Амари вздохнул. Вряд ли Керво было дело до его мнения.
— А гарнизон Нозарока? — спросил он.
— В казармах. Я не увидел смысла в привлечении солдат.
Амари сам отвел Злата в конюшню, почистил, налил свежей воды, затем прошел в герцогский кабинет и расположился с бокалом вина в одном из кресел.
Керво стоял возле разожженного камина и ворошил шпагой угли.
— Мне нужны ответы.
Керво обернулся и хмыкнул. Зловеще-алые отблески огня играли на его лице, им вторило красное вино в бокале.
— Я уже говорил: объяснение объяснению рознь. Не каждое слово должно быть произнесено, скажу больше: сами звуки могут погубить многое и бросить нас в горнило войны.
— Герцог… вы хорошо себя чувствуете? — никогда Керво не говорил так путанно и странно откровенно. Причем в его искренности Амари впервые не сомневался: герцог верил в то, будто произойдет нечто очень плохое, попытайся он рассказать все, как есть.
Керво покачал головой. Амари он показался очень уставшим и, наверное, поэтому мягче, чем обычно.
— Вас потрясло несправедливое обвинение в смерти той несчастной? — решил перевести он тему, а Амари не стал сопротивляться. Лучше уж они поговорят о пустяках, нежели Керво примется философствовать о войнах и тайнах.
— Не знаю… Я готовился к чему-то подобному, но не ожидал целого бунта, — признался Амари. — Поймите меня правильно: то, что сурэйцев не любят на севере, известно мне с детства, но антипатии к нам подвержены в основном аристократы, а не обычные люди. Я не ждал от них подобной ненависти. Я думал, они…
— Любят своего короля и, соответственно, вас? — Керво опустился в кресло напротив, налил себе вина. — Толпа — та же шлюха. И нужно ей, кстати, того же — ваших денег и власти. Зайдите в любой бордель, киньте пару тарлев, и вас обслужат по высшему разряду, но вряд ли к любви это будет иметь хоть малейшее отношение. — Снова откровенность, но уже не такая пугающая, а в духе Керво — надменно-оскорбительная.
— Вы ненавидите людей, — Амари не ждал ответа; скорее, просто хотел продлить разговор. Видимо, успел привыкнуть к злым насмешкам и к тому, что даже дельные советы Керво бросает зло. А еще: к помощи из-под палки, навязанному вниманию, подаренной, будто кость бездомному псу, жизни. Как же это выводило из себя поначалу! Как бесило! Но… отчего-то сегодня все изменилось.
— Я не терплю фантомов вроде любви по обязательству, ими слишком легко прикрывать недостойныедействия и мысли. А еще я ненавижу, когда лгут самим себе.
Примерять высказывания Керво иначе, чем на себя, у Амари не выходило, но действительно ли тот хотел обвинить именно во лжи?
— По-вашему, я лгу?.. И в чем же, право?!
— Вот вы как раз здесь вовсе ни при чем, — сказал Керво и улыбнулся одной стороной рта. В кабинете, освещенном лишь камином, это выглядело жутковато. — Хотя… как иначе понять вашу блажь? Поимка зверя… хм… смешно. Вы верите в то, что совершите подвиг, но на самом деле желаете лишь возвратиться к Алонцо, а еще лучше — отправиться на ближайшую войну. С кем там намечается?.. С Намитом?
— Так было. Но сейчас я не уверен.
Керво кивнул и потянулся, чтобы наполнить бокал снова.
— Не собираюсь вам мешать. Ищите, коли нужно, и постарайтесь не погибнуть. Прошу вас, не подвергайте излишней опасности собственную жизнь, она слишком дорога.
Амари вздрогнул, вспомнив страшный потусторонний взгляд.
— Зверь существует?
— Пфф… — Керво покачал головой и оборотил взгляд к потолку. — Если я кивну, вы не поверите, скажу «нет» не поверите тем паче, так зачем спрашивать вообще? — Амари вздохнул и совершенно не ожидал завершения фразы: — Понадобится помощь — скажите. Я не откажу.
Остаток дня прошел словно в тумане, зато к вечеру в голове у Амари прояснилось. Утреннее потрясение не то чтобы забылось, но почти перестало волновать.
Темно-сизые тучи заволокли полнеба и обрушились дождем. Ливень прибил пыль, смыл копоть и грязь с улиц Нозарока. По мостовой понеслись ручьи, ветер резвился меж домами, подталкивая редких прохожих, а вдали у горизонта бушевал закат: яркая полоска неба и неистовое солнце — огромное и уставшее. Амари распахнул окно, с удовольствием подставляя лицо бьющим в комнату каплям. Ветвистая молния на мгновение расцветила сизую часть неба, загрохотало почти сразу же. Вторая — длинная, изгибающаяся словно кнут, — ударила в шпиль древней башни, видно, не просто так прозванной Грозовой.
Окно, впрочем, пришлось быстро закрыть: библиотечные фолианты не терпели сырости. Зато в окружении древних книг Амари чувствовал себя уютно, а под взглядом странно знакомой девушки на портрете — почти счастливо. Он уже приготовился к тому, что «Перечень мифов и сказаний мира Эрохо от истока до наших дней» знаменитого Феличе Корда будет искать долго, однако нужный том отыскался на удивление быстро — на первых полках, словно кто-то недавно брал его почитать на сон грядущий.
Амари поставил на низкий круглый столик прихваченную с собой шкатулку, устроился в глубоком кресле и пролистнул несколько страниц. В начале книги шли сочинения самого Феличе о том, как погибал Создатель и творил Эрохо собственной кровью. Амари интересовало вовсе не это, а легенды северных земель.
«Третьего аньо первого сига инверно у северных гор, что подпирают лик небесный, начали твориться бесчинства всевозможные, на деяния рук людских непохожие», — прочел он и поморщился. Хронист жил не столь и давно, но изъясняться предпочитал сложно и пространно, будто сказители прошлого. Книговеды видели в том особый стиль и красоту, наслаждаясь хитросплетением фраз, но суть в творениях Корда приходилось отыскивать по крупицам, продираясь через горы красивостей. Можно было лишь надеяться на то, что он не добавлял ничего от себя, пересказывая древние мифы.
— Не думал, будто ты любитель такой литературы, — дверь распахнулась, а затем захлопнулась от сквозняка. В темном углу на ковре обнаружился заспанный Винто, и его точно здесь не было, когда Амари входил.
— Как ты здесь очутился?
— Ну… — Винто потер глаза и рассмеялся. — Пришел. А ты, кстати, не ответил.
— Нет, не любитель, если ты об этом.
Винто поднялся, заглянул поверх плеча Амари и расхохотался снова:
— О Творец! Да он еще порядком приукрасил и без того кошмарную легенду.
Амари пожал плечами, что-то такое он и предполагал.
— Ладно, — Винто забрал книгу и с ногами уселся в кресло. — Давай я тебе расскажу.
— А ты знаешь?..
Винто на подобный вопрос только хмыкнул.
Ночь еще не вступила в свои права, а Амари уже знал о первом сиге, звере и страшной легенде больше, чем рассчитывал. Винто оказался великолепным рассказчиком.
— Получается, зверь обитал в Нидосе всегда?
Если верить легенде, время от времени мир пытались уничтожить извне, вот тогда-то и появлялся монстр. Причем не сам собой. Он являлся кем-то вроде волкодава, которого призывал выходец из-за грани. Кстати, выходец этот мог протащить в Эрохо и иных сущностей — своих слуг. Те умели воздействовать на обычных людей и питались кровью. А противостоять всему этому кошмару, обязан был некий хранитель.
Разумеется, оканчивалась легенда хорошо, но в том и не могло быть ничего странного: с миром-то ничего плохого не произошло до сих пор.
— Или никогда, — Винто откинулся на спинку кресла и собрал волосы в высокий хвост. — Ленту подай.
— То есть… как — никогда?
Узкая полоска золотой ткани лежала на ковре. Чтобы ее поднять, Амари пришлось выбраться из кресла. Лениво, конечно, но чего ни сделаешь в знак благодарности?
— Раньше люди любили наделять звериными повадками тех, кого не понимали. Вот ты, например, знал, что одного из твоих предков на протяжении почти всего второго сига верано в Сурэе называли демоном? К слову, прямым потомком того, с кем сражалась правица из легенды о споре с кошкой.
— Чушь, — Амари поднял ленту, а когда обернулся, Винто уже сидел в его кресле и внимательно разглядывал шкатулку.
— Вот. А теперь подумай над всеми этими страхами. Не стану утверждать, будто мистических существ в Эрохо нет, я сам живой пример их присутствия, — Винто взъерошил волосы и мотнул головой, раскидывая волосы по спине. — Но короткое высказывание порой вмещает мудрость нескольких книг, а витиеватость речи ведет лишь к домыслам, лукавостям и лжи, — и потянулся к шкатулке.
— Я подумаю, — Амари перехватил его руку и вложил в нее ленту, забрал шкатулку и ушел с ней в другое кресло.
— Расхотелось, — Винто повертел ленту меж пальцев, а потом завязал на запястье. — А там что?
Амари пожал плечами.
— Неужели не интересно? — искренне удивился Винто.
Амари повертел шкатулку в руках: обычная, резная. На крышке темный опал, по бокам — замысловатая золотая вязь каких-то символов. Дно шершавое, прикасаться к нему неприятно.
— Ну давай же, открой.
Однако замок не поддавался. Амари уже хотел надавить сильнее, когда Винто вырвал вещицу из его рук.
— Ты самоубийца?
Амари удивленно глянул на него.
Винто театральным жестом прижал тыльную сторону кисти ко лбу и закатил глаза:
— Ах, принц, ну разве так можно?! А если бы я предложил тебе из окна выпрыгнуть? — перестав кривляться, он перевернул шкатулку и осторожно надавил на замочную скважину ногтем, вкладывая его словно ключ. Щелкнуло; и почти тотчас с тихим хлопком в деревянный подлокотник кресла ударили две тонкие иголки, наверняка отравленные.
— Вот ведь…
— Подай-ка мне кинжал, — Винто указал на лежащий там же, где раньше лента, странной формы клинок с узким, заостренным на конце лезвием. — Только не поранься.
Предупреждение не было напрасным. Вместо навершия у кинжала оказался еще один клинок — очень короткий. Им Винто и принялся ковырять дно шкатулки.
— Готово. Желаете взглянуть, ваше высочество? — насмешливо поинтересовался он.
Дно отвалилось, а на стол посыпались письма, должно быть очень важные, раз их хранили так, Амари взял одно и повертел в руках.
— Дилемма, правда? — усмехнулся Винто. — Читать чужие письма против чести.
— Во вскрытии чужих шкатулок… хм… тоже чести мало.
Винто пожал плечами и снова занялся волосами.
— Твой друг, кстати, этим не гнушался, — Амари осторожно развернул скомканный лист. — Я говорю о герцоге Керво…
— Да хватит уже! Читай.
Амари встал ближе к свече, проглядел написанное. Летящий почерк было трудно разобрать, но невозможно спутать с чьим-нибудь другим. Письмо Керво. С четкими указаниями, что следует делать, если в столице вспыхнет бунт. Хозяину шкатулки предписывалось сжечь собственный дом и покинуть Нидос. Навсегда.
— Интересно?
— Не то слово, — устало вздохнув, ответил Амари, свернул письмо и заткнул за пояс. Второе содержало какие-то подсчеты, заверения в дружбе и уважении. Почерк уже другой: мелкий и корявый. Третье Амари скомкал, не дочитав.
***
Ранним утром последнего дня третьей месы верано принц крови Амари Рейес вновь скрестил шпагу с герцогом Нидоса Веласко Керво. Солнце еще не успело оттолкнуться от дальних крыш, когда клинок первого жалобно зазвенел по плитам двора.
— Скверно, — герцог подавил зевок. — Впрочем, иного я не ждал. — Недостаточно сильно, недостаточно быстро, недостаточно ловко и совершенно неумело, — продолжил издеваться Керво. — Кто вас только учил?
— Ваш король.
— Не верю! Сантьяго, слывший первым дуэлянтом, в гробу б перевернулся от такого. Узнай он, что его собственный сын, Алонцо, столь плох, трон ему уж точно не доверил бы. Побойтесь праведного гнева предков, ваше высочество! Вам руку ставила пара-тройка недоумков, мнящих себя учителями фехтования, а не отец.
Амари глубоко вздохнул и промолчал: возразить ведь нечего. Настроение у Керво с утра оказалось приподнятым, а значит, от его язвительности страдали все, кто попадался на глаза.
— Ладно. Тогда начнем с азов. И с вашего клинка.
По его приказу Карлос вынес во двор шпагу, похожую на ту, что держал Керво, только абсолютно черную. Как мастеру вообще удалось создать такое оружие, Амари не понял. Из чего оно сделано — тем более. Солнце коснулось металла, погладило лишенную украшений гарду, его луч заблудился в синем диаманте, венчающем навершие, — единственном и столь же необычном украшении, как и шпага. Синие диаманты — вовсе не то же самое, что сапфиры. Их цвет не так насыщен, но они прозрачнее и чище.
— Я вижу, вам нравится. Дарю.
— Невозможно.
— Отчего же? — прищурился Керво. — Ведь этот клинок подходит больше того изобилия золота, которое висит у вас на боку и наверняка мешает при ходьбе. И нравится вам гораздо сильнее.
— Вы не понимаете. Моя шпага — символ королевской власти. Такая же, как герб. Она ведь указывает на статус!..
Еще Амари подумал о том, что, не будь при нем этой шпаги, его никто не принял бы за Рейеса: слишком непохож.
— Над расколотыми щитами, на которых раньше малевали гербы, никто не проливал горьких слез. Наши предки были более практичны и знали: жизнь ценнее и гербов, и званий, и титулов. Поучитесь-ка у них. Хотя бы этому! — Керво прошелся по двору, пнул носком сапога гарду, заставив упавшую шпагу Амари подпрыгнуть, подцепил ее левой рукой.
— Чем вас не устраивает мое оружие? — спросил Амари.
— Мне приходится проявлять осторожность. Ваш клинок сломается после первого же серьезного удара, — и он кинул в него собственной шпагой. Амари не спасовал: его пальцы словно сами собой стиснули рукоять.
Простой клинок, в навершии сапфир: крохотный, издали и вовсе незаметный. Великолепно сбалансированное оружие, в меру легкая, чтоб не уставала рука, но достаточно тяжелая для нанесения удара шпага оказалась удобнее всего, что Амари держал в руках до этого. У него аж дух захватило — так захотелось пустить ее в ход.
Он снова забыл о необходимости следить за выражением лица, и когда нехотя оторвал взгляд от искрящегося на солнце клинка, Керво ухмылялся и выглядел довольным донельзя.
— Сломаете, — герцог повертел в руках шпагу Амари, провел пальцем по литере «Р» и встал в позицию, — пеняйте сами на себя.
Шпаги встретились вновь. Через два удара золоченый клинок жалобно зазвенел на плитах. Сломанный.
Амари застыл на месте, не в силах произнести ни слова. Керво покачал головой и усмехнулся:
— А жаль. Все же произведение придворного искусства. — В его руке остался лишь эфес.
Амари стоял и молчал, опустив голову. Его взгляд потерянно блуждал по плитам двора.
— Не вздумайте ударяться в мировую скорбь: клинок, конечно же, починят, — продолжил Керво с издевательской интонацией. — Тем более, этот бой остался за вами, я ведь безоружен… а может, и нет, — он отбросил бесполезную рукоять и подошел к Амари. — Поразите меня, если сможете.
Ударить безоружного?! Амари считал подобное ниже своего достоинства. Он протянул Керво его шпагу и отвернулся.
— Пропади Творец с его же кровью! — крамольно выругался герцог. — Как же с вами тяжело…
Глава 6
— Яблоки, яблоки! Сочные и спелые! — доносилось откуда-то снизу и справа. — Покупайте яблоки!
Улица за створками окон жила суматошной жизнью: скрипели телеги, звучно раздавалось по камням мостовой цоканье копыт. Случайно забредшая к трактиру торговка — рыночная площадь располагалась на другом конце города — нахваливала яблоки, наверняка зеленые и невозможно кислые. На дворе стояла четвертая меса верано, в холодном северном Нидосе ничто не успело бы созреть.
— Дом принадлежал негоцианту из Намита, — доложил Валэ, оторвавшись от аппетитно пахнущей куропатки.
В трактире Хайме готовили выше всяких похвал, но Амари заказал себе только кружку пива. Есть он не хотел и, в отличие от большинства южан, не относился к пенному напитку предосудительно.
— Намитцу?
— Именно так, мой принц. В том нет ничего странного: граница рядом, а торговый люд везде чувствует себя как дома, — Валэ пригубил вина и продолжил: — Этот… м… не помню… возил товары с севера, а как разбогател, так и пристанищем обзавелся.