— Тогда пойдём скорее.
Фэррыхтин поспешно запихал в рот оставшийся кусок и пошёл вперёд
Дальнейший наш поход слился для меня в один непрерывный кошмар. Мы шли целый день по самому солнцепёку, сделав всего два коротких привала, солнце нещадно палило, от раскалённых камней поднималась мерцающая дымка, отчего они казались призрачными и нереальными, и к вечеру я еле ноги волочила. Во рту было настолько сухо, что рефлекторные глотательные движения причиняли боль, кровь стучала в висках, пот заливал глаза. Пить хотелось невероятно. Каждый следующий шаг давался всё тяжелее. Я всё чаще спотыкалась на ровном месте, с трудом удерживая равновесие. Кимрак же шёл и шёл, не уставая, не останавливаясь. Я старалась не отставать, но чувствовала, что силы мои на исходе. И, наконец, в очередной раз упав, встать уже не смогла. И, усевшись прямо на тропу, простонала:
— Фэррыхтин, я больше не могу.
Кимрак непонимающе оглянулся:
— Что случилось?
Но, увидев мою побледневшую физиономию, испугался:
— Ты чего? Что с тобой?
— Я не могу больше так идти. Я пить хочу. Очень хочу. Я умираю от жажды!
— Пить? — растерялся Фэррыхтин. — Здесь нет воды. До неё ещё день идти надо. Завтра к полудню к ручью выйдем.
— Я не дойду, — простонала я, приваливаясь к валуну, около которого я упала. Мне было плохо: в глазах у меня мутилось, а язык во рту от сухости стал шершавым, как тёрка.
Кимрачонок заметался:
— Ты это, не умирай. Я же тебя воскресить не сумею.
Он попытался поднять меня, потянув за руку, но я сидела, как приклеенная, и он окончательно перепугался:
— Давай я тебя на руках понесу!
На то, чтобы усмехнуться, моих сил ещё хватило:
— Как? Ты ж маленький, я свисать буду. Разве что — волоком.
— Нет, волоком нельзя, — рассудительно сказал мохнатик. — Тебе больно будет. Вставай, я помогу тебе идти. А будешь сидеть — совсем поджаришься. Обопрись об меня.
Я вцепилась в его руку, заставляя себя подняться. С трудом встала… и тут перед глазами у меня всё поплыло, и я потеряла сознание.
Очнулась я от того, что кто-то лил на меня воду. Лил струёй — холодной, сильной. Не открывая глаз, я начала глотать эту изумительно вкусную живительную влагу, потом умылась, снова напилась — и только тогда решилась оглядеться, боясь, что этот ручей — только сон, который исчезнет сразу, как я открою глаза. Но ручей не исчез.
Я сидела на траве возле родника, бьющего прямо из скалы на уровне моего лица. Сзади меня поддерживал Фэррыхтин, всё ещё пытающийся засунуть меня под мощную родниковую струю. Увидев, что я очнулась, он облегчённо вздохнул:
— Слава Древним Богам! А то я думал, что ты и вправду умерла.
Не отвечая, я снова погрузила лицо в холодную воду и опять начала пить. Я пила до тех пор, пока в животе булькать не начало. И только после этого у меня хватило силы воли оторваться от этого увлекательного занятия и осмотреться.
Мы находились на небольшой полянке, окружённой высокими горами. Возле родника, защищая его от палящего солнца, высились два могучих дерева, в тени которых я сейчас и сидела, наслаждаясь прохладой. Быстрый и довольно широкий ручей пересекал полянку и, провалившись в небольшую расщелину, заполнял её водой, образуя крохотный прудик. Увидев его, я сразу поняла, что хочу в нём искупаться. Нет, не так. Что мне просто необходимо в нём искупаться и смыть с себя накопившиеся на мне за день пыль и пот.
Покряхтывая от боли в спине и натруженных ногах, я добралась до прудика и, скинув одежду, погрузилась в него чуть не с головой. Прудик оказался довольно глубоким и, несмотря на то, что находился на солнце, очень холодным. Поэтому я не стала в нём долго сидеть. Быстро смыв грязь, я выскочила, клацая зубами, и поспешно оделась. И снова пошла к роднику — пить.
Кимрачонок мрачно смотрел на мои передвижения, но молчал. Напившись, я растянулась на траве и, наконец, посмотрела на него:
— Спасибо, Фэррыхтин. Ты меня спас.
— Нам идти пора, — в ответ выдавил он. — Здесь нельзя оставаться.
— Почему? — удивилась я. — Такое место хорошее, ровное. И вода рядом. Давай здесь заночуем. Уже темнеет, куда мы сейчас пойдём. Я, в отличие от тебя, в темноте не вижу. Запросто в какую-нибудь пропасть свалюсь.
— Связался я с тобой, — проворчал кимрак. Почему-то перспектива переночевать на этой чудесной полянке его не вдохновила. Вздохнул тяжело:
— Ладно. Всё равно попадёт.
И начал разводить костёр. А я смотрела на заходящее солнце, просвечивающее сквозь листву деревьев, на темнеющее небо, и не заметила, как уснула.
Стэнн
— Уходи! — крикнул Стэнн, запуская в Гэттор парализующее заклинание. Но колдун с лёгкостью, неожиданной для такого грузного тела, отскочил в сторону, и не ожидавшая нападения белка упала, растопырив лапки, на землю и застыла недвижно между корнями дерева.
А Гэттор шагнул к месту, где секунду назад стояла Селена, в надежде найти её След. Этого Стэнн позволить ему не мог и, одновременно вызывая на помощь Рэвалли, пустил в противника серию огненных шаров, отгоняя Гэттора в сторону.
Гэттор, поняв, что внезапное похищение не получилось, бой решил не принимать. И когда в сквере появился Рэвалли, колдуна там уже не было. Ушёл Личным Путём.
— Где он? — торопливо спросил Рэвалли, настороженно оглядывая окрестности.
— Не знаю, — огрызнулся Стэнн, пытающийся найти След Селены.
— Что случилось? — встревожился Рэвалли, видя, как бледнеет друг, бестолково топчась возле дерева.
— След. Я снова не могу найти её След!
В голосе прозвучало отчаяние. Стэнн остановился, беря себя в руки, отошёл к скамейке:
— Рэв, посмотри ты. Здесь была Селена. Гэттор хотел её схватить. Селена испугалась и ушла Личным Путём. Потом ушёл Гэттор. И оба ушли без Следа.
— Как это может быть? — удивился Рэвалли, начиная методично исследовать полянку. — Гэттор умеет уходить бесследно, но Селена? Ты ведь всегда находил её След?
Стэнн молча кивнул, взглядом отслеживая передвижения колдуна.
Наконец, маг остановился и повернулся к напряжённо стоящему Начальнику:
— Ты прав. Я тоже не могу ничего найти.
А Стэнн неожиданно усмехнулся:
— Бесследные исчезновения начинают входить у Селены в привычку. Что делать будем?
— Для начала попробуй её вызвать, — посоветовал менталист.
Но Стэнн только головой качнул:
— Ты думаешь, я этого до сих пор не сделал? Бесполезно. Она не отвечает. И не потому, что говорить не хочет, а, как бы это объяснить… Впрочем, зачем объяснять. Позови её сам.
Рэвалли послал мыслезов, но Селена не откликнулась. Зов погас, словно попал в слой ваты.
Рэвалли задумчиво посмотрел на друга:
— Мне кажется, я знаю, где Селена.
— Мне кажется, я тоже это знаю, — серьёзно отозвался Стэнн. — И я собираюсь туда пойти.
— Стэнн, не дури.
— Я не дурю, Рэв. Однажды я уже предал её. Не хочу, чтобы у меня вошло в привычку бросать её в трудную минуту.
И Рэвалли понял, что переубедить друга не удастся. И кивнул:
— Хорошо, иди. Только скажи сначала, как ты собираешься её искать? Участок без магии огромный, вы можете пройти в паре сотен метров и не заметить друг друга.
— Не знаю, Рэв. Но я уверен, что смогу её найти. Я её чувствую, понимаешь?
— Я пойду с тобой. Думаю, моя помощь тебе пригодится.
— Нет, — категорично ответил Начальник. — Я не знаю, сколько продлятся поиски. Ты — мой заместитель. Нельзя оставлять Тайную Полицию без руководства.
Довод был резонный, а Рэвалли понимал, что такое долг.
— Хотя бы воду и еду возьми, — посоветовал он. — Полчаса роли не сыграют, зато я буду спокоен, что ты не погибнешь от жажды.
«Хотя бы от жажды», — добавил он про себя, прекрасно представляя, сколько опасностей поджидает в горах одинокого путника, не имеющего возможности колдовать даже для спасения своей жизни.
— Ты прав, — согласился Стэнн. — Вода там точно лишней не будет.
И движением руки вернул подвижность укоризненно глядящей на него белочке.
Сборы были недолгими. Начальник Траменской полиции снабдил Стэнна всем необходимым для длительного путешествия: большой флягой с водой, едой, тёплым одеялом для ночёвки и оружием. Протягивая бахуту с запасом патронов, лорд Квэвис сказал:
— Там магии нет, а вот горные бараны встречаются. С бахутой голодом не останетесь. Да и от лихих людей защититься сможете.
Стэнн поблагодарил заботливого лорда и пристегнул кобуру с бахутой к поясу брюк.
Закончив сборы, оглядел провожающих:
— Я пошёл. Если не вернусь через неделю…
Прервал себя, помолчал:
— Ты знаешь, что делать, Рэв. До встречи.
И шагнул Личным Путём в горы, где когда-то под камнепадом погибли его дед и бабушка. Но думал он в этот момент не о них, и не о подстерегающих его опасностях, а о затерявшейся в горах Селене, всей душой желая оказаться как можно ближе к ней.
Огляделся, пытаясь понять, насколько далеко он шагнул. Увидел, что стоит на узкой тропинке среди нагромождения скал. Далеко внизу виднелось озеро, а вокруг возвышались величественные в своём безмолвном спокойствии горы. Среди гор особенно выделялись два пика, пронзающие небо своими вершинами. И Стэнн вдруг отчётливо понял, что идти ему нужно туда. К этим пикам. И двинулся в путь.
Дорога оказалась нелёгкой. Тропы, как таковой, не было, и приходилось то взбираться по почти отвесным стенам, отыскивая малейшие уступы, чтобы поставить на них ногу, то скользить по осыпям, то скакать по камням, стараясь не провалиться ногой в щели и трещины.
И каждый раз, преодолевая особо сложный участок пути, Стэнн думал о Селене: каково приходится ей, если он, сильный и тренированный мужчина, с трудом справляется с препятствиями.
Вечером поужинал взятыми припасами и опять с тревогой подумал: как там Селена? Ведь у неё даже воды с собой нет.
Переночевал под открытым небом, завернувшись в одеяло, воспользовавшись заклинанием быстрого сна, позволяющим выспаться за час так, словно спал восемь. И, мучимый тревожными мыслями, вскочил, едва рассвело, и двинулся дальше, ведомый беспокойством за жизнь любимой.
Напротив озера, сверкавшего далеко внизу зеркальным блеском, неожиданно вышел на вполне приличную тропу, змеёй извивавшуюся между камней, и пошёл по ней, поднимаясь всё выше в горы.
Селена
Утром я проснулась от пения птиц. Голосистые певцы выводили заливистые рулады, солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны стоящих неподалёку деревьев, а под ухом звонко журчал бегущий по камушкам ручеёк.
Я открыла глаза и потянулась:
— Хорошо-то как!
Фэррыхтин уже кашеварил: от костра доносились очень вкусные запахи.
— А я завтрак приготовил, — радостно сообщил он. — Рыбы в озере наловил.
— В каком озере? — не поняла я. Вроде, вчера озёр поблизости не наблюдалось.
Кимрак заметно смутился:
— Тут озеро есть неподалёку. Я тебя вчера просто не довёл до него. Там мошкары много по вечерам, закусали бы.
И поторопил:
— Иди есть, пока не остыло.
Я встала, намереваясь умыться, и удивлённо огляделась. Почему-то показалось, что место, где я вчера устраивалась на ночлег, было немного другим. И ручей был пошире, и запруда побольше. Вчера я в ней даже выкупаться смогла, а сегодняшняя еле до колена доходит. Да и деревья росли у самого родника, а не в отдалении. Или мне вчера это с усталости почудилось?
— Фэррыхтин, мы на том же месте находимся, где вчера спать ложились? — с сомнением спросила я.
— А ты думаешь, я тебя всю ночь на себе таскал и с места на место перекладывал? — проворчал кимрак, не поворачиваясь. — Ты вчера устала очень, ничего и не рассмотрела толком, спать завалилась.
— Ну, да… — с сомнением выдавила я. Наверное, он прав. Я вчера действительно была не в себе. Вот и почудилось невесть что.
Позавтракав, мы затушили костёр, набрали воды во фляжку, которую Фэррыхтин жестом фокусника достал прямо из воздуха, и двинулись в путь. Кимрак бойко топал впереди, постоянно оглядываясь и принюхиваясь, как гончая, бегущая по следу зверя.
— Ты что так спешишь? — поинтересовалась я.
— Надо успеть… — начал, было, Дух, но тут же замолчал, прервав себя на полуслове.
— Чего успеть? — спросила я. — Ты куда-то торопишься?
Кимрак не ответил. И вообще, он был сегодня какой-то странный. У меня создалось ощущение, что он что-то от меня скрывает. Словно ночью произошло нечто такое, чего мне знать было не желательно. Интересно, какое же событие я проспала?
Мы дошли до обрыва, и я охнула от восторга. Мы стояли на высокой скале. Перед нами, сколько глаз хватало, простирались заросшие лесом горы, уступами спускавшиеся к большому ярко-голубому озеру. По нашей скале к нему тоже вела тропинка, серпантином извивающаяся по склону. И по этой тропинке шёл…
— Стэнн! — заорала я, и мой крик отозвался эхом, зазвучавшим со всех сторон, отражаясь от окружающих гор, не давая любимому сообразить, с какой стороны раздался мой зов.
Стэнн остановился и начал оглядываться, выискивая меня взглядом среди нагромождений скал.
— Подними голову! Я прямо над тобой!
Стэнн задрал голову, а я запрыгала на месте, размахивая руками:
— Я здесь! Здесь!
И, наконец, он меня заметил, и тоже радостно замахал:
— Подожди, я сейчас поднимусь!
— Нет, лучше ты жди. Нам — туда, к озеру.
— Хорошо! — отозвался Стэнн, но не вытерпел и заторопился мне навстречу. А я, соскальзывая и спотыкаясь, побежала к нему. Мы то были прямо друг над другом, то разбегались в стороны, лавируя по узкой тропинке, и, наконец, столкнулись под нависшим над тропой козырьком. Я с разбегу уткнулась в грудь любимого, обняла его, а он схватил меня и так прижал, что дыхание на миг перехватило:
— Селена, — выдохнул он. — Селена.
И мы замолчали, вжавшись друг в друга, чувствуя тепло наших разгорячённых пробежкой тел.
— Как ты здесь оказался? — по-прежнему прижимаясь к нему, спросила я, не в силах ни на миг оторваться от любимого.
— Пошёл тебя искать, — Стэнн тоже не мог выпустить меня, держал так, словно боялся, что, если он ослабит хватку, я немедленно исчезну.
— Глупый! — сквозь слёзы улыбнулась я. — Горы большие, их много. Как ты надеялся меня найти?
— Но ведь нашёл как-то.
— Это я тебя нашла. Чуть бы попозже сюда пришла, и мы бы разминулись.
И — вспомнила. И отодвинулась от Стэнна, глазами отыскивая кимрака:
— Где он?
— Кто? — не понял Стэнн.
— Кимрак.
— Кто?! — Стэнн посмотрел на меня, как врач из психиатрической клиники, мол, говорите, больной, говорите: — Какой кимрак?
Но я не обратила внимания на его удивление. Мне хотелось получить ответ на свой вопрос:
— Фэррыхтин, ты где?
— Ну, тут я. Чего надо? — проворчал кимрак, усаживаясь на козырёк скалы прямо над нами. У Стэнна сработал боевой рефлекс: в его руках сразу оказался огненный шар, который он настороженно начал перекатывать из одной ладони в другую.
— Убери, — одёрнула я его. — Это свои. Точнее, свой. Не пугай ребёнка!
И, задрав голову, спросила:
— Ты сказал по дороге: надо успеть. Это ты меня на встречу со Стэнном вёл? Ты знал, что он где-то здесь бродит, меня ищет?
— Ну, знал, — неохотно согласился Дух гор. — Подумал: сейчас он тебя ищет, потом ты его искать пойдёшь, если вы не встретитесь. А мне бегай за вами, следи, чтоб в пропасть не свалились. Я уж лучше один раз вас обоих провожу, и буду своими делами заниматься.
— Спасибо, — улыбнулась я. И шикнула на Стэнна: — Да уберёшь ты, наконец, свой шарик? Нет здесь врагов!
Стэнн кинул шар себе под ноги, и он беззвучно растворился в земле.
— Ну, наобнимались? — всё так же ворчливо спросил кимрак. — Пошли дальше, до темна надо до озера дойти.
— Пошли, — согласилась я, и мы двинулись за нашим проводником. Но теперь идти было уже не страшно: ведь со мной рядом был самый лучший мужчина, готовый защищать меня от любой напасти.