Меня передернуло от сквозящего в словах пренебрежения. Я все еще помнила, как он помог мне надеть компьютерный шлем, да и в целом казался наиболее нормальным из всей их братии. А сейчас демон называет меня "неразумной".
— Кураторы идут, — вдруг сообщил Люций. Его лицо тут же вернуло человечески-благообразный вид, крупные, но вполне обычные руки скрестились на груди, а тело расслабилось. Кадет даже ногу элегантно отставил. Дескать, никакой драмы, остановились пообщаться-познакомиться.
Атмосфера беды, только что витавшая в воздухе, коловшая злыми иглами по натянутым нервам, спряталась в сощуренных глазах, свернулась в тенях, залегших между нами.
Я посмотрела в сторону кладбища и действительно, обнаружила двух спокойно шагающих и тихо беседующих офицеров. Скелеты даже не думали на них реагировать, ни камешка внизу не дрогнуло, ни комка земли с холмиков не свалилось. Тишь благодатная.
Мы тоже почти перестали дышать, но вечно настороженный Шай-Гирим поднял-таки голову и нахмурился, приметив нашу замершую разношерстную компанию.
— Стоим спокойно, делаем дружелюбный вид. Когда кураторы пройдут — поговорим про неизвестно когда исчезнувшего Юнатана и разойдемся, — едва слышно процедил Аль-Парам.
С мальчишкой мы поняли друг друга без слов. Не знаю, кто первым сорвался с места, кажется, все-таки Тортил. Мы выскочили на дорогу так быстро, что лично у меня в ушах свистел ветер. Боковым зрением я увидела, как Аль-Парам дернул Люция, удерживая от преследования. И наподдала, чувствуя надувающуюся пузырем рубашку за спиной.
Бочонок тоже не подвел, подпрыгивал и проворачивался в воздухе. Мимо небольшого поля, разделяющего кладбище и какие-то городские постройки, мы пролетели, словно за нами гналась стая бешенных волков.
— Эй!
— Куда ты?
— Что случилось?
Группа в знакомых большеразмерных рубашках била какую-то мелкую живность среди необычных злаков сиреневого цвета. Меня заметили, но парни были довольно далеко в поле, а останавливаться и потерять из виду улепетывающего Тортила не хотелось.
И я, не отвечая, понеслась дальше вслед за мальчишкой, каким-то чудом обогнав телегу с запряженной в нее рогатой клячей. Животина двигалась бы куда быстрее, если бы не норовила мотаться исключительно зигзагами. Местный, едва удерживающий поводья при такой лихой езде, показался мне несколько бледноват лицом, но я уже ничему не удивлялась.
— Подожди! — крикнула я Тортилу, когда мы оказались на поселковой площади. Людей было немного, но меня несколько настораживали кособокие фигуры и слишком худые, костистые лица. Бочонок завернул за угол, глухо стукнув по забору.
— Тортил! Где ты?
Я столкнулась с мужчиной, укутанным в плащ с капюшоном. Неуклюже запуталась в складках тяжелой ткани. Меня дергали, пытаясь оттолкнуть, а я замерла, нервно потирая нос, зудящий от знакомого сладковато-душного запаха.
И перед глазами развернулась яркая картинка, гвоздями ужаса запечатленная в памяти, в бликах и сполохах накрывших меня эмоций, словно это опять происходило со мной. Жуткая зубастая морда с текущими по подбородку кровавыми дорожками. Специфический, едко-приторный аромат. И кол, которым я остановила нависшего надо мной монстра.
Нет, у парня было другое лицо. И, кажется, другой рост. Но этот запах я теперь узнаю по-всюду. В компьютерной игре, в поселке, где жители выглядят ненормально, а мальчики могут прятаться в бочки… я встретила след, ведущий к моим кошмарам.
— Эмили, пошли быстрее за мной, — меня за руку дернул появившийся рядом Тортил. Он нетерпеливо переминался, постукивая пятками тупоносых черных ботинок. А я смотрела в спину удалявшегося незнакомца в плаще.
Сделала за ним шаг, другой, поддаваясь порыву.
— Мы знакомы? — крикнула без всякой надежды, что он услышит.
Но мужчина остановился. Развернулся, не торопясь.
Из-под капюшона выдвинулся на сумрачный свет изящный узкий подбородок с небольшой впадинкой посередине.
— Нет, но для такой маленькой леди я готов исправить это упущение, — бархатно сообщил прохожий и изобразил нечто вроде короткого поклона.
Не могу понять, почему они все называют меня то крошкой, то малышкой. Вот и этот неизвестный видит меня несколько секунд, а уже измерил и определил недостатки то ли роста, то ли возраста.
— Вы сделали хороший выбор, — одобрительно заявил он, почти крадучись ступая навстречу. — Я буду аккуратен с вами и… щедр.
Теперь я понимаю, почему в городке почти не видно женщин. Те, что изредка мелькают, все в солидном возрасте и тяжелом весе. Секрет, похоже, в здешних мужчинах — они самую чуточку все маньяки. Иначе не объяснить странной реакции гражданина на всклоченную девицу в сермяжной рубахе и войлочных чулках. От предложения быть аккуратным и заплатить за это меня перекосило.
— Ошибка, господин хороший! — независимо сказала я, шагнув назад. — Обозналась, подвело недалекое от природы зрение.
Я похлопала ресницами и старательно прищурилась, изображая крайнюю степень близорукости.
— Ничего страшного, — по-доброму сообщил неприятно пахнущий тип. — Зрение исправим и с природой что там нужно — все решим, только не бойся, нульри. Сама же заговорила, почему отступаешь?
— Она не нульри! — раздался тонкий звенящий голос Тортила. — Она с демоном на равных, я сам видел! И оборотень на нее рычал, а Эмили ему «не смеешь меня и пальцем тронуть!»
Незнакомец отбросил на плечо тяжелую полу плаща, демонстрируя вышитый золотом сюртук. Все это богатство крайне не к месту смотрелось на серой площади. Но действительно впечатляло, чего по всей видимости и хотел добиться неизвестный.
— Эмили… — он словно покатал имя на языке. — А род?
— О'Нил, — выпалила я, по-прежнему пятясь назад вместе с Тортилом. И сама почувствовала, как куце звучит земная фамилия. — Э-э-э. Кхм. По материнской линии Макиавелли. Вы, кстати, не напирайте так. Я когда нервничаю, опасной становлюсь.
— Прелесть какая! Опасной! Какой красивый цветок неизвестного рода. Эмили-Онил-Макиавелли. — умилился незнакомец. — Ладно, ты меня впечатлила. Плачу втрое за трехдневный контракт передачи силы и последующее твое недельное восстановление. С родней договоримся, и мальчика своего… временно им пристроишь.
Если с кадетами, при всей их запредельной наглости, я чувствовала себя относительно уверенной, защищенной правилами и начальством, то сейчас что-то во мне дрогнуло и зазвенело, будто в сыгранном оркестре вдруг сорвался фальшью один из инструментов. Игра все меньше выглядела игрой. Мне стало страшно, и руки начали действовать сами.
Правая нырнула в узелок с ножами. И в воздухе блеснул металлическим боком короткий клинок. Он впился в землю прямо перед сапогом мужчины, так что тот уперся в него носком.
— Еще шаг и начну серьезно защищаться, — выдохнула я, прокручивая в пальцах еще один покрытый легкой ржавчиной, но от этого не менее опасный кинжал.
— Понял?! Она маленькая, но не нульри! — победно запищал Тортил.
— Эй ты, отойди от нее!
Через площадь к нам спешили два игрока. Мой бывший бойфренд Пэйтон и какой-то приземистый рыжеватый парень только что вышли из лавки и мгновенно оценили напряжение, царившее между мной и мужчиной в плаще. Оба парня где-то успели добыть неплохие кожаные доспехи и солидные мечи, поэтому смотрели несколько свысока.
Незнакомец взглянул в их сторону, иронично хмыкнул и быстро запахнулся в плащ. Я с облегчением поняла, что ввязываться в скандал он не намерен. С досадой мазнув по мне взглядом, не пытаясь попрощаться, он ловко ввинтился в узкий проход между ближайшими лавками и исчез в полной тени.
— Нульри? — недоуменно пробормотала я.
— Нульри — те, кто делится телом, — смущенно пробормотал Тортил. — Но в нашем районе у жителей мало жизненной энергии, поэтому и нульри не водятся. Ты не бойся, Эмили, богатый аристо* что-то попутал, да и не может никто без разрешения девушки предъявлять на нее права.
О, меня приняли за проститутку. Я потрясенно посмотрела на сконфуженного и отводящего глаза мальчугана. Он говорил как взрослый, но по сути — являлся ребенком, которого я точно не буду расспрашивать о странностях «контракта по передаче силы». На такое я не способна, как меня не распирает от возмущения, смешанного с любопытством.
Вопросов масса и один из них — какого беса мужчина, красующийся в золотой вышивке, легко путает жрицу любви с взъерошенным, не накрашенным существом, с узелком и в рубахе с чужого плеча. Делает развратные предложения девушке, держащей за руку маленького мальчика. Извращенец этот «аристо», честное слово.
Напористость незнакомца меня испугала. Здешние законы, защищающие обычных жителей, вряд ли распространяются на чужаков. На короткий момент я почувствовала себя в серьезной опасности.
Я нашла глазами кинжал, наклонилась и быстро подобрала оружие.
— Привет! — ко мне широкими шагами подходил Пэйтон. — Тебя обворовать хотели? Придурок! Осторожнее с местными, здесь каждый второй странный и себе на уме. Э-Эмили, ты это, может с нами немного пройдешься? Делиться добычей не обещаем, но будешь в безопасности.
— Пэй! Мы так не договаривались! — взвился рыжий. — На хрена нам балласт? После игры на нее произведешь впечатление, а сейчас-то на кой?
Его брови сдвинулись в одну линию. На меня посмотрели с таким недовольством, словно это я напрашивалась к ним в компанию. Мы с Тортилом переглянулись с одинаковым недоумением на лицах. Мальчишка сдвинул кепку на затылок, дескать: «Они реально твои знакомые?». Я пожала плечами, намекая: «Мало ли с кем мы, чрезмерно общительные люди, нечаянно знакомы».
— Как джентльмены, — ответил приятелю Пэй, — мы с тобой, дружище, обязательно придем на помощь девушке. И это не значит, что мы будем потакать ей, отдавать добычу или отвлекаться на глупости. Просто покажем остальным как сильные должны опекать слабых. В общем, Эмили, стой тут, нам нужно с торговцем пирожками поговорить о пропавшем сыне. Потом пойдешь за нами и просто будешь держаться за спинами, понятно?
Сначала меня повеселило категоричное распоряжение двигаться за ними, и я уж было хотела ответить ироничным отказом, но упоминание продавца и его сына, заставило… не торопиться.
Пожалуй, я тоже послушаю, чем поделится один из родителей, займусь, наконец, делом. С самого начала я торопилась, убегала, спасалась. Занималась чем угодно, но не поисками пропавших детей. В итоге, информации у меня было крайне мало, да что там говорить, даже реального свидетеля, который сейчас крепко держал меня за руку и то не успела как следует расспросить. Позор!
Повезло, что моего ответа и не ждали. Пэйтон с рыжим крепышом были абсолютно уверены, что я двумя руками ухвачусь за предложенную возможность. Парни даже не спросили моего согласия.
Просто развернулись и зашагали к расположенному в нескольких метрах от нас прилавку. Под кровлей скособоченного навеса висела фиолетовая летучая мышь, удерживая двумя лапами мигающий разноцветными огнями шар. Животинка была живой, по крайней мере она крайне жадно наблюдала за тем, как торговец отгоняет жужжащих насекомых от тушек крыс, что жарились, нанизанные на палочки. Отдельной горкой возвышались пухлые румяные пирожки. Из них что-то подозрительно торчало и пыталось дергаться.
Некоторое время мы оторопело разглядывали товар, а продавец, схватив в обе руки по шпажке с крысами, уговаривал купить «вкуснотищу и накормить худенькую голодную ису». Исой, кажется, он называл меня.
— Категорически отказываюсь, — решительно заявила, отодвигаясь от прилавка.
— Так смотреть же на вас страшно! — горестно завопил торговец, подозревая, что продажа уплывает сквозь пальцы. — Такая красавица и прям помираете на глазах!
Пэйтон внимательно меня осмотрел, но, не обнаружив следов скорой смерти и других сколько-нибудь подозрительных знаков моего уползания в сторону кладбища, раздраженно хмыкнул и рявкнул на мужчину:
— Эй, ты, как тебя! У тебя ребенок пропал? Мы расследуем это дело, можешь рассказывать.
Торговец от удивления завис.
Широкая загорелая ладонь с обломанными ногтями почесала лысеющий затылок концом деревянной шпажки.
— Вы о чем это, уважаемые исы? Чет не пойму.
Рыжий перекинул меч из руки в руку и, наклонившись, проникновенно сообщил:
— Нам оружейник на тебя наводку дал, сказал, чадо твое одно из первых того… сбежало или в этом духе. В общем, это, давай быстрее, рассказывай, что произошло, у нас времени не много. Найдем твоего сына, не сомневайся.
Криков радости, как я и предполагала, не последовало.
— Кто только не обещал его найти, — хмуро заявил торговец, морщась и возвращая на прилавок зажаренный до золотистой корочки товар. — И все их обещания, вон, пыль под ногами. Я к кому только не обращался, на Гору письма писал, к ису — дежурному судье обращался…
— Уважаемый э-э-э, ис или как там тебя, — мягко прервал его Пэйтон, облокачиваясь локтем на прилавок. Он явно пытался сгладить впечатление от чрезмерного напора своего напарника. — Расскажи нам лучше, как произошла пропажа. Куда шел твой сын, что намеревался сделать?
— Так это… Ванко погулять с друзьями хотел. По рынку пройтись. Все, как обычно, просто ушел и все, я ж работаю, вы видите. Некогда мне было за ним приглядывать. Вот и…
— По рынку, значит, — расстроенно выдохнул Пэй. — Ладно, пойдем дальше по лавкам, народ расспросим. Может кто-нибудь видел этого Ванко.
К моему недоумению общение на этом оборвалось. Не прозвучали ни слова сочувствия, ни благодарности за ответы.
Парни просто развернулись, оставляя несчастного отца удивленным и расстроенным. Игроки словно выключили неинтересный для них фильм. Нажали кнопку и пошли дальше, а что там осталось за спиной — их не интересовало.
Торговец машинально сгреб с прилавка один из пирожков, протянул его вслед игрокам, но, поняв, что они уже забыли о его существовании, так и замер. Из теста выскочило какое-то насекомое и что было сил бросилось бежать. Мужчина не обратил не это внимания. И в его глазах плеснула такая тоска, что мне стало не по себе.
Я представила как его день за днем расспрашивают все новые группы новичков, делают вид, что интересуются пропажей. По словам Джонсона мы были последней экспериментальной группой, но сколько их еще было до нас?
— Держитесь, — тихо сказала я. — Если столько народу ищут, то хороший шанс найти. Не теряйте надежду.
— Сил уж нет, добрая иса, — прошептал мужчина. — Сердце болит, домой не могу возвращаться по вечерам. А жена, та и совсем из дома не выходит, все ждет, что Ванко вот-вот вернется. Она на каждый шорох к двери бегает, все встречает сынку.
Я опустила руку на плечо Тортила, подтянула его к себе за бочонок.
— Спасибо, что поговорили с нами, поделились. Будем искать причину исчезновений. Дети — бесценны и не должны пропадать.
Кивнула, прощаясь и — вздрогнула от крика:
— Эмили! А ну, быстрее!
Пэйтон не обнаружил меня рядом. Поэтому возвращался, шел, злясь и раскручивая в руке меч.
— Идите без меня, — махнула ему я.
— Что?! Не дури, Эмили. Двигай своими хорошенькими ножками. За мной!
Команды-команды. Бегу-падаю.
— С вами не пойду, — твердо сказала я. — Ни при каких обстоятельствах, Пэйтон, я не соглашусь оказаться с тобой в одной команде. И ты прекрасно знаешь почему. Уходи, не доводи до беды.
Удивительно, человек делает подлость, а потом ждет понимания и продолжения общения. А что такого он сделал, действительно, ну бросил меня прилюдно, без предупреждения, без личного разговора. В его картине мира я сама виновата и должна прыгать от радости, получив еще одну возможность побыть рядом с великим Гордоном. Рыжий догнал Пэя, ухватил его за плечо и что-то горячо зашептал. А тот стоял, краснел шеей и играл желваками. Потом резко развернулся и больше ни слова не говоря, двинулся от меня через площадь.
Плохо получилось, некрасиво. В другой ситуации я хотя бы поблагодарила за предложение защиты и места в группе. Но то, КАК они это сделали и мое отношение к Пэю… Не судьба.
Я отвернулась, обводя взглядом серую площадь.
— Неужели нет мест, где играть детям?
— Есть, Эмили, — прошептал Тортил. — Только взрослым об этом мы не говорим.
аристо* — Тортил имеет в виду аристократов.