— Где Малах? — спросил Давлат, не глядя на ведьму.
— Я не знаю! — ответила она тихо. Змей мог быть где угодно: за её спиной, или под ногами, в толще песка, пробивая себе дорогу следом за воинством. Если бы не защита Давлата, она опасалась бы ходить, зная, что в любой миг пески под ногами могут разверзнуться и чудовищный змей выползет наружу, чтобы поглотить. Но защита действовала и Наима даже позволяла себе наблюдать за страшной тварью, но провоцировать змея не спешила, стараясь обходить его стороной. В тот единственный раз, когда она осмелилась встать перед ним и заглянуть в глаза, до сих пор отзывался дрожью в её теле.
Она понимала, что боится Малаха. Боится так, как давно не боялась никого и ничего на этом свете. Больше, чем Сарнай с её безумствами.
— Смотри туда! — указал рукой на своё воинство мудрец.
Ведьма проследила за направлением его руки.
— Скоро Хайрат будет наш! — произнёс Давлат уверенно. — Я займу трон и мне будут подчиняться остатки этого народа. Я смогу возродить былую славу и мощь, я верну им их бога, который, — тут мужчина усмехнулся, — который подчиняется мне.
Наима подняла взгляд и увидела диск луны. Давлат не зря выжидал: сегодня в полнолуние все и свершится. Будет так, как сказала Сарнай.
Защитники города ещё не знали, что уже обречены.
Я спешилась перед входом в храм. Соскочила на землю, не потрудившись привязать своего жеребца, твёрдо уверенная, что сопровождавший меня варвар успеет перехватить поводья.
В темноте ярко горел факел, освещавший вход в храм и я уверенно поднялась по каменным ступеням, а после схватилась за кольцо на двери и потянула на себя, открывая её.
Внутри оказалось темно, и чтобы осветить себе путь, я вытащила их стены факел, после чего шагнула в темноту, осматриваясь по местам и раздумывая над тем, где мне искать Исхана.
Свет от огня осветил пустое помещение, где находился алтарь и огромная каменная фигура божества. Невольно поёжилась, когда в каменных глазах отразилось пламя. На какое-то мгновение, мне показалось, что Великий Змей ожил и следит за мной своими красными кровавыми глазами, но я прогнала прочь этот страх, крепче сжала факел и закричала:
— Исхан!
Где-то в глубине храма отозвалось эхо, а когда его дразнящие повторения затихли, снова наступила тишина.
— Исхан. Выходи! — крикнула снова. — Что ты сделала со мной, жрец? В кого ты превратил меня? — не удержалась от злости. И снова услышала эхо. Казалось, храм был огромным и простирался куда-то в глубину. Я нахмурилась, понимая, что совсем не помню, какой он был внутри.
Снова все стихло, и я продолжила поиски, следуя в какой-то коридор, и надеясь найти того, кого искала.
Через несколько шагов я увидела, что коридор разветвляется и левый проход уходит куда-то вниз, откуда пахнуло сыростью и холодом. Так как была ночь, я не сильно удивилась прохладе, но идти вниз не решилась, понимая, что вряд ли мужчина окажется там. А потому, повернула направо, следуя своему предчувствию.
— Исхан! — сказала ещё раз, достаточно громко, но эха в коридоре не было. — Ты нужен мне. Объясни, что происходит!
И снова прошла вперёд, понимая, что, возможно просто трачу время на глупости, в то время, как воинство Давлата убивает защитников города. Сделала ещё несколько шагов и остановилась перед вырубленной в камнях комнате без дверей. Вспомнила, что именно в ней я очнулась, когда пришла в себя после потери ребёнка. Воспоминания ледяной рукой сжали сердце, и я судорожно вздохнула успокаиваясь. Затем посмотрела по сторонам.
Исхана здесь не оказалось.
«Он знает, что я пришла. Слышал меня. Не мог не слышать! — подумала я. — А, значит, не хочет показаться на глаза. Где-то в храме есть потайные ниши, или он сидит там, внизу, в сырости и ждёт, когда я уйду!».
Мне пришлось все же вернуться и спуститься вниз, по левому коридору, но он привёл меня в маленькую комнату, где на возвышении, устроенном ровно посередине и напоминающем своей формой примитивную чашу, горели свечи. Я огляделась по сторонам, но жреца нигде не было.
«Может он и вовсе ушёл, узнав о нападении, или присоединился к защитникам города?» — мелькнула мысль, но что-то снова подсказало мне, что Исхан не станет сражаться. Он просто спрятался, иначе быть не может!
— Хорошо! — сказала я, покидая комнатку. — Я ухожу, но я вернусь, и ты расскажешь мне все, что я захочу знать. В следующий раз я буду искать тебя до тех пор, пока ты не выйдешь или пока я не снесу этот храм с лица земли.
И добавила жёстко, уже находясь в главной комнате храма.
— Жди меня! — после чего вышла, вернув факел на его место.
Воин, сопровождавший меня, протянул мне поводья, едва я поравнялась с жеребцом. Я взлетела в седло и направила коня в сторону гор, туда, где шло сражение.
Двигаясь по ночным и заброшенным улицам, я слушала тишину. Дома стояли пустые. Люди где-то спрятали детей и стариков, хотя вряд ли воины Давлата не найдут их, если прорвут оборону. Но думать об этом сейчас не хотелось и было попросту страшно. Я еще никогда не видела смерть. Я никогда сама не сражалась и тем более, не убивала.
Пригибаясь к спине своего жеребца и одновременно привстав в стременах, я неслась вперёд, слушая стук копыт. А ещё почему-то думая о том, что если бы сейчас меня увидела моя мать и мой отец, они поразились, узнав, что произошло с их нежной и доброй дочерью, с воспитанницей гарема, умевшей только вышивать и танцевать для мужчины, предназначенного ей в мужья. Да и что говорить, я и сама сейчас не узнала бы себя. Больше нет платьев, лёгких, как порхание бабочек, нет золотых украшений и расшитых драгоценными камнями, туфель. Есть я, женщина варваров, та, что сейчас спешит встать рядом со своим новым народом против общего врага.
«Шаккар гордился бы мной!» — мелькнула мысль, когда мы оказались у насыпи.
Спешившись, я потянула коня за собой. Рядом шагал варвар. Мы молчали, слушая страшные звуки, доносившиеся сверху. Молчали и думали о том, что сейчас твориться там, у каменных ворот, и с каждым шагом крики нарастали, а скоро я различила и лязганье железа, и ветер, сорвавшийся вниз, принёс самый страшный запах: запах крови.
— Госпожа! — проговорил страж Вазира, до этого хранивший молчание. — Вы еще можете повернуть!
Я ответила ему сухим смехом и ускорила шаг, а спустя несколько мгновений, мы достигли вершины насыпи.
Зрелище, которое открылось мне, едва мы ступили на ровную часть дороги, заставило сердце сжаться и на мгновение поддаться панике. В какой-то момент мои ноги дёрнулись, пытаясь повернуть тело назад, что бы уйти прочь, но я осталась стоять и лишь некоторое время просто смотрела туда, где на шкурах лежали раненые, а там, вперёди, за каменным поворотом, на скрытой от глаз дороге меж скал, шла битва. Звуки боя стали громче, крики звучали усиленные эхом. Я слышала лязг стали и хрипы, стоны и воинственные кличи, я слышала вой и проклятья, которыми сражавшиеся осыпали друг друга.
— Аббас! — проговорила и поспешила вперёд. Мой сопровождающие держался рядом, по — видимому выполняя роль телохранителя, но я сейчас не смотрела на него, лишь сорвалась на бег, торопясь присоединиться к своим людям и понимая, что если сейчас не сделаю этого, то поверну назад и с позором вернусь в Хайрат, что бы позволить отвести себя в убежище.
Пробегая мимо раненых, увидела женщин, которые перебинтовывали воинов и штопали их раны. Прямо здесь, не отходя от места битвы. Я не всматривалась в этих мужчин, почему-то уверенная, что среди них нет Аббаса.
Вот за спиной остались шатры и полупустой лагерь. Я метнулась за поворот и тут же
отскочила к стене, едва успев увернуться от промчавшейся мимо лошади, тащившей своего седока по сухой земле: бедолага зацепился за стремя и судя по ране на его голове, был уже мёртв.
— Госпожа! — мой страж оказался рядом, позволил себе схватить меня за плечо, наверное, решив, что я нахожусь в шоке от увиденного. Но я только сбросила его руку назад и достала меч.
— За мной! — приказала и даже не посмотрела на воина, чтобы убедиться, следует он за мной или остался стоять на месте.
Перешла на бег, врываясь в нарастающий гул сражения, в эти крики агонии и боли, ненависти и порой удивления тех, кто не ожидал принять смерть, подкравшуюся так неожиданно.
«Где же Аббас? — подумала я. — И Сарнай. Она же ведёт войско!».
За очередным поворотом я на мгновение запнулась, прежде чем врубилась всем телом с высоко поднятым мечом в то столпотворение из тел, которое тяжело было назвать просто сражением. Это была мясорубка, побоище, где сошлись две огромные волны, две силы, готовые смять друг друга. Только одна волна была огромной, а вторая...
Рядом просвистела стрела. Кто-то метнул нож и мужчина в шаге от меня, схватившийся к каким-то одетым в подобие доспехов, противником, упал, держась за живот. Дальше смотреть не было времени, я лишь пригнулась, заметив отблеск солнца на тонкой стали: над головой пропел кривой меч и его хозяин снова занёс руку для удара, только я не успела даже поднять своё оружие, когда в бой вступил стражник, следовавший за мной. Теперь он оказался вперёди и схватился с врагом. Я же схватилась за тем, кто появился следом, выскочив из-за спины своего товарища по оружию.
Наши мечи столкнулись, высекли искры, а затем затанцевали свой дикий первобытный танец. Глаза моего противника сверкали. Это был коренастый смуглый мужчина с длинными давно не мытыми волосами и жутким выражением на лице. Его рот был приоткрыт, на клочке бороды под нижней губой, свисала слюна: как только я успела все рассмотреть, сама не представляю.
Мужчина напирал, делая ставку на свой рост и вес. Он не был слишком высоким, но значительно выше меня. Он хрипел и пытался вдавить меня назад, но я прошла подготовку с Аббасом и такому приёму была обучена, знала, что делать в таком случае. Заставила поверить врага в его силу и немного поддалась назад, после чего ушла от удара и ловко оказалась за его спиной. Рубанула не думая, а затем на мгновение застыла, когда мужчина повалился вперёд.
Муки совести не успели подобраться к моему сознанию, так как еще один враг оказался рядом, а за ним ещё и ещё!
В ужасе поняла, что людям Давлата удалось пробить оборону, и они пробились плотным строем в проход меж скал, набились в него так тесно, что наши люди были вынуждены отступить назад.
Я едва успевала отражать удары и уже не думала о том, что лишаю кого — то жизни. Чувствовала только жар в глазах, который, впрочем, не мешал мне видеть нападающих. Руки привычно парировали атаки, я крутилась на месте, била, рубила и колола, даря смерть, иногда быструю, иногда мучительную. Несколько мужчин упали с распоротыми животами: я знала, что они скоро умрут, просто будут уходить мучительно долго, но в сердце не было места жалости, только не сейчас.
За моей спиной сражался стражник, скоро нас окружили и захватили в кольцо. Слишком много было врагов. Вот уже остатки воинства Вазира показались в суматохе боя. Они держались спинами друг другу, пытаясь выжить, и я больше догадывалась, чем могла видеть, как наши люди погибают один за одним.
«Ты тоже погибнешь!» — мелькнула мысль.
Иногда пыталась рассмотреть в толпе рыжеволосую Сарнай, но не находила её. Что — то тревожно сжалось в груди, а затем за моей спиной пал мой телохранитель. Прохрипел что-то и просто повалился замертво, и я осталась одна.
Враги осмелели. Пользуясь своим численным превосходством, они перестали нападать на меня, а просто окружили плотной стеной, отрезав от остальных островков защитников города, оставив одну, только я не боялась. Нет, я совсем не хотела своей смерти, но знала, что это, скорее всего, неизбежно.
«Я никогда не найду Шаккара! — подумала я. — И уже никогда не отдам долг Исхану!», — наверное, такое должно было меня волновать меньше всего, но мысли почему-то то и дело возвращались то к моему мужу, то прятались в стенах призрачного храма, созданного моим воображением.
«Погибну, как воительница!» — мелькнула мысль, и я неожиданно усмехнулась.
Глаза противников, взявших меня в кольцо, светились яростью и ненавистью. Они не решались нападать, или просто решили поиграть с женщиной тыкая в меня поочередно мечами. Я парировала удары, понимая, что это простое издевательство с их стороны, насмешка, осознание своей силы.
«Почему битва закончилась так быстро?» — думала я и не понимала. Мне казалось, что когда я прибежала сюда, прошло слишком мало времени, или оно попросту, пролетело незаметно, да и некогда было следить за его бегом в попытке уже не удержать город за спиной, а просто выжить. Слишком много было людей у Давлата. Даже сейчас, стоя в окружении, я видела, как воины мудреца продолжают прибывать и уже скоро было невозможно смотреть без ужаса на это море из человеческих голов, лиц, перекошенных яростью.
Хайрат был обречён. Наши воины как-то слишком просто сдались, или я что-то упустила. Что
— то могло случиться, пока я билась здесь, пытаясь пробиться вперёд и ещё не понимая, что это невозможно.
Гул голосов нарастал. Потрясая оружием, воины противника заполнили проход меж скалами, но меня по какой-то причине не трогали, только продолжали эту глупую игру, после которой на моих оголённых руках остались мелкие порезы: так степной львёнок играет со своей добычей, когда мать учит его выживать и убивать. Приносит раненого зверька и отдаёт на растерзание своему детёнышу, а львёнок не спешит убивать, он просто учится, как и любой хищник. Вот так играли и со мной. Почему не убивали, я так и не поняла, до тех пор, пока не увидела того, кто вёл это страшное войско.
Давлат был худ и крепок как для своего возраста. В отличие от Вазира, в мудреце еще чувствовалась мощь воина, скрытая за напущенной слабостью. Одетый в балахон, с длинными седыми волосами и бородой, он шагал, опираясь на посох, и воины расступались, давая дорогу своему предводителю.
Нападки на меня прекратились, стоило мудрецу громко прикрикнуть на своих людей. Тотчас же они отползли прочь, опуская головы, словно рабы перед своим повелителем. Я же осталась стоять, стараясь держаться так прямо как только могла.
На какое — то время показалось, что затихли все звуки. Я стояла, ощущая боль от множественных порезов, и во все глаза смотрела на величественного и такого опасного в своём величии, старика. Но даже не он привлёк моё внимание, а те, кто находились рядом с ним. Женщина с огненными волосами, цвета заката и её тень — ведьма по имени Наима, погубившая моё дитя.
Все внутри меня ринулось навстречу врагу и мне стоило огромных усилий остаться на месте, так как я понимала, что моя попытка окончится поражением, стоит лишь шагнуть в сторону Давлата, зато теперь стало понятно, отчего так быстро потерпела поражение армия Вазира. Как же права я была, когда не доверяла Сарнай и как, наверное, печалится и упрекает себя отец Шаккара. Ясное дело, Сарнай приложила руку к падению немногочисленного войска, только как именно она сделала это, я пока не знала, да и не хотела знать. Толку мне сейчас от таких знаний, если я осталась одна против тысяч и тысяч воинов Давлата.
Не успев подумать о том, где находится Аббас и Вазир, я услышала тихий голос старого мудреца, шипящий, как вода, попавшая в кипящее масло.
— Маленькая принцесса Майрам! — проговорил он. — Вот мы и встретились. Я многое знаю о тебе, а сейчас, глядя в твои глаза, полные золота, вижу то, чего не знал!
Странные речи говорил этот человек. Утверждает, что знает меня, но как такое может быть? Мы встретились впервые, и никогда ранее я не видела его, да и как могла видеть, если всю свою жизнь провела в стенах гарема на женской половине дворца в Роккаре. А после были короткие месяцы счастья с моим варваром...
Вспомнив о том, что сейчас передо мной стоит убийца моего мужа, я гордо вскинула голову: пусть видит, что я не боюсь ни его, ни эту армию сброда и предателей.
Взгляд сам собой переместился к Сарнай, но на лице рыжеволосой воительницы голубыми льдинами глаз, застыло равнодушие. Не удержавшись, шагнула вперёд и плюнула ей под ноги, понимая, что расплата за подобный дерзость последует незамедлительно. Не ошиблась: Сарнай метнулась ко мне, пытаясь ударить по лицу, но я успела предугадать её действие и перехватила руку, сжала и оттолкнула первую жену от себя.