— Император, — побелевшими губами прошептала Милани. Главного черта она почему-то даже больше норга боялась.
— И чего ему тут надо, спрашивается? Замёрз что ли? — судьба норга мне теперь была известна. Очередной несчастный нечистик сложил лапки в руках Вэлаха.
— Варя! — дверь загудела от обрушившихся на нее ударов, а мне открывать совсем не хотелось. Он там только что норгу шею свернул и, если судить по энтузиазму, с которым в мою дверь колотит, мне сейчас тоже что-нибудь свернет.
— Надо открыть, — робко заметила леди, с ужасом глядя на дверь.
— Ну если ты так считаешь... — я тоже заценила эту незабываемую картину, очень ясно осознала, что любого, кто сейчас дверку открыть попытается, ею же по стене и размажет, и царственно разрешила, — открывай.
Девица мне попалась трусливая, но упрямая и тоже хорошо соображающая. Отступив на шажок назад, она отчаянно замотала головой:
— Это ваши покои.
— А это был твой норг и тебе за него на орехи получать.
Милани упрямо отступила назад, оглянулась и коварно спряталась в моей спальне.
— Э? — такой подставы от трепетной фиялки я не ожидала и ненадолго выпала в осадок.
— Варя! — в себя пришла от грозного рыка императора.
— Ты что же так орешь? — голос предательски дрогнул, но буйный убивец беззащитных норгов этого, кажется, не заметил и молотить в дверь прекратил:
— Ты в порядке? - спросил он и, не дождавшись подтверждения с моей стороны, потребовал, - Открывай.
— Неа.
— Варя.
— Нет, ну, а зачем мне открывать? А вдруг сейчас тут кто-нибудь как раз решит дорогу сократить через этот этаж и увидит как я тебе дверь открыла? Это же кошмар. Это же ужас. Это же они сразу подумают, что ТЫ и какая-то человеческая девчонка, — да, я все ещё на него злилась, и мне все ещё было обидно.
— Если кто-то решит сократить путь и увидит, как я у твоей двери стою, слухи будут те же самые, — угрюмо заметил Вэлах, — так что открывай.
— Нет!
— Я же все равно войду. — кто-то был о себе слишком высокого мнения.
— Ну попробуй.
Когда дверь загорелась чёрным пламенем без суеты и дамы опадая на пол пеплом, я с сожалением поняла, что это я была слишком высокого мнения...о двери.
Последней на пол свалилась раскаленная до красна дверная ручка. Ни стену, ни дверной косяк огонь не тронул.
— Это произвол, — грустно сообщила я несчастной ручке.
— И стоило упрямится? — с укором спросил хвостатый поджигатель, отряхивая чёрные руки и разглядывая меня цепким взглядом. — Ты в порядке? Я слышал крики.
У ног его лежала нечисть со свергнутой шеей. И была она так же несчастна как я, и дверная ручка.
— Стоило. Зато теперь я знаю, что ты законченный псих и беспокоиться не о тебе нужно, а о беззащитных послах, которые вообще не знают с кем связались.
— Если мне не изменяет память, то я только что спас тебя от очередного норга.
— Не меня, — довольной такой я в последний раз вчера утром была, когда в одиночку половину ягодного пирога схомячила. Тогда мне тоже было хорошо и радостно, — Милани! Выходи и отблагодари своего спасителя!
В спальне царила мертвая тишина. Невоспитанная ледь не хотела никого благодарить.
— Милани!
И тишина. Под настороженным взглядом сиятельства, я попыталась открыть дверь в спальню и шокировано выдохнула. Она была заперта. Наглая девица заперлась в моей спальне. В моей!
— Слушай, Вэлах, а ты можешь и эту дверь сжечь? А лучше, наверное, сразу всю спальню, — настроена я была очень решительно и настрой мой в спальне почувствовали. Фиялка была не только трусливой, но так же наивной и очень доверчивой.
Замок щелкнул и в гостиную, скромненько потупив взор и кутаясь в моё одеяло, выскользнула Милани. В отличие от меня воспитание ей не позволяло появляться перед посторонним мужчиной в ночнушке.
— Что здесь происходит? — обреченно спросил Вэлах, глядя почему-то на меня.
— Норг вот ее съесть собирался. Она окно оставила открытым, он к ней пробрался и хотел полакомиться, но не получилось, — вдохновенно вещала я, поглядывая на валяющийся у порога труп, — жертва оказалась быстрая и коварная. Заманила его сюда вот, где он и был жестоко убит.
Вэлах молчал, леди тоже молчала, только одеяло в дрожащих ручках сжимала так, что побелели пальцы.
А я молчать не могла.
— Я только понять не могу, почему они теперь к Милани прицепились? Ведь тот норг, который её покусал, той же ночью дух испустил. Следовательно, поделиться ощущениями ни с кем не успел. У них там что, высший разум что ли? Который один на всю стаю?
— Норги толком не изучены. Попавший в неволю норг погибает в течение суток, — пояснил Вэлах неохотно.
— Значит, высший разум, — меня такой вариант вполне устраивал.
— Тебе нужно быть осторожнее, — хмурого императора, кажется, не устраивало ничего.
— Мне нужен защитный амулет, который ты мне обещал ещё два норга тому назад,
— быстрый взгляд на труп нечисти заставил внести некоторые изменения, — уже три норга.
— Я помню, он уже почти готов.
Это известие меня приободрило, огорчило другое:
— Слушай, Вэлах, а спать я сегодня где буду? Ты мне дверь совсем сломал. Её теперь и не починишь.
Посмотрев почему-то на Милани, черт страдальчески поморщился:
— Другого выбора нет.
— Хорошо, — разглядывая императорскую кровать в императорской спальне, я милостиво кивнула, — так уж и быть, сегодня я переночую здесь. Можешь идти.
— Что? — Милани Вэлаху пришлось уводить в её комнаты самому, а потом самому же разыскивать стражников и приказывать со зверским выражением лица, оставить охрану у покоев леди и убрать тело от моих. Теперь он был немножечко, самую малость зол до невменяемого состояния.
— Говорю, можешь идти. А то вдруг утром кто-то узнает, что мы ночевали в одних покоях. Это же новые слухи. Это же такой позор. Ты же этого не переживешь!
— Варя...
— Иди-иди. Я тебя не задерживают. Ты только скажи, дверка тут запирается как и обычная, или есть какой-то секрет.
— Хорошо, я понял. Я тебя обидел. Прости.
Я молчала. Стояла вся шокированная с головы до ног и пыталась осознать удивительное: передо мной только что сам император извинился. Самый настоящий, стопроцентно натуральный император.
Вэлах мой пришибленный внешний вид понял по-своему и продолжил меня шокировать:
— Но меня тоже можно понять. Сплетен обо мне никто не распускал уже несколько лет. К тому же...таких. И вдруг, меня подозревают в связи с человеческой девушкой, которая ко всему прочему на меня работает.
— Ага. И тебя это страшно оскорбило. Только вот работаю я на Мелора. И мне может тоже неприятно, но я же не ору, что МЕНЯ да с каким-то чертом!
— Варя.
— Точно, с дэвалийцем, - неохотно исправилась я и укоризненный взгляд проигнорировала.
— в таком случае, полагаю, пора ложиться спать, — ровно сказал Вэлах, он всем своим видом давая понять, что не собирается развивать данную тему.
— А...
— И я не собираюсь ночевать в других покоях, - сказано было это настолько решительно, что я прямо почувствовала как меня вот прямо сейчас выставят за дверь, если я еще хоть что-то вякну.
— Тогда чур среди ночи холодные лапы к моему тепленькому тельцу не тянуть и одеяло халатом не подменять, — неохотно сдалась я и быстро, пока чёрт не успел возмутиться, забралась в кроватку.
— И зачем ты мне здесь нужна, если я даже погреться не могу?
— Не знаю, сам же меня сюда привёл, — в ходе поисков верной подушки, которая приглянулась мне ещё в первое посещение этой мрачной спаленки, на пол были свалены две обычных и ничем не примечательных, но ни Вэлах, ни, тем более я, на это внимания не обратили.
— Надо было оставить тебя в твоих покоях, — проворчал кровожадный чёрт, который точно знал, что со мной могло случится, если бы я в своих бездверных покоях ночевала.
— Ага, а утром ты бы рыдал над моим хладным телом, — мстительно заметила я, со всеми удобствами укладываясь в императорской кроватке, — местами обглоданным.
Наглое тело бессовестной читающей, развалившееся прямо посреди кровати, Вэлаху почему-то совсем не понравилось. Меня отодвинули на край и клятвенно заверили, что это последний раз и никогда больше я не переступлю порог его покоев.
Радостно покивав, я пришла к неутешительному выводу: верить на слово нашему императору нельзя. Он его все равно не держит.
С этими оптимистичными мыслями и уснула.
А ночью, проснулась от того, что затекли шея, рука и вся левая сторона моего едва тепленького тела. Причина неприятных ощущений обнаружилась сразу. Драгоценный император, который во всю включил функцию заморозки, возлежал на мне со всеми удобствами, туго обмотав хвостом мою ногу. Кисточка щекотала чувствительную кожу под коленкой и это было единственное, что чувствовала нога. Все остальное, что находилось ниже колена, онемело.
И меня совсем не беспокоило, что ночнушка задралась и что морозильник мне уже все немного подморозил, и я сама сейчас чувствовала себя ледышечкой. Такой трепыхающейся ледышечкой, пытающейся сохранить остатки тепла. Кроме ноги, которую я не чувствовала ниже колена, меня уже не волновало ничего.
— Вэлах! — вежливая попытка разбудить черта возымела неожиданный эффект, меня решили спихнуть с кровати.
— Да чтоб тебя норги грели! — с кровати спихиваться я не хотела и очень активно сопротивлялась.
— Варь, успокойся, — потребовал сонный голос, когда я уже всерьёз раздумывала над возможностью оттаскать сиятельство за хвост, который и не думал расставаться с моей ногой.
— Это я успокойся? То есть то, что ты меня пытался на пол скинуть, это нормально и я не должна возмущаться? И убери свой хвост! Мне моя нога дорога. Я планируют эксплуатировать её до старости. И запасных у меня нет.
— Мой хвост... — гневно начал Вэлах, приподнимаясь над подушкой, но пошевелил кончиком хвоста, шокировано уставился на одеяло, под которым его предательский отросток коварно приставал к моей ноге. Хвост мгновенно исчез.
— Твой хвост совсем обнаглел, — прошипела я, жмурясь от неприятных ощущений. К ноге возвращалась чувствительность впиваясь в мышцы сотнями тоненьких иголочек, — имей в виду, про норга, это было не пожелание. Это было проклятие.
Хвостатенький, которого предал собственный хвост, нахмурился и сел в кроватке.
— Кстати, насчёт норгов, — гениальная мысль, которая пришла в мой сонный мозг, пожелала тут же быть высказанной вслух, — а вдруг они, наконец поймут, что по одному со мной не справиться, я для этого слишком крута? Вдруг их высший разум решит, что всей стаей со мной будет легче разобраться? Ведь если один норг может пробраться во дворец, то и два смогут. А где два, там и вся стая.
— Всю стаю стражи заметят, — проворчал Вэлах, поворачиваясь ко мне спиной и вновь собираясь спать.
— Веришь ты в своих стражников, — спать я не могла, тело все ещё плющило от излишне тесного общения с сиятельством.
Спать не могла я, и не собиралась давать спать Вэлаху. Не одной же мне мучиться, в конце концов.
Похлопав по холодненькому плечу, я решила размышлять вслух:
— Вот ты представь, нагрянет во дворец стая норгов и все за твоим незаменимым работником. И как ты будешь меня у них отбивать?
— Никак. Отдам тебя им и приятного аппетита пожелаю.
Хвост его под одеялом я нашла случайно, зато дернула специально и с большим удовольствием.
— Варвара! — Вэлах подскочил на кровати, крутанулся и попытался выдернуть свое сокровище из моих цепких ручонок. Выдернуть не выдернул, зато чуть хвоста не лишился. — Пусти немедленно!
— И не подумаю! — воинственно потрясая зажатым в кулаке трофеем, я наслаждаясь тем, как щекотно касался руки растрепанный кончик хвоста.
Зря отвлеклась, как выяснилось. Взбешенный чёрт, не заботясь о целостности своего сокровища, бросился на меня. С кровати мы свалились вместе и почти минуту пытались разобраться кто где есть, и в каком месте заканчивается одеяло.
— Придушу, — пообещал Вэлах мне в спину, пытаясь выпутать руку и приступить к выполнению своего обещания.
— Руки коротки! — первой распуталась я, о чем и сообщила бешеному черту, от души дернув его за хвост. Такой радости я не испытывала уже давно. Восторг, эмоциональный подъём и убойная доза адреналина смешались во мне и грозили взорваться.
Последний раз дернув Вэлаха за его пушистую гордость, я выпустила заложника из рук и бросилась в сторону двери. Бежала в гостиную. Хоть мозг мне и отказал, зато с чувством самосохранения все было впорядке. И оно истерично верещало, напоминая о том, что где-то там есть выход из покоев и свобода.
Выход из покоев там действительно был. Свободы не было. Открыв дверь, ведущую в коридор и безопасность, я наткнулась на печально знакомую невидимую преграду.
— Куда-то собралась? — униженный мною чёрт показался в дверях спальни.
— Ааага. К норгам. Они там наверное голодные очень. Несчастные совсем. Вот решила осчастливить бедненьких. Пускай они меня скушают.
— Никаких норгов, — такой хищной улыбки мне видеть ещё не доводилось, — сам тебя съем.
— Да подавишься!
— Сомневаюсь.
Чёрт, который, оказывается, и человечинкой не брезгует, бросился вперёд. Вэлах был быстрый и, по идее, должен был бы меня поймать. Но я была напуганная и успела ласточкой нырнуть за тёмный диванчик, который ничем не выделялся в мрачном интерьере гостиной.
Больно ударившись коленом, я быстро вскочила на ноги и смогла перевести дыхание. Черт стоял по ту сторону дивана. Хвост жался к ноге хозяина и выглядел совершенно несчастным.
— Вэлах, ты делаешь ошибку!
— Ошибку я сделал, не утопив тебя, когда была возможность!
— Вот это сейчас обидно было. Я полезная!
Он фыркнул. Очень так недоверчиво, я бы даже сказала презрительно.
— Кто тебе про заговор послов рассказал?
— Это не было особой неожиданностью.
— А письмо от их короля?
— Было уничтожено сразу после прочтения. Что именно там было написано, мы так и не узнали, — злобный-злобный чёрт плавно сделал шаг вправо, — единственное, что удалось узнать: к письму прилагался какой-то сверток. Но что в нем, мы тоже пока не знаем.
— А про яд-то я тебе рассказала!
— Это не имело особого значения, — пренебрежительно бросил он, продолжая медленно красться куда-то вправо, - к тому же ты все равно опоздала.
О том, что крался Вэлах не «куда-то», а целенаправленно диванчик обходил, я сообразила, когда было уже слишком поздно.
Чёрт бросился.
В безумной надежде сбежать, я рванула обратно в спальню и была поймана в дверях. Обидно поймана. За косу.
Униженный и оскорбленный не церемонился, схватил за то, до чего дотянулся и дернул на себя.
— Уууй! — из глаз брызнули слёзы и когда я врезалась в бессовестного мстителя, то не попыталась вырваться и сбежать, предварительно надавав по наглой роже, а за голову схватилась. Просто, на мгновение показалось, что Вэлах с меня скальп снял. Волосы оказались на месте, а коса вся так же была зажата в чертовом кулаке. — Сссадюга.
— То есть, мне нельзя, а тебе можно?
— Я же нееежно. Можно сказать, с любовью тебя подергала. А ты меня чуть без головы не оставил.
— Не велика потеря, — фыркнул он, но волосы из рук выпустил и даже голову мою ощупал на предмет внезапно возникших проплешин, — все на месте.
— И что, это все? — вытерев выступившие на глазах слезы рукавом ночнушки, я возмущенно повернулась к Вэлаху. Убивать меня, кажется, никто не собирался, есть тоже, и я снова могла наглеть:
— А извинения?
— Что?
— Ну, извиняться ты планируешь?
Ненадолго в комнате повисла удивленная тишина.
— Пожалуй, ты права, — задумчиво согласился чёрт, нарушая молчание.
Это был первый раз, когда я пожалела, что не читаю его круглосуточно.
Если бы читала, то ни за что не поверила бы, что он совсем успокоился и даже согласен извиняться.
Но я его не читала, а потому расслабилась и приготовилась внимать.
В спальню Вэлах меня втаскивал молча и торжественно, и пока мы до кровати топали я все пыталась понять, чего он удумал и почему сразу извиняться не стал.