Он улыбнулся.
— Конечно. Просто мои ребята сейчас заняты на объектах, а этот дом… Это память. Мне нравится самому заниматься проектированием, раздумывать, как было бы лучше, не спеша планировать, рассматривать различные варианты. А потом уже да, — Дэниел смущенно закатил глаза, — пригласить спецов своего дела и командовать ими до посинения.
— Значит, — я сделала один оборот вокруг своей оси, — ты хочешь, чтобы я стала смотрителем этого чудесного места?
— Думал, это как раз то, о чем ты мечтала… Минимум контактов с людьми, максимум природы, свежий воздух. Самостоятельность.
— Да. — Кивнула я. — Да. Так… ты покажешь мне здесь все?
— Конечно. — Дэниел сбросил рюкзак, поставил его возле двери и принялся показывать мне дом. — Там, слева кухня и столовая. Здесь гостевая комната, правее мой кабинет. Наверху, — указал на массивную лестницу, ведущую вверх, — две спальни. Там, — бросил короткий взгляд на запертую дверь, — будет небольшой бассейн, как и мечтала мама. И мини-оранжерея, если я не решу сделать мини-спортзал или что-то вроде того.
— Дом казался таким крохотным, но внутри столько места…
— Главное, правильно организовать пространство. — Он подошел к задней двери и поманил меня пальцем. — Идем.
— Что там?
— На заднем дворике все устроено так, чтобы удобно было посидеть, выпить чаю, почитать газету или насладиться закатом в долине. В деревне живут милые люди, честно, но заняться здесь, и правда, особо нечем.
— Мне это подходит. Я люблю тишину. — С восторгом направилась к двери и вышла во двор.
Он не был большим. Точнее, не было практически никакого ограждения: невысокий каменный заборчик, обрывающийся на середине, будто его не успели достроить, а за ним безграничные поля с нависшими над ними покрывалами бело-голубых небес.
Стоящий во дворике столик был явно сколочен наспех, но выглядел очень милым. Обычный, прямоугольный, с двух сторон прихваченный длинными скамьями, сверху укрытый широким зонтом от дождя. Рядом располагалось уютное деревянное кресло на полозьях, на котором при желании можно было и покачаться.
Только я собралась восхититься прелестью этого места, как увидела справа в нескольких метрах от дома, в тени, то, что заставило меня буквально задрожать от волнения.
Мольберт. Самый настоящий. Стоя возле которого, можно было день за днем переносить на бумагу красоту зеленых полей, ясного звездного неба, крики птиц, шум озера и даже привкус прохладного влажного воздуха.
— Это тебе. — Послышался голос Дэниела.
Не веря своим ушам, я обернулась и уставилась на него.
— Мне?
— Тебе. — Подтвердил он. — А в этом сундуке все, что когда-то принадлежало мне: краски, кисти и прочее. Там много всего. — Судя по движению его тела, Дэниел сам был смущен не меньше моего. — Вдруг, получится так же, как с водопадом. Ты нарисуешь что-то, а мы вместе найдем это. Тебе нравится?
Не знаю, что на меня нашло. Я ощутила огромный прилив адреналина. Сорвалась с места, подошла к нему и с силой заключила в свои объятия. Весьма вероятно, что запрыгнула на мужчину с разбега — не могу ручаться. Столько во мне роилось чувств и эмоций, что коже едва удавалось сдерживать в себе этот водоворот.
Помню только, как отпустила Дэниела и метнулась к мольберту, принялась трогать его, примеряться, потом открыла ящик и начала перебирать тюбики с краской.
— Ты мне наврал. Здесь много новой краски, только купленной. Не говори, что приобрел ее специально для ме-ня… — Застыла на полуслове.
Он лишь отмахнулся:
— Совсем немного. Тебе же нужно чем-то здесь заниматься. Не хочу, чтобы ты скучала.
— Спасибо. Большое спасибо. Это… это потрясающе… — Мое сердце, не переставая, дрожало.
Давно у меня так не захватывало дух.
* * *
— Я не могу тебя отпустить в какую-то глушь! — Кричала мама, размахивая зачем-то моими медицинскими выписками.
— Это не глушь, мама. Там такая красота, закачаешься! И туристов полно, и люди живут хорошие. Это то, что мне нужно: побыть на природе наедине с самой собой.
— Наедине? — Ее глаза округлились. — С твоим заболеванием тебе нужен постоянный контроль самочувствия!
— Каким заболеванием, мама? Если бы не твои постоянные напоминания, я бы давно уже забыла, что была чем-то больна. Нет у меня никакого заболевания. Да, с пересаженным сердцем тяжело жить, да, существуют риски, но если думать постоянно только о плохом, то оно и случится. Так нельзя! — Выхватила из ее рук документы и сложила в папку.
— Да тебе там даже никто скорую не вызовет!
— Все будет хорошо, мама. — Сказала спокойно и продолжила складывать вещи в сумку.
— Нет. Никуда ты не поедешь, Эмили Уилсон! — Набросившись фурией, она принялась вышвыривать вещи из моей сумки. — Я — твоя мать, и я говорю «нет»!
Я отпрянула, глядя, как мои кофточки и брюки летят на кровать и на пол.
— Ты не сможешь меня остановить, мама. Ты просто должна поверить, что все будет хорошо.
— Не будет! — Она резко обернулась ко мне и нервно поджала губы. — А вот не будет! Мое материнское сердце подсказывает, что тебя нельзя отпускать.
— У меня тоже есть сердце, мама. — Не отступала я. — И оно тоже чувствует. Ему нужно туда. Тебе никогда не понять. Вы меня никогда не понимали.
— Глупости. — Ее подбородок задрожал.
Мать устало опустила руки и села на кровать рядом с моей сумкой. Ее взгляд был полон упрека и обиды, и мне было стыдно, что я ее так расстраивала. Что уходила и оставляла один на один с ее проблемами и страхами.
— Прости… — Прошептала едва слышно, протянула к ней руки.
— А этот твой Дэниел? Он о чем думает? — Завопила вдруг она. — Такой же эгоист, как Райан! Лишь бы ему было хорошо. Везет совсем юную девчонку в глушь, чтобы… — Мама замотала головой. — Мне даже противно думать об этом!
— Все не так. — Попыталась оправдаться. — Мы с ним просто друзья. Я буду жить в этом доме одна… Да даже если бы мы встречались, это мое личное дело, понимаешь?
Она смотрела на меня ошарашенно.
— Ты же… Вы же… Вы с Райаном…
— Ты как-то не вовремя вспомнила про Райана, мама. Вчера тебе нравился Дэниел, но сегодня он попал в твой черный список, только потому, что благодаря ему я получила хоть немного свободы. Так? И ты сразу вспомнила про Райана? Дай, угадаю. Теперь он не кажется тебе таким уж плохим, правда? Лучше он, чем Дэниел. Потому что Райан меня хотя бы не отбирал у тебя, да?
— Эмили! — Гневно выкрикнула она.
— Ты запуталась, мама. — Я начала пятиться к двери. — Вы с миссис Джонс сделали все, чтобы разлучить меня с ее сыном. Так радуйтесь теперь.
— Дочка… — Ее руки потянулись ко мне.
Я смотрела в ее полные слез глаза, и у меня слабели ноги.
— Он же был единственным, кто поддерживал меня. Единственным, кто верил, надеялся, кто заставлял меня жить. Да, я любила его и думала, что будет лучше для него, если он уедет. Я совершила ошибку. И исправить ее не могу. — Обвела взглядом ненавистную комнату, которая каждую чертову секунду напоминала мне о том, чего я лишилась. — Если бы он любил меня, он хотя бы ответил на письма… Но он вышвырнул меня из своей жизни. Легко. Забыл, будто меня никогда и не существовало. Сколько мне еще ждать его милости? И стоит ли? Если он там, с Шейлой. И ему совершенно не до меня с… моими болячками… Радуйся, мама!
Она вскинула руки, сделала шаг мне навстречу, но я уже не видела ничего сквозь пелену слез. Развернулась и понеслась прочь из этого дома.
Я никогда не знала жизни. Не была готова к ней. Растерялась, испугалась, рассыпалась на части. Только Райан всегда был тем цементом, который удерживал меня в собранном состоянии. Только он мог одним словом вселить в меня надежду, успокоить, согреть. Но я сама оттолкнула его и теперь не знала, за что цепляться.
Все смешалось: страхи, тревоги, кошмары, видения.
Кому мне еще было доверять, кроме моего собственного сердца?
Куда оно вело, туда я теперь и шла.
Глава 24
Первая ночь на новом месте прошла… странно.
Я долго ворочалась в кровати на втором этаже, глядя на белый диск луны за окном и прислушиваясь к завыванию ветра в долине. Сон не спешил приходить, простыни подо мной противно скрипели при каждом движении, сердце беспокойно колотило о ребра. Только далеко за полночь удалось уснуть, и ощущалось это как погружение в густую вязкую жижу: вокруг темно, тихо, я плыву, кислорода все меньше, начинаю отчаянно барахтаться — пробуждение.
Открыла глаза. Села. Солнечные лучи уже заполнили собой всю комнату, сквозь приоткрытое окно доносились мелодичные трели птиц. Надежда на то, что кошмары оставят меня в покое хотя бы здесь, не сбылась. Выпив по очереди все лекарства, какие положено, я прошлепала босиком вниз, на кухню.
Было в этом что-то такое… захватывающее. В самостоятельности. В возможности побыть хозяйкой, самой (пусть и кое-как) приготовить себе завтрак, съесть его, не спеша, любуясь на качающиеся на ветру разноцветные шапочки цветов и зеленеющие в поле молодые травы. Даже привычный хлеб, привезенный с собой, казался вкуснее на свежем воздухе, когда я запивала его чаем с молоком, лениво вытянув ноги в кресле.
Затем, приняв душ, начала осваиваться в новом жилище. Разложила вещи в шкафу, развесила кофточки, аккуратно расставила обувь. Мне хотелось познакомиться с каждой вещицей в этом доме, чтобы лучше понять его хозяев, но ухватиться было особо не за что, скорее как в гостинице — обезличено уютно. Видимо, Бойды так и не успели здесь обжиться.
Вторая спальня на втором этаже оказалась запертой, и я нашла это логичным — если в ней находились вещи родителей Дэниела, ему не очень бы хотелось, чтобы в них кто-то копался.
Спустившись в гостиную, обошла ее по периметру, аккуратно стерла пыль с мебели, поправила подушки. Одно из кресел стояло немного поодаль, у окна, будто бы не на своем месте, но я не стала его двигать — вдруг это не понравится хозяину дома. Я была здесь всего лишь гостьей, и этого не стоило забывать.
Мне не терпелось прогуляться. Поэтому, надев спортивный костюм и нацепив кепку, спешно вышла из дома. Хотела позвонить маме — не получилось: сеть то появлялась, то исчезала. Так и не услышав ее голос, знакомым маршрутом я направилась к водопаду. Просидев там, возле воды, примерно с час, так и не поняла, что чувствовала. Спокойствие, смешанное с щемящей душу тоской, умиротворение? Безмятежность и радость? Такие противоречивые чувства у меня вызывало это место.
Еще пару часов я бродила по узким тропинкам, ступала по камням, что облизывали воды тихого озера на берегу, фотографировала растения и скалистые уступы. Бесконечно любовалась открывавшимися видами и улыбалась встреченным на пути туристам.
— Добрый день! Как поживаете? — Поприветствовала продавца местного магазинчика, войдя внутрь.
Женщина, стоявшая за прилавком, оторвалась от телевизора и наградила меня приветливым взглядом.
— Здравствуйте.
Я выбрала и положила перед ней выбранные продукты:
— Чудесный сегодня день.
Она улыбнулась:
— Да, пожалуй, будет даже жарко. Не забудьте взять питьевой воды, если пойдете к ущелью.
— Нет, — мотнула головой, — я сейчас домой. Если только вечером.
— Остановились в гостинице? — Женщина упаковывала мои покупки.
— Я живу в доме Бойдов. Временно.
От меня не укрылось, как она замедлила на секунду свои движения, а потом, будто спохватившись, продолжила складывать их в объемный пакет.
— Ясно. — Ее лицо растянулось в вежливой улыбке. — Значит, будете захаживать к нам часто.
— Выходит, что так.
— Замечательно. — Ее взгляд скользнул по группе туристов, вошедших в помещение.
«О пропавшей три недели назад в Манчестере Мэри Эллис Лэнг до сих пор ничего неизвестно» — с тревогой в голосе сообщала ведущая новостей.
Бросив короткий взгляд на телевизор, я достала карту и рассчиталась.
— Спасибо и всего доброго!
— И вам! — Поджав губы, улыбнулась продавец. — Доброго дня. Чем могу быть полезна? — Обратилась она к вошедшим.
Группа молодых людей протиснулась к прилавку, дождавшись, когда я, обхватив двумя руками пакет, отойду.
«Напоминаем, что, после того, как было обнаружено тело первой жертвы — двадцати шести летней Бертины Линч из Акрингтона, расследование было…» — жуткие слова прервались звоном колокольчика над дверью.
Я вышла и направилась к дому. Честно говоря, не сразу разобралась, в какую сторону мне идти. Маленькая деревенька, но в этой ее части мне не доводилось бывать. Огляделась, напряженно размышляя, но с данной точки все дома вдалеке казались одинаковыми.
— Простите, — обратилась к худощавому старику, дремавшему на скамье.
— А? — Он приоткрыл веки и уставился на меня, часто моргая. Едва поняв, кто нарушил его сон, пожилой мужчина нахмурился, от чего его лицо, испещренное морщинами, еще сильнее сморщилось.
— Вы здесь живете?
Старик оглянулся, будто пытаясь понять, где находится.
— Да. Что вы хотели, юная леди? — Прокряхтел он, мотая головой в попытке отогнать остатки сна.
— Не подскажите, в какой стороне находится дом Бойдов?
Его лоб наморщился сильнее, если такое вообще возможно. Складки на лице углубились.
— Что вы там забыли?
— Я… эм… — пожала плечами, — вообще-то, я арендую его. В некотором роде. Поселилась там на месяц, может дольше.
— Хм. — Кивнул он понимающе. — Тогда ступайте по этой дороге, потом направо, снова направо и до конца.
— Благодарю вас, мистер…
— Айра. — Представился он, вставая и протягивая сухощавую ладонь. — Меня зовут Айра.
— Очень приятно. Эмили Уилсон. — На ощупь его рука оказалась сухой и холодной, как моя когда-то, до операции. — Вы живете здесь, Айра?
— Да, юная леди. Вы стоите перед моим домом. — Старик указал на одноэтажное строение, сплошь увитое зеленью.
— Я хотела узнать еще кое-что.
— Валяйте, спрашивайте. — Усмехнулся он, продолжая с любопытством разглядывать меня.
Теперь мы были знакомы, и его взгляд стал ощутимо теплее и приветливее.
— Наверное, ходит сюда какой-то автобус? Мне нужно будет съездить к врачу на днях…
Старик так громко рассмеялся, что мне стало не по себе.
— Видишь моего коня? — Взмахнул рукой, указывая на старенький, припаркованный неподалеку, трех-дверный Fiat. — Обращайся в любое времени.
— О, и вы свозите меня?
— С удовольствием. Все лучше, чем скучать здесь одному.
Чуть не бросилась на него с объятиями.
— Спасибо, Айра!
Словно чувствуя, что мои благодарности не ограничатся словами, старик шагнул назад.
— Не за что. Да и мало ли что еще… Что бы не случилось, обращайся. Ты же здесь новенькая.
— Обязательно! — Заверила я, отступая назад, к дороге.
— Эмили Уилсон? — Прокряхтел он мне уже в спину.
Я обернулась:
— Да?
— Как там поживает малыш Дэниел?
— Он… — не зная, что именно старик имеет в виду, я пожала плечами, — у него все замечательно.
Он многозначительно кивнул.
— Я рад, что у него все налаживается.
— Угу. — Кивнула я, не понимая, о чем речь, и предпочла быстрее уйти.
Глава 25
«Привет.
Не знаю, как начинать письма к тебе, да и стоит ли писать…
Наверное, ты вообще их не читаешь? Иначе, как можно читать письма и не ответить?
Я вчера пересматривала те видео, что ты мне присылал, когда мы еще были… ну, ты понимаешь. Когда мы общались и были близки. Словно тысяча лет прошло — таким далеким ты для меня стал…
А на тех коротких роликах время словно остановилось. Твои глаза все еще сияют, они все еще направлены на меня, и мое сердце расцветает, становясь огромным, точно солнце, и ему снова не хватает места в груди. Оно готово вырваться, взлететь, будто огромный воздушный шар, подняться к небесам и осветить собой весь мир.
Хотя, мы ведь с тобой уже выяснили, что не в сердце дело, да? В чем-то другом. Если бы ты поговорил со мной, возможно, мы пришли бы к единому мнению.