— Что конкретно Астероидное братство использует для погружения в анабиоз? Какой яд и в каких количествах использовали во время похищения?
Если бы только это, но еще была гадость, которую влил в меня убитый император Изаму.
***
Когда Чи выставил врача и вернулся, я лежала на боку, обнимая живот и давилась слезами.
— Кей, — Чи сел рядом, не сдержался, рывком пересадил меня к себе на колени, обнял. — Мы справимся
Я обняла его, прижалась мокрым лицом к его плечу, и перечислила:
— Яд, анабиоз, возбуждающее средство и аллергия на него. Император решил, что я S-класс и дозу использовал убийственную. Мне страшно…
— Я рядом, — он прижал меня к себе крепче.
Он был рядом, но сказать, что он нервничал – не сказать ничего. Таким бледным, отравленным тревогой, я еще не видела его.
— Чи, — позвала, вглядываясь в его лицо с отсутствующим взглядом.
— И я как маньяк, дорвался, — кажется, он ненавидел себя в этот момент.
Боже, он себя винил.
— Чи, я же не была против, — прошептала, пытаясь хоть немного переключить его с чувства вины.
— Ты — была против, — он сжал зубы, на лице отчетливо проступили желваки, — ты умоляла меня остановиться много раз, а я…
— А ты монстр, — не знаю почему, но вдруг улыбнулась.
— Да уж, — прошипел Адзауро, — ненасытный монстр.
— Неутомимый, — поправила я.
Он посмотрел мне в глаза — напряженный, злой, причем по большей части на себя, виноватый, нервный.
— Чи, я сильно сомневаюсь, что занятия любовью могли повредить ребенку.
— Я выясню, — мне казалось, он ненавидел себя в этот момент.
— Факторы риска я перечислила, — вот эта фраза далась с трудом.
— Разберемся, — уверенно ответил он.
И почти сразу:
— Я постараюсь не трогать тебя.
Это было забавное заявление, учитывая, что он уже трогал меня, что мы оба, кажется, едва ли могли существовать без этих прикосновений, без тепла наших тел, без возможности переплести пальцы, чтобы еще раз ощутить — мы рядом. Я и мой… монстр.
И теперь мы, кажется, семья. Я, он, и кто-то совсем крохотный внутри меня… и как же страшно осознавать, что ему уже могли повредить. Момент, когда я захотела позвонить Удаву и узнать подробности уничтожения остатков Летящей кометы, и в то же время… я вдруг поняла, почему не смогла убить императора Изаму. Потому что внутри меня уже билась жизнь, а когда внутри тебя жизнь, ты вдруг начинаешь ценить все другие жизни…
— Что по делу императора? — тихо спросила.
Адзауро усмехнулся, прижал мою голову к своей груди, и, целуя мои волосы, ответил:
— Разве может один двадцати восьмилетний пацан, не особо напрягаясь убить полторы тысячи шиноби из императорской охраны?
Я улыбнулась, посмотрела на него, и прошептала:
— Нет, это немыслимо.
Чи ответил самодовольно-загадочной усмешкой, и произнес:
— Да, ты оказала мне большую услугу, сильно занизив представление обо мне у окружающих.
— Я старалась, — вообще без тени серьезности, заверила его.
Он наклонился к моим губам, и нежно поцеловал. Очень нежно. Очень заботливо. Очень бережно. Потому что впереди нас ждала битва уже совершенно другого уровня — битва за нашего ребенка.
И простой эта битва не была.
Мне не повредил алкоголь, не повредил однократный прием обезболивающих, не особо повредил даже анабиоз, но возбуждающее средство нанесло сокрушительный удар.
Когда стало ясно, что кроха внутри меня на грани между жизнью и смертью, я сильно пожалела, что не убила Изаму сама. Вот сейчас бы убивала. Долго, мучительно, максимально жестоко. Но не факт – боюсь, не смогла бы. Просто не смогла бы.
И все что мне оставалось — лежать, обнимая живот и ждать. Принимать лекарства, витамины, гормоны и… ждать, молясь о лучшем.
Чи не подпускал ко мне никого, кроме врача.
Кормил практически сам, помогал, когда меня рвало, даже купал сам, осторожно, бережно, с любовью в каждом прикосновении. И я бы чувствовала себя счастливой, самой счастливой на свете… но тревога не отпускала.
Обоснованная, резонная, удушающая тревога. Было так тяжело, ждать, надеяться, стараться не думать о плохом и снова ждать, ждать, ждать…
***
Когда Чи ненадолго уходил, я включала сейр, просматривая новости. У Леи Картнер родился сын, у них все было хорошо.
А вот у Сейли Эринс нет.
В один из вечеров, раздался звонок от нее, и едва я ответила, узрела феноменальное — Сейли перчила мороженное. Ведерко судя по цвету ванильного мороженного, Эринс уверенно превращала в нечто несъедобное, потому что помимо черного перца, сейчас обильно сыпящегося на сладость из черной перечницы, там так же находились черные оливки, зеленые оливки, какой-то рыбный паштет, варенье из жгучего красного перца и что-то еще, я даже не смогла определить, что.
— Ты офигеешь, но я беременна! — уведомила меня Эринс, отшвыривая перечницу.
Швыряла она метко, S-класс, это такой S-класс, в смысле они очень меткие, так что в результате отшвыривания перечницы, раздался чей-то стон, явно вызванный соприкосновением с данным деревянным предметом.
Но Сейли, судя по всему, было абсолютно плевать на это.
— Исинхай сказал, — продолжила он, зачерпнув ложкой то, что уже не было мороженным и отправляя в рот, прошипела она. — Исинхай! Как тебе?
Я не сдержала улыбку.
— То есть ты знала! — сделала неутешительный вывод Эринс.
Вспомнив о том, как я это узнала, просто улыбнулась шире, и намекнула:
— С каких пор у тебя появились столь извращенные пристрастия в еде?
Сейли посмотрела на меня, потом на то, что она ела, в итоге, осознав, тяжело вздохнула и тут же снова пришла в ярость:
— Ладно, проехали, вы все трусы, Гэс и даже Багор в особенности, а Исинхай вместо того чтобы нормально сказать, подсунул мне медосмотр. Но знаешь, что реально, ржавый навигатор, бесит?!
— Что? — даже интересно стало.
— Почему ни одна тварь не сказала мне, что сообщать о таких вещах будущему «папаше» не самое разумное решение в жизни?!
Я не нашлась, что сказать на это.
Сейли же продолжала негодовать:
— Угадай, где я?- прошипела она.
Уже хотела было глянуть на геолокацию, но Эринс, сделала мне одолжение и трансформировала свое изображение в трехмерную голограмму, позволяя увидеть шатер, внушительный, белый, с москитной сеткой, удобствами, матрасом с подушками, охраной по периметру состоящей, похоже из дуалов — у них кожа несколько иной текстуры, кто сталкивался определит сразу, Гэса на заднем фоне, который при виде меня развел руками, намекая, что он тут вообще не причем, и… нескольких человек в грязно-черной одежде, с символикой наркоторговой организации Медуза. Судя по тому, что перечница валялась рядом с одним из них, стало ясно в кого швырялась Сейли.
— А я, Кей, твою мать, в засаде! – прошипела Эринс, практически переходя на рычание. — Я. В. Засаде!
— Эммм… — на большее у меня не было слов.
— Бесят! — у Сейли слов имелось, хоть отбавляй. — Ненавижу! Твари! Скоты, четвертую засаду срывают! Подожди, я этому гаду позвоню.
И не выключая меня, она переключилась на другую линию, и едва там ответили, сообщила:
— Ненавижу!
Оттуда раздалось нежное и слегка издевательское: «Привет, любимая. Как самочувствие?»
И казалось бы вполне вежливое приветствие, окончательно выбесило Эринс:
— Тварь, а тебе что, пяти датчиков на мне и двух врачей, которые за мной таскаются мало для формирования полной картины моего самочувствия? Так я тебе сейчас добавлю! Чтоб ты сдох! Скотина! Сволочь! Гад ползучий! Ты вообще, в курсе, что такое засада, Нахмару?
Оттуда раздалось очень осторожное: «Ну ты же сидишь…»
— Скотина! Я должна сидеть незаметно! Незаметно, твою мать! Да чтоб тебя дерсенги сожрали!
С Кахоры ей ответили уже несколько издевательски: «Любимая, ты в любой момент можешь сесть максимально незаметно».
И зачерпнувшая новую ложку гадости Эринс сорвалась окончательно:
— В белом шатре? Тварь, ты издеваешься?! В белом, твою мать, шатре? С двадцатью охранниками? Двумя медиками? И тремя военными флайтами, которые висят над шатром? Нахмару, ты нормальный вообще?
Не знаю на счет нормальности, но нервы у мужика были железными. Как и аргументы.
«Любимая, ты хотела сидеть в засаде — ты в ней и сидишь. В чем проблема?»
— В чем проблема?! – от ее вопля вздрогнула даже я. – Сволочь, знаешь ли есть разница, накрыть наркоторговцев в момент совершения сделки, или получить их, закованных по рукам и ногам, еще даже до сделки? Нахрен я сюда тащилась вообще четыре дня, чтобы узреть их избитые рожи? Я эту группу вела три месяца! Три месяца! Наблюдения, слежка, выход на главарей! А ты… ты… ты…
«Наори, сладкая моя, в чем конкретно проблема?» — перебил ее президент Кахоры.
У Эринс медленно отвисла челюсть.
«Тебе нужен состав преступления? — продолжил Нахмару. И уже не ей: — Гехран, эти произвели обмен товара на деньги?»
И пока я офигевала вместе с Эринс, дуалы подошли к наркоторговцам, трясущиеся бандиты быстро обменялись двумя сумками, и остались трястись дальше, в надежде глядя на Сейли.
«Что-нибудь еще, дорогая?» — очень мягко поинтересовался президент Кахоры.
— Я тебя убью! — прошипела доведенная до предела Эринс.
Ответом было: «Отлично, любимая, крейсер на орбите, жду».
И он отключился.
Эринс сидела с таким видом, что стало ясно – всем хана. Вообще всем.
— Эм, госпожа Нахмару, а хотите они еще и признательные показания подпишут? — очень осторожно поинтересовался тот самый Гехран, видимо начальник охраны.
Вообще зря они так.
Очень зря.
S-класс — это не просто статус. Это четко проработанный характер, особенно если прорабатывался конкретно характер, как у Эринс.
— Гэс, — очень нехорошо, даже угрожающе, позвала она, — а где у нас ближайшие разборки между бандформированиями?
Я увидела, как сильно побледнел Гехран.
— Гггоспожа Нахмару… — начал было он.
Но было поздно. Злая Эринс, это очень целеустремленная злая Эринс.
— Госпожа Нахмару, вам нельзя волноваться, — произнес, судя по отсутствию боевой формы, врач.
— А я и не волнуюсь, — гибко поднимаясь с матраса, прошипела Сейли, — о, я спокойна как удав. Какие вообще у меня могут быть волнения, когда это уже вообще не моя проблема? А вот вам дохлый дерсенг, стоит поволноваться, это да, вот с этим я даже спорить не буду. Гэс, выдвигаемся.
И решительно покинув шатер, она вышла в город. В город!
Я в принципе сперва подумала, что сделка проходила где-то вдали от поселений, но нет — Эринс и Гэс находились судя по постройкам на Актаоне, одной из полукриминальных планет. Шатер ей разбили прямо посреди улицы, напротив видимо только что разрушенного и все еще дымящегося очагами пожаров бара, в котором видимо и собирались совершить сделку преступники, а наверху, на уровне четвертого этажа многоэтажек серыми стрелами протыкавших небо, действительно висели боевые флайты, так что от места «засады» все держались как можно дальше. И… если честно, я понимала Эринс – несколько месяцев работы коту под хвост. Тупо, несколько месяцев работы.
— Убью! – шипела разъяренная Сейли. — Я им устрою нахрен прикрытие!
И почти без перехода:
— А ты как?
— Лежу, — улыбаться я перестала.
Эринс остановилась, посмотрела на меня, и спросила:
— Что врач говорит?
— Ждать, — едва слышно ответила я.
Она постояла, глядя на меня и нервно кусая губы.
— Как это вообще произошло?- спросила в итоге.
— Они решили, что я S-класс, — честно сообщила.
— Твою мать! – только и выдохнула она.
Да уж, то что S-класс не затронуло бы даже, меня чуть не убило. И остается лишь надеяться, что это не убьет моего ребенка.
— Ищем гниду сейчас, — сообщила вдруг Сейли.
— В смысле? — не поняла я.
— Ну кто-то же слил инфу о подготовке S-класса, Кей. Причем слили все — этапы подготовки, уровень изменения гормонального фона, возможности. Инфа ушла в сеть. И если о классе уровня подготовки Титан не знает никто, то S-класс слили. Ищем кто.
— Возможно, просто слухи? — предположила.
— Нет, — она мотнула головой. — Были бы просто слухи, не было бы системы. А система прослеживается, ты сама сказала — тебе влили то, что должно было подействовать на спеца S-класса.
В этот момент ее догнал Гэс, и Сейли, помахав рукой на прощание, прошептала:
— Держись.
Ничего иного мне не оставалось. Ждать, лежать, держаться, но… Сейли очень точно подметила – императору Изаму было известно слишком многое о специалистах S-класса.
И полежав еще несколько минут молча, я подтянулась, села, удобнее опираясь на подушки, и написала Чи:
«Есть возможность проверить информационную базу императора Изаму?»
Мой любимый монстр вернулся примерно через час вместе с императорским сейром.
— Что ищем? — поинтересовался он, устраиваясь рядом.
Я вдруг подумала, что не понимаю Сейли. Мотаться по планетам, расследовать преступления, брать банды — все это здорово, но это такая мелочь по сравнению с возможностью обнять любимого. Просто обнять, просто прижаться, просто быть рядом…
— Кей, — осознав, что я плевать хотела на сейр и лежу уже несколько минут, прижавшись к Чи и обняв его, позвал Адзауро.
— Ммм? — зарываясь носом в его рубашку, спросила я.
Он нежно погладил по щеке, затем обнял сам, почти переложив меня на себя, и произнес:
— Через две недели уже будет точно ясно, что с нашим ребенком. По идее, ты сможешь вставать. Но… если вдруг, мы не сумеем сохранить малыша, если даже мы не сумеем его сохранить, ты ведь останешься со мной?
— Странный вопрос, Чи, — честно сообщила я.
Для него он странным почему-то не был, зато для меня стал удивлением второй вопрос:
— Ты не против, если мы поженимся?
Я замерла.
Чи воспринял мое напряжение как-то по своему, и быстро продолжил:
— Можно без громких церемоний, только ты, я и священник. Но я хочу назвать тебя своей.
Я приподнялась, и посмотрела в его глаза. Я и так была его, вся, всем сердцем, всей душой, всем, что только у меня есть, и мне не нужно было большего — только бы он был рядом, но для Чи, кажется, это было важно. Очень важно. Важно настолько, что он смотрел в мои глаза, практически не дыша.
— Да, — ответила, и улыбнулась, едва он судорожно выдохнул.
Для него это действительно было важно. А для меня? Для меня не знаю, видимо я слишком много времени провела вне системы, а в преступных сообществах заключать браки не принято.
— Только без… вообще всех ваших традиций, — укладываясь обратно на него, попросила я. — Серьезно, еще одного полета в дом Цветущих лилий я не выдержу. Это тогда ты мне был безразличен, а сейчас… у меня даже не будет сил патлы им повыдергивать.
Адзауро рассмеялся. Тихим счастливым смехом, как смеются над детьми, над очень любимыми детьми, когда и смешно, и не хочешь обидеть.
— Ты видимо не поняла суть традиции, — он крепко обнял, и начал объяснять. — На Ятори в основном заключают договорные браки. От мужа не требуется любить свою жену, напротив, у нас говорят: «Мужчина вводит в свой дом жену, чтобы она хорошо послужила его родителям». Понимаешь, невеста изначально не рассматривается, как объект любви, влюбленности или привязанности. Это расчет. Семьи жениха и невесты расчетливо подбирают пару своему отпрыску, фактически проводя селекцию, отбор по нужным характеристикам. И только если родители или кланы договорятся, только тогда молодых представляют друг другу. В таких браках нет чувств. Мужчина берет в дом хозяйку, и рассчитывает на то, что она хорошо будет вести хозяйство, а так же сможет родить здоровых детей. Женщина выходит замуж, надеясь получить надежность и обеспеченную жизнь. Все более чем прозрачно и рационально. Но иногда, в крайне редких случаях, между женихом и невестой возникают чувства. Чувства, которые родителям жениха не нужны вовсе. И вот тогда пару подвергают испытанию домом чувственных удовольствий.