— Инга? — напомнила о себе Ника.
— Что? А, да, с бабушкой.
— А остальные родственники?
— Дед погиб, когда мне было восемь, отец пропал сразу после моего рождения. Поехал на заработки в Москву и исчез. Его так и не нашли. То ли на охотников нарвался, то ли с бандитами что-то не поделил, никто не знает. Мать поплакала пару месяцев, да и отправилась за лучшей жизнью.
— Ты на нее злишься?
Ника смотрела на меня серьезно, в глазах ее читалось сочувствие. Но не то, обидное, а настоящее, правильное, от которого не окатывает стыдом и не ноет сердце.
— А смысл? — хмыкнула в ответ. — Они с отцом не были парой. К тому же, мне и с бабулей хорошо жилось, так что я по ней не скучала. Да и как можно скучать по тому, кого даже не помнишь?
Я и сама не знала, почему вдруг разоткровенничалась. У рыжей была удивительная способность развязывать людям языки. Вроде, и не собиралась делиться, а выложила чуть ли не всю свою биографию. Рассказала то, о чем много лет старалась даже не думать.
— Садись, — кивнула гостье на диван, — сейчас чайник поставлю.
Ника уселась и взяла в руки подушку. Причем выбрала мою любимую, с розами.
— Такие красивые цветы, — пробормотала рыжая, разглядывая тонкую гладь вышивки. — Как настоящие.
Уже позже, когда мы сидели за накрытым столом и пили чай из старинного дрезденского сервиза, я спросила Нику:
— Расскажешь о себе?
А что? Не мне же одной душу выворачивать? Пусть и рыжая постарается, раз уж у нас тут спонтанный «девичник» организовался.
Ника поставила чашку и подняла на меня взгляд. Он был таким серьезным, в самую душу заглядывал, словно разглядеть корень моего любопытства пытался.
— Ну про то, что случилось с моей семьей, ты уже знаешь, — придя к каким-то выводам, спокойно сказала рыжуха. — После их гибели бабушка забрала меня и увезла в Оренбург, подальше от клана. Она даже дом свой бросила, не хотела, чтобы нас выследили. Поначалу было трудно, конечно, старались на всем экономить, но потом бабуля договорилась с одной кондитерской и стала печь на заказ торты и пироги, и мы смогли снять небольшой домик. Мы там такой огород развели! Круглый год свое ели, ничего не покупали. Баба Феня у меня мастерица была, столько разных закруток делала, в подвале до самой весны бочки с соленьями стояли, варенья всякие, наливка вишневая. До сих пор ее вкус помню.
Ника светло улыбнулась.
— Мы хотели со временем выкупить дом, но не получилось. Бабушка умерла, и мне пришлось уехать. Я как раз универ окончила, решила, что в Москве возможностей больше и работу найти проще.
— И как?
— Да не особо. Без опыта никому я там не нужна оказалась. Первое время хваталась за любую возможность заработать. Потом меня в одну фирму взяли, там нормально платили и можно было удаленно работать. А еще я копирайтом занялась. Тоже деньги. Так и выкручивалась.
Ника бросила взгляд на часы и торопливо допила чай.
— Прости, Инга, мне бежать нужно, — подхватилась она. — Крыся там, наверное, уже весь дом разнес. Спасибо тебе, ты очень добрая.
Она улыбнулась и рванула к выходу, а я, ошарашенная ее словами, застыла на месте. Это я-то добрая? Только такая оптимистка, как Ника, могла в это поверить.
— Пока, — донесся до меня веселый голос рыжей, и в сенях хлопнула дверь.
Я покачала головой. Настоящий ураган!
Составив на поднос посуду, унесла его на кухню и села у окна, задумчиво глядя на соседский забор. На душе, впервые за долгое время, было легко и спокойно. Как-будто из нее ушли те горечь и темнота, что копились все последние дни.
Надо бы почаще вот так с рыжухой общаться. Глядишь, тоже оптимисткой стану.
***
На следующий день я пошла устраиваться на работу. Ну как пошла? Егор перед отъездом договорился с Клейном, и тот пообещал устроить мне собеседование, вот я и ехала сейчас «на смотрины». Даже принарядилась, надела свой лучший костюм и сапоги на каблуках. Кто ж знал, что за рулем в них так неудобно будет? И губы накрасила, хотя обычно предпочитаю обходиться без помады, и ресницы. Только бы все получилось…
Несмотря на заверения альфы, что Сергей меня обязательно возьмет, я все же немного волновалась. Если говорить честно, бухгалтерия — не совсем мой профиль, пусть за последние годы я в ней и преуспела, составляя отчеты для музея, и даже краткосрочные курсы в городе окончила. Ну так то — музей, а у Клейна — огромный агрокомплекс, у него в правлении целый штат настоящих бухгалтеров сидит, с образованием, а тут, считай, почти самоучка. Понятно, что если даже меня и возьмут, то платить поначалу будут гораздо меньше, чем я получала до этого.
Вот как тут не вспомнить недобрым словом Брягинцева? Этот мудак всего за один день разрушил ту жизнь, которую я собирала по крошечкам, и даже не поморщился, а мне теперь выкручивайся.
Дорога вывела из поселка, свернула налево, и вскоре впереди показались ангары для техники, а вслед за ними и здание правления. Новенькое, двухэтажное, с солнечными батареями на крыше, построенное по какой-то мудреной голландской технологии. К слову, у Клейна все было устроено по высшему разряду. Он и специалистов отправлял в Германию на учебу, и фермы по последнему слову техники оснастил, и поля засевал по особой схеме, непривычной для нашей полосы.
Я проехала шлагбаум, бросила машину на стоянке и поднялась по широкой лестнице к автоматическим дверям. Те бесшумно открылись, пропуская меня в светлый просторный холл, и так же бесшумно закрылись за моей спиной, обдав напоследок теплым воздухом. Внутри приятно пахло новой кожаной мебелью и чуть горьковатым древесным ароматом. Я заметила на подоконниках парочку диффузоров с растопыренными палочками, и вопрос, откуда берется такой приятный запах, отпал сам собой. Вообще, внутри все походило на какой-нибудь крутой столичный офис: дорогая керамика на полу, блестящий прямоугольник лифта, стекло и металл в отделке, огромные, от пола до потолка окна, ресепшн в центре. О, а лица-то все знакомые!
— Привет, — кивнула симпатичной девушке за стойкой.
— Добрый день, — сдержанно поздоровалась со мной Ирочка и улыбнулась холодной профессиональной улыбкой.
Внучка моей соседки Петровны выглядела так круто в своей жемчужно-серой рубашке и строгой узкой юбке, что я невольно порадовалась, что надела костюм, а не привычные джинсы. Иначе чувствовала бы себя сейчас бедной родственницей.
— Чем могу помочь?
Ну надо же! Какие мы серьезные! Вроде как и не бегала у меня под окнами каждое лето в облезлых джинсовых шортах и растянутой майке.
— Я к Сергею Эдуардовичу. Мне назначено, — коротко ответила я и огляделась в поисках нужной двери.
— Второй этаж, направо, третий кабинет слева, — по-прежнему «не узнавая» меня, заявила Ирка.
Похоже, решила до конца выдержать марку.
— Спасибо, Ириша, — улыбнулась мелкой зазнайке и пошла к лестнице.
Наверху был такой же холл, только чуть поменьше, от него в обе стороны расходился длинный коридор со множеством дверей — металлических, добротных. Как будто здесь не правление, а настоящий бункер, способный выдержать многодневную осаду неприятеля. Я выбрала третью, на которой висела золотая табличка, постучала и вошла, попав в небольшую комнатку с легким стеклянным столом, за которым сидела секретарша Галочка, и с еще одной дверью, ведущей уже в кабинет Клейна.
В отличие от Ирки, Галина сразу меня узнала и весело заулыбалась, отчего на ее щеках появились задорные ямочки.
— На работу устраиваться? — быстро спросила она, нажимая на кнопку селектора. — Сергей Эдуардович, Новицкая пришла, — не дожидаясь моего ответа, доложила она начальнику и глазами указала мне на вход в «святая святых». — Да-да, уже идет, — проворковала секретарша и шикнула на меня: — Чего ждешь? Иди.
Я только кивнула и, глубоко вздохнув, чтобы убрать нервозность, заглянула в просторную, со сплошной стеклянной стеной вместо окна комнату. И сразу поняла, что именно здесь «сидит биг-босс». Кабинет выглядел, как иллюстрация из крутого интерьерного журнала: простая на вид, но не по стоимости встроенная мебель, огромная плазма, легкий аромат цитрусовых, тонкий натуральный ковер на полу. Мне даже неудобно стало, что я топчусь по нему своими сапогами.
Сам хозяин кабинета сидел за деревянным столом, на котором в идеальном порядке были расставлены письменные приборы и массивное пресс-папье в виде волчьей головы, и просматривал какой-то журнал.
— А, Инга, заходи, — увидев меня, махнул рукой Сергей, отчего дорогая, сшитая на заказ рубашка натянулась, обозначив крепкие мускулы. — Ты вовремя.
Клейн отложил в сторону красочный журнал и скупо улыбнулся. Заглянувшее в окно солнце позолотило короткий пшеничный ежик его волос, прошлось по небольшой модной щетине, зажгло глаза зеленью и скользнуло на шею, подсветив тонкий черный шнурок и крупный серебряный крест, выглядывающий из расстегнутого ворота. Клейн был без пиджака и выглядел почти неформально. Красивый все-таки мужик — видный, ладный, порода за километр чувствуется. Его семья еще из первых, потомственных. Тех, кто в Лог вслед за Брагиными пришли.
— Хорошо, что без опозданий, — негромко сказал Клейн. — У нас опаздывать не принято.
— Учту, — коротко ответила я.
— Документы принесла?
Взгляд зеленых глаз был серьезным и чуточку усталым. Да и сам Сергей выглядел так, будто уже несколько суток не спал. Наверное, издалека я бы не заметила, но сейчас, вблизи, слишком хорошо разглядела и темные круги под глазами, и чуть набрякшие веки, и немного замедленные движения рук.
— Да, конечно, — протянула университетский диплом и свидетельство об окончании бухгалтерских курсов.
— Отлично, — отложив их в сторону, сказал Клейн. — Минут через пять Светлана Михайловна подойдет, оформим тебя, а завтра выйдешь на работу.
Даже так? Без собеседования?
— Я могла бы приступить уже сегодня.
Я торопилась «застолбить» место, все еще не веря, что меня берут. Как бы Егор ни пытался поддерживать в стае дух взаимопомощи, но логовцы — народ непростой, у многих бизнес в столице, да и живут они там же, приезжая в поселок только пару раз в месяц. А те, кто здесь дела ведет, тоже просто так никому помогать не будут, и если ты не годишься для какой-то работы, то ты ее и не получишь, какая бы протекция у тебя ни была. Нет, альфа-то всегда поможет, и в трудную минуту без поддержки никто не останется, только вот не любят у нас попрошаек и нахлебников, наверное, потому и за помощью волки обращаются редко, только если уж совсем припечет. Меня вот припекло. Наверное, потому и пришлось гордость свою подальше засунуть и принять помощь альфы. Лучше уж он, чем Брягинцев.
— Садись, — кивнул на стул Клейн. — Угощайся. Сейчас Галя чай организует. А с работой не торопись, успеешь еще.
Он подвинул ко мне открытую коробку конфет и склонился к селектору.
— Галина, сделай нам чаек. И пригласи Светлану Михайловну, скажи, Инга пришла.
Когда появилась Черкасова, мы обсудили мою будущую работу, я подписала документы и договорилась, что выхожу с завтрашнего дня.
— В общем, мы ждем вас в девять, Инга Яновна, — официально заявил Клейн, но тут же улыбнулся, и его суровое лицо стало казаться мягче.
— Спасибо, — от души поблагодарила своего нового начальника и пошла к двери, все еще не веря, что так легко устроилась на работу.
Интересно, о чем Егор говорил с Клейном? Почему тот так быстро согласился взять меня к себе?
Я уже выходила из кабинета, когда Сергей спросил:
— Инга, Никите твоему санки не нужны? Герману подарили, а я ему только недавно новые купил, вот не знаю, куда теперь эти девать. Возьмешь?
В глазах Клейна мелькнул и тут же пропал золотистый огонек.
— Сколько они стоят?
Я остановилась и с сомнением посмотрела на мужчину. Не хотелось бы деньгами попусту сорить, но если от этого будут зависеть мои хорошие отношения с будущим начальством, то почему бы и не сделать взнос в «фонд мира»?
— Какая разница? Нам они даром достались, даром и отдам, — огорошил меня Клейн. — Так что, заберешь?
— Заберу.
Не любила я оставаться должной, но и отказываться было глупо. Тем более у Ника санки старые, давно пора бы заменить.
— Отлично. Значит, вечером завезу.
Клейн снова уткнулся в компьютер, а я тихо закрыла за собой дверь.
Хороший все-таки Серега мужик. Добрый. Клейны и раньше не бедствовали, у них хозяйство крепкое было, а уж сейчас, когда Сергей агрокомплекс организовал, так и вовсе в миллионеры выбились. А вот с личной жизнью Клейну не повезло. Сначала на фифе из московского клана женился, привез ее сюда, а она через три месяца сбежала и подала на развод, отсудив квартиру в столице, машину и приличную сумму компенсации. Потом Регину в жены взял, все надеялся наследника родить, а никак. Не все волчицы способны забеременеть не от пары. Вот и Регина не смогла, так и разошлись. Герку он совсем малышом взял. Привез откуда-то, но никому не сказал, от кого мальчишка. Сын и сын. И все. А где мать — неизвестно.
Вернее, Егор знает, но альфа, понятно, посторонним не скажет.
А Сергей с тех пор так один сына и воспитывает.
Я вышла из правления и огляделась по сторонам. Никого. Только заснеженные елки ровной полосой тянутся, да спортивный комплекс, построенный напротив, бело-синей крышей поблескивает.
Я села в машину, бросила взгляд в зеркало, отмечая, что выгляжу очень даже ничего, ничуть не хуже молоденькой Ирочки, и вырулила на Немецкую. Красивые белые дома, серые крыши, одинаковые кованые заборы, подстриженные самшитовые изгороди, идеально ровные дороги — настоящая европейская деревня. А вечером, когда зажигаются фонари, сходство становится полным, напоминая, что Волчий Лог основали немцы.
История давняя. В конце девятнадцатого века к власти в Мировом Совете пришли анористы — сторонники поголовного истребления оборотней, и по всей Европе прокатились зачистки. Тяжелое было время, кровавое. Волков истребляли целыми стаями, и те вынуждены были срываться с родных мест и бежать. Многие перебрались в Америку, часть обосновалась в России. Генерал Брагин принял немецких беженцев и выделил им в пользование участок. Так появился Волчий Лог. Чуть позже сюда перебрались несколько польских семей, среди которых был мой дед. А перед самой революцией в поселке обосновались еще и русские.
Я повернула к водокачке и усмехнулась. Чего это меня на старину потянуло? Неужели по работе соскучилась?
Сердце болезненно заныло. Соскучилась, да еще как! Для меня ведь Брагино — не просто усадьба, оно же давно домом стало. А теперь там этот… Брягинцев, черт его дери. Хозяин.
Вспомнилось, каким взглядом он на меня смотрел, как глазами раздевал, как целовал. И я сильнее надавила на газ, торопясь погасить ненужные эмоции.
Уже на подъезде к дому заметила Нику. Та как раз подходила к моей калитке. Вид у рыжей был взволнованный, густые вьющиеся волосы разметались по плечам, куртка расстегнута.
Я посигналила, и подруга обернулась.
— Инга! — обрадовалась она. — А я тебя попросить хотела. Ты сегодня сильно занята? Сможешь меня в город отвезти?
— Сейчас?
— Ага.
— Надолго?
— Нет, мне только в банк забежать. Если тебе не сложно.
Рыжая умоляюще посмотрела на меня своими серыми глазищами и улыбнулась. Твою дивизию, как ей это удается? И хочу держаться от нее подальше, так ведь не получается! Этот репей если прицепился, теперь точно не отвяжется, так и будет рядом крутиться.
Я ворчала, но, скорее, по привычке, совсем не ощущая былой неприязни. Все-таки Ника добилась своего — непонятно как, но она смогла пробраться ко мне в душу и что-то там изменить.
— Садись, — кивнула девчонке.
Та довольно кивнула и шустро запрыгнула в машину.
— Егор уехал, а я его джип боюсь брать, — пристегиваясь, затарахтела Ника. — Он слишком большой, я габаритов не чувствую. По деревне нормально, а вот в городе… Еще задену кого-нибудь. Порой мне кажется, что я никогда не научусь нормально ездить. У тебя вон как лихо получается, а я до сих пор в педалях путаюсь.
Я только головой покачала. Если рыжая будет болтать всю дорогу, долго я не выдержу.
— Вчера чуть Петровну бампером не задела… Ой, как красиво! — отвлеклась Ника. — Инга, ты только посмотри! Небо синее и эти белые шапки на деревьях…