Андерс легко выпрыгнул из седла. Звякнули сегменты доспеха. Голубые глаза смотрели остро и внимательно. В каждом движении чувствовались сбалансированность и расчет. О наследнике отзывались, как он сильном войне, достойном сыне своей династии. Положив одну ладонь на рукоять меча, он предложил руку матери и подвел ее к встречающим.
— Королева, — Дайрос и Аркарион поклонились, выражая почтение.
Голова раскалывалась. Ни он, ни Аркарион не сомкнули глаз сегодня ночью. Наверное, даже попытайся он заснуть, не смог бы. Перед мысленным взором до сих пор стояла отпечатавшаяся картина лежащей в луже собственной крови Лекс. В груди поселилась тупая боль, сжимая сердце, не позволяя нормально дышать. До сих пор не верилось, что ее больше нет.
— Примите наши соболезнования, — голос дрогнул. — Александра погибла ночью от руки наемника.
Аркарион вздрогнул на этой фразе. Он осунулся, глаза запали, в их глубине поселились боль и отчаяние. Хуже он выглядел только, когда погибла Мирианна перед их свадьбой.
— Погибла? — королева пошатнулась. Маска дрогнула и рассыпалась, показывая настоящие чувства. Голубые глаза подернулись пеленой слез.
Андерс смотрел на Дайрос с недоверием, и он растерял всю свою надменность. Лицо принца исказилось гримасой боли и страдания. Он обнял мать за плечи, пытаясь поддержать в столь непростое для их семьи и страны время.
— Где она? — королева сжала ладонь сына. Вновь взяла себя в руки.
— В главном зале.
Дайрос развернулся и вошел в Храм, чтобы указать путь. Внутри царило траурное безмолвие. Казалось, даже солнце светит тускло. Александра лежала у алтаря на каменной скамье. Тело обмыли, ее облачили в темно-синее платье, прямо под цвет глаз. Рану закрыл высокий ворот и можно было решить, что она просто спит. Такая прекрасная и навсегда потерянная. Для него, для них, для мира.
Королева с Андерсом прошли к Александре. Дайрос видел, как им тяжело принять правду. Он считал, что Лекс спрятали ото всех, но отношение Аластриэль и Андерса наводило на мысли о том, что они были близко знакомы с принцессой. Пальцы Аластриэль дрожали, когда она коснулась лба племянницы.
Дайрос отвел взгляд, сжав ладони в кулаки, но громкий вздох Аластриэль заставил вновь обратить взор к королеве и наследнику. Она отступила от Лекс, как-то растерянно взглянула на сына, но вспомнив о них, собралась. Полог отделил королеву и принца, не позволяя услышать их разговор. Аластриэль что-то быстро зашептала сыну. На лице Андерса мелькнуло выражение воодушевления.
Кивнув матери, он стремительно пересек зал и покинул помещение, даже не взглянув на друзей. Дайрос с Аркарионом переглянулись, вмиг подобравшись. Аластриэль же отступила от Лекс, больше не обращая на нее внимания.
— Что происходит? — первым нарушил установившееся молчание Аркарион.
— Андерс отправился в Великий лес, чтобы начать подготовку…
— Правду! — даже не сразу осознал, что его крик прервал речь королевы. Эльфы ощущают родственные связи, всем это известно. Пусть он видит то, что хочет видеть, но тень надежды лучше темного отчаяния.
Аластриэль вздрогнула, прищурила глаза, кажется разозлившись.
— Лекс — наш друг, — продолжил он, двинувшись к королеве.
— Даже больше, чем друг, — приглушенно проговорил Аркарион. И Дайрос мысленно повторил его слова.
— Поверьте, любой из нас хотел бы занять ее место. И вовсе не потому что она Хранительница, — Дайрос замер в полуметре от королевы Ринделла. Смотрел прямо в ее глаза, пытаясь и словами, и взглядом показать искренность своих чувств.
Александра необычная. Добрая, открытая, нежная и сильная одновременно. Он видел, как она плакала, когда они думали, что Арк погиб. Видел, как она заботится о подопечных. Знал, что она готова прийти на выручку, поддержать. Он бы защитил ее от всего мира, но потерпел неудачу.
Аластриэль размышляла над его словами по ощущениям целую вечность. Небрежно указав ладонью на лежащую у алтаря девушку, она, наконец, произнесла то, что подарило надежду:
— Это не она. Не знаю, кто это, но это не Александра.
/Хранительница/
Ноги до бедер покрывал плотный слой льда. Изо рта сиплым дыханием вырывались облачка пара. Пламя застыло, словно кто-то включил паузу в воспроизведении. Но холоднее были эти стальные объятия незнакомца. Они словно сковали саму душу, наверное так оно и было. Я не видела его лица, его тело казалось неосязаемом, хотя хватку я и чувствовала. Но голос, этот громогласный голос, звучал в мыслях, отдавался вибрацией в каждую клеточку тела и каждый уголок сознания.
Он пытался подчинить. Я осознавала это, но ничего не могла сделать. Грань между его и моими мыслями становилась все тоньше. И как только лед оконачательно скует тело, я просто исчезну, перестану существовать.
— Хранительница, вам нужно поесть, — голос монаха ворвался в мой полусон-полуявь.
Комната тонула в свете алых лучей заходящего солнца. Странно, мне казалось, только наступило обеденное время. Хотя, в последнее время я все чаще отключаюсь. И Аркарион с Дайросом приходили. Или мне показалось? Я уже ничему не удивлюсь. Эти дни я не ем принесенную еду. Окна открыты настежь. Дурманы и газ исключены. Магия? Может быть. Легче поверить в эти версии, чем признать, что я схожу с ума.
— Вам нужно поесть.
Взгляд, наконец, сосредоточился на стоящем у кровати, но старательно отводящему от меня взгляд, монахе. Какие же они одинаковые, все на одно лицо. И как же я их ненавижу. Лицемеры. Твердят, что защищают меня, якобы заботятся, а по факту заперли, нанесли знак, блокирующий магию, и, возможно, опаивали.
Но хуже всех Магистр. Приходит каждый день и рассказывает о моих обязанностях. Выйти замуж, родить, слушаться. От меня большего не требуют. Магистр даже сам планируется найти преемника для души Безликого. Главный нюанс состоит в том, что прежде чем передавать душу, преемник должен побыть со мной в магической связке пару лет. Как я должна совместить беременность и магическую связку непонятно. Мне кажется, для Магистра важнее именно беременность, а все остальное не имеет такого значения. Именно поэтому я боюсь, что скоро моего согласия просто не спросят.
— Я попробую пищу перед вами, — продолжал монах. — Поверьте, в в ней нет ядов и дурманов, — он упрямо стиснул челюсть, намеренный спорить.
"Сними сорочку" — мелькнуло в мыслях.
Наверное, впервые я улыбнулась с тех пор, как попала в эту комнату. Приподнявшись, я присела на колени. Монах, сначала обрадовался, а потом залился краской, когда понял, что я делаю. Пробормотав что-то нечленораздельное, он в мановение секунды покинул комнату, а я успела только схватится за подол.
"Молодец".
Обняв плечи руками, я рухнула на перину. По коже побежали мурашки, вдруг стало очень холодно и тоскливо. Да и сил не было. Как же охота есть.
Словно услышав мои мысли, появился Бесик. Хотя, запах колбасы я почувствовала раньше. Малыш ткнулся влажным носом в щеку, мяукнув, чтобы привлечь мое внимание. Нюх меня не подвел, фэйн на этот раз превзошел сам себя, сумев переместить в комнату целую палку колбасы.
— Ты сам ел? — я уже жевала, потому вопрос прозвучал скорее мычанием.
Котенок отпрыгнул от меня и присел, сложив перед собой лапки, давая понять, что сыт. Я ощущала искреннее беспокойство друга, надеюсь, он чувствовал и мою благодарность. За эти дни он освоился с перемещениями. Колбаса — самый большой куш, который он смог перенести. Правда, малыш и уставал. Вот и сейчас Бесик прилег, свернувшись калачиком. Проспит всю ночь.
Только что дальше? Ведь не в еде проблема, меня мучает другое. Иногда кажется, что я больше не вернусь после "провала" в видение. Я на грани отчаяния и не знаю, как спастись. Точнее, знаю, но этот путь равносилен проигрышу самой себе. Что если я все придумала? Может, магия сводит меня с ума, ведь я столько лет жила в немагическом мире?
Магистр ответил на многие мои вопросы, но появились новые. Не говоря о том, что истина стоила мне свободы. Я узнала, что мои родители из Силмана. И отец жив, он король Белой Иглы. Магистр отзывается о нем негативно, но ему я не верю. А еще у меня есть родственники в Ринделле. Что-то мне подсказывает, что потерянная тетя Элис, которую я искала в Китае, и есть королева Аластриэль. Только когда же она придет? И стоит ли надеяться на спасение? Я просто не могла заставить себя верить хоть кому-то.
"Никому нельзя доверять".
Зажмурившись, я сжала виски пальцами.
— Замолчи. Замолчи. Замолчи! — глаза жгли слезы. Но смысл плакать? Вообще есть ли в чем-то смысл?
"Нет".
— Кто ты?!
Из глаз все же брызнули слезы, я сжалась сама испугавшись своего крика. Первый шаг к сумасшествию — разговор с собой. Или первый шаг уже сделан?
"А ты не догадалась, Александра?".
Это невозможно! Или…
"Возможно".
Его смешок пронесся волной ужаса в мыслях. Я вскочила на ноги, пошатнулась, схватившись за столкбик кровати. Сколько я уже лежу? Поднималась ли сегодня с кровати? События дня расплывчаты, я почти их не помню. Заметалась по комнате, заламывая руки, шепча под нос слова успокоения самой себе и пытаясь прийти к решению. Как оказалось, решение принимать не придется.
Я так и носилась по комнате, боялась лечь и снова провалиться в видение. Комната погрузилась в ночной полумрак, лишь свет луны, входящий через окна, освещал ее. Бесик встрепенулся, чем привлек мое внимание. Замерла, прислушиваясь и услышала тихий вскрик внизу. Нападение?
На балкон запрыгнул человек в черной одежде. Занавески раздвинулись, пропуская его в помещение. Лицо наемника было скрыто маской, в руках он держал кинжал. Развернув его в ладони, чтобы ударить рукоятью, он двинулся ко мне. Так расслабленно, даже спокойно, будто не воспринимал меня всерьез. Хотя, как еще воспринимать безоружную девушку в одной сорочке?
Начав отступать, я огляделась, выискивая средство самозащиты. На глаза попался только кувшин с водой, лежащий на тумбочке у кровати. Который и схватила, вызвав смешок у наемника. Его пренебрежением я и решила воспользоваться. Тем более в моем нынешнем состоянии шансов на удачный исход почти нет.
Дождалась, пока мужчина подойдет близко и ударила кувшином, неловко и слабо. Наемник просто оттолкнул кувшин и ударил уже сам. Рука с клинком налетела на подставленный блок. Заученные приемы проходили легко, а вот тело подводило. Скользящим движением, я ушла в сторону, сразу ударила ногой под колено оппонента. Он потерял равновесие, взмахнул руками, пытаясь не упасть. Я и сама с трудом не упала. Но этой заминки было достаточно, чтобы направить инерцию его движения в нужном направлении. С тихим вздохом он ударился головой о край тумбочки, повалился на пол и затих.
Крик в голове был столь громким, что я рухнула на колени, схватившись за виски. Комната исчезла, я вновь оказалась в этом видении. Но больше не ощущала тела. До уровня шеи его полностью покрыл толстый слой льда. Лед поднимался все выше, сковывая душу и убивая… Я задыхалась, пыталась вырваться, но как и раньше не могла пошевелиться. Лишь смотрела перед собой, ощущая, как ледяная корка поднималась по щекам, стягивала губы, пока не затмила взор. Умирающим сознанием я смотрела на погибающий в синем пламени город сквозь слой льда. Теперь я знала, что это видение из прошлого Безликого.
Но вдруг в груди потеплело. Уши заложило треском разбиваемого льда. Я с громким вздохом вырвалась из видения.
Несколько секунд я стояла, не понимая, что происходит. Бессилие прошло, наоборот, в тело возвращались силы. Орамер сиял на груди, напитываясь моей магией. И почему-то ощущалась влага на руках. Ладони задрожали, когда я взглянула на них. Они в крови. И блокирующий магию знак, что мне нанесли на запястье исчез. Переведя взгляд от ладоней к полу, я увидела… себя. Мой двойник лежал на полу. Кровь толчками вытекала из раны на шее. Она растекалась лужей, скрывая все еще сияющие светом магические письмена, тоже нанесенные кровью
Меня затрясло от страшного осознания. Это я сделала! Ведь это наемник, он был без сознания, безоружен. А я убила его, используя энергию жертвоприношения для ритуала. Голос все время заточения шептал мне об этом ритуале, показывал письмена, уговаривал сбежать с его помощью. Это ведь был Безликий, но когда проявилась магия его воздействие исчезло. Неужели, только магия защищает меня?
Бесик мяукнул возле моей ноги, вырывая из панических мыслей. Я вновь взглянула на двойника. Не отличить. Потому что это не только иллюзия, тело жертвы и само перестроилось. Только магия скоро рассеется, и от тела останется только кровавое месиво. Какая ужасная магия, потому и запрещенная.
"Это твой шанс исчезнуть" — на этот раз голос Безликого звучал совсем тихо, словно шелест листьев на ветру.
Решение пришло быстро. Ведь он прав, я могу исчезнуть. Если повезет, тело похоронят до того, как магия ритуала рассеется. И тогда я, действительно, смогу скрыться, найти родных, выяснить больше о Безликом. Взгляд скользнул к ладони и кольцу наследника. Точнее исчезнуть на время. Меня быстро найдут. Но хоть вырвусь из Храма.
Как только решение было принято, я уже действовала решительно. Смыла кровь и переоделась в дорожный костюм. Меня ждали в гости после двадцатилетия, потому одежда была представлена разнообразная. Оставалось покинуть Храм незамеченной.
С башни спускалась по веревке, оставленной наемником. Но замерла, когда заметила, что монахе на втором уровне башни лежат убитые меткими выстрелами. Получается наемник был не один. Оглядевшись я заметила вдали и лучника. Он держал меня на мушке, но не стрелял. А я находилась уже на полпути. Спуск продолжился и завершился. Лучник опустил лук, и исчез. Решил сменить позицию? Если подумать, наемник тоже не пытался меня убить, а только вырубить. Скорее всего, я нужна живой. Значит, он будет ждать меня. Плохо.
К конюшням продвигалась вдоль стен. Природа кажется была на моей стороне, потому что луна скрылась за плотной дымкой облаков. По пути я заметила лишь один патруль монахов, но успела скрыться за фигурными кустами и переждать их отход. Приходилось продвигаться долго и осторожно. Я присматривалась ко входам в Храм, все были заперты, но даже если бы я пробралась внутрь, не смогла бы найти Дайроса и Аркариона. Придется выбираться, а потом найти способ отправить им весточку. Старания оправдались и конюшня была достигнута.
В нос ударил запах навоза и сена. Внутри было тихо, но лошади оживились, когда увидели меня. Из двадцати денников больше половины были пусты. Я двинулась вдоль них, выпуская коней на свободу. Келси громко всхрапнула, когда я добралась до нее. Прикусила плечо, выражая все свое недовольство моим отсутствием.
— Я тоже скучала, — прошептала я, погладив бархатные губы подруги-лошадки. — Готовься, нам предстоит веселенькая поездка до Ринделла.
/Тени/
Они замерли в тени скал, наблюдая за тем, как Александра осматривает вещи наемника, короткое противостояние с которым завершилось в ее пользу. Он нагнал ее буквально через пятнадцать минут после того, как она покинула пределы Храма. Позади слышалось оживление. Монахе отлавливали выпущенных на волю лошадей.
— Наши опасения подтвердились, — голос старика был тих, не слышим, словно ветер. — Исааз возродился.
— Идиоты, догадаться же перекрыть ей магию и запереть, — зло бросил второй.
Александра встрепенулась, обернулась. Синие глаза смотрели остро и внимательно, на секунду в них мелькнул белый свет и показалось, она видит их. Но потом, мотнув головой она отвернулась.
— Магистр считал, что Безликий устремиться к новой душе, если Хранительница забеременеет.
— Идиот, — повторил сердито. — Он лишил ее защиты. А что теперь? Хранительница — молодая девчонка. Сколько она сможет сопротивляться богу?
— Недолго, — согласилась тень первого старика. — Нужно подсказать ей путь.
— И готовиться к концу света?
— А я верю в нее.
— Рад за тебя, — язвительный смешок вновь заставил Александру насторожиться.
Она поднялась и направилась к кустам, держа клинок наемника наготове. Но Тени уже растворились в ночной темноте.
Глава 24
/Лучница/
Стрела со свистом ударила в центр мишени, заставив встрепенуться птиц и испуганно взлететь с ветвей дерева. Лалиэн осадила коня, привычным движением выхватывая новую стрелу из притороченному к седлу колчана. Вторая стрела вспыхнула золотистым светом и вонзилась в мишень, потеснив первую. Секунда и обе стрелы взорвались, напугав птиц и на соседних деревья.