Несколько секунд эльф дышал, как рыба, выброшенная на берег, и плевался. Терпеливо выждав пару минут, я довольно сердито сказала:
— Продышался? Есть будешь?
Он посмотрел на меня злобно и чуть не заскрипел зубами, но от мяса отказываться не стал.
— Не очень все хорошо получилось, — сказала я с притворным сожалением, засовывая Дагоберу в рот ложку за ложкой. Он жевал сосредоточенно и молча, полностью оправдывая название блюда — ешь и молчи. — Но хотя бы мяско и овощи — это тебе не сырые грибы. Что, думаешь, они с тобой сделают? Вряд ли теперь согласятся на выкуп, — я придержала очередную ложку, и эльф вынужден был ответить.
— Правильно! — вскипел он. — Ты же славно постарался, врун несчастный!
— Признаюсь, соврал, — сказала я без покаяния. — Но у меня были на то причины.
— Хочешь моей смерти?
Я отрицательно помотала головой:
— Нет, не хочу. Больше всего я хочу от тебя избавиться. Поэтому нам надо идти к фее Сирени…
— Да пошел ты со своей феей!
— А вот оскорблять волшебницу нехорошо, — строго попеняла я ему. — Будешь ругаться — еды не получишь.
Ему оставалось только закатить глаза и замолчать.
Я едва сдерживала улыбку, пока кормила наследного принца с ложечки. Он так старательно разевал рот и так сосредоточенно жевал, что это не могло не умилять.
— Наелся? — спросила я, когда Дагобер слопал больше половины содержимого чашки. — Теперь и я могу поесть.
Поджав ноги, я уселась напротив него и воздала должное орочьему рагу.
— Как готовят-то, а? — сказала я с набитым ртом. — Так и эльфам не сварить.
По лицу Дагобера можно было без труда прочитать, что он по этому поводу думает, его точно не порадовало сравнение соплеменников с орками.
— Не злись, — сказала я примирительно. — На самом деле, я к тебе с предложением. Вот ты поел, подобрел, теперь самое время поговорить о деле.
Дагобер мрачно и выжидающе молчал, и я продолжала:
— Ты сам понимаешь, что ничего хорошего тебе от орков не будет. Не станут они заморачиваться с выкупом…
— Твоими трудами, заморыш!
— Моими трудами, — согласилась я. — Но ты должен относиться ко мне уважительнее, ведь я — единственный, кто может тебе помочь.
Эльф смотрел подозрительно, но больше не перебивал.
— Я помогу тебе сбежать от орков, — сказала я как можно небрежнее, — а ты пойдешь со мной к фее Сирени. Такая вот сделка.
Дагобер раздумывал долго и мучительно. Я успела доесть все рагу и даже вымазала лепешкой остатки соуса.
— Ну так что? — напомнила я ему, когда Чер-о-сус остался только в наших животах и воспоминаниях. — Ты согласен?
— Согласен, — выдавил эльф, и было видно, что согласие далось ему с огромным трудом. — Освободишь меня, и пойдем к твоей колдунье.
— Дай мне королевское слово, — потребовала я невозмутимо.
Дагобер пробормотал что-то под нос, а потом сказал громко и раздельно:
— Даю тебе свое королевское слово, что если освободишь, пойдем к фее Сирени.
— Вот мы и поняли друг друга, — обрадовалась я. — Посиди еще немного на привязи, когда охранники у ворот подопьют, перелезем через изгородь и сбежим.
— А как ты меня освободишь? — эльф подергал связанными руками. — Ведь у тебя отобрали нож.
— Обижаешь, — я чуть не улыбнулась ему, но вовремя спохватилась. — Я же ювелир, — прищелкнув пальцами, я извлекла из рукава пилочку по металлу. — Освобожу тебя в два счета.
— Всегда знал, что связался с вором, — сказал Дагобер.
— Ты безмозглое существо, — сказала я.
На этом мы до поры и расстались.
18
Орки гуляли буйно, плясали неистово и пили взахлеб. Я поорала песни вместе с ними, сплясала в хороводе, а потом пристроилась в тени, дожидаясь удобного момента. За пазухой у меня лежали две лепешки и кожаная фляжка с водой, которые я позаимствовала у орка-гончара. Расплатилась за них я весьма щедро — оставила в перевернутой чашке жемчужину, которую напела тут же, спрятавшись за домом.
Дагобер извелся, ожидая меня, и нетерпеливо подергал веревки, когда я подошла. Я перепилила его путы в два счета, и махнула рукой, приказывая идти следом. Мы прошли между орочьими домами бесшумно, как крысы, и вышли к воротам. Я хотела лезть через изгородь, но Дагобер сунул мне кулаком в бок, показывая, что у ворот никого нет, да еще и сами ворота открыты. То ли охранники зачем-то подались наружу, то ли прошляпили запереть засовы, но для нас это была огромная удача. Мы вышли из городка и направились на восток — я посчитала, что именно там должен быть Вековой лес, за которым обитала фея Сирени. Когда-то она рассказывала мне об этом чудесном месте, и теперь я попыталась припомнить все, что слышала, чтобы выбрать верное направление.
— Нам повезло, что эти орки — они не разбойники, — говорила я Дагоберу. — Они же как дети — так обрадовались, что поймали принца, что позабыли об охране.
— Да мы форменные везунчики, — поддакнул принц. — Особенно я, что связался с тобой.
— Просто ты на самом деле добрее, чем пытаешься показаться, — сказала я хитро. — К тому же ты дал королевское слово…
— Я помню, можешь не повторять десять раз, — ответил он, неутомимо шагая вперед.
— И вообще, мы будем двигаться быстрее, если ты опять повезешь меня, — сказала я невинно. — Я еще хромаю, а ты быстрый, как южный рысак.
— Поэтому на мне только ехать и ехать? — огрызнулся он.
Но спину подставил, и мы и в самом деле двинулись быстрее.
— Ты зря боишься, — разглагольствовала я, потому что сейчас мне было почти хорошо — и сытно, и удобно, и даже весело. — Фея Сирени не сделает тебе ничего плохого. Кстати, а что там насчет проклятия? Ты говорил про смерть в двадцать пять лет…
— Не желаю об этом разговаривать.
— Как хочешь, — я не стала настаивать.
Честно говоря, я и не верила ни в какое проклятье. Фея Сирени просто не могла проклясть. Она — сама доброта, она не может никому навредить, пусть даже такой занозе в заднице, как Дагобер. Но какой бы занозой он ни был, на его спине было удобно и покойно. Я обнимала его за плечи, указывая дорогу, а он поддерживал меня под колени, и мне удалось даже подремать, прислонившись лбом к его плечу. Только когда эльф остановился, я встрепенулась, соображая, к чему нам эта остановка.
Ссадив меня в маленькой рощице, под прикрытием деревьев, Дагобер лег прямо в траву. Чуть помедлив, я протянула ему фляжку с водой, и он жадно напился.
— Лучше бы нам не отдыхать, а прибавить ходу, — заметила я резонно.
— Кое-кому хорошо говорить, сидя на мне верхом, — отрезал он и закрыл глаза, явно не собираясь продолжать путь.
Я пожала плечами и сказала хладнокровно:
— Смотри сам, твое высочество. Но орки могут догнать. Пусть они и туповаты, и мы смогли легко уйти от них, добычу упускать они не любят. Я их много повидал — они твердолобые, как каменные тролли. Уверен, что сейчас они обыскивают округу, чтобы нас поймать. И не бросят это милое занятие в ближайшие дни.
— Но тебе-то бояться не надо, — язвительно сказал Дагобер, не открывая глаз. — Ты ведь славно поладил с орками.
Невольно я поёжилась, потому что вряд ли после нашего побега орки будут ко мне по-прежнему добры, не поможет и жемчуг, которым было уплачено за еду и воду.
— Что, задрожал? — принц приподнялся на локте. — Если догонят, то и тебе не поздоровится. Это ведь ты помог мне бежать, да еще и оружие припрятал. Ну, признай, что я прав.
— Не поздоровится, — признала я. — Поэтому лучше пойдем.
— Конечно, лучше пойдем, — проворчал эльф, поднимаясь и подставляя спину. — Меня-то они еще для выкупа приберегут, а тебя точно на месте прихлопнут, чтобы другим вралям неповадно было. И язык без костей тебе не поможет.
За длинный язык я обиделась.
— Ты сам лучше бы так ногами молотил, как языком, — сказала я, устраиваясь на Дагобере.
— Может, пони побежит своими ножками?
— Не обзывайся, — пискнула я, не желая с ним пререкаться, но и не желая, чтобы последнее слово оставалось за ним.
— Раз сидишь на мне, то помалкивай, — велел принц, и я, покорная заклятью, тут же замолчала.
Но замолчать принц велел мне совсем не вовремя, потому что после двух привалов, ближе к вечеру, я разглядела столбик дыма за кронами деревьев. Мы прошли (вернее, Дагобер прошел, а я проехала) между двух сопок и оказались в лесу. Конечно, это был не Вековечный лес, где, если верить песням, «заросли сирени шумят, как море», но я приободрилась. Лес — это вам не горы. А вскоре еще и дымок показался, и я так и заерзала, не имея возможности говорить.
— Ты что там крутишься? — немедленно спросил Дагобер. — Эй, гном?
Вот болван! Сам же приказал мне молчать, и сам же требует ответа!
— Ты живой? Я кого спрашиваю? — начал сердиться принц. — Отвечай!
Словно волшебная уздечка была снята с моего языка, и я сразу заверещала, запрыгав на Дагобере, и указывая пальцем:
— Там дым! Столбик дыма! И еще один! И еще! Впереди деревня или город!
— Не надо скакать, у меня хребет не железный, — огрызнулся эльф.
— Спусти-ка меня, — попросила я. — Если там деревня, тебе в таком виде рады не будут. Ты похож на головореза с большой дороги. Надо разжиться хотя бы рубашкой.
— У тебя есть пара монет в потайном кармане?
— Нет…
— Тогда как достать рубашку? Снова примешься воровать?
— Я не вор, — повторила я в который раз. — Рубашку мы купим, не беспокойся.
— Купим? На что? Если только тебя продать, — не остался он в долгу, — да много не дадут.
— Ну что ты за невежа, — поругала я его. — Иди вперед, а я за тобой.
— Какую-нибудь каверзу замышляешь? — он посмотрел подозрительно, но пошел вперед не оглядываясь, всем своим видом показывая, что его высочеству нет дела до гнома.
А я растянула полы камзола перед грудью и запела:
— Малютка Трисси растила козла,
Козел оказался хорош –
Рога словно сабли, и шерстка бела,
Лучше козла не найдешь.
— Только дурацких песенок нам сейчас не хватало, — сказал Дагобер, не оглядываясь. — Прекрати пищать, твой голос бьет по мозгам, как гвоздь.
— Не ворчи, — откликнулась я, — у меня красивый голос, и песня эта ничуть не хуже любой другой.
Но был тот козел
Упрямый и злой,
Бодался и грозно
Тряс бородой.
Эх, упрямый козел!
— Сумасшествие, — вздохнул Дагобер.
Но что бы он там ни болтал, на мой камзол упали две жемчужины и алая роза. Я закрепила цветок в петлице, а жемчужины зажала в кулаке, и обогнала Дагобера, передразнивая его горделивую походку — нос задран, грудь колесом.
— Поторопись, длинноногий, — сказала я. — Если хочешь одеться и поесть чего-нибудь горячего, не ползи, как черепаха.
19
Поселение оказалось гномьим, и я чуть не запрыгала от радости. Мои соплеменники посматривали на нас с эльфом опасливо, но когда я спросила, где можно разжиться одеждой, указали на лавку с обшарпанной вывеской и даже пожелали удачи.
— Видел? — ликовала я. — Гномы — это тебе не спесивцы-эльфы. Мы не станем задирать чужаков или гнать их, если они попали в беду.
Дагобер благоразумно промолчал и поспешил укрыться от любопытных взглядов за стенами лавки.
Внутри было темно, и только светильничек скупо освещал прилавок и пустые полки.
— Есть тут кто? — позвала я, и после третьего оклика показался седой согбенный гном с хитрющей физиономией и бородой, перевязанной почти у основания красной шелковой лентой.
— Сударики-господарики! — захихикал он, потирая руки. — Чего изволите?
Судя по ночному колпаку, красовавшемуся у него на голове, лавочник только-только вылез из постели. Но меня это не смутило, и я сразу приступила к переговорам, напустив на себя важный вид:
— Этот господин, — я кивнула на эльфа, — попал в переплет. Видишь, даже рубашку украли. Но если поможешь его одеть, заплатим щедро. Расплатимся вот этим, — и я положила перед лавочником жемчужину.
Он долго рассматривал ее, не прикасаясь, а потом взял и осторожно покрутил в пальцах.
— Настоящая? — спросил он с придыханием.
— Ты же чувствуешь ее вес, — сказала я. — И разве гном станет обманывать гнома?
— Не станет, не станет, сударчик мой! — заверил меня лавочник с горячностью, и жемчужина тут же исчезла в его желтой костлявой руке. Он оглядел эльфа, прищурив один глаз, и защелкал языком: — Такого размера у нас не найдется, но можно будет надставить рукава…
— Дай что-нибудь сейчас, чтобы ему прикрыться, — сказала я, — а к завтрашнему дню сообрази рубашку или что-нибудь в этом духе. Неприлично господину щеголять голым брюхом.
— Неприлично, — хихикнул лавочник и исчез в боковом дверном проеме. Мы ждали недолго, и вскоре гном притащил нам жилетку, в которую можно было завернуть двух меня.
Эльфу она оказалась тесноватой в груди, но все же так было лучше, чем разгуливать полуголым. Я еле удержалась, чтобы не засмеяться. В гномьей одежде эльфийский принц еще больше стал походить на головореза. Узкая жилетка облегала его торс, как вторая кожа, а мускулы на руках и груди так и бугрились — хоть сейчас лепи с него статуэтку «Разбойник в ожидании добычи». Лавочник замерил эльфа от плеча до запястья и по спинке, и записал размеры, пообещав, что самое большое к утру большой господин будет одет прилично, как ему и подобает. Дагобер все это время хранил молчание, предоставив договариваться мне. Он позволял крутить себя в разные стороны, делая замеры, и с обреченностью висельника натянул гномью жилетку, даже не посмотревшись в тусклое зеркало, висевшее на стене. Я была довольна таким послушанием и даже подмигнула, чтобы подбодрить. Но кислое выражение с эльфийской физиономии никуда не делось, а только усугубилось. Я решила не забивать голову переживаниями принца и обратилась к гному:
— А есть у вас гостиный двор? Мы хотим расположиться с удобствами.
Гостиного двора в маленькой деревушке не было, но лавочник посоветовал подойти к двухэтажному дому на соседней улице — тамошний гном держал пивной подвальчик, и у него можно было снять комнату.
— Значит, господин потерял рубашку, но жемчуг остался при нем? — спросил лавочник как бы между прочим.
— Осталась последняя, — ответила я, недовольная таким любопытством.
Дагоберу, похоже, тоже не понравились такие вопросы, и он недовольно засопел. Я пихнула его локтем, чтобы не вздумал встревать.
— Заходите завтра, сударчики-господарчики, — засуетился гном-лавочник, провожая нас. — Доброго вам вечера и дорой ночи, — тут он хихикнул совсем невпопад, — и доброго утра сразу же. Надеюсь, оно будет добрым.
Странные слова лавочника я поняла только когда мы прошли до конца улицы. Там нас встретили десять или больше взрослых гномов. Они вышли из-за домов, с засученными рукавами, сжимая кулаки, и лица у них были весьма решительные.
— Что это эльф делает в нашей деревне? — спросил один из них — чернобородый крепыш. Он вышел вперед, подбоченясь, и так напомнил мне Морни и его дружков, что я сразу поняла, зачем местные вышли нас поприветствовать.
— Он со мной, — сказала я быстро, выступая вперед.
Не хватало еще, чтобы они переломали наследному принцу ребра.
— А ты кто такой? — чернобородый наглел все больше и больше. — Гном-предатель? Так у нас предателей не любят?
— А у нас с эльфами война? — огрызнулась я, но тут же взяла себя в руки. — Мы не замышляем ничего дурного, на нас напали разбойники, нам пришлось бежать. Все, что мы хотим — поесть, выспаться и разжиться кое-какой одеждой. Завтра мы уйдем и никогда больше не побеспокоим вас.
— И так не побеспокоите! — хохотнул один из дружков крепыша. — Уйди с дороги, молокосос, если не хочешь, чтобы и тебе наваляли.
— Да вы спятили, что ли! — возмутилась я. — Где ваше хваленое гномское гостеприимство?!
Позади раздался треск и я испуганно оглянулась. Принц Дагобер деловито выломал штакетину из забора и примерял ее к руке. Позабыв о соплеменниках, я бросилась к нему и зашипела: