— А я не животное, в отличие от тебя! — гневно крикнула я и прыгнула на берег.
Одним башмаком я все же зачерпнула холодной воды, но это уже казалось такой мелочью по сравнению с тем, что могло произойти.
Выбравшись на берег, я оглянулась, но брат короля не торопился меня преследовать. Он уже снял рубашку, открыв мускулистый торс, и смотрел мне вслед, широко расставив ноги и уперев кулаки в бедра. Он не торопился меня преследовать, и это обнадеживало. Я отдышалась, отжала подол и подумала, что лесные волки
— это меньшее из зол. Тем более, если меня ищут. Поэтому я сказала насмешливо:
— Прощай, недостойный брат короля! Удачной охоты… на кого-нибудь другого!
Я повернулась к реке спиной и даже пробежала несколько шагов, а потом остановилась, увидев четверых мужчин, выходящих из-за кустов на этом берегу. Смех Гарольда звучно раскатился над рекой.
Четверо, преградившие мне путь, были одеты в цвета свиты брата короля.
— Вы не посмеете… — сказала я севшим голосом и кинулась бежать вдоль берега.
Конечно же, меня догнали почти сразу. Я звала на помощь, пытаясь вырваться, пока один из слуг Гарольда не догадался зажать мне рот.
Заливаясь слезами от бессильной злобы, я продолжала вырываться, глядя, как Гарольд лениво подходит к нам. Теперь мне не убежать, это было так же ясно, как день.
Брат короля протянул руку и погладил меня по голове. Я лягнула его, он отскочил и хмыкнул.
— Свяжите ей руки, — приказал он слугам. — Не хочу, чтобы она расцарапала мне лицо. Оправдывайся потом перед женой…
Кто-то из пажей с готовностью побежал за веревкой, а я застонала от отчаяния.
— Я всегда получаю то, что хочу, — сказал Гарольд. Он достал кинжал и располосовал сначала лиф моего платья, а потом и нижнюю рубашку до пояса, обнажив мне грудь. Я забилась, как сумасшедшая, но только еще больше развеселила мучителей.
Истошный крик со стороны кустов заставил всех нас замереть. Вопль захлебнулся на самой высокой ноте, и стало тихо. Было слышно, как звенела вода, разбиваясь о камни.
— Это… Дикси! — вполголоса сказал один из слуг, державших меня. — Он пошел за веревкой…
— Дикси! — позвал, немного помедлив, Гарольд.
Ответа не последовало, и даже дрозд, звонко трещавший до этого на кусте ракиты, вдруг замолчал.
— Что за дьявольщина! — выругался брат короля. — Рон, проверь!
Высокий бородач, зажимавший мне ладонью рот, передал меня своим товарищам и достал длинный кинжал.
— Помогите! — тут же завопила я, и кто-то снова зажал мне рот. Я попыталась укусить мозолистую руку, но только поранила губы.
Бородач Рон медленно приблизился к кустам. Потом осторожно откинул ветки ив, проверяя заросли мечом.
— Дикси? — позвал он вполголоса.
Из кустов серой молнией метнулся огромный волк. Морда у него была заляпана свежей кровью, и вместо того, чтобы напасть на Рона, он бросился на Гарольда. Только хорошая воинская подготовка спасла брата короля — он успел заслониться рукой от волчьих зубов, и зверь вцепился в предплечье вместо глотки.
— На помощь, идиоты! — крикнул Гарольд, пытаясь перехватить зверя за горло. Руки у него уже были в крови.
Слуги немедленно отпустили меня и выхватили кинжалы, а я бросилась в лес. Уже вбежав под сень деревьев, я оглянулась.
Волк стоял, ощетинившись, а перед ним замерли слуги Гарольда, выставив кинжалы. Кто-то подхватил толстую валежину, наступая на зверя, а двое пытались помочь Гарольду. Брат короля зажимал рану на прокушенной руке и ругался по-черному.
Я не стала смотреть, что будет дальше, и бросилась в чащу. Пробежав через папоротник, я поднырнула под ветки ели и с разбегу врезалась в какого-то человека. Он перехватил меня за локти, и я завизжала, забившись в его руках.
— Что с вами, миледи?! Вы целы? — раздался голос Рэндела Эдейла.
— Господи! — вырвалось у меня, хотя передо мной стоял вовсе не посланник Божий.
Но для меня в эту минуту Рэндел был именно им, и я приникла к нему всем телом, ища защиты.
— Ради всех святых! Защитите меня! Прошу вас! — я цеплялась за него, хватая за отвороты куртки, за плечи, за шею.
Глаза сэра Эдейла грозно прищурились, когда он увидел разорванную рубашку и проступившие пятна синяков на моих руках.
— Кто посмел это? — спросил он сквозь зубы.
— Брат короля! — сказала я уже тише, потому что вдруг осознала, что ради меня сэр Эдейл не пошел против своего сюзерена. Встанет ли он на мою защиту против брата господина его господина?
— Подонок! — сказал он, быстро стаскивая свою куртку и набрасывая мне на плечи. — Идите по этой тропе и держитесь солнца — там Раскел и наши люди.
— А вы куда? — я схватила его за руку, потому что он собирался идти туда, откуда прибежала я. — Хотите устроить драку с братом короля?
— Собираюсь, — сказал он неприязненно, пытаясь сбросить мою руку.
— Глупо! — я схватила его намертво. — И я никуда вас не отпущу, пока вы не приведете меня в замок! Хотите отправиться геройствовать, бросив свою королеву в лесу одну? К тому же, моя честь не пострадала! Она просто не успела пострадать! А вы, вместо того, чтобы защитить меня от зверей и злых людей, решили добыть себе неприятностей!
— Поступаю, как велит поступать мне долг, — заявил он с таким высокомерием, что так и напрашивался на хорошую оплеуху — может, она привела бы его в чувство.
— Я ненавижу ваши долги, кому бы вы ни задолжали! — для верности я схватила его за волосы, и он от неожиданности вскрикнул. — И сейчас вы поведете меня в замок, потому что я уже достаточно натерпелась! Меня чуть не скинули с обрыва, чуть не сожрал волк, и едва не обесчестил брат короля! Давайте продолжим этот чудесный список! Давайте я снова отправлюсь на поиски приключений! Одна!..
Но на сэра Эдейла моя речь произвела обратное впечатление. Он перехватил мою руку за запястье, чуть сжал, и уже я вскрикнула, разжимая пальцы.
— Сдается мне, — он потянул меня на себя, и я оказалась прижатой к его груди, — вы, миледи, сделали все, чтобы брат короля вас заметил и захотел. Каждый знает, что принца называют не иначе, как Гарольд Свинья, потому что он не может пропустить ни одной миловидной мордашки. А вы так любезно подставили ему свою! А ведь я пытался вас образумить!
— Вы обвиняете меня?! — я задохнулась от возмущения. — Вы чурбан бесчувственный!
— О да, именно такой, — язвительно согласился он, — потому что только бесчувственный чурбан может выдержать, когда вы так щедро показываете свои прелести!
Я запоздало вспомнила, что мои платье и рубашка разорваны. Куртка сэра Эдейла благополучно упала на землю, пока мы боролись, и можно было вовсю любоваться моей голой грудью.
— Как будто вы увидели что-то новое! — огрызнулась я.
— Я не слепой, а вы показываете мне себя с завидным постоянством, — не остался он в долгу.
— Я виновата еще и в том, что вы, добрый сэр, имеете привычку подглядывать за замужними дамами?!
— Только если дама сама этого хочет!
Он уже обнимал меня за талию так крепко, как будто решил переломить меня в поясе, и глаза у него были безумные. Я и сама потеряла разум, раз позволила зайти этому так далеко.
— Отпустите, — велела я, мигом растеряв всю ярость и смелость.
— Думаете, я смогу это сделать? Сейчас? — одной рукой он схватил меня за затылок и посмотрел на мои губы.
— Отпустите, — я уперлась ладонями ему в грудь, — иначе вы ничем не лучше брата короля!
— И только вы виноваты, что рядом с вами все мужчины превращаются в животных!
Я еще не успела понять, чего хочу больше — чтобы он отпустил меня или чтобы поцеловал, когда раздался треск сучьев, топот, и наперерез нам выскочили брат короля и трое его слуг — все с кинжалами наголо, а у брата короля рука была наскоро перетянута полотняными бинтами.
— Вот она! — заорал бородач Рон.
Гарольд ткнул в мою сторону острием кинжала и заорал, бешено вращая глазами:
— Отойди от нее, Рэндел! Она заговорит тебя и соблазнит, как соблазнила меня! А потом попытается убить! Она — ведьма!
Рэндел отпустил меня тут же, и я поспешно стянула на груди края разрезанной рубашки, и крикнула, возмущенная ложью брата короля:
— Неправда! Я — не ведьма!
— Она колдунья! — продолжал орать Гарольд. — Она наслала на нас оборотня! Он загрыз Дикси! Но я смог отрубить оборотню ухо… Вот, смотри!
Он вытянул здоровую левую руку, держа что-то лохматое и окровавленное, размером с суповую миску. Я в отчаянии оглянулась на сэра Эдейла. Он не смог сдержать изумления и приподнял брови. Я прекрасно понимала его — и я никогда в жизни не встречала таких гигантских волков. И обвинения брата короля выглядели правдоподобно — особенно сейчас, когда Эдейл сам обвинил меня в том, что я свожу с ума всех мужчин, которые оказываются рядом.
Я пришла в отчаяние — еще немного, и мой единственный защитник откажется от меня.
— Не верьте, добрый сэр! — сказала я как можно тверже, обращаясь к Эдейлу. — Не отдавайте меня ему на поругание. Мой муж щедро наградит вас, а я буду до смерти молить Бога за своего спасителя.
Он слушал молча и напряженно, а Гарольд бросил отрубленное ухо в мешок, услужливо подставленный пажом, и вытер ладонь о штаны.
— Поверь мне, — сказал он. — Она и правда — ведьма. Ее надо передать инквизиторам. Там быстро разберутся с ее колдовством. После того, что она сделала…
— И что же она сделала? — спокойно спросил Рэндел и шагнул вперед, загораживая меня. — Наверное, жестоко тебе отказала?
Гарольд дернулся, как от удара.
— Она — ведьма! — повторил он. — Она заманила меня в чащу, а потом вызвала оборотня.
— Это был дух Баллиштейна! — сказала я, высунувшись из-за спины сэра Рэндела. — Он пришел ко мне на помощь!
— Это был оборотень. Он загрыз Дикси и пытался убить меня, — сказал брат короля. — А ты — ведьма! И тебя надо сжечь прилюдно, как самую мерзкую скверну!
— Лжешь! — крикнула я, почти не владея собой от злости.
Вот так перевернуть все с ног на голову? Без стыда, чести и совести? И это — поступок брата короля, лорда и рыцаря?!.
— Отойди от нее, — приказал тем временем Гарольд Рэнделу, — не пачкай рыцарскую честь об эту колдунью- потаскуху, осквернившую свою кровь колдовством!..
— Следи за словами, когда говоришь при миледи, — сказал Рэндел. — И это ты — самая мерзкая скверна, которая только есть на свете.
Он вытащил из-за пояса перчатку и бросил ее в сторону брата короля.
— Если и в самом деле считаешь себя мужчиной, подними эту перчатку и умри достойно.
Я схватила Рэндела за плечо, желая остановить безумство. Вызвал на поединок брата короля? Сам вызов — такая дерзость, что вполне заслуживает наказания! Но рыцарь даже не повернул головы. Зато он обнажил длинный кинжал, и его клинок опасно блеснул.
Я испугалась, что битва начнется сразу и прямо здесь, но Гарольд медлил.
— Предлагаешь поединок, когда я ранен? — спросил он обманчиво-мягко. — Не узнаю тебя, Рен. Вспомни, сколько мы пережили вместе. У тебя не дрогнула рука, когда ты убил ту ведьму, а ведь та была красивее этой. Зачем рисковать? Ты и правда встанешь на защиту чертовки?
— Встану на защиту благородной леди, которую ты, похотливая свинья, оскорбил, — медленно и с удовольствием сказал Рэндел. — Признаться, давно мечтал об этом.
Он отстегнул от пояса ножны с широким охотничьим ножом и быстро протянул их мне, шепнув:
— Бегите и держитесь солнца.
— А вы?.. — прошептала я, но он не ответил, снова повернувшись к брату короля и его слугам.
— Мой брат накажет тебя, — пообещал Гарольд, которого так и перекосило, когда его назвали свиньей.
— Пару лет в монастыре — ничтожная плата за удовольствие пустить тебе кровь, — насмешливо сказал Рэндел. Сам того не подозревая, он ответил Гарольду почти его же словами.
— Я не дам тебе поединка, ублюдок, — ответил он, багровея от злости. — Ты сдохнешь прямо здесь, как собака. А ведьму я за волосы притащу в столицу, и вдосталь наслажусь ее пытками.
По его знаку слуги подняли кинжалы, а один из пажей вскинул арбалет, целясь в Рэндела в упор, но тот даже не дрогнул, продолжая заслонять меня.
— Ну что, свинья, готов? — спросил он презрительно и весело.
Паж с арбалетом не выдержал первым, и нажал на крючок, спуская болт. Рэндел бросился вперед, а я развернулась и помчалась на запад, держась солнца.
За спиной я услышала звон стали и проклятья, а потом раздался надсадный стон.
«Кто? Гарольд или Рэндел? Рэндел или Гарольд?», — билась в моем сознании одна-единственная мысль, а ноги летели, перепрыгивая через валежник, через лесные ручьи и муравейные кучи. Добравшись до каменной гряды, я остановилась, чтобы отдышаться. Если за мной будет погоня — вот замечательное место, чтобы сбить охотников с толку. Я свернула к югу, считая шаги, чтобы запомнить расстояние, пробежала по каменной насыпи, спустилась по ручью в ложбину и укрылась в папоротниках, свалившись на землю без сил. Я закрыла глаза, вслушиваясь в тишину чащи, но не уловила ни шума шагов, ни эха человеческих голосов… В лесу было тихо и пусто. По крайней мере, мне так казалось.
Я едва не вскрикнула от мягкого прикосновения к щеке и испуганно вскочила, готовая снова спасаться бегством.
Но бежать было бессмысленно, потому что рядом стоял огромный зверь — волк с заляпанной кровью мордой и отрубленным левым ухом.
Даже не знаю, что было страшнее — оказаться лицом к лицу с Гарольдом Свиньей или с волком-людоедом. Но зверь пока нападать не собирался, и я залепетала, старательно глядя в сторону:
— Ты ведь дух Баллиштейна? Ты ведь пришел мне на помощь, дорогой волчок, и не станешь меня убивать?
Волк то ли чихнул, то ли фыркнул, и я опять испуганно вздрогнула, но нападения не последовало, и я, медленно попятилась, двигаясь к западу.
— Мне надо туда, — говорила я ласково, как разговаривала бы с собакой, — там мои люди, они меня защитят… Я пойду, а ты сиди здесь… сиди здесь, а я пойду…
Волк прыгнул с места, и я не успела убежать. Он схватил меня за подол и потащил совсем в другую сторону — на восток, в самую чащу. Я не удержалась и упала, прикрывая голову руками, хотя от дикого зверя это была глупая защита, но волк отпустил меня и встал рядом, скаля зубы, но не рыча.
— Ты хочешь, чтобы я шла туда? — спросила я дрожащим голосом. — Но мне надо домой, волчок… мне надо на запад, к замку…
На этот раз он схватил меня за воротник куртки, и я взвизгнула.
— Хорошо, хорошо, я иду, — забормотала я, поднимаясь а четвереньки, а потом и на ноги.
Волк, казалось, был полностью удовлетворен, и пошел сзади, в то время как я побрела на восток, спотыкаясь о валежник на каждом шагу. Я оглядывалась, надеясь, что животное оставит меня в покое, но волк вел меня, как отбившуюся от стада овцу, и стоило мне схитрить и свернуть влево или вправо, он скалил зубы, а один раз даже клацнул зубами.
Все это казалось мне кошмаром. Я так радовалась приезду короля, и что теперь? Сбежала от насильника, нарвалась на оборотня. А то, что волк был оборотнем, я не сомневалась. Правду говорил Донован — чем дальше на север, тем больше колдунов, и даже звери здесь колдовской породы.
Небо снова заволокло тучами. Свинцовые, почти черные, они словно легли на вершины елей. В довершение ко всем несчастьям я еще и промокну до нитки, если пойдет дождь.
Волк вдруг заволновался и зарычал.
Я быстро оглянулась, но поблизости никого не было — зверь рычал на меня, припадая на передние лапы. Он клацнул зубами, и я поняла, что надо идти быстрее. Он будто подгонял меня, я пошла быстрее, а потом побежала, отчаянно труся всякий раз, когда он делал вид, что хочет укусить меня за ногу.
Мы бежали вниз по склону, перепрыгнули через ручей и ворвались в кленовую рощу, когда на землю упали первые капли дождя. Ветер пригнул деревья в могучем порыве, стало темно, как в бочке, и волк, коротко взвыв, оставил меня и бросился бежать обратно, в гору, откуда мы только что спустились.
Я остановилась, пытаясь отдышаться, но дождь хлынул сплошной стеной, и пришлось опять спасаться бегством. Я забралась под корявую ель, где хвоя лежала толстой подушкой, а еловые лапы свисали до самой земли. Здесь можно было расположиться даже с удобствами. Дрожа от холода, я пыталась отжать волосы и заколоть их теми последними шпильками, что не успела потерять во время сегодняшней безумной охоты.