Времени на раздумья не было. Я совершенно не думала о том, что Дэниел будет ждать меня в парке, когда понеслась за девушкой следом. Когда казалось, что теряю ее из виду, силуэт в синем снова появлялся на горизонте. И у меня будто открывалось новое дыхание, чтобы идти за ней, как за какой-то неведомой призрачной надеждой.
— Стой! Пожалуйста, стой! — Крикнула, задыхаясь, когда она остановилась возле входа в одно из зданий.
И тогда незнакомка снова наградила меня взглядом из-за плеча. Коротким и печальным. Я уж было думала, что она услышала и решила подождать, когда поняла, что она смотрит не на меня, а куда-то вдаль, словно ищет глазами кого-то в толпе. Затем она мягко приподняла полы платья, ступила ко входу и… исчезла.
Иначе и не скажешь, потому что лично я не видела, чтобы дверь открылась и закрылась. Незнакомка просто пропала. «Может, она стоит возле двери, и ее не видно с этого ракурса?» — подумалось мне, но несколько шагов вмиг развеяли эти сомнения. Девушки нигде не было.
Тяжело дыша, я прислонилась к каменному выступу возле дверей. Зажмурилась, открыла веки — ничего и никого.
Только через пару секунд из большой стеклянной двери вышел молодой человек с огромным футляром в руках, напоминающим по форме гитару или что-то похожее, но крупнее. Тогда я отошла на несколько шагов назад и внимательно посмотрела на здание. Что это? Много бетона и стекла. В окнах, точно в витринах, расположились какие-то плакаты, изображающие музыкантов с различными инструментами. Чуть поодаль стоял стенд, на котором виднелось что-то вроде афиши. «RNCM»[1] — значилось на верхней нише фасада.
Консерватория?
Я захлопала ресницами.
Ответов было всего два. Либо эта девушка — просто прохожая, на которой я по какой-то непонятной причине решила зациклиться, либо она мне мерещится, и не случайно. На самом деле, я ничему бы не удивилась, особенно после появления в моей жизни музыки, которую никто не слышит.
Музыки…
Я еще раз вгляделась в отливающие солнечным светом широкие окна.
И опять же ответов назревало всего два.
Если она призрак, и ее никто кроме меня больше не видит, значит ее целью было довести меня этой погоней до остановки сердца или… сказать что-то. А может, показать…
Недолго думая, я кинулась к двери. Внутри помещение было просторным и очень светлым. Белые стены, полы и такие же ослепительно белые потолки чередовались с редкими красными панелями, испещренными различной информацией и указателями, а также с растениями в ярких красных кадках. Повсюду ходило много молодежи, у некоторых из них при себе имелись футляры с инструментами и большие рюкзаки за спинами.
Вошла внутрь.
Меня на удивление никто не пытался остановить, поэтому я, оглядываясь в поисках незнакомки, поспешила прямиком к информационному стенду. Встав там, среди толпы молодых людей примерно моего возраста, продолжила наблюдать за студентами, в надежде увидеть того, кого искала. И она не заставила меня долго ждать: копна каштановых волос сначала мелькнула у подножия большой деревянной лестницы, уходящей наверх, а затем уже отчетливо можно было видеть и фигуру в синем платье, спешно преодолевающую пролет.
Я, точно пожарный на вызов, метнулась за ней следом. Взбежала по ступеням и очутилась в длинном широком коридоре с десятком дверей.
— Вы не видели девушку в длинном синем платье? — Спросила у стоящей возле стены девчонки.
Вокруг было много народа, и все были одеты в повседневную одежду: джинсы, рубашки, кардиганы. Не удивительно, что она глянула на меня, подозрительно сведя брови:
— Не-а.
Я двинулась дальше, сканируя взглядом каждого встреченного на пути.
— Вы не видели? Не видели?
И каждый отвечал мне отрицательно.
— Вы не видели здесь девушку в синем платье? — Спросила у парня, который взялся за ручку двери.
— Что? — Посмотрел на меня непонимающе. — А, нет. Не видел.
Я в отчаянии опустила плечи. Он виновато улыбнулся и вошел внутрь одной из аудиторий. И что-то вдруг заставило меня насторожиться. Звук. Мелодия, которая доносилась изнутри и оборвалась, как только дверь в помещение закрылась. Набравшись наглости, я вошла следом за ним и очутилась в огромной аудитории с высокими потолками, заставленной стульями и различными инструментами.
К счастью, никто из присутствующих даже не обратил на меня внимания. Юноши, девушки и пожилая женщина, судя по всему — преподаватель, были с головой увлечены происходящими действом: посредине зала начинали играть музыканты.
Невысокий, тощий паренек выдавал пробирающую буквально до костей тончайшую вуаль из нежных нот на флейте, за его спиной пышная блондинка, скользя подушечками пальцев по клавишам, подхватывала эту божественную музыку, оживляя ее звуками своего рояля. Стоящие возле них полукругом юные особы в одинаковых голубых кофточках занесли смычки над скрипками и виолончелями, готовясь вступить.
И как только они это сделали, меня окончательно пригвоздило к полу. Клянусь, слезы сами брызнули из глаз, стоило этим грустным звукам заполнить помещение. Я больше не искала девушку в синем, я знала на подсознательном уровне, что не найду ее здесь. Вот оно. Эта самая мелодия, трогающая до глубины души всех слушателей, замерших сейчас в немом восторге, это и было то, зачем она меня сюда привела.
Руки музыкантов порхали над инструментами, а перед моими глазами бежали волной картины цветущей зелени, благоухающих цветов в тенистых зарослях кустарника, блестящая гладь озера и мерный шум падающей вниз со склона воды. Эта музыка возвращала меня туда, где я никогда не была. В те места, которые я видела только во сне. В места, воспоминания о которых были заложены в моем сердце. И это я сейчас понимала совершенно твердо.
Музыка прошивала меня насквозь, наполняла тело до краев, бередила душу. Она была такой пронзительно печальной и красивой, что чувства счастья и тревожной безвыходности, попеременно сменяя друг друга, захлестывали беспощадным цунами и заставляли меня дрожать в такт.
Это был так прекрасно и невыносимо, что я стояла, слушала и не понимала, как музыканты вообще выносят подобное напряжение: передают эмоции через ноты, при этом не позволяя своей душевной слабости, своим чувствам, резонирующим с произведением, внести диссонанс в общую нить мелодии.
— Что это? — Спросила, когда зал взорвался аплодисментами.
— Вы о чем? — Улыбнулся все тот же молодой человек, вслед за которым я входила в аудиторию.
— Я о… — взмахнула руками возле лица. — Обо всем этом…
Он рассмеялся:
— Не понимаю.
— Что это за музыка? — Перешла на шепот, потому что слово взяла преподаватель, указывая что-то музыкантам.
— А… — Парень понятливо качнул головой. — Рольф Лёвланд. — Улыбнулся еще раз. — Сад Эдема [2]
— Спасибо. — Качнулась я.
— Вы плачете. — Он подхватил меня под локоть.
— Я знаю.
[1] Royal Northern College of Music, Manchester — Королевский Северный Колледж Музыки
[2] Rolf Lovland — The Song from a Secret Garden
Глава 18
Размазывая слезы по лицу, я выбежала из консерватории и понеслась прочь. Мне было страшно. Дико страшно. До безумия.
Видения, слуховые галлюцинации, призраки — все это было уже слишком. Либо у меня опухоль растет в голове, либо мне самое место в психиатрической клинике. С нормальными людьми таких вещей не происходит.
Я плелась по улице, с трудом понимая, где нахожусь, и куда мне нужно идти, чтобы все-таки дойти до парка, где меня, возможно, уже никто не ждал. И, честно говоря, мне было все равно. Я упрямо отказывалась верить во всю эту чушь, которую рассказывали по телевизору про клеточную память, передающуюся с донорскими органами. Не собиралась и сейчас принимать происходящее всерьез.
Всему должно быть свое объяснение. Например, лекарства. Их очень много, даже чересчур. У каждого целый список побочных действий — вот и ответ. Скоро мой организм привыкнет и перестанет так реагировать на эту химию. Либо я привыкну к этим видениям, не такая уж это и большая плата за возможность жить, дышать и строить планы на будущее.
— Привет.
— А-аа! — Ударившись о кого-то, я свалилась на задницу.
— Эмили! — Руки Дэниела протянулись ко мне и коснулись плеч.
Я подняла на него затуманенный слезами взгляд и вцепилась пальцами в его рубашку.
— Ох… — Никак не получалось отдышаться. — Это ты… — С облегчением отпустила его и закрыла ладонями лицо.
— Что с тобой? Что случилось? — Вместо того, чтобы помочь мне встать, он присел рядом со мной на асфальт.
Нужно было собраться, не показывать постороннему человеку свою панику и отчаяние, но вместо этого я еще сильнее разревелась. Захлебываясь слезами и жадно хватая ртом воздух, чувствовала, как Дэниел сначала робко гладит меня по плечу, а затем уже смелее притягивает к себе и сжимает в объятиях. Вдыхая его запах, я продолжала сотрясаться в рыданиях, а, видя, что на рубашке от моих слез расплываются влажные круги, стучала зубами в тщетной попытке перестать плакать.
— Ну, что такое? Эй… — Его голос успокаивал, топил меня в мягком бархате заботы и понимания. Убаюкивал.
Постепенно затихая, я чувствовала, как он покачивает меня на руках. Ощущала, как его сильные грубые пальцы стирают слезы с моего лица. Паника отступала. И только вынырнув из его объятий с первым полноценным вдохом, я смогла оглянуться по сторонам. Мы сидели прямо посреди дорожки, на асфальте, рядом с входом в парк.
— О, нет. — Приподнимаясь, я судорожно провела ладонями по лицу. — Прости, пожалуйста, наверное, я жутко напугала тебя своим поведением.
— Нет, нет. — Дэниел встал на ноги и отряхнулся. В его взгляде не было осуждения. Наоборот, казалось, что его глаза тоже слезились. Он вытянул руки в примирительном жесте, словно боясь, что я могу сейчас психануть и убежать. — Все хорошо. Я рад, что ты успокоилась. Лучше скажи, что случилось? Тебя кто-то обидел?
Нет, сказать такое малознакомому человеку — это как подписать себе договор. За мной тут же приедет соответствующая служба со смирительной рубашкой и шприцом с сильнодействующим успокоительным.
— Я… — Пришлось облизнуть пересохшие губы и отойти к краю дороги. Прохожие и так уже слишком подозрительно на нас пялились. — Я не могу тебе сказать… Все это так сложно… — Опустила взгляд, подбирая слова. — Ты прости, но я, наверное, лучше пойду.
Взмахнула руками по-детски растерянно, развернулась и хотела броситься прочь, как вдруг он вырос прямо передо мной:
— Стой. Я тебя никуда в таком состоянии не отпущу. — Его перепуганное не на шутку моим состоянием лицо озарилось улыбкой. — К тому же, я сбежал из офиса, чтобы прогуляться с тобой, пусть и недолго.
— Еще и от работы тебя отвлекаю своими истериками.
Мужчина отрицательно покачал головой.
— Мне полезно. Целый день работаю с чертежами и документацией, глаза ужасно устали от компьютера.
Я тяжело выдохнула, сдаваясь:
— Прости, что заставила ждать.
Его руки обхватили мои плечи.
— Ты же расскажешь мне, что стряслось?
Я стояла, заключенная в его надежные и крепкие объятия, а в моих глазах снова закипали слезы. И стоило только дать слабину, как они потекли горячими дорожками по щекам к шее, а мои веки снова заполнил тягучий туман.
— Ну, нет. — Ошарашенный Дэниел взметнул вверх свои симпатичные брови. — Стоп, стоп, стоп. — Сквозь влагу в глазах увидела, как она нависает надо мной, смеясь. — Уговорила, можешь не рассказывать ни о чем. Сейчас я попытаюсь тебя отвлечь.
Он отпустил мои плечи, отошел и подобрал что-то с земли. Наскоро утерев слезы рукавом кофты, увидела, что это был велосипед. Мужчина подкатил его ближе и поставил аккурат между нами.
— Если честно, я немного заработался с новым проектом и чуть не опоздал на встречу с тобой. Пришлось одолжить эту штуку у одного из менеджеров компании. Удобная, кстати, вещь. Прокатимся?
Я всхлипнула, но вышло что-то вроде восторженного похрюкивания.
- Серьезно?
Принялась оглядывать средство передвижения.
— Совершенно. — Кивнул Дэниел. — Боюсь, если мы бросим велик в траву, то по возвращении можем не обнаружить его здесь.
Мне очень хотелось прокатиться, а мой организм все никак не хотел поверить, что недоступные прежде вещи, на вроде катания на велосипеде или долгой прогулки, теперь становились чем-то самим собой разумеющимся.
— А как мы… вдвоем? — Продолжала разглядывать конструкцию, гадая, где бы могла уместиться.
Разве только сзади, но там кроме щитка над колесом ничего больше не было.
— Ты никогда не каталась на велике?
Я улыбнулась, окунаясь в воспоминания. Переживания, страхи от пережитого отходили на задний план, стоило только взглянуть в слегка задумчивое лицо Дэниела. Его появление словно подобрало ключик и раскрыло нараспашку мою запечатанную наглухо после расставания с Райаном душу.
— С отцом в детстве. — Выпалила я стремительно. — Сама — никогда.
Он хлопнул ладонью по каркасу велосипеда.
— Значит, сегодня начнем с того, что тебе уже знакомо. Садись сюда, — повернула корпус, показывая, — вот так, бочком.
— Сюда? — Не поверила своим глазам.
— А завтра буду учить тебя, как самой управлять этой штуковиной. — Мужчина закинул ногу и сел на сидение.
— Завтра? — Почувствовала, что снова краснею, и опустила взгляд на свои кроссовки.
Как легко он об этом говорил, будто наши встречи были уже чем-то привычным. Да мы всего сутки были знакомы!
— Да. — Донесся до меня, словно через вату, его голос. — Ты против?
— Нет. — Я подняла взгляд. — Конечно, нет.
Неожиданное предложение помогло окончательно выкинуть из головы все дурные мысли о таинственной девушке и странной музыке.
— Тогда устраивайся. — Протянул ко мне руки и помог залезть на раму. — Удобно?
Больно. Но терпимо. Пожалуй, минут пятнадцать получится потерпеть впивающуюся в задницу железяку.
— Вполне. — Пробормотала.
Дэниел наклонился, чтобы дотянуться через меня руками до руля. Сердце в груди трепыхнулось. Он теперь находился слишком близко, я даже могла чувствовать тепло его груди и горячее дыхание на своей коже. Никто, кроме Райана, не дотрагивался до моего тела таким образом. Но теперь это случилось, пусть и не нарочно.
Выпрямившись, я с трудом смогла унять дрожь. Боялась вздохнуть, ощущая его близость. Не смела повернуться. Слишком опасно. Слишком неловко. Неправильно. И так хорошо, что по коже разбежались тысячи опьяненных его ароматом мурашек.
— Как устанешь, пойдем пешком. — Он поставил ступни на педали, и велосипед тронулся с места. — Откуда бы тебе хотелось начать наше путешествие?
Боясь потерять равновесие, я схватилась руками за руль посередине.
— Поехали туда. — Махнула рукой в сторону озера и ухватилась еще крепче.
— Как пожелаете.
Мы свернули к воде.
— Ну как? Нравится? — Спросил Дэниел, заметив, что я сжалась в комок.
— Очень! — Выдохнула я, мельком взглянув на него.
На самом деле, ощущения были потрясающими. Ветер обдувал лицо, делая попытки солнца, проникающего сквозь кроны деревьев, спалить нас, совершенно бесполезными. Мы ехали все быстрее и быстрее, словно устремляясь в мир, навстречу настоящей жизни. Это было похоже на глоток свежего воздуха, захватывающе, искренне, радостно. Тревоги последних лет, все черные мысли и печальные думы, точно ненужная накидка, разом соскользнули с моих плеч.
Будто щелкнул какой-то скрытый переключатель. Внутри меня заработала целая фабрика по производству различных эмоций. Все разом: от захватывающего дух восторга до дичайшего отчаяния вырвалось наружу и засияло, запело, заорало, вспыхнуло.
— Прости еще раз, что пришлось быть свидетелем моей истерики. — Почти прокричала я.
— Ерунда. — Ответил мужчина спокойно.
И замедлил ход велосипеда, чтобы мне не приходилось перекрикивать ветер.
— Нет, я рыдала, как ребенок.
Он не спешил с ответом.
— Слезы — это нормально. — Сказал, наконец. — Ты дала выход своим переживаниям. — Когда я повернулась, посмотрел на меня так странно, будто решил прочесть мои мысли: — Кстати, надумала поделиться их причиной?