Чандра снова добавил сомы в опустевший кубок. Он знал, что его почтительное обращение к Сурья-дэву, его согнутая спина и скромно опущенный взгляд делают своё дело – Сурья считает Чандру тихим и безопасным. Не замечая, как отдаёт Месяцу всё больше и больше.
– Это всё Сангья виновата, – проворчал Сурья. – Она настраивает детей против отца. Гм… Чандра, у меня есть идея, как всё исправить. Они все думают, что ты – чужой, и относятся к тебе как к чужаку. Но я сделаю тебя членом моей семьи, семьи Сурьи! Моя дочь Ями ещё юна, ей всего двенадцать лет. Но мы можем заключить брачное соглашение, и провести помолвку между ей и тобой, Чандра. Когда Ями подрастёт, вы станете мужем и женой, и уже ни у кого не будет вопросов.
– Это… это такая честь, Сурья-дэв! – Чандра бросился в ноги довольному собой Сурье. – Стать вашим зятем! Об этом я и мечтать не смел!
– Хватит благодарностей, ты это заслужил, – Сурья усмехнулся. – Зови опять танцовщиц, отметим начало твоей свадьбы.
– Шани! – Вишвакарма с трудом разыскал темноликого дэва, и теперь смотрел на внука с беспокойством. – Мир нуждается в тебе, Шани. Равновесие нарушено, и кто знает, что ещё будет дальше… Как бы ты не сердился на дэвов, всё мироздание не может пострадать…
– Дэв Вишвакарма, вы зря волнуетесь, – отвечал мальчик серьёзно. На плечо его уселся ворон, едва выучившийся летать, почти птенец. – Я ходил к Махадэву, и он объяснил мне моё предназначение. Что касается матушки… Я никогда не забуду её и никогда не забуду, как с ней обошлись. Однако она бы не хотела, чтобы я пренебрегал своим долгом, иначе все её усилия были бы напрасными. Что происходит в небесных локах, почему вы так взволнованы, дэв?
– Сурья-дэв, став дэвраджем, стал высокомерным, – вздохнул Вишвакарма. – Он привёл Чандра-дэва, который, вместо того, чтобы знать своё место, раздувает в Сурья-дэве этот огонь гордыни. Вместе они устроили настоящую катастрофу! От жара двух Солнц земля высыхает, грядёт огромное бедствие!
– Как Воздающий плоды поступков я предупрежу Сурья-дэва и Чандра-дэва о последствиях, – Шани сурово сжал губы и глянул на ворона. – Мы отправляемся в Сурья-локу, Каколь.
Второй дом
«Мы – это наши воспоминания. Они не только в том, что мы помним, но и в наших генах, в том, какие стратегии выбирали наши предки, чтобы выжить».
Мгновения ночи текли, как вода меж пальцев. Оставшись наедине с собой, Чандра плавно двигался по небесным равнинам, оглядывая всё вокруг и особенно – лежащую внизу Землю, которая виделась ему как большая пёстрая корова. На спине и боках коровы жили люди, там были роскошные дворцы царей, и домики пастухов, и ашрамы[1] мудрецов в лесах по берегам рек. Любопытство толкало Чандру держаться поближе к Земле, к тому же так удобнее было управлять водой – приливами и отливами, а ещё – поднимать воду из земли, чтобы растения могли её пить, собирать капли влаги из остывающего воздуха и создавать облака – хранилища воды. Потом Индра-дэв гнал эти облака и тучи в разные стороны, проливая дожди. На земле люди славили грозного Индру, подателя дождя, обладателя громового оружия – ваджры – но влагу, поднятую из водоёмов жаром Сурьи, собирал для дэвраджа именно Чандра.
Подумав о влияниях, Чандра рассудил, что такова уж его природа – перенимать черты и характер тех, кто его окружает. Так было всегда, сколько он себя помнил. В детстве Чандра пытался подражать своему отцу и братьям – но быстро отвлекался, и сурового аскета или благонамеренного мудреца из него не вышло. Даже божественный свет исходил не из него, а принадлежал Сурья-дэву. Чандра было огорчился, вспомнив, как дэвы говорят «у него нет ничего своего» – ни света, ни славы, ни даже, как выясняется, характера никакого – что он такое есть? Зеркало, пустота? Наверное, Буддх увидел это и отвернулся с отвращением.
Но прийти в совсем уж мрачное расположение духа Чандре помешало одно зрелище на Земле. Чтобы получше разглядеть, что там творится, дэв разогнал облака, и на Землю с интересом посмотрел молодой, растущий месяц. Внизу же расстилалось красивое озеро, заросшее лотосами. Но красивее озера и лотосов была девушка, купавшаяся в этом озере в совершенном одиночестве. Чандра не в первый раз видел эту девушку и, конечно же, обратил внимание на её необыкновенную красоту. Судя по одеждам, девушка была из богатой семьи, но купалась всегда одна и ночью – ни подруг, ни служанок видно с ней не было.
– Ах, месяц! – девушка звонко рассмеялась, увидев яркую изогнутую полоску в небе. – Ты пришёл поиграть со мной?
И она поплескалась ещё в озере, а затем убежала по тропинке в сторону возвышавшегося невдалеке дворца какого-то царя. Чандра последовал бы за нею, так любопытно ему было, что это за девушка, почему ночью, одна? Но путь его лежал дальше. Люди видели изогнутый, как будто бы в улыбке, месяц, и лишь мудрецы могли увидеть управляющего им дэва – невысокого, с длинными светлыми волосами, голубоглазого Чандру.
Следующим делом Чандры было собрать и перегнать на более тучные пастбища небесных коров, так что он достал свою флейту и, наигрывая простые мелодии, погнал коров по пути, который люди назвали Млечным. Так, занимаясь тем и этим, Чандра как-то отвлёкся от мыслей о собственном ничтожестве.
Когда занялась заря, Чандра, обойдя кругом весь небосвод, вернулся домой. Шани, который, к своему удивлению, прекрасно выспался, поглядывал на дэва весело – ну или, во всяком случае, не мрачно. Чандра решил, что это выражение лица Шанибудет толковать как весёлое, за неимением лучшего. Самому Чандре сейчас больше всего хотелось бы лечь спать – ночью-то он обычно занимался делами. Но нужно было тащиться в Сурья-локу ради довольно пугающего испытания. Хорошо хоть не битва, подумал Чандра, приводя себя в состояние более-менее бодрое путём поглощения сома-расы. Может, дэв в конце концов не пошел бы никуда, но Шани внезапно ввернул:
– Если не можешь сделать это ради себя или ради мира, сделай это для того, кто тебе дорог, – и внимательно посмотрел на Чандру.
– Иногда даже ты говоришь осмысленные вещи, – фыркнул дэв, пряча за насмешкой осознание. Конечно, у него был тот, ради кого можно было пойти даже на такое испытание. Чандру смущали не столько возможные трудности и даже не вероятные столкновения с враждебно настроенными грахами, сколько то, что за всем происходящим будут наблюдать зрители. Особенно Сурья-дэв. Который, как знал Чандра, точно не будет беспристрастным.
Доведя Чандру до тронного зала, где грахи в ожидании Сурья-дэва общались друг с другом, Шани наконец выпустил лунного дэва из виду – теперь направление движения Чандры было правильным, дальше он справится. А сам Шани отправился к Ями – сестра явно хотела что-то обсудить вчера.
Найдя взглядом Брихаспати с Буддхом, Чандра не решился напрямую подойти к сыну. Он боялся встретить его холодный взгляд и враждебность. Покружив вокруг, он улучил момент, когда Буддх отошел, и обратился к Брихаспати:
– Как прошли испытания на знание? Гуру, вы довольны Буддхом? – спросил Чандра после положенных приветствий.
– Очень доволен! Прекрасный мальчик, умный, добрый… Чистый. Такой правдивый, открытый, – Брихаспати искренне расхваливал Буддха, и, несмотря на напряжение между гуру и Чандрой, последний обрадовался.
– Это хорошо, – Чандра замялся, не зная, как спросить о настроении Буддха и его планах. Но Брихаспати уже и сам всё понял.
– Знаешь, Чандра, Буддх восхищается Сурья-дэвом, его твёрдому следованию дхарме. Теперь, когда Буддх взрослый, он хочет добиться всего сам. Чтобы все смотрели только на его собственные заслуги и не говорили про родственные связи. Понимаешь меня?
– Я понял, учитель, – пробормотал Чандра и быстро отошел, поклонившись Брихаспати. Если переформулировать послание учителя более прямо, получалось что-то вроде «Буддх не такой грешник, как ты, Чандра, и не хочет, чтобы его имя было связано с тобой». Иди в Нараку[2], говоря ещё более грубо.
Издали любуясь сыном, Чандра постарался смахнуть неизбежные слёзы и сосредоточиться на предстоящем испытании.
Наконец Сурья-дэв вместе с дэви Чхаей, Ямой и Ями вошёл в тронную залу и занял своё место. В зале, кроме грах, была целая толпа дэвов и дэви – все пришли посмотреть на то, как грахи будут проходить небесные дома. Многие были с жёнами – даже Индра-дэв привёл свою дэви Шачи. Шани, как всегда, вошёл последним и встал сразу за спиной Чандры.
– Шани, очень много взглядов будут следить за этой игрой, – Чандра явно нервничал, но Сатурн лишь слегка улыбнулся, он был не в своей самой отстранённой форме, как в битве планет, но всё равно казался совершенно непробиваемым. Все эти толпы оценивающих зрителей совершенно не производили на него впечатление. Рядом с таким уверенным Шани Чандра и сам почувствовал себя более спокойным.
– Не волнуйся об этом, Чандра. И о взгляде Сурья-дэва не волнуйся – я позабочусь об этом. Думай лучше о том, как поступать правильно. Помни: если ты будешь поступать честно, ты всегда можешь попросить меня о помощи. Поступай честно, Чандра. И всё будет хорошо.
Чандра кивнул, а Шани подумал, надолго ли его хватит. Уж слишком увлекающаяся у Чандры натура.
– Нараяна, Нараяна! – Нарада появился, чтобы следить за испытанием. После приличествующих торжественных и напутственных речей настало время броска костей, чтобы определить, в каком доме какая граха начинает движение.
– На меня кости не бросайте, божественный мудрец, – объявил Шани, и на вопросительно поднятую бровь риши пояснил. – Поскольку я выиграл битву планет, то имею право находиться в Первом доме, наблюдать за происходящим вместе с Сурья-дэвом. Но я оставляю за собой право войти в карту в тот момент, когда там понадоблюсь. Это приемлемые условия?
– Да, Шани, ты имеешь на это право, – согласился Нарада, задорно сверкнув глазами. Сурья хотел было возмутиться, но право было за Шани. Поэтому Солнцу пришлось стерпеть нелюбимого сына рядом с собой в этот раз.
Шукрачарье выпал Седьмой дом, Брихаспати – Девятый, Мангалу достался Второй, Раху и Кету Нарада набросал начинать вместе с Третьего дома, чему они обрадовались непомерно, Буддх начинал в Четвертом, а Чандре хитрый риши выбросил тот же Дом, что и у Мангала, – Второй. И, под благословение Нарады грахи вступили в карту, которая теперь находилась на полу Сурья-локи. Вступив в символы домов, планеты оказались в разных местах всех трёх миров.
Первым делом Чандра огляделся – так, это Мритью-лока, то есть Земля. И место кажется знакомым – ну точно, это лес вблизи озера, где по ночам купается загадочная красавица. Мангала не видно – наверное, его притянуло другое место Второго дома. И хорошо, начинать путешествие столкновением с гневной грахой не очень хотелось. Чандра быстро оглядел себя – дом сам выбрал облик для дэва – судя по одеждам и украшениям, дэв принял облик человека небогатого, но и не нищего какой-нибудь.
Сориентировавшись по восходящему солнцу, Чандра направился в сторону озера. Но замер, едва пройдя полпути: на полянке паслась группа красивых пятнистых оленей. Чандра залюбовался их стройными ножками, большими глазами и кротким видом. Достав флейту, он стал наигрывать оленям тихие, успокаивающие мелодии. Чуткие животные сначала недоверчиво поглядывали на Чандру, а затем, очарованные его игрой и плавными движениями, собрались вокруг. Чандра гладил оленей, и они ничуть не возражали. Один олень был особенно ласков: он положил голову на колени дэву и смотрел большими печальными глазами.
– Что он делает? – фыркнул Индра-дэв в Сурья-локе при виде этой картины. – Ему надо двигаться, а он со зверушками возится.
– Да как-то незаметно, что в его уме цель – победить в гонке, – усмехнулся Сурья-дэв. Яма тоже усмехнулся, он с куда бОльшим интересом смотрел на то, что делает Мангал.
Дхамини не могла ничего сказать – кто она такая, открывать рот в собрании высокопоставленных дэвов, только сжала кулаки, мысленно прося богов Триады сделать так, чтобы всё сложилось хорошо. Ями, после разговора с Шани настроенная решительно, только покачала головой – обсуждать то, что все видели, ей не хотелось. Казалось, она ждала чего-то.
– Не делайте поспешных выводов, Сурья-дэв, – спокойно заметил Шани. – Человек может двигаться к цели не прямо и всё равно достигнуть её быстрее, чем прямым путём. Подобно тому, как прямой путь может вести через лес, затрудняющий движение, а обходной – по хорошей дороге.
– Кто сосредоточен на цели, тот и победит, – отрезал Сурья. Но Шани был доволен, так как добился своего – отвлёк внимание Солнца от Чандры и заставил его перевести свой взгляд на другие грахи.
– Почему ты такой грустный, почему плачешь? – спросил Чандра оленя, который ронял крупные слёзы.
– Как же мне не плакать, уважаемый дэв? Я-то вижу, что вы – дэв… Всякие животные питаются нашим мясом: и тигры, и львы, и волки, и шакалы, и змеи – все хищники. Мало того, и люди охотно стреляют нас, ради шкур и мяса. Но не о том я плачу, что жизнь оленя коротка и полна опасностей и что жить нам приходится в постоянном страхе. Чуть слышим шорох – сразу настораживаемся, второй раз – и вот мы уже убегаем. Ни минутки покоя не знает олень. Но я от того плачу, что, несмотря на то, что мы питаем множество живых существ, все восхищаются хищными животными. Львам, орлам, даже свирепым буйволам поклоняются, им ставят статуи в храмах, просят о заступничестве перед богами. Нас же все презирают за трусость… Обидно это всему оленьему роду.
– Бедняга, – Чандра погладил оленя по голове, между небольших рожек. – Действительно, как-то несправедливо. Олени не трусливы, они просто берегут свою жизнь и жизни своих детей, нет у них ни клыков, ни когтей, чтобы драться. Знаешь что? Стань моим спутником, пойдём со мной. По пути что-нибудь придумается.
– Стать спутником Чандра-дэва я согласен, – кивнул проницательный олень, и Чандра наконец поднялся с земли и покинул полянку.
Выйдя к озеру, Чандра увидел, что брахманы уже закончили ритуал приветствия Солнца и разошлись кто куда, а на берег пришли девушки и женщины с огромными тюками грязной одежды. Они принялись тереть и бить её, и воды озера замутились.
– Почему вы стираете всё это здесь, а не в реке, которая уносит грязь? – поинтересовался Чандра у девушек. Некоторые из них, не прерывая своего занятия, стали заигрывать с симпатичным путником, на что Чандра постарался не обращать внимания – вёл он себя на удивление сдержанно.
– В реке стирать нельзя, – пояснила одна из прачек. – Там живёт огромный крокодил, который хватает любого, приблизившегося к берегу.
– Разве в вашем царстве нет храбрецов, убивших бы крокодила?
– Есть, конечно. Но крокодил – это брахман, святой человек, обратившийся в крокодила по проклятию. Как же убить святого? Ведь это страшный грех на многие перерождения.
– Действительно, затруднение, – озадачился Чандра.
– А ты кто, путник? Раньше мы тебя не видели, – спросили девушки, подмигивая друг другу и хихикая. – Видно, ты добрый человек, раз олень тебя не боится.
– Меня зовут Пуру, я рассказчик историй. Могу поведать о божественном, могу – о мирском. Нет ли здесь поблизости дворца с щедрым правителем, который любит услаждать свой слух?
– Есть, есть! Иди вот по этой тропинке! Сам царь, царица и наследный царевич послушают твои истории! Но и мы этого хотим!
Пообещав девушкам усладить и их слух, Чандра с оленем направились по тропинке ко дворцу.
«Для земного дворца небольшого царства этот вполне приличный», – заключил Чандра, оглядывая обстановку. Конечно, во дворец его пустили не только ради историй – внешность тоже оказала своё воздействие, особенно на женщин. Мужчины же решили, что человек с оленем вряд ли может быть опасным. Хотя начальник стражи устроил настоящий допрос, выясняя, из каких краёв Пуру, кто его родители, где он бывал в своей жизни, он остался доволен ответами. Чандра знал о земной жизни достаточно, чтобы нигде не запутаться.