Сказала правду:
— Моя жизнь уже продана. Если я не покину Илонес, прольется кровь очень многих людей, не имеющих никакого отношения ни к Илонесу, ни к пиратам, ни к правительству. Поэтому извини, я не могу позволить тебе убить меня.
Она промолчала, пристально глядя мне в глаза.
И я добавила:
— А что до кармы… их смерти не твоя вина.
Тагра судорожно сглотнула и прохрипела:
— Но если бы я осталась, — сокрушенно произнесла пиратка, — если бы я… я бы заметила.
— Возможно да, но скорее всего нет, — печальная, но правда. — Если даже sunttenebrae находясь в теме ничего не поняли, то что говорить о вас? Мы живем стереотипами, предпочитая многого не замечать. Странности в поведении Оилелли Анатеро не заметил никто. Итог… Итог вам еще предстоит захоронить достойно.
Ее глаза вновь словно погасли.
И вдруг, словно что-то вспомнив, Тагра очень быстро проговорила:
— Sunttenebrae никогда не причиняю боль женщине, которую выбрали.
Информация была… неожиданной. Но мне было, что ответить на это.
Оттянув рукава, я продемонстрировала пиратке синяки на запястьях, оставленные после вчерашнего столкновения с демоном полутени.
— Бракованный навигатор тебе в… Что за херня?
— Вот и мне интересно, — возвращая рукава на место, сказала я.
Что ж, теперь вопросов к капралу Урхосу у меня стало больше.
Протянув ладонь к шее Тагры, надавила на нужные точки, и, поднимаясь, сказала:
— Отпустит минут через пять. Листки я возьму. И канистру топлива захвачу, у меня на нуле все. Терпения и сил. И… Тагра, вы бы обратились к специалисту, маниакальное желание убивать всех и вся вокруг не норма, это я вам говорю как представитель преступного сообщества.
И опустошив ящик Оилелли Анатеро, я оставила поместье, забрав один из мешков для трупов и упаковав все листки в него.
***
Само поместье покинула быстро, но спрыгнув с третьей стены в лес, мгновенно ощутила на себе взгляд. Ну, этого следовало ожидать.
— Слушайте, — громко на языке Илонеса произнесла я,- я буду разговаривать с вашим руководством и на этом все. Можете погрызть деревья от бешенства, если так хочется, но лично у меня свободного времени больше нет.
Атмосфера в лесу стала на порядок напряженнее.
А затем я услышала жуткий, словно потусторонний голос:
— Что. Ты. Знать?
Пожав плечами, направилась к флайту, спокойно ответив:
— Что вас использовали как последних придурков.
Потрясенная тишина сопровождала меня весь недолгий путь к летательному аппарату.
***
Когда я летела обратно, на половине пути мне собственно этот путь преградили. И исходя их маневров пилота, я мгновенно поняла кто это. Забавно, наверное, стоило бы психануть, но почему-то стало удивительно приятно и тепло от его заботы.
Взяв сейр, написала:
«Со мной все хорошо».
«Наверное, следовало сообщить это раньше?!» — иронично-гневный тон Адзауро, почему-то тоже вызывал лишь улыбку.
Но лишь миг.
Спустя секунду я все вспомнила…
И отправила голосовое сообщение, набирая скорость:
— Если я сказала, что покину Илонес живой и целой, значит так и будет. Тебе не о чем беспокоиться, Чи. Свое слово я держу всегда.
И нарастающая скорость флайта, до ряби в глазах, до необходимости забыть обо всем и сконцентрироваться на пилотировании, до желания на всей скорость влететь в одно из деревьев и больше никогда не жить, не дышать, не чувствовать…
«Все будет хорошо, Кессади».
Нет, папа, не будет.
«Как думаешь, карма существует?» — тихий вопрос пиратки.
Я не знала, сколько крови на ее руках, не знала, сколько смертей за ее плечами, я знала лишь одно — да, карма существует. И расплата следует всегда… Когда-то единственным, о чем я мечтала — стать красивой. А теперь все что у меня осталось — моя красота. И хочется орать, резать себя лезвием, хочется биться о стену, хочется…
«Красоте не сопутствует счастье» — мудрость Ятори, о которой в свое время мне, пусть и иными словами, говорили так часто и мать, и отец… Я не услышала, не слышала, не желала слышать.
А потом… стало слишком поздно.
Я вжимаю педаль газа до упора, взмываю над деревьями и мчусь вперед, чувствуя, как по лицу текут слезы, срываются с ресниц и падают вниз, оставляя мокрые дорожки, размываемые скоростью.
Когда мы выбрались, мы со Слепым, все чего мне хотелось — сдохнуть.
Идеальная внешность, красивое тело, золотистый оттенок волос, притягивающее взгляды лицо?! Я ненавидела свое отражение, я ненавидела свое лицо, я ненавидела свое тело, я ненавидела себя!
Единственное что удержало тогда — Исинхай.
Исинхай почти не отходил от меня, был рядом, поддерживал, и говорил, говорил, говорил. Он много тогда говорил, много шутил.
Спустя годы я пойму, насколько верной является еще одна яторийская мудрость:
«Трудно сказать, что на душе у постоянно смеющегося человека».
Действительно трудно, практически невозможно. Я провела рядом с ним несколько лет прежде, чем поняла, что за каждой спасенной им женщиной стоит та, которую он так и не смог спасти. За каждым спасенным ребенком – девочка, которую он так и не назвал своей дочерью. За каждой успешной операцией — потеря целого флота, однажды бросившего вызов Иристану.
Но при этом Исинхай жил, продолжал жить, и являлся самым талантливым гением преступного мира.
«Талантливые люди болезненны, а у красавиц несчастная судьба»…
Еще одна мудрость Ятори. Мудрость, которую постигаешь лишь с годами… Мудрость от которой становится тошно, но… Исинхай жил ради того, чтобы спасать жизни. Для него это было важно. Для него это было необходимо… чтобы почувствовать себя живым.
«Кей, я понимаю, тебе больно и тяжело, но подумай о том, скольких девушек вынесли из этой клиники в черных мешках… Я не могу запретить тебе распоряжаться своей жизнью, но вспомни о том, как ты лежала на операционном столе, и представь себе тех, кто возможно прямо сейчас там лежит. Ты всегда сможешь умереть, Кей, но подумай о тех, кого сможешь спасти».
Исинхай умел подбирать нужные слова.
Умел подбодрить, когда следовало, и заставить действовать, когда сил уже не осталось.
Вот и сейчас — стоило только вспомнить и слезы высохли.
Скольких мы со Слепым спасли? Тысячи девчонок. Где-то около трех тысяч только за первый год. Мы специализировались именно на подпольных клиниках красоты, он и я, прошедшие через ад, раз за разом вытаскивали из него тех, кто по незнанию, глупости или из
желания стать красивой, ложился под нож психов от медицины.
В тот год я убила впервые. Перерезала горло скальпелем, и стояла, безразлично наблюдая за человеческой агонией. Но все, о чем сожалела в тот момент – он подох слишком быстро. Слишком быстро… те, кого мы обнаружили в операционной на столах, умирали дольше…
Входящий на сейр отразился на переднем стекле флайта. Полковнику Стейтону явно полагалась медаль за умение взламывать флайты.
«Нужно поговорить. Я внесу новые координаты в ваш навигатор».
О, мужик, это ты зря.
И я отрубила флайт от сети, и от навигатора соответственно.
Рухнула вниз, едва достигла ближайшей магистрали.
Чи догнал меня на заправке.
Не спускался, зависнув надо мной, и ждал, пока я разберусь с топливом. Но едва забралась во флайт и взлетела, прислал сообщение:
«Твою систему пытаются взломать».
«Удачи им, сил, терпения, всяческих гениальных озарений, и желательно бы еще мозгов, а то явно отсутствуют», — ответила я.
И снова вдавила педаль газа до упора.
***
На базу я вернулась к девяти утра. В это время мои бравые бойцы уже ответственно тренировались три часа, с шести, и были не слишком рады мне. Впрочем, их можно было понять — месить грязь под напором ледяной воды то еще удовольствие.
Приземлившись, я постояла, полюбовалась, подняла себе настроение. Хотя помнится когда меня так гоняли, единственное, чего я хотела – убить Полудохлого. Воистину все способы убийства, которым меня обучали, я мысленно примеряла на него – очень в учебе помогало.
— Капитан Давьер, — ко мне подошел один из встречающих, практически седой капитан Тайтон, — вас хотел видеть лорд Виантери, и настойчиво разыскивал полковник Стейтон.
— Угу, — отозвалась я, следя за тренировкой, — капрал Урхос где?
— В увольнении со вчерашнего дня, — несколько замявшись, сообщил Тайтон.
Кивнула, принимая его ответ, и спросила:
— Доступ к камерам восстановили?
— Да, капитан, — последовал ответ.
В принципе это единственное, что меня интересовало.
***
Моя новая комната находилась в полуподвале, без окон, без доступа незарегистрированных объектов и в шаговой доступности от пункта видеонаблюдения.
Быстро переодевшись, я подключилась к сети, заказала себе краску, много краски, лак с блестками и световое оборудование.
Потом сходила в столовую, взяла кофе, и с ним спустилась вновь вниз, чтобы зависнуть за спинами охраны, контролировавшей камеры. Их здесь было четверо. Забавно, но только ощутив напряжение, которое они не сумели скрыть, я поняла, что… не видела их ранее. Ни на полигоне, ни в зале, ни вообще.
Как интересно…
— Ну и кто из вас является демоном полутени? — поинтересовалась, потягивая кофе.
Мужики переглянулись. Забавно, но страха не было — только напряжение.
— Ммм, то есть все, — сделала закономерный вывод я, и безмятежно продолжила пить кофе, пока эти сидели, напрягшись до такой степени, что у одного из них начала исчезать рука. Реально исчезать. Вот она лежит на пульте управления, а вот там уже пустой рукав…
Я подошла, похлопала успокаивающе по плечу, наклонилась и возле его бритого затылка, выдохнула:
— Мужик, у тебя рука исчезла.
Рука мгновенно вновь возникла, словно и не пропадала никуда, а эти теперь практически не дышали.
Я выпрямилась, как ни в чем не бывало, допила кофе, и спросила:
— Стейтон где?
Мужики нервно переглянулись, и крайний к двери сообщил:
— Suprema планировал перехватить вас до базы.
— Suprema? — переспросила я.
Сейр послушно выдал перевод «Верховный».
— Оригинально, — хотелось бы еще кофе, но чашка была пуста.
Я связалась с последним входящим, который был подписан вообще как «Темный тень», еще бы обозвал себя «масло масляное», вообще шикарно было бы. И едва полковник ответил, сообщила:
— Единственно возможная встреча — в замке лорда Виантери.
— Почему? — мгновенно спросил полковник.
— Потому что мой наниматель — лорд Виантери.
Пауза, и на том конце связи раздалось:
— Вы находитесь в помещении с моими… пусть будет людьми. Помещение изолировано, — сказано было почти угрожающе.
— И? – поинтересовалась я. — Вы думаете, им это как-то поможет?
— Я полагаю, это не поможет вам, — уже фактически угрожающе произнес полковник.
Я помолчала, а затем очень спокойно сообщила:
— Слушайте, Suprema, или кто вы там в вашей стае ящероподобных хамелеонов. У вас есть два варианта решения вопроса — первый, переговоры при лорде Виантери, и второй — попытка меня устранить. Вот только… в данный конкретный момент меня от обнародования имеющейся информации удерживает слово, данное вышеуказанному лорду… а теперь представьте себе масштабы катастрофы для вашей расы, если вашу ДНК начнут проверять по всей обитаемой галактике…
Несколько секунд он молчал, а затем дверь распахнулась и Стейтон вошел в комнату для наблюдений. Демонстративно выключил сейр, закинул его в карман, сложил руки на груди и произнес:
— Одна маленькая деталь, капитан Давьер, сеть Илонеса контролирую я.
Откровенно угрожающую улыбку он скрывать не стал.
— Одно маленькое дополнение к вашей маленькой детали, полковник Стейтон, у меня пси-связь с руководством.
И я тоже улыбнулась.
Очень мило, и даже почти нежно.
Незнамо кто мрачно стоял, с ненавистью глядя на меня. Вот только я слегка уже подустала и игра в гляделки едва ли меня устраивала. И я в принципе не могла понять, по какой причине Стейтон упорствует, но как оказалось о некоторых аспектах пси-связи он знал.
— Мне хватит секунды, чтобы очень быстро и компактно вас убить, — глядя мне в глаза, отчеканил полковник.
Я улыбнулась шире.
Поставила чашку на стол, повернулась к полковнику, и пристально глядя в его синие, такие синие, как кристально-чистое небо над покрытыми вечным снегом горами, расстегнула молнию своей мастерки.
«Sunttenebrae никогда не причиняю боль женщине, которую выбрали»…
На секунду Стейтон перестал дышать, затем тяжело задышал с трудом сдерживая кажется рвущееся рычание, перевел взгляд с моей груди, великолепно обтянутой майкой, на лицо… подзадержался на губах и только после этого взглянул в мои глаза.
— Я вижу вы… привыкли пользоваться своей внешностью, — глухо произнес он.
— Естественно, — я была само очарование, — я в принципе привыкла пользоваться всем, чем только возможно.
Он кивнул, и так же глухо добавил:
— И вы не из военных.
— Бинго! — похвалила я. И добавила: — А враждовать с преступным миром, согласитесь, себе дороже.
Стейтон согласен не был, он молча сделал шаг ко мне, всем своим видом выражая необходимость использовать одну из моих компактных гранат, но сделать что-либо еще, ни он, ни я не успели. Дверь распахнулась, являя на пороге Адзауро.
Такая мелочь — он просто появился на пороге.
Злой, не выспавшийся и готовый искромсать всех здесь присутствующих, а я смотрю на него и понимаю — мне безумно мало нужно для счастья… просто знать, что он рядом. И ничего больше… И вот он стоит в дверях, а я… я дышу им, я вижу только его, я ощущаю между нами связь, огромную как космос, глубокую, как самая бездонная из пропастей, древнюю как сама жизнь… И хочется протянуть руку и ощутить касание его пальцев, сжать его ладонь и быть рядом…
Но это где-то глубоко в груди.
А вслух:
— Ты не вовремя, — на илонеском сказала я.
Действительно не вовремя — ни один яд, который я могла бы распылить взрывом гранаты, использовать при Чи я бы не стала.
И в следующую секунду сильно пожалела об этом, потому что глаза Адзауро заледенели, взгляд выразительно прошелся по мне, выжигая клеймо на моей распахнутой мастерке, и от одного его взгляда, стало тоскливо, неуютно, жутко и… холодно.
— Я заметил, — тоном, настолько лишенным эмоций, что мороз прошелся по коже, произнес Адзауро.
Но мы тут были не одни, и Стейтон, бросивший лишь взгляд через плечо на Чи, спокойно сказал:
— На вашем месте, полковник Акиро, я бы обратил более пристальное внимание на слова капитана Давьер, а не на нее саму.
Губы моего монстра тронула усмешка.
— Вы не на моем месте, — пренебрежительно произнес он. – И в отличие от капитана Давьер, я знаю, что вас здесь не пять, а девять… особей.
Я…удивилась. И не только я — потрясение откровенно читалось в глазах полковника Стейтона, стремительно теряющих человеческую форму зрачка.
— Сказать сколько мне потребуется времени на ваше устранение? — безразлично и почти равнодушно поинтересовался Адзауро. И добавил уже иным, убийственно ледяным тоном: — Секунды две.
Стейтон не пошевелился, но я уловила порыв ветра справа от него… в следующее мгновение на пол упал один из «невидимок». И невидимкой он мог быть сколько угодно, но кровь, льющаяся из среза похоже руки, была более чем очевидна.
— Первое предупреждение, — издевательски уведомил присутствующих Адзауро, пряча оружие тем же неуловимым движением, которым извлек. — Второго не будет.
На полу глухо ревел невидимый демон, я, осторожно обойдя и Стейтона, и того, кто истекал кровью на полу, подошла к Чи.
Он галантно пропустил меня вперед, вышел следом и с грохотом захлопнул дверь. Мне хотелось сказать хоть что-то, но едва я обернулась к Адзауро, он, словно вообще не видя меня, произнес:
— Мастерку застегни, здесь еще шестеро.
И я… застегнула. Молча и вообще даже не споря.
А потом он просто взял меня за руку и… я перестала дышать.
Я шла за ним, сначала в мою комнату, где захватила бумаги, потом прочь из бункера, потом… Потом вдруг поняла, что готова идти за ним, уверенным, стремительным, отрешенным и в то же время таким сосредоточенным — всегда. Даже не всю жизнь, не этот отрезок времени, что нам дарует вселенная, а просто… всегда. Идти, чувствуя свою ладонь в его руке, идти, задыхаясь от осознания того, что он держит меня за руку, просто идти, глядя, как идет он…