Вот теперь и спешила я за боссом как привязанная, ловя на себе странные взгляды. Поразительно, но по утрам в коридорах можно было встретить в основном ледей любого возраста и положения. Мужские особи в это время либо ещё спали, либо уже работали и бесцельные брожения по замку были для них чужды.
Многие черти вообще вставали рано. И это знать, которой, по всем правилам, надлежало бы нежиться в кроватях до полудня.
Мне, почему-то казалось, что именно это им и надо было делать. Черти со мной согласны не были. Мучились сами и меня мучили с огромным удовольствием.
В приёмной меня усадили за стол, положили передо мной книгу по геральдике и утопали к себе, дальновидно не закрыв дверь.
Следил босс за тем, чтобы я не уснула на рабочем месте, а ответственно и усердно разбиралась все эти разнообразные и никому ненужные гербы.
Герб Вэлаха состоял из полностью чёрной хоругви, которая очень величественно развевалась на невидимом ветру, короны, золото которой потемнело от времени, и чёрного щита, поддерживаемого с двух сторон чёрными же волками. На самом щите, золотом с чёрной каймой, была нарисована чёрная рука. Когти и огромный массивный перстень с красным камнем также присутствовали. Подножие украшала массивная награда.
Герб его мне нравился, хоть и казался слегка жутковатым, но выглядел всякого лучше герба человеческого короля.
Хоругвь у него была выкрашена в синий и красный, белый щит со стилизованным глазом посередине, поддерживали какие-то бородатые дядьки и подножие казалось пустым, осиротевшим, без какой-нибудь награды. Хоть бы цветочек что ли нарисовали.
Пока я бездумно разглядывала глаз, чернеющий на белом фоне, передо мной на стол положили большой персик. Красивый и аппетитный до судороги в пустом животе.
— Ешь, несчастье, — велел босс и вновь удалился в свой кабинет.
Я не обиделась и даже поблагодарила удаляющуюся спину, с жадностью набросившись на фрукт.
Зря. Очень зря я это сделала. Сок брызнул в разные стороны, заляпав человеческий герб и его описание.
Несколько секунд я тупо пялилась на приключившееся несчастье. Когда осознала, во что вляпалась, смогла только тихо ругнуться.
Книга эта была из личной мелоровской библиотеки. И он очень доходчиво объяснил, что со мной случится, если я испорчу его прелесть. А я испортила. Не очень хорошо с моей стороны.
— Ооо, черт, чёрт, чёрт, — тихонечко подвывая, я попыталась стереть следы своего недопустимого поведения краем рубашки. Ничего умнее мне в голову не пришло, — чёрт, чёрт, чёрт...
— Что? — привлеченный моим бормотанием, из кабинета выглянул босс.
— А? Нет, ничего. Это я не тебя зову. Это я ругаюсь.
— Что?!
Сначала я было подумала, что он так на черта обиделся, что его аж перекосило всего. Правда оказалась куда печальнее. Босс заметил заляпанную соком страницу.
— Варенька, скажи мне, пожалуйста, у тебя от природы руки кривые, или это следствие какой-то травмы?
— Какой травмы? — прошептала я, завороженно глядя как разгораются холодной белизной его глаза.
Когда золотыми гляделками сверкал Вэлах это выглядело красиво. Страшно, но красиво.
Когда это проделывал босс, это было просто страшно.
— Как часто тебя по голове били?!
— Ммммелор, а ты же помнишь, что сам мне персик принёс? Так что, сколько бы меня по голове в детстве не били, тебя лупили больше.
Жуткий, светящийся глаз дернулся. Раз дернулся, потом ещё один раз. И ещё.
Босс пытался взять себя в руки и, возможно, у него даже получалось, но нервный тик только набирал обороты.
Кажется, я умудрилась испортить его любимую книгу. И никого уже не утешит, что пара бледных пятен где-то посередине — не так уж и страшно. Для Мелора это было страшно. А значит для меня тоже.
И не придумав ничего лучше, я выскочила из-за стола, планируя спасаться бегством.
Из приёмной вылетела шалым зайцем под грохот опрокинутого мною же стула. Яростный рев босса настиг меня уже в коридоре:
— ВАРЯ!
Варя бежала, как никогда раньше и останавливаться не планировала. Тем более после такого раскатистого рыка, прошедшегося по коридору гремящим эхом.
Служанка, показавшаяся как раз из-за поворота, непроизвольно присела и отшатнулась обратно. Кажется, она тоже побежала. И я не могла её осуждать. Это было действительно страшно.
Самым ужасным в этой ситуации было то, что Инор уехал и переждать вспышку гнева, спрятавшись у него в кабинете, который больше походил на небольшой музей холодного оружия, я не могла.
Единственное, что оставалось возможным в сложившейся ситуации — бежать в сад и затерявшись среди кустов и деревьев схорониться там на пару часов. Переждать бурю и вернуться. Кто знает, быть может, я даже извинюсь...
Наверное, лучше бы меня придушил взбешенный босс.
В саду обнаружилась гадость похуже. И это я не об императоре, который как раз вырулил мне навстречу из-за огромного, пахучего куста. Цветы на нем были маленькие, собранные в пушистые белые грозди и очень пахучие. Именно там, дурея от тяжёлого, приторного аромата, я попыталась уронить сиятельство на выложенную камнем дорожку.
Уронилась сама, больно приложившись попой о неровные камешки, и ещё раз чертыхнулась.
— Насколько я знаю, сейчас ты должна находиться в кабинете Мелора, — заметил Вэлах, очень ровным до бешенства равнодушным голосом.
— Ага, а у тебя с утра тоже дела должны быть, — вякнула я, цепко оглядывая кусты вокруг. Хамить императору я не имела права, но очень хотелось. Особенно когда он такой мороженный и ни на что не реагирует.
Приподняв бровь, Вэлах ждал ответа. Мой выпад был царственно проигнорирован.
— Слушай, а если я тебя сейчас за хвост дерну, ты на это тоже внимания не обратишь? Или попытаешься притопить меня в ближайшем фонтане?
Где-то там, по замку носился злющий черт, разыскивая малолетнюю вандалку, которая посмела испортить ему книжечку, впереди маячил вездесущий портной с моим устрашающим гардеробом и бесплатный сеанс иглоукалывания, если гардероб мне и впрямь окажется великоват. Причём весь, или только половина, значения не имело.
День не задался с самого утра, настроение у меня было припаршивейшее, а страдать от этого предстояло Вэлаху. Очень не вовремя он мне на глаза попался.
— Я могу приказать, бросить тебя в темницу. Посидишь в сырости, среди крыс на хлебе и воде пару дней, возможно, научишься уважению, — так же равнодушно поведал он, продолжая смотреть на меня сверху вниз. Даже руку не подал, чтобы помочь подняться. Гад.
— А если это не научит меня уважению? — ехидно поинтересовалась я, самостоятельно поднимаясь на ноги.
— Будешь сидеть там пока не научишься.
— Вэлах, а куда надо посадить тебя, чтобы ты разморозился? В печку?
У сиятельства дернулся глаз. Ну совсем как у босса всего несколько минут назад.
Кажется, был у меня все же определённый талант. Наверное, даже дар. Я умела мастерски выводить из себя чертей.
Вот только конкретно этот выводился из себя как-то странно. Воровато оглядевшись, он схватил меня за руку, чуть выше локтя и потащил за собой вглубь сада.
Черти, они, вроде, такие разные, а на самом деле совсем одинаковые. Этот вот тоже почему-то решил, что за руку меня таскать — дело хорошее и правильное.
Когда мы вылетели к фонтану, я правда слегка испугалась. Подумалось почему-то, что он меня действительно сейчас притопит по-тихому.
Не притопил.
Ещё раз осмотревшись, уверенно подтащил меня к бортику, да на него и толкнул.
— Тебя Мелор не предупреждал, что мне нельзя дерзить?
— Предупреждал, — подтвердила я, устраиваясь на влажном от брызг бортике удобнее, — но что делать, если очень хочется?
— И за что мне Шаттис послала такое испытание? — пробормотал Вэлах, беспомощно разглядывая мою сияющую физиономию.
Не улыбаться у меня не получалось. Просто это был первый раз, когда подмороженный дэвалийский император обратил на меня внимание за все то время, что я мариновалась во дворце. И меня это почему-то очень радовало. Хотя, по идее, не должно было. Ведь если сейчас босс меня найдёт, то смертоубийство моё будет особенно печальным. За меня сразу два черта возьмутся и вряд ли я после такого выживу.
— Варь, прекратить улыбаться.
— Не могу. До разговора со мной снизошел самый главный черт. Я рада этому безмерно.
— Самый главный...кто?
Журчание воды за спиной приобрело угрожающее звучание, но я не убоялась.
— Ты.
После признания моего повисла угрожающая тишина. Вэлах давал мне возможность забрать свои слова обратно и извиниться.
А я не хотела. Я любовалась злобненьким сиятельством и в первый раз за эти недели мне было по-настоящему радостно.
— И, раз уж мы так удачно столкнулись, может объяснишь, почему ты меня избегаешь? Я умненькая, честно, и не буду тебя позорить на людях...дэвалийцах. Ну ты понял.
Кусты слева от нас зашуршали и Вэлах замер, подобрался весь и уставился на бодрое растение.
То смутилось и шуршать перестало, но сиятельство это не успокоило. Уши его чуть заметно подрагивали, пока чёрт прислушивался, очень напоминая этим собаку. Или кота.
Минуту спустя, когда шум так и не повторился, а Вэлах продолжал прислушиваться, полностью игнорируя мою персону, я подала голос:
— Там ничего нет. Если и было, то давно уползло.
— Видимо, так оно и есть, — задумчиво подтвердил он, с трудом оторвав взгляд от кустов.
— Так почему ты меня игнорируешь?
— А тебе это так важно?
— Конечно, важно! Кому же будет такое приятно? Мне обидно, вообще-то. А когда мне обидно, я за свои действия не отвечаю, — сиятельство нахмурилось, а я уточнила на всякий случай, — это не угроза, если что. Дружеское предупреждение.
— Поверь, в твоих же интересах, чтобы нас видели вместе как можно реже.
— Ага. А почему?
— Вряд ли тебе хотелось бы повторить судьбу Я река, — предположил он мрачно, присев рядом со мной. На его плечах тут же заблестело несколько капель, с трудом впитывающихся в плотную ткань камзола. Выглядел Вэлах в данный момент совершенно не по-императорски, но, кажется, его это нисколько не беспокоило.
— Это ты мне сейчас угрожаешь?
— Предупреждаю. Вы, люди любите побеждать. И не слишком разборчивы в средствах достижения своего. Скоро приедут послы от Девора. И будет лучше, если они тебя не заметят. На помощницу Мелора едва ли обратят внимание. Ты понимаешь к чему я веду?
— Ага. У меня есть все шансы умереть молодой и красивой, — понятливо покивала я, и спросила, заговорщицки понизив голос, — слушай, Вэлах, а у вас тут как, на пенсию по вредности раньше не отпускают? Потому что у меня, кажется, очень вредная работа. Я бы даже сказала — смертельно опасная.
Кусты зашуршали опять. На этот раз значительно интенсивнее.
Пододвинувшись к вновь напрягшемуся сиятельству, я почему-то очень на него разозлилась из-за того, что он сел с другой стороны. Неспокойные кусты как-то очень неудачно оказались рядом со мной и шуршать не прекращали.
Чудище, выпрыгнувшее из них, наглядно продемонстрировало насколько же опасная у меня работа.
Тощее, черное, очень зубастое и до боли знакомое.
Как оно называется я вспомнила уже барахтаясь в фонтане, придавленная ко дну тяжестью тела их императорского сиятельства.
Норг булькал рядом, очень страшно кося круглым, налитым кровью глазом, в мою сторону. Вгрызался при этом, он в руку Вэлаха, который каким-то чудом успел спасти меня от покусания.
Себя вот не спас.
Крутанувшись в воде, я носом прошлась по скользкому дну, оставив после себя след и подталкиваемая целой рукой сиятельства, в которую никто не вгрызался, вынырнула. Пока я откашливалась и убирала с лица волосы, Вэлах успел оторвать от себя зубастую нечисть и с интересом рассматривал извивающееся у него в руках существо. Стоило норгу завозиться активнее, как безжалостный император сжимал пальцы на его шее и зубастик затихал.
— Тебе нужно к врачу...в смысле, к лекарю, - там, где Вэлаху воды было по пояс, мне она доходила почти до груди, я барахталась рядом, и пыталась разглядеть во всех деталях как норга, так и пострадавшую руку моего нежданного героя.
— Пустяки. Он не смог прокусить рукав, — самодовольно улыбаясь, чёрт продемонстрировал мне руку, которая оказалась совершенно целой.
Я специально и рукав закатала и руку его осмотрела со всех сторон.
— Вэлах, а подари его мне, а?
— Норга? — недоуменно переспросил, шокированный моей просьбой император.
— Да на кой чёрт он мне сдался? Камзольчик подари. Я в нем ходить буду, а то у вас тут в замке не безопаснее, чем в лесу. Всякая гадость рыскает, и цапнуть норовит.
Норг возмущённо дернулся. Он совершенно не считал себя гадостью.
— Я тебе лучше защитный амулет подарю, — пообещал император, нехорошо глядя на зубастика, — он эффективнее будет.
Я не возражала. Мне просто нравилась сама идея быть защищенной.
Норг сидел в небольшой клетке, исподлобья разглядывая нас сквозь потемневшие от времени прутья.
— Думаешь, тот же самый? — хмуро поинтересовался босс у Вэлаха, обходя клетку по кругу. Зубастик послушно крутился на месте, не отрывая от него взгляда, и что- то раздраженно шипел.
— Есть какая-то разница? Её опять попытались съесть. Нечисть в моём дворце. Просто уму непостижимо.
В соседнем стойле нервно всхрапнула лошадь.
Находились мы на конюшне и чистокровным скакунам императора совсем не нравилось соседство ядовитой нечисти.
— А когда я спрашивала, водится ли у тебя в замке опасная гадость, ты мне не ответил. А она водится, — встряла я в разговор, непроизвольно потирая некогда покусанную руку.
Болеть она не болела, но почему-то начинала зудеть, когда я смотрела на норга. Видимо, помнила ещё остроту его зубов.
— Варь, помолчи, — велел Мелор, не удосужившись на меня хотя бы посмотреть.
— Я хочу жить долго и счастливо, и не хочу молчать. Меня уже второй раз чуть не сожрали, — вспомнив, как булькала в фонтане, обвиняюще добавила, — а Вэлах чуть не утопил. Опять.
— Я тебе жизнь спас, — возмутился наш героический император.
— Хочу заметить, что именно благодаря вам моя жизнь в опасности оказалась. Так что, благодарности не дождешься.
Сиятельство молчало. Смотрело на меня тяжело и молчало. Кажется, надеялось, что я сейчас раскаюсь и начну извиняться.
А я не начинала. Стояла, теребила край рубашки, уже сухой и опять мелоровской и разглядывала норга.
Он был все такой же чёрный, купание в фонтане никак не повлияло на его окрас.
— А чего вы с ним теперь сделаете?
— Избавимся, — вынес приговор босс. Норгу он не очень понравился, но оспорить его возможности у зубастика не было.
Как и у меня не было возможности узнать как именно они от него собрались избавляться. Будут ли его умерщвлять каким-то гуманным способом, или отпустят на свободу где-нибудь за чертой города.
Глава вторая. Потрясательные потрясения
Платье решительно жало в талии, а все потому, что период интенсивной зубрежки и постоянного голода, сменился на более приятный. Есть теперь я могла сколько душеньке угодно и заучивать ничего с меня уже не требовалось.
Борьба с распоясавшейся нечистью заняла у Инора неделю и чуть не лишила его ноги.
Один особенно ретивый нечистик чуть не отъел командору его драгоценную конечность, хорошенько распоров бедро.
Ходил Инор с трудом, каждую минуту рискуя здоровьем и игнорируя требование не нагружать ногу. О том, что швы могут разойтись он не думал, чем очень злил и меня, и лекаря.
Меня, кажется, даже больше.
Я постоянно крутилась рядом, вздыхала неодобрительно и усиленно пыталась выполнять функцию его совести и здравого смысла. Получалось плохо.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы соблюдать постельный режим, Инор гонял молодежь и периодически пытался побегать сам.
Бегал, к счастью мало, зато меч натирал усердно, пытаясь отполировать его до зеркального блеска.
И был он настолько увлечен, что совершенно неосознанно покачивал хвостом, в такт своим размеренным движениям.
Кончик у него был без кисточки, но равномерно пушистый и чем-то напоминал кошачий. Такой в меру пушистый кошачий хвост