Я шла мимо могил ощущая себя так, словно иду мимо чужих не прожитых жизней, и не могла понять — как же так?
Да, Илонес закрытая планета.
Да, статус адмирала Вейнера сделал эту планету еще более закрытой от пристального внимания любой из самых развитых цивилизаций нашего времени. Сюда не совались ни Танарг, ни Гаэра, ни Союз Алтари, ни даже выходцы с Земли. Да, возможно, в таком режиме им удавалось сохранять массовые убийства в тайне.
Но тут ключевое слово именно «удавалось». В прошедшем времени. Потому что резня в поместье Анатеро, привлекла внимание того же генерала Энекса. И похоже причиной этого была именно вот эта необъяснимая резня… В остальном, Илонес прекрасно справлялся с нападениями, а на откуп «второй расе» отдавались переселенцы, точнее даже — их женщины, а при нападениях гибли те, кого никогда не жалко — наемники.
И в принципе все всех устраивало… до нападения на поместье Анатеро.
«Он вырвал. Сказал – она бессердечная. Ей ни к чему. А сегодня он сказал, что вырвет мое, если я не убью того, у кого из-за тебя там тесно» — вспомнились мне слова Соена.
Он…
И — «Те, другие, не sunttenebrae»…
Я вспомнила просматриваемые записи. Особенности поведения «невидимых демонов» бросались в глаза сразу – они убивали только мужчин с оружием и похищали женщин. Все. Никакой массовой резни. Никаких повреждений городам, ну кроме коммуникаций, никаких эксцессов… Ни изорванной в клочья коры деревьев, ни уничтожения животных, ничего такого, что случилось здесь.
Все любопытнее и любопытнее…
Я миновала кладбище, вскарабкалась на вторую стену, и передумала спрыгивать вниз — лазерную систему безопасности не заметил бы лишь новичок. Я же увидела сходу систему лазерного лучевого покрытия, расположенного сантиметрах в десяти от земли. То есть замок был в настоящий момент обитаем. И хорошо защищен. Интересно.
Я вернулась на «кладбище», подобрала несколько сломанных веток, которые за стену из лесу перекинул ветер, и вновь взобравшись на вторую стену, бросила их вниз.
Реакция была предсказуема — оглушительно взвыла сирена, десяток прожекторов мгновенно высветил место преломления лазерных лучей, в третьей стене открылась калитка и… и вышла бабка с джишкой.
Как неожиданно.
— Кто там, дохлый дерсенг вам в зад! – крикнула она.
Акцент Астероидного братства невольно вызвал улыбку.
— Боюсь, не поместится, — крикнула я, полностью перейдя на язык пиратов.
Бабка поправила платок, и одновременно словно невзначай перенастроила линзы, в следующий миг дуло джишки было направлено мне в лоб.
— А я смотрю, гостеприимство ваше все, — не удержалась от колкости.
Старуха недвусмысленно передернула затвор второй джишки, на этот раз повесомее.
— И охота вам после стену восстанавливать? – это уже было даже забавно.
— Ладно, — сдалась старуха, — прыгай сюда, если разговор есть. Пить будешь?
— А почему бы и нет, — и я спрыгнула вниз, вызвав вторую волну вытья сирены, от которой поморщились мы обе.
Орала сирена немилосердно.
***
Внутренний дворик замка Анатеро был на удивление чист — все выбелено белой краской, никаких следов крови, и… еще не активные могильные плиты в стороне от лестницы главного входа.
— Да уж, — старуха проследила за моим взглядом, — никогда не думала, что мне доведется их хоронить, да как видишь жизнь распорядилась иначе.
И после этих слов она словно стала ниже, сгорбившись под тяжестью горя и прожитых лет.
— Пошли в хату, — уже исключительно на языке пиратов, предложила она, и первая поднялась по ступеням.
Такой жуткий контраст — в роскошный замок Анатеро вело свыше полсотни ступеней. Помпезно, красиво, ярко, с роскошью… от которой остались лишь обломки. Судя по всему, когда-то перила лестницы украшали статуи, сейчас… только то, что от них осталось.
— Давно вы здесь? — спросила, поднимаясь за ней следом.
— Почитай уже месяц как, — невесело отозвалась старуха. — Как брат на сообщение не ответил, я неладное сразу и заподозрила. Племянника пыталась тряхануть – тишина, жену его — тишь. Наняла хакера, взломала систему… вот тогда и поняла, что некому уже звонить.
Мы миновали лишь половину лестницы, и я видела, с каким трудом дается ей каждый новый шаг, а потому не торопила — ни с расспросами, ни ускоряя шаг.
— На Илонес, да ты сама явно знаешь, попасть нелегко. Пока пробивалась еще месяц миновал, а потом уж…Тяжело это, родных хоронить.
И она замолчала до самого входа во дворец.
Самое страшное — было именно здесь. У двери валялся брошенный ДНК-сканер, чуть дальше черные пакеты… такие, в которых перевозят тела умерших, а еще дальше несколько столов и тел… которые собирали по частям.
— Не пугайся, — заметив, как я остановилась, усмехнулась старуха, — дело это грязное, но нужное. Это поначалу тяжело, а потом привыкаешь собирать… мозаику
Пиратка усмехнулась, не весело, нет, скорее с болью, которую пыталась скрыть циничными фразами.
Что ж, единственное, чем я могла поддержать — рассказать правду о себе.
— Мне хоронить было нечего… — и это до сих пор рвало мне душу.
Старуха посмотрела на меня, кивнула, понимая, что слова тут бессмысленны, и повела за собой на кухню.
В свете зажегшихся огней я разглядела ее лучше — сухая, жилистая, с копной черных, явно крашеных волос, собранных в неаккуратный хвост, черной одежде пиратов, с несколькими шрамами на лице, загорелая почти до неузнаваемости, но… светлые брови, ресницы и глаза, выдавали в ней уроженку Илонеса. Не явно, но для тех, кто знает куда смотреть и сделал выводы на основании услышанных слов — выводы были очевидны.
— Вы из рода Анатеро, — произнесла я, едва старуха, достав две железные кружки, плеснула неразбавленный спирт и мне и себе, и привычным жестом двинула кружку так, чтобы та остановилась прямо передо мной.
Некогда «леди» кивнула, единым махом опустошила свою кружку, налила себе доверху и села рядом со мной. А я вдруг подумала о том – употребляет ли она хоть что-то, кроме этого спирта? В смысле она вообще ест, или только пьет?
— Тяжело, ты знаешь, — она посмотрела в окно, на занимающийся рассвет, — тяжело… Невыносимо. Больно.
Еще один глоток поила, от одного запаха которого у меня уже кружилась голова и ожесточенное:
— По молодости мечтаешь о свободе. Сбежать бы, с этого проклятого Илонеса, от правил возведенных в догмы, вечных табу, вечных запретов, вечного «нельзя», а потом оглядываешься на прожитую жизнь и понимаешь — здесь тебя любили. Здесь ты могла бы любить. Здесь…
Она замолчала, остервенело сжимая кружку жилистыми руками, и добавила:
— Нет, не думай, что вся жизнь прошла зря. У меня шестеро сыновей, мужиков было… да все кого захочу, только родная кровь, родина… Тяжело. И опять же, кто их всех похоронит кроме меня…
— В смысле? — не поняла я.
Старуха перевела взгляд с окна на меня, усмехнулась.
— А, ты не местная, прости, забыла. На Илонесе хоронить убитых могут лишь родственники.
Я невольно взяла чашку, сделала глоток, закашлялась. Меня ответственно побили по спине, до синяка явно, после чего снисходительно поинтересовались:
— А ты тут с чего?
— Гхм, — мне бы запить сейчас хоть чем-то, но просить воду было как-то неловко, — наемница. У Виантери.
— Ааа, — протянула старуха, — старый прощелыга решил обезопаситься и нанял больше мяса. Умен.
Не выдержав, я сходила к видневшемуся холодильному агрегату, открыла, поискала воду, даже нашла, и вернувшись с бутылкой обратно, для начала запила адскую смесь старой пиратки, и уже после перешла к разговору:
— Думаете, это ему поможет?
Старуха махом выпила вторую кружку. Посидела, безразлично глядя в окно, налила себе снова и равнодушно произнесла:
— Судя по тому, что ты здесь — да.
Оригинальный ответ.
Я отхлебнула еще воды и спросила:
— Вы знаете, что здесь произошло?
Взгляд старухи мгновенно переместился на меня, синие глаза заледенели, и несколько охрипшим голосом, она произнесла:
— А ты?
— Частично, — предельно честно ответила я. — Смутно, частично и с пониманием, что ранее подобного не происходило никогда.
Усмехнувшись, пиратка кивнула и сказала:
— Молодец, ухватила суть сразу. Давно в деле?
— Почти шесть лет уже, — и я снова взялась за воду.
Правда голова умудрилась кружиться уже после первого глотка старухиного спирта и чувствовала я себя не лучшим образом.
— Понятно, — пиратка кивнула. — Знаешь, а я все в толк не возьму — что здесь произошло? Все что удалось выяснить – кто-то открыл ворота, всех трех уровней защиты. И на этом все. Кто, зачем, как? Ради чего? Почему погибли все? Я хороню, хороню, хороню, собираю даже детей по частям, и все понять не могу — какого дерсенга?
Что ж, я выложила все что знала:
— Насколько я понимаю, на Илонесе существует вторая разумная раса — sunttenebrae.
Старуха всмотрелась в меня с нескрываемым подозрением, но усмехнулась, кивнула и подтвердила:
— Демоны тени, да. Невидимки. Ночной кошмар. Темные. Подземные. Много вариантов, а суть одна — они так себя не ведут.
Я кивнула, подтверждая, что уже знаю и это, и продолжила:
— Точнее, ни вам, ни вашим родственникам не было известно о том, что они «могут» так себя вести. Они, или… какая-то неуправляемая часть их.
Пиратка, собирающаяся сделать глоток спирта, застыла, с кружкой, поднесенной к губам. Я же вернулась к известной мне информации:
— Полагаю, все что вам известно о второй расе Илонеса — так это то, что время от времени им требуются женщины, так?
Старуха медленно кивнула.
— Насколько я понимаю, вторая раса скрыто существует и в рамках вашей, более того — иногда они покидают Илонес и служат в наемных военных подразделениях других государств. Вполне возможно – они возвращаются, но могу так же допустить вариант, что нет. Но… — я на секунду замялась, — ваши слова о том, что хоронить убитых могут только родственники, говорит о сильной моральной, традиционной, эмоциональной привязанности к Илонесу.
Она вновь кивнула, ожидая продолжения.
Я продолжила:
— Четыре часа назад я допрашивала парня по имени Соен Дисан.
Вскинутая бровь и явное не понимание, о чем речь, пришлось пояснить:
— Это он открыл все уровни защиты, впустив убийц на территорию замка.
Ее глаза заледенели, губы сжались, жестокость проступила в чертах лица.
— Сожалею, — была вынуждена признаться я, — боюсь, все что вам осталось — попинать его. И то, его до вас уже попинали изрядно.
— Но он жив, я надеюсь? – нехорошим тихим голосом переспросила она.
О, я понимала такую реакцию – месть, это зверь, что разрывает когтями душу и требует жертв. А я… я ей только что назвала имя жертвы.
— Мне очень жаль, — сказала совершено искренне, — но поначалу его допрашивал наемник, умеющий бить с последствиями, а после, убив практически все сознание, допрашивала уже я, добравшись до его глубинного подсознательного я, находящегося на уровне развития семилетнего ребенка.
На какое-то мгновение, мне казалось она сейчас достанет джишку привычным отработанным движением, и просто отстрелит мне голову, но разум взял верх и старуха хрипло приказала:
— Продолжай.
Это было бы самоубийственной глупостью с моей стороны, и я недвусмысленно намекнула на это, попросив:
— Уберите оружие.
Ее внутренняя борьба была более чем очевидна – для пиратов характерно сначала бить, потом спрашивать, жизнь в подобных условиях приводит к основательной деформации личности, и сейчас ей явно хотелось продолжить беседу в более комфортных для нее, и наиболее безвыходных для меня условиях, но…
Секундная борьба, и джишка легла на стол.
— Достаточно? — поинтересовалась старуха.
— Не уверена, — улыбнулась ей, — я слишком хорошо знаю Астероидное братство.
Старуха медленно извлекла еще две джишки, потом кинжал, четыре контактные бомбы, две ядовитые «звездочки», и набор ядов в активируемых прикосновением капсулах.
— Теперь достаточно? — насмешливо поинтересовалась пиратка.
— Это примерно треть из того, чем вы явно располагаете, — не удержалась от колкости и я.
Она усмехнулась, не став скрывать очевидного.
Я же попыталась донести еще более очевидное до нее:
— Все что у меня есть — обрывочные сведения и слова, которые сложно трактовать однозначно, полученные при допросе Соена Дисана. Полной картины происходящего они не дают. Нам с вами делить нечего, как и вы я хочу понять, что здесь произошло. Потому что, даже когда ярость затмевает ваш разум, вы сами признаете — «демоны полутени» так себя не ведут. Для них это не типично. А значит причина гибели рода Анатеро не только в открытых воротах.
Синие глаза старухи казалось прожигали меня насквозь, и когда она смотрела так, становилось очевидно — прожитые годы никак не отразились ни на ее силе, ни на ее скорости реакций.
— Хорошо, — бесцветным мертвым голосом произнесла она, — тогда… кто?
Внезапно поняла, что если произнесу имя девушки из рода Анатеро — меня убьют. Здесь и сейчас. Без жалости и сожалений. Возможно, сожаления придут позже, но что терять ей, старухе, потерявшей слишком многих, и второй месяц хоронящей останки, которые приходится собирать по ошметкам.
— Кто был владельцем черной пантеры? – вопросом на вопрос ответила я.
Пиратка удивленно моргнула, потом задумалась, потом…
— Пошли искать, — сказала она.
И мы встали, прихватив по бутылке – она неразбавленного спирта, я — воды.
— Ты бы выпила, — посоветовала старуха.
— Да ничего, у меня крепкие нервы, — я была более чем уверена в том, что хладнокровие это мое…
Ровно до тех пор, пока не увидела эту самую холодную кровь…
Поднявшись на третий этаж, мы открывали одну жилую комнату за другой, и повсюду кровь, кровь, кровь… запах гниения, вонь разложения и кровь.
В какой-то момент, когда мы вышли из очередной спальни, пиратка молча протянула мне свою бутылку, я молча сделала несколько глотков. В голове зашумело, но тошнота отступила и… как-то легче стало переосмысливать масштабы трагедии.
— У меня нет слов, — возвращая ей бутылку, честно призналась я.
— Ничего, я вот месяц ничего выговорить не могла, — призналась она в ответ. — Пошли дальше.
Род Анатеро был внушительным — мы уже прошли более трех десятков спален, которые до той страшной ночи являлись жилыми… и в которых обрели вечный сон те, кто ранее просто спал.
А потом, просто как глоток свежего воздуха — спальня, в которой не было крови и следов разрушения.
Мы со старухой переглянулись и решительно вошли.
Первым, что бросалось в глаза, был портрет удивительно красивой девушки в нежно-голубом платье. Синие глаза, драгоценности с сапфирами под цвет глаз, диадема, обнимающее тонкий стан платье, и улыбка красавицы, которая уверена в своей красоте.
— Шельма! — прошипела пиратка.
— Это имя? – не поняла я.
— Это сущность, — она неодобрительно покачала головой, и сообщила: — Брат говорил, что один из его сыновей взял в жены девку из северного народа, лет тридцать назад это было, помню позубоскалили с ним по поводу шельмы, да и забыли. Сын был четвертым, на наследство претендовать не мог, соответственно женись хоть на ком хошь. Женился вот, на шельме.
Поглядев на портрет, переспросила:
— Это его жена?
— Это их дочь, — пиратка насмешливо глянула на меня, подошла к портрету, достала еще одну джишку, даже страшно подумать откуда, и указав на глаза девушки пояснила, — цвет иной, видишь?
— Если честно, то нет, — призналась я, переводя взгляд со старухи на девушку.
И там синие, и там, я разницы не видела.
— Не местная, — хмыкнула пиратка. — Присмотрись, у меня стальной оттенок глаз, у нее — темно-синий, кристальный как небо над горами, покрытыми вечным снегом.
Увы, такие нюансы цвета я постичь была не в силах.
— Оно и видно, — словно поняв, о чем я думаю, усмехнулась старуха. Посмотрела на портрет и задумчиво выдала: — Красивая была девка, но шельма. По глазам видно, видать демоны в крови отметились.