Сначала он был уверен, что я изменница. Потом он захотел меня завербовать. А теперь он пытался соблазнить меня.
— Когда эта миссия закончится, милый, вы женитесь на Еве, — напомнила я ему.
Он усмехнулся.
— Моя дорогая, милая, невинная Каденс. Этот брак организован Легионом. Он не сводится к любви. Это лишь производство потомства, создание будущих солдат с потенциалом для превращения в ангелы. Уж едва ли какой-то солдат Легиона, оказавшийся в договорном браке, хранит верность супругу.
— Может, так и есть, но такая жизнь не для меня. Я не собираюсь становиться всего лишь ещё одним тёплым телом, которое вы затаскиваете в шкаф для быстрого перепиха, когда приспичит.
— А кто говорил, что это будет быстро? — произнёс он, таинственно и сексуально изогнув губы. — И для галочки, я не имею привычки ныкаться по шкафам. Хотя если тебе так нравится, я постараюсь удовлетворить твои фантазии.
Вот опять это слово. Жар опалил мои щёки.
Он поймал мой подбородок ладонью, а другой рукой медленно погладил по лицу.
— Такая сладкая, — он наклонился поближе, голос сделался низким. — Когда я закончу с тобой, мой сладкий цветочек, твои щёчки будут не единственной частью твоего тела, которая покраснеет.
Жар расцвёл в глубине моего нутра, моё тело отреагировало на необузданный и прямолинейный эротизм его слов. Я чувствовала себя раскрасневшейся, голова кружилась, а колени ослабели, когда его рука обвила мою талию.
— Ты уникальный, единственный в своём роде ангел, — его губы легонько прикоснулись к моим искушающим шёпотом поцелуя.
— Полковник…
— Называй меня Дамиэль.
Я не могла понять, почему приглашение называть его по имени доставило мне удовольствие. Это должно было напугать меня до полусмерти. Любой, кто находится в здравом уме, запаниковал бы в ту же секунду, когда ощутил руки Мастера-Дознавателя на своём теле.
Его человеческие зубы скользнули по моей шее.
— Готов поспорить, на вкус ты божественна.
Тихая вспышка его выступающих клыков эхом отдалась в моих ушах. В отличие от вампиров солдаты Легиона не нуждались в крови для пропитания. Если мы пили чужую кровь, это помогало нам восстановиться. А ещё служило мощным афродизиаком.
И на уме у Дамиэля сейчас явно было не исцеление.
— Я думала, мы договорились, что ты не станешь пытаться меня соблазнить, — прохрипела я. Мой пульс грохотал под дразнящей лаской его клыков.
— Я передумал.
— Почему?
— Я не верю, что ты способна кого-либо предать.
— Какое нетипичное заявление для Дознавателя, — я попыталась сосредоточиться, пока его рот дразнил пульсирующую вену на моей шее. — Согласно твоей мантре, все способны предать кого-либо. И эта куча потенциала лишь ждёт правильных обстоятельств, чтобы звёзды сложились нужным образом. А потом — бам! — всё взрывается как бомба.
— Звучит очень похоже на меня.
— Ты именно так и сказал. Это точная цитата из одной из старых новостных рассылок Легиона.
Его ладонь раздвинула мои ноги, пройдясь по внутренней стороне бедра.
— Прекрати, — сказала я. Получилось больше похоже на стон, чем на протест.
Он усмехнулся мне в шею.
— Попробуй ещё раз.
Я напомнила себе, что я ангел, а не какой-то наивный новобранец. Я сделала шаг назад, создав между нами небольшое расстояние.
— Я не стану спать с тобой, Дамиэль.
— Вот как? — в его глазах плясало веселье.
— Да.
— Ты очаровательна, — он поймал пальцами прядь моих золотистых волос. — Отличаешься от всех, кого я когда-либо знал.
Я отбросила его руку в сторону.
— Вот что ты говоришь всем женщинам, которых пытаешься соблазнить?
— Нет. Ложь так утомительна.
— Даже маленькая безобидная ложь?
— Особенно маленькая безобидная ложь. Я каждый день допрашиваю лжецов. Я не желаю впускать эту ложь в свою личную жизнь.
Личную жизнь? Могла ли я ошибаться на его счёт? У него имелась жизнь помимо работы? У него были друзья? Солдаты-Дознаватели всегда такие одиночки.
— Да, — согласился он. — Мы такие.
Я положила ладони на его плечи. Отголоски боли в его тоне вызывали у меня желание утешить его.
Дамиэль поймал мои руки.
— Твоя кожа такая мягкая. Такая идеальная, — его большие пальцы выписывали круги на моих ладонях. — Это не руки солдата.
Я попыталась отстраниться, но его хватка была железной.
— Ты очень умная, Каденс. Твоё личное дело — это одна история успеха за другой; ты приобретаешь магию практически без труда, всегда выполняешь именно то, чего от тебя ждут.
Я думала, что он насмехается надо мной, потому что я чересчур старательная (совсем как другие насмехались надо мной всю мою жизнь), но в его голосе не звучало резких ноток. А когда он заговорил вновь, в его глазах стояло лишь восхищение.
— Ты не представляешь, как это утомительно — всегда искать во всех только худшее, выкапывать мелкие грязные секреты людей. Охотиться за самыми тёмными, самыми ужасными прегрешениями человеческой натуры, спрятанными за фальшивым фасадом. Но ты… Ты… настоящая.
Было нечто уязвимое в том, как он это сказал.
— Я не заинтересован в недолгой, ничего не значащей связи. Я хочу большего, — сказал он мне. — Между нами что-то есть, Каденс. Какая-то сила влечёт нас друг к другу. Я знаю, что ты тоже это чувствуешь.
Я покачала головой, не доверяя своему голосу. Правда в том, что я действительно это чувствовала. Нечто влекло нас друг к другу — сила мощнее самой магии. Я не могла объяснить это чувство и не могла от него избавиться.
Его ладонь мягко погладила меня по щеке, и я подпрыгнула.
— Ты взвинчена, и это тебя отвлекает, — он приподнял брови, словно впитывая меня взглядом. — Я не хочу отправляться в сражение с тем, кто так напряжён. Это погубит нас обоих.
— Поверить не могу, что ты используешь это как оправдание, чтобы забраться в мои штаны.
— В твои штанишки, под твою юбочку, да куда угодно. Я не привередлив в отношении того, что ты носишь, — уголок его губ приподнялся. — Хотя я падкий на кружево.
Я попятилась от него.
— Это безумие. Ты только что познакомился со мной. Ты ничего обо мне не знаешь.
Он пожал плечами.
— Я читал твоё личное дело. И я хорошо умею оценивать людей.
— Оценивать? — выплюнула я. — Это не собеседование при устройстве на работу, Дамиэль. Ты хочешь сделать меня своей любовницей. Что, если ты возненавидишь то, как я ем? Что, если ты возненавидишь, как я целуюсь?
Легким, как пёрышко, прикосновением пальца он провёл по моим губам.
— Уверен, такого риска нет.
— Ты помолвлен с другой.
— Это рабочий брак. Обязательство. Вскоре и у тебя появится такое обязательство. Они ничего не значат, — он поднёс мою ладонь ко рту, и его губы скользнули по моей коже. — Вы видитесь друг с другом несколько дней раз в десять лет или около того, выполняете свой долг по сотворению новых потенциальных ангелов, а потом возвращаетесь к своим раздельным жизням.
— Вот так просто?
— Вот так просто, — подтвердил он.
Я покачала головой.
— Я бы так не смогла.
— Конечно, смогла бы. Ты же идеальный солдат. В твоём случае это прямо одержимость, Каденс. Одержимость перфекционизмом. Когда учёные Легиона найдут магически совместимого солдата, ты выйдешь замуж за совместимого партнёра и выполнишь свой долг. В твоём личном деле ничто не указывает на то, что ты когда-либо перечила распоряжениям Легиона.
Я хмуро посмотрела на него.
— Вот теперь ты насмехаешься надо мной.
— Нет, — серьёзно сказал он. — Не насмехаюсь. Более того, твоё общество кажется мне приятной переменой по сравнению с моими обычными стычками с другими ангелами. С тобой всё не сводится к махинациям и манипуляциям. Всё не сводится к потайным мотивам и играм за доминирование. Ты именно та, кем кажешься. Находиться с тобой… приятно.
Он произнёс это так, будто раньше у него никогда не было повода использовать это слово.
— Ты постоянно упоминаешь моё личное дело, — произнесла я. — Опять-таки, у тебя есть преимущество надо мной. Ты читал моё личное дело, но я никогда не читала твоё.
— Действительно.
По его глазам я видела, что такое положение дел ему нравилось. Он, несомненно, отрубил бы себе руку, если бы это дало ему преимущество.
— Говоришь, тебе нравится, что я не играю в игры. Что я не скрываю всякое. Что ж, а ты скрываешь, — сказала я. — Отношения не строятся на неровной почве, Дамиэль.
Он нахмурил брови.
— Не в моей природе раскрывать себя. В последний раз… — он покачал головой.
— Что случилось в последний раз?
— Мы должны поспешить, если хотим добраться до крепости Дарксторма до темноты, — объявил он, затем снова побежал вперёд.
Я последовала, подстроившись под его темп. Он воздвиг вокруг себя стену, щит, который никого не впускал. Я сочувствовала ему. Те редкие проблески Дамиэля (настоящего Дамиэля, под всем этим фасадом высокомерного ангела), что я видела, показывали мужчину, страдающего от боли. Он не был злобным бездушным ублюдком, которого из него делали.
Если бы он только показывал эту часть себя, а не держал взаперти, тогда между нами всё могло быть иначе. Но это казалось маловероятным. В мгновение ока Дамиэль снова сделался полковником Драгонсайром, Мастером-Дознавателем и хладнокровным, безжалостным ангелом, обладающим властью взять под арест любого, кого он хоть заподозрит в измене.
Я не могла позволить себе чувства к нему. Я побежала быстрее, стремясь добраться до крепости Дарксторма и покончить с этой миссией. Чем скорее мы спасём Еву и вернёмся к цивилизации, тем быстрее я вернусь к своей жизни. Жизни без Дамиэля Драгонсайра — и безо всех опасностей, которые его сопровождали.
Глава 9
Лорд-Пират Сиеннского Моря
Через несколько часов мы добрались до крепости Хьюго Дарксторма, мятежного тёмного ангела и самопровозглашённого Лорда-Пирата Сиеннского Моря.
Некоторым полководцам нравилось играть в королей и строить средневековые замки посреди глуши. Дарксторм построил себе современную военную базу, которая состояла из дюжины разных зданий. В некоторых местах базу окружали высокие каменные стены, в других — высокие металлические заборы.
— Посмотри на всю эту магию, — прокомментировала я, обращаясь к Дамиэлю и показывая на золотистое мерцание, которое покрывало наружные стены и заборы крепости.
Мы стояли прямо возле базы — моя магия скрывала нас от глаз охранников. Без моего трансформирующего заклинания часовые на стенах заметили бы нас за две секунды. Наши силуэты очень выделялись на пустой красной равнине.
— Должно быть, Дарксторм украл генератор Магитека, — сказал Дамиэль. — В прошлом месяце с завода возле Лос-Анджелеса пропал генератор. Готов поспорить, он использовал этот украденный генератор в качестве образца, чтобы построить себе ещё несколько штук.
— Эта база огромна. Потребовалось бы как минимум три генератора Магитека, чтобы создать такой барьер, — согласилась я. — Барьер простирается и сверху, над базой. Это отпугивает летающих монстров. И ангелов.
Дамиэль напряжённо смотрел на барьер.
— Ты подумываешь его проломить, — предположила я.
— А ты что думаешь?
— Я думаю, что барьер слишком мощный. Мы истратим всю свою магию задолго до того, как он отключится.
— Ты недооцениваешь магию ангела. А нас тут двое.
— Ладно, допустим, нам хватит магии, чтобы обрушить барьер, — ответила я. — И допустим, охранники Дарксторма будут стоять смирно и позволят нам долгое время бомбардировать барьер, пока мы его не обрушим. Потому что да, конечно, они будут стоять там и совершенно ничего не делать. Я не могу колотить магией по барьеру и одновременно скрывать нас.
Нижняя губа Дамиэля дёрнулась от веселья.
— Даже если мы проделаем это всё и проломим барьер, охранники не станут сидеть без дела, когда мы ринемся в их крепость. Наша магия будет настолько растрачена, что мы и пяти минут не продержимся против охранников. Должно быть… — я просканировала стены, считая видимых охранников и оценивая размеры базы, чтобы получить представление, сколько людей может быть внутри. — …как минимум две сотни охранников.
— Наши последние доклады сообщают, что численность рекрутов Дарксторма немного перевалила за двести пятьдесят человек, — сказал Дамиэль. — В прошлом месяце его ряды пополнились.
— Ещё лучше. Нам с нашей осушённой магией придётся сражаться против двухсот пятидесяти охранников. А потом, если мы каким-то чудом выживем и доберёмся до Дарксторма, нам предстоит сразиться с темным ангелом — с небольшим количеством магии или вообще без неё. И что, если как только мы с грохотом вломимся во входную дверь, Дарксторм решит убить свою пленницу, пока мы её не спасли? Это самоубийство.
Дамиэль кивнул.
— Хорошо.
— Хорошо, что это самоубийство?
— Хорошо, что ты это понимаешь. Новые ангелы склонны позволять их святейшему величию взять верх над голосом рассудка. Они становятся наглыми. А это может привести к их гибели.
— Это был тест, так?
— Всё на свете — это тест.
— Никс поручила тебе это, — осознала я. — Она попросила тебя наблюдать за мной и удостовериться, что она не превратила в ангела идиотку.
— Никто и не думал, что ты идиотка. Более того, все офицеры, которые тобой командовали, лишь хвалили твоё здравомыслие и рассудительность.
— Дай-ка угадаю. Это всё есть в моем личном деле, — сухо произнесла я.
— Действительно, — согласился он слишком довольно для Дознавателя.
— Ева вообще в этой крепости, или это была очередная ложь, чтобы попытаться спровоцировать у меня иррациональное поведение?
— Я же говорил тебе, Каденс. Я питаю отвращение ко лжи. Ты никогда не услышишь от меня ничего, кроме правды.
— Если ты говоришь правду, это ещё не значит, что ты не можешь утаивать информацию.
В конце концов, ангелы довели этот навык до совершенства.
Он удостоил меня отрывистого, одобрительного кивка.
— Очень хорошо.
Я сдержала улыбку, зарождавшуюся на губах. С каких это пор мне есть дело до того, что обо мне думает Мастер-Дознаватель? Это опасная игра, и я почти уверена, что проиграю в ней.
— Майор Дорен здесь, — сказала мне Дамиэль. — Дарксторм похитил её из Замка Бури в точности так, как тебе сказала Никс.
— С какой целью?
— Мы не знаем наверняка. Дарксторм убил полковника Старфайра, из которого получился бы более ценный пленник, но он захватил майора Дорен. Возможно, он посчитал полковника Старфайра угрозой, которая стояла на пути реализации его планов. Полковник Старфайр был грозным ангелом. И его воля была сильна. Он был не из тех, кого легко переманить на свою сторону.
Я содрогнулась от того, что Дамиэль говорил в прошлом времени — напоминание, что полковник Старфайр мёртв. Погиб ангел. Мы, может, и бессмертны, но мы не неуязвимы.
— По всем источникам майор Дорен обладает такой же силой воли, как и её командир, — продолжал Дамиэль. — За свои двадцать семь лет в Легионе она была похищена семь раз, включая похищение Тёмными Силами три года назад. И ни разу она не была сломлена.
Тёмные Силы, армия ада, применяла методы, в сравнении с которыми Дознаватели Легиона казались добряками.
— Если Дарксторм похитил майора Дорен в надежде использовать её для получения контроля над Замком Бури, он узнает, что это нелёгкая задача, — сказал Дамиэль.
— Ты думаешь, что Дарксторм забрал Еву для этого: для получения контроля над Замком Бури.
— Демоны много раз пытались получить контроль над Замком Бури с тех пор, как проиграли войну. Это одно из Семи Магических Чудес Земли. Вполне вероятно, что Дарксторм решил сам захватить власть над ним. Или он никогда не покидал Тёмные Силы, и его дезертирство — лишь отвод глаз. В любом случае, наша миссия остаётся прежней.
Дамиэль был вечно подозрительным, неизменно дотошным. Он рассматривал каждую возможность, отслеживал каждый слух. Должно быть, это так утомляло его.