— А моя семья?..
Воевать с женщинами и детьми — последнее дело, но говорить это или обещать мерзавцу хоть что-то Амари не желал.
— Ваше выс… — разбойника ухватили под руки и вытащили из комнаты.
— Валэ, проследите.
Капитан кивнул и вышел. Амари бросил затравленный взгляд на герцога, тот оставался безучастен по-прежнему.
— А теперь отвечайте, что вам до меня? И не вздумайте отговариваться родством! — голос сорвался, но Амари не было до него никакого дела. Владетелю Нидоса не раз приходилось становиться свидетелем истерик младшего принца. Потерпит уж как-нибудь очередную. — С какой стати прибыли спасать от своих же сообщников?..
— Потрудитесь ответить сами, — тонкие губы дрогнули, но изваяние так и не удосужилось ожить.
— Скажите, все это ложь? — Амари плевать хотел на то, что его слова звучат мольбой. — Я вам поверю!
— Нет, — резко оборвал Керво. — Вам давно пристало научиться думать, а не верить.
Этого Амари уже не стерпел, да и времени не осталось, потому что вернулся Валэ, а при нем откровенничать не хотелось.
— Веласко, герцог Керво, — услышал Амари свой собственный отстраненный и ровный голос, — вы арестованы и будете сопровождены в Кастеллу. Суд короля определит вашу дальнейшую судьбу.
Тот не повел и бровью:
— Мои люди?
— Отправятся с вами.
— Полагаете это справедливым? — тонкие губы тронула язвительная усмешка.
— Вы все равно в справедливость не верите, — огрызнулся Амари и, выйдя за порог, бросил ожидавшему в коридоре конвою. — Увести.
***
Снаружи обиталище деревенского главы мало чем отличалось от остальных одноуровневых домишек. Зато внутри представляло собой нечто несуразное и одновременно роскошное. Стены украшали ковры и гобелены, на них висели картины и оружие. Золотые чаши и кубки занимали все свободные поверхности. Недавний хозяин дома тащил в него все, что казалось ему ценным. О сочетаемости вещей он не имел ни малейшего представления. Неясно, как у него самого в глазах не рябило от подобного разнообразия.
Амари вздохнул, кивнул караулившим арестанта солдатам и толкнул дубовую дверь. Та распахнулась с противным скрипом. Может, Эраг и устроил из своего жилища логово, полное сокровищ, но до бытовых дел не снисходил, проявляя завидную обстоятельность в желании сделать из дома место, в котором неприятно находиться. Наверное, потому герцог и потребовал, чтобы его держали именно здесь, желая насолить Амари еще сильнее.
В комнате чадили свечи, было слишком жарко и душно от пряных моревийских благовоний. Из обстановки кричащей роскоши выбивалась застывшая у окна стройная фигура. Керво скинул камзол, по-юношески тонкий, спокойный и в то же время напряженный, будто натянутая до предела струна. В этой грубой комнате, посреди нарочитого богатства он казался черным бриллиантом, случайно затесавшимся в россыпь стекляшек. Амари подумал, что, содержание в подобном месте должно казаться пыткой, особенно учитывая безупречный вкус, с которым был обставлен особняк Керво в Нозароке.
Обернуться тот не соизволил, но Амари не сомневался: герцог прекрасно слышал, как он вошел. Амари не ожидал увидеть отчаяния или раскаяния — Керво не из тех, кто просит пощады и отказывается от собственных планов, наверное, столь же надменно он станет стоять на эшафоте, перед судьями и королем — однако герцог не мог не понимать того, что проиграл. И, возможно, все же согласится поговорить. Амари с замиранием сердца думал, что властитель Нидоса не избегнет кары, но очень хотел помочь ему.
Ждать далее не имело смысла. Амари откашлялся, привлекая внимание, но Керво до него так и не снизошел.
— Герцог!..
— Разве это все еще мой титул? — лишенным эмоций голосом поинтересовался тот.
— Отменить привилегии, звания и титулы может только его величество, — ответил Амари.
— Вот как, — Керво отвернулся от окна и прошел к стоящей у стены деревянной скамье. На нее он опустился так, словно грубо отесанное дерево являлось не меньше чем драгоценным бархатом и, закинув ногу за ногу и заломив бровь, продолжил: — А я думал, забыли, кто такой Алонцо, а кто есть вы, младшиц принц.
Захватить приличествующие ситуации кандалы никто не догадался. Герцогу Нидоса связали руки впереди обычной веревкой. Его разоружили, но в остальном облик Керво не претерпел изменений. На бледном породистом лице кроме скуки ничего не удавалось прочесть.
— Если бы сейчас мы сидели дома, я предложил бы вам бокал вина, — устало проронил тот и облокотился на гобелен с изображением охоты. Запрокинутая голова закрыла тело летящего над пропастью оленя, потому стрелы охотников теперь целили Керво в шею. — К счастью, это не мой особняк. И я буду вам признателен, если попросите принести хотя бы воды.
У Амари и самого пересохло в горле, а от сладковатого запаха моревийских благовоний заныли виски. Когда один из солдат принес легкого белого вина, пустые глиняные кружки и кувшин воды, Керво поднялся и прошел к столу.
— Прошу вас, герцог. Вина?
Керво качнул головой:
— Северянам не удаются благородные напитки. Особенно светлые. Лоза вызревает плохо. Чтобы избавиться от кислоты, в такое вино добавляют мед, измываясь над вкусом, сколь только можно. Подобным… хм… пойлом жажду не утолить.
Амари наполнил кружки ключевой водой, думал, Керво попросит разрезать веревки, но герцог приспособился и так. Взяв кружку в ладони, словно чашу, он коснулся губами прозрачной жидкости. Пил он неспешно, прикрыв глаза и наслаждаясь каждым глотком.
— Я никогда не думал над этим до недавнего времени, но, возможно, мои родичи-моревийцы не зря называют вино кровью, — проронил он, допив. — У некоторых… она такая же… разбавленная.
Амари прикусил губу. Намек был слишком прозрачен, чтобы его не понять. Раньше он наверняка бы уже кричал и требовал дуэли, сейчас только поморщился. И спросил абсолютно спокойно:
— Вам недостаточно, герцог?
— Благодарю за воду, — Керво осторожно, словно та являлась драгоценным хрустальным бокалом, поставил кружку на стол, тряхнул головой, убирая упавшие на лицо волосы, и вернулся на скамью. — Зачем вы пришли, принц Рейес? Не для того же, чтобы утолить жажду узника?
От этих слов Амари вдруг стало очень горько. Можно подумать, в его отсутствие Керво пытали жаждой!
— Вы не узник и не пленник, — поправил он, — а бунтовщик и изменник.
— Даже так? — Керво слабо улыбнулся и принялся рассматривать свои руки. Так, словно лишь сейчас заметил опутавшие запястья веревки. — И в чем же вы меня обвиняете, юноша?
Амари глубоко вздохнул:
— В попытке отложения от Кассии. В государственной измене. Я же говорил…
Зачем он пришел сюда? — Амари и сам не понимал этого. Все еще сомневался, не мог решить раз и навсегда и знал, что стоит Керво только заикнуться о невиновности, тотчас поверит. Сам разрежет путы. И будь, что будет. Керво столько раз спасал его, а уж если вспомнить каждодневные уроки фехтования… забыть о насмешках и издевках, которые, стоило отринуть излишнюю гордость, больше не казались оскорбительными…
— Смешно, — прервал его размышления герцог все тем же лишенным эмоций и интонаций голосом. — И на кой оно мне сдалось?
— Вам претит подчиняться нам, Рейесам, — ответил Амари и сам удивился, насколько неправдоподобным показалось это объяснение.
— Мой отец до последнего поддерживал короля, — заметил Керво. — Впрочем, вам вряд ли известно об этом.
Как же он заблуждался на этот счет! — Амари едва не высказал это вслух. Зато выкрикнул другое:
— Вы, а не ваш отец!
— Какая здравая мысль, — тем же тоном Керво отпускал ехидные замечания во время их совместного фехтования и хвалил, когда Амари удавался какой-нибудь сложный финт или атака. — Вы, замечу, тоже не Алонцо. К счастью, и не Аларо.
— Но на вас указали!
— Разбойники? — он поднял взгляд от запястий, и внимательно посмотрел на Амари. Так же Керво вел себя в странном бреде, привидевшемся принцу накануне. Сон оказался вещим. В нем герцог тоже был схвачен. Правда, сейчас его не собирались казнить, а только препроводить в столицу.
— Зато вы станете причиной… — начал он и махнул рукой, — впрочем, это неважно.
Все было неправильно, нелепо, глупо, не так, как должно. Он мечтал раскрыть заговор. И обвинить Керво тоже хотел. Но не думал, что от сбывшихся мечтаний станет столь невыносимо плохо.
— Не бледнейте, Амари, я на вас не в обиде, — усмехнулся герцог. — Когда решите вернуться в Нозарок, не забудьте сопровождение. И… чувствуйте себя в моем особняке, как дома. Слуги предупреждены оказывать вам почтение.
— Если вы скажете, что невиновны, не собирались бунтовать и не имеете к этим разбойникам никакого касательства, — на мгновение показалось, Керво готов это сделать, — я немедленно сниму с вас все обвинения. Мы вместе вернемся в Нозарок. Я не желаю вам смерти, поймите!
— Опять вы об одном и том же.
Амари было уже безразлично: пусть смеется, ехидничает, оскорбляет. Да хоть на голове ходит!
— Поклянитесь, что никогда не желали отложиться от Кассии!
— Не хочу, — оборвал его Керво и устало смежил веки. — Будьте столь любезны, освободите меня от вашего общества. От нытья у меня уже раскалывается голова. Вы бы еще руки заломили, подражая прелестной баронессе. И впредь об этом даже не заикайтесь!
Амари подавился словами, откашлялся, сосчитал до десяти и медленно поднялся:
— Скажите…
— Я уже говорил, что не намерен очернять ваших людей. И ставить вас перед выбором кому следует верить, а кому нет, тоже не собираюсь, — и со злостью бросил. — Убирайтесь!
— Значит, все правда, — произнес Амари, развернулся, вышел, громко бухая каблуками, печатая шаг, словно солдат на параде. Грустной улыбки и блеснувших странным зеленоватым отсветом глаз, он уже не увидел.
Часть III. Глава 1
— Ваше высочество!..
Амари недовольно передернул плечами. После разговора с Керво ему никого не хотелось видеть:
— Слушаю.
— Дозволите сопровождать вас в город?..
Амари оставил в покое подпругу Злата и обернулся. Облаченного в темно-синий мундир крепкого сорокалетнего мужчину он видел впервые. При довольно простецкой внешности тот имел удивительную особенность: несмотря на очень темную, почти черную шевелюру, у него росли усы соломенного цвета.
— Дозволю, — Валэ с отрядом он оставлял в селении с приказом глаз не спускать с Керво, а после сопроводить того в Кастеллу. Не то, чтобы Амари не доверял солдатам, прибывшим из Нозарока, но те все-таки являлись нидосцами и знали своего герцога порядком давно. Среди них могли отыскаться как те, кто сочувствовал Керво, так и те, кто ненавидел его и кому приказ заезжего принца не казался сверхважным. Сам Амари намеревался заехать в город, подготовить все бумаги и догнать Валэ по дороге. — Возьмите человек тридцать.
— Слушаюсь!
— С нами отправятся раскаявшиеся разбойники, готовые свидетельствовать против герцога Керво.
— Да, мой принц! — офицер поклонился и умчался исполнять. Радости на его лице изрядно поубавилось.
Амари покосился на солнце — нужно спешить, если он хочет въехать в город до заката. Хорошо, если этот соломеноусый знает дорогу, а то придется заночевать в лесу.
— Мой принц?..
Амари вздрогнул и с досады зажмурился. Если так пойдет и дальше, он скоро начнет шарахаться от каждой тени.
— Я слушаю вас, капитан, — голос, однако не подвел, прозвучал ровно с легким оттенком заинтересованности.
— У этого дуралея семья в Нозароке, не судите его строго, — Валэ где-то оставил шляпу, не считая этого, выглядел капитан, как всегда, безупречно. Хоть сейчас на смотр войск: мундир застегнут на все пуговицы, рубашка под ним белоснежная и сапоги блестят, несмотря на скачку по лесу и хождение по сельским дорогам, не отличавшимся чистотой.
— И не собирался, — заверил Амари. — Его можно понять: вряд ли, прискакав в казармы, вы сообщили офицерам о том, что им придется прогуляться до столицы, — и вновь вернулся к подпруге, та могла лопнуть в любую минуту, а там и упасть недолго — на полном скаку да об дерево. Мысль о том, что так бы ему и надо, доставила Амари какое-то странное извращенное удовольствие. Ощущение допущенной ошибки силилось, время тянулось мучительно и одновременно бежало слишком быстро, и, самое неприятное, ничего теперь не удалось бы исправить.
— Вы задумали опасное дело… — начал капитан.
— А вы предлагаете все бросить на вас? — оборвал его Амари. — Вознамерились тащить в Кастеллу арестованного совместно со свидетелями обвинения?
Сказано было слишком резко, но подбирать слова и казаться вежливым Амари больше не собирался. Он здесь командует! И принц, в конце концов, тоже он! Его приказы должны выполняться, а не обсуждаться.
Физиономия Валэ вытянулась и застыла в изумлении, как показалось, искреннем. Раньше Амари порадовался бы выражению лица капитана, но не сейчас.
— Вы столь долго твердили мне о способностях герцога, что я поверил в них, — сказал он. Губы сами собой застыли в злой усмешке, точно такая же обычно замерзала на лице Керво. — С него станется сбежать и прикончить всех разбойников, — он едва смирил смех, представив себе эту картину. — Я всего лишь не хочу лишних жертв.
Валэ приподнял брови. Стоило бы сказать еще какую-нибудь чушь, но Амари слишком устал для этого:
— К тому же, капитан, я не верю ни одному их слову.
— Потому спешите в Нозарок? Намерены допросить мерзавцев еще раз? — Амари предпочел промолчать, Валэ же кивнул собственным мыслям и наконец совладал с лицом: — Я тоже склонен думать схожим образом.
— Значит, мне не придется говорить о необходимости не только стеречь и следить за Керво, но и охранять его от любой опасности.
— Конечно, — подтвердил Валэ. — С головы Веласко и волос не упадет.
— Я только что обезглавил целую провинцию, не говоря уже о крупнейшем городе Севера. Придется проследить, чтобы в отсутствии Керво, ничего не загорелось, не разбилось, не кануло в Ничто или вообще не исчезло.
— А сам Веласко… — нахмурился Валэ, — что говорит он?
Амари хмыкнул, не ответив. На краю поселения соломенноусый офицер уже выстроил связанных разбойников и приставил к ним охрану.
— Прощайте, капитан.
***
Дарзи проводил взглядом удаляющуюся спину Рейеса. Мальчишку одолевали невеселые мысли, но делиться ими с «верным другом» он не спешил. Ну и пусть. У Дарзи имелись все основания полагать, что до Нозарока тот не доедет.
Глупый. Гордый. Кичливый. Несдержаный… Впрочем, под конец мальчишка сумел удивить. Дарзи даже с лицом не совладал. Конечно, люди в возрасте младшего Рейеса меняются быстро, но не настолько же. Раньше от щенка ничего кроме виляния хвостом ожидать не приходилось, а сегодня он начал показывать зубы и приказывать. Может, второго Алонцо из него и не вырастет, но лучше не проверять.
Дарзи повернулся и быстрым шагом направился к дому бывшего главы Тиены. Достиг он его вовремя: как раз, чтобы окликнуть направляющегося в этот самый дом Гистона. Оставшийся без работы телохранитель принца держал в одной руке кувшин с водой, а во второй — котелок с только поспевшей кашей.
— Куда вы, солдат?
— Узнику отнести, — ответил тот, — егейные-то слуги все уже отобедали, да и в доме этом не продохнуть. Ульрих был, так потом едва полведра не выхлебал, наверняка и герцог жаждой мается.
Дарзи кивнул и забрал у солдата кувшин:
— Моревийские благовония… они такие. Особенно с непривычки. Вы свободны.
Гистон поклонился и ушел, унося с собой кашу.
Веласко сидел у наглухо закрытого окна. Солнечный луч, скользя по щеке, слегка золотил бледную кожу. Тень, отбрасываемая притолокой, отчетливее прорисовала шрам на правом виске. Керво казался неприлично молодым, на скрип двери он, конечно же, не отреагировал и продолжил изображать бездушное изваяние.
Дарзи подошел. Вблизи застывшая фигура показалась более человечной: резче обозначились черты, под глазами залегли тени, а черные провалы зрачков расширились, будто у проклятой кошки, изгнавшей из мира Эрохо правиц. Отрешенный. Невидящий. Полубезумный взгляд…