Гости потянулись ко входу, и Клер в гневе притопнула каблуком.
— Пошли за ним, как мыши за флейтистом! — воскликнула она в сердцах.
— Тише! — Жюль дернул ее за подол. — Они могут услышать.
— Даже мэр приехал! — девушка не вняла его предостережениям. — А ведь он уверял, что больше всего любит наши кнели и мясной салат! Даже мадам Золтан любезна с ним! О! Как несправедливо! — она чуть не плакала.
— А почему бы им не быть с ним любезными? — изумился Жюль. — Он богат, влиятелен, и манеры у него королевские.
— Манеры? Вот уж никак! — взъярилась Клер. — Чуть не подрался со мной из-за рыбы! Готов был в горло вцепиться!
— Клер! — изумился ее брат.
— Даже говорить о нем не хочу, — Клер бросилась с крыльца в сторону дома, пристроенного одной стеной к бошону.
Взбежав на второй этаж, она наглухо закрыла окна в своей спальне, чтобы не слышать музыку, которая так и лилась из окон дома напротив.
— Напыщенный, как петух, — бормотала она, развязывая фартук и расстегивая пуговицы на платье. — А по виду похож на пересушенную воблу. И вовсе не красивый, ну вот ни капельки!
Она задернула штору и улеглась в постель, укрывшись одеялом с головой.
Фокусы и страсть
— Надо признать, дела у него идут неплохо, — протянул Жюль, глядя в окно на ресторацию «Пища богов».
— Конечно, неплохо, — Клер яростно скоблила ножом столешницы. — Переманил нашил клиентов — и доволен.
— Собственно говоря, не переманивал, — засмеялся брат. — Они сами к нему сбежали.
— Ты находишь это смешным?! — Клер уставилась на него с возмущением.
— Я нахожу это естественным. Будущее — за такими вот заведениями, а не за забегаловками вроде нашей.
— Не называй дедушкин бушон забегаловкой, — сказала Клер сквозь зубы.
— Мы можем называть его, как угодно, но так оно и есть, — парировал брат. — Треть наших клиентов ушла на этой неделе. Кто знает, скольких мы потеряем на следующей.
— Чем он их там кормит? — ревниво спросила девушка, выглядывая в окно. — Золотыми бриошами и жемчужным паштетом?
Жюль лукаво покосился на нее:
— Сгораешь от любопытства сравнить свое мастерство со столичными поварами?
— Вот еще, — мрачно бросила Клер. — Я все равно готовлю лучше.
— Это почему?
— Дедушка открыл мне много секретов! — с вызовом ответила она.
Дверь «Пищи богов» открылась, и на крыльце появился сам хозяин заведения — Рен Рейв собственной персоной. Невообразимо элегантный, в сером костюме-тройке, он сунул руки в карманы брюк и задумчиво оглядывал свои владения.
— Он сам ходит на рынок закупать продукты, — сказал Жюль. — Наверное, и вправду одержим готовкой.
— Он сманил Поля, — сказала сквозь зубы Клер. — Лучшего рыбака, к твоему сведению! Просто купил его, со всеми потрохами.
— Тогда он точно знает, что делает, — развеселился Жюль.
Рен Рейв словно почувствовал, что говорят о нем. Взгляд его переместился к каменному двухэтажному дому напротив, а потом в сторону бушона «У Лефера».
— Он нас заметил, — прокомментировал Жюль, когда месте Рейв учтиво поклонился брату и сестре, глазевших на него в окно.
— Можешь раскланяться в ответ, — сказала Клер, возвращаясь к скоблению столов. — Или послать ему воздушный поцелуй, если он тебе так нравится.
— Ну ты и перчик, — усмехнулся Жюль, а потом присвистнул. — Ого! А он идет к нам.
— Шути дальше, — проворчала Клер, орудуя ножом еще яростнее. Глупая болтовня Жюля в последнее время раздражала ее.
Но колокольчик на входе звякнул, и на пороге возник месье Рейв. Клер застыла столбом, чувству себя последней замарашкой — в простом черном платье, с выбившимися из прически прядями. Хорошо, что пятна на подоле скрывает фартук!
— Дорого дня, соседи, — сказал месье Рейв с вежливой улыбкой.
Зато как он посмотрел на бушон! Со снисходительной насмешкой. Клер разом вскипела от такого откровенного пренебрежения.
— Вы — шеф Жюль Лефер? — спросил тем временем Рен Рейв.
— Да, это я, — Жюль протянул руку, и мужчины обменялись рукопожатием.
— У меня не было времени представиться…
— В этом нет необходимости! — засмеялся Жюль. — Кто же не знает Рена Рейва? Божественный вкус!
Месье Рейв ответил легким кивком на эту неприкрытую лесть.
— А это — моя сестра, — Жюль указал на Клер, которая смотрела на сцену обмена любезностями исподлобья.
— Так получилось, что мы уже знакомы, — синие глаза вдруг загорелись веселыми искорками.
Да он попросту смеется над ней!
Клер мгновенно стало жарко, как будто она провела день у печи, обжаривая рыбные зразы. Она резко отвернулась, сцепив руки за спиной. Если Жюлю хочется пресмыкаться перед высокомерным пустозвоном — его дело. Но она и слова не скажет месье Рену Рейву.
— Э-э… прошу прощения, — заблеял Жюль, — моя сестра сегодня немного не в духе…
— Не стоит извиняться, — любезно ответил Рен Рейв. — Мне известна причина ее плохого настроения.
«Неужели?!» — мысленно съязвила Клер, по-прежнему стоя лицом к стене.
— Это все из-за скорпены, — по голосу было понятно, что Рен Рейв улыбается. — Я проявил настойчивость при покупке рыбы, и наши с мадемуазель интересы пересеклись.
«Ах, так вот как это сейчас называется? — саркастически подумала девушка. — Пересечение интересов! И всего-то!»
— Признаюсь, потом я пожалел о своей настойчивости, — продолжал месье Рейв, — но вы тоже шеф, Жюль, вы поймете, как важно подобрать продукты к знаменательному обеду.
— Конечно, конечно… — забормотал Жюль.
— И все же, я искренне сожалею, что огорчил вашу милую сестру.
— Ну что вы! Клер уже обо всем позабыла. Правда, Клер?
Она не ответила, еще упрямее вскинув подбородок.
— Что-то не похоже, — усмехнулся за ее спиной Рен Рейв — Но я пришел, чтобы загладить свою вину и принес вам с сестрой два приглашении на сегодняшний ужин. Приходите, у нас будут скрипачи из Милфено — живая музыка, белое вино, свечи… И угощение будет соответствующее.
— Мы будем непременно! — заверил его Жюль, провожая к выходу.
Клер так и не соизволила повернуться, и лишь когда мужчины вышли, оглянулась через плечо.
На столе, который она только что скоблила, лежали два картонных прямоугольничка — белые, с золотым тиснением. Клер подошла бочком, словно месье Рейв мог наблюдать за ней, а потом взяла одну карточку двумя пальцами.
«Агнес Форсетти и Рен Рейв имеют честь пригласить…»
Клер бросила картонку на стол и вытерла руки о передник.
Агнес Форсетти — элегантная дама под стать Рену Рейву и его ресторации. Его невеста, межу прочим. Резала ли она хоть раз лук?
Вернулся Жюль — невообразимо довольный, потирая руки:
— Все получилось, как ты хотела, сестренка! Сегодня вечером мы с тобой идем в самый шикарный ресторан Вьенна! Надо одеться соответственно!
«Это всего лишь ужин, — с досадой подумала Клер, возвращаясь к скоблению столов. — Было бы ради чего наряжаться».
Тем не менее, к вечеру она надела самое лучшее свое платье — глубокого вино-красного цвета, с кружевным белым воротником, который сплела сама.
Жюль в сюртуке табачного цвета был великолепен и находился в весьма приподнятом настроении. Он предложил сестре руку, и они прошли мимо любопытных соседей прямо к «Пище богов», вливаясь в общую толпу гостей. На самом пороге они столкнулись с мэром, который вел под руку супругу. На шляпе мадам Бозоль красовались — о, Боже! — страусиные перья, и Клер испытала неловкость за свой скромный кружевной воротничок.
— Решили посетить это прекрасное место? — добродушно приветствовал их месье Бозоль. — Попробуйте гусиную печень! Это песня!
— Мы ждем вас в пятницу на рыбный суп, — напомнила Клер.
— Буду непременно! — мэр так и просиял. — Ваш прошлый суп, шеф Жюль, был потрясающ! Я до сих пор его вспоминаю!
Эти восторги немного примирили Клер с убранством ресторации «Пища богов». А здесь все отличалось от дедушкиного бушона. Высокие потолки с лепниной, зеркала в человеческий рост, из-за которых зал казался бесконечно-огромным. Столики на четырех человек уже сервированы, белоснежные скатерти, хрусталь и серебро, живые цветы в вазочках изо льда, белые свечи. На всем печать утонченности, изысканности и аристократизма. Ступая по мозаичному полу, Клер ощущала себя почти униженной всем этим великолепием. Официант в белой манишке — отлично вышколенный, безупречно вежливый и безликий на фоне других официантов, проводил Клер и Жюля к их столику.
— Наверное, они даже тарелки расставляют по линейке, — сказал Жюль шепотом.
Клер промолчала — ей было не по себе. Она посматривала по сторонам, ожидая появления хозяина заведения, но месье Рейв почему-то не показывался. Раздалась нежная, чарующая музыка — она лилась откуда-то сверху, скрипки и флейта. Негромкая, выразительная, мелодия как нельзя лучше подходила этому месту. Гости рассаживались за столиками, переговариваясь вполголоса, делали заказы и дегустировали белое вино.
— Какое интересное меню, — заметил Жюль, изучая длинный перечень закусок и основных блюд. — Они охватили все — и мясо, и птицу, и рыбу. И рыбный суп у них в перечне, несмотря на то, что сегодня не пятница.
— Потому что мы считаем, что пора отходить от традиций. Кулинария — та же наука, она не должна стоять на месте, она должна совершенствоваться, — к их столику подошла мадемуазель Агнесса.
Клер снова вспомнила про свой самодельный воротник. Невеста месье Рейва была наряжена просто сногсшибательно. Несомненно, ее платье шили по последней столичной моде — с узкой черной юбкой и верхом из белого шифона, окутывающего точеные плечи, как шаль. На груди была брошь с огромным изумрудом, а на шее красовалось изумрудное ожерелье. Строго, изящно, умопомрачительно красиво.
Клер помрачнела, когда Жюль поперхнулся, пожирая взглядом красавицу Форсетти. Она ответила ему улыбкой, и склонила голову к плечу, бросив на Клер мимолетный взгляд.
Наверное, посмеивается над ее старомодным нарядом.
— Мы рады, что вы оказали нам честь посещением, шеф Жюль, — мадемуазель Форсетти говорила так сладко, словно держала под языком карамельку. — Сегодня Рен будет готовить специально для вас. Он вон там, если желаете взглянуть, — и она указала в сторону.
Брат и сестра машинально повернулись вслед изящной ручке с изумрудным кольцом на безымянном пальце. Вместо одного из зеркал было стекло, и через него можно было увидеть кухню — такую же красивую, чистую, белоснежную с серебром. Печи были установлены в два ряда, и между ними грациозно — как танцоры королевского балета — священнодействовали повара. Именно священнодействовали, потому что в их движениях не было спешки, не было никакой резкости — все точно, продуманно, с благоговением. Чему они там поклонялись? Клер вытянула шею, пытаясь разглядеть продукты и кухонную утварь, но в это время один из поваров, стоявший у самой первой печи, повернул голову, и девушка узнала Рена Рейва. Он поймал ее взгляд и кивнул в знак приветствия.
Она уставилась на белоснежную тарелку, стоявшую перед ней. Агнесса Форсетти что-то спросила, а потом повторила, легко коснувшись плеча Клер:
— Желаете сделать заказ или доверитесь нашему замечательному шефу?
Так как Клер продолжала молчать, Жюль ответил за двоих, закладывая салфетку за ворот:
— Разумеется, мы доверимся! Уверен, что такой мастер, как месье Рейв, знает, что подать придирчивым гостям.
— Так и передам, — мадемуазель Форсетти бросила на Жюля загадочный взгляд и перешла соседнему столику.
— Боже, меня чуть не стошнило от приторности, — прошептала Клер. — А ты как будто запал на нее!
— Красивая женщина не может оставить равнодушным, — засмеялся Жюль, провожая мадемуазель Форсетти взглядом, пока она плыла по залу, приветствуя гостей. — Признай, что здесь чудесно! Все так светло, свежо…
— Как в музее, — скривилась Клер. — Мы еще не пробовали местную еду, поэтому хвалить рано. Может, придется ждать до утра, пока месье шеф приготовит что-то стоящее.
Но жать долго им не пришлось. Через несколько минут официант с поклонами и пожеланиями приятного аппетита поставил перед каждым поднос из черного камня, на которых лежали… несколько булыжников. По виду — совершенно тех, что покрывали мостовую Вьенна.
— Что это?! — Клер вскинула голову, уставившись на Рена Рейва, который наблюдал за ними через стекло.
На губах шефа блуждала улыбка. Он был явно доволен, что произвел впечатление.
— Они издеваются? — спросил Жюл неуверенно. Весь его энтузиазм схлынул при виде странного блюда.
— Решили над нами посмеяться? — Клер нервно оглянулась, но увидела перед многими гостями точно такие же камни. Но никто не приходил в замешательство, а преспокойно орудовал вилкой, поглощая булыжники кусочек за кусочком.
Жюль взял вилку и несмело ткнул странное угощение. Вилка проникла в камень, как в размягченное сливочное масло.
— Это блюдо с секретом, Клерити! — воскликнул Жюль, снова уверовав в мастерство столичных поваров. — Пробую, — он отправил кусочек «камня» в рот и замычал от удовольствия, прикрывая глаза.
Клер тоже отломила немного и попробовала.
Картофель. Это был картофель. Странным образом ему придали вид камня, но под хрустящей корочкой скрывалась теплая, нежная, как крем, масса.
— Картофель с несколькими видами сыра, — определила Клер, подбирая на вилку еще немногою. — Сливки, хлебные крошки… Но есть что-то еще…
— Сливки, сыр, хлебные крошки и пюре из каштанов, — услужливо подсказала ей мадемуазель Форсетти, неожиданно появившаяся рядом. — Все замораживается, а потом обжаривается в кипящем масле. Корочка становится хрустящей, а картофель внутри едва успевает оттаять. Поэтому вы ощущаете такую бархатистую структуру. Удивительно, да?
— Да, удивительное блюдо! — восхитился Жюль, приканчивая свою порцию. — Никогда не ел ничего подобного.
— Посмотрим, что вы скажете, попробовав наш фирменный салат, — лукаво улыбнулась Агнес.
По ее знаку подали вторую закуску.
— Это маринованная говядина, — сказала Клер. — Обыкновенное карпаччо.[1]
— Просто попробуйте, — промурлыкала Агнес, пряча усмешку.
Жюль и тут стал первым. Подцепив на вилку полупрозрачный ломтик, он отправил его в рот.
— М-м-м! — замычал он, жуя. — Это нечто! Но явно не мясо!
Клер тоже попробовала. Сладость, нежность, легкий холод, покалывающий язык, острота черного перца… Она взяла и второй кусочек, потому что не смогла определить ингредиенты.
— Сочно, очень сочно! — восторгался Жюль. — После этого аппетит усиливается втрое!
— Это арбуз, — подсказала мадемуазель Форсетти. — Арбуз, приготовленный особым способом — его засолили, потом заморозили, а потом отбили. Очень похоже на говядину, это забавно! — она засмеялась тонко и хрустально.
Клер помрачнела еще больше и вдруг бросила вилку.
Звон металла о фарфор прозвучал особенно громко.
— Все это фокусы, — сказала Клер, не обращая внимания на брата, который посылал ей выразительные взгляды, — только не еда.
— На нас смотрят! — прошипел Жюль, но Клер уже было не остановить. Она с грохотом отодвинула стул и направилась прямиком в кухню,
Следом за ней застучала каблучками Агнес, а за ней поспешил Жюль.
Клер ворвалась в белоснежную кухню, как ураган. Рен Рейв, видевший ее через стекло, встретил ураган невозмутимо. Скрестив на груди руки, он смотрел на девушку, и в синих глазах ей почудилась насмешка.
— Вам не понравились блюда? — спросил он.
От волнения и гнева Клер несколько секунд не могла произнести ни слова, но когда вбежали Агнес и Жюль, смогла взять себя в руки.
— Это — не еда, — повторила она, буравя шефа Рейва горящим взглядом. — Все холодное, как… как ваша ресторация!
— Холодное? — Рен Рейв вопросительно приподнял брови.
— Вы удивляете, но не кормите, — выпалила Клер. — Что вы делаете с продуктами? Полностью изменяете их, вы не раскрываете их потенциал, наоборот — овощи подаете, как мясо, картофель — как камни. Вы не повар. Вы — фокусник. Не умеете готовить — закрывайте свой ресторан и убирайтесь из Вьенна!
В кухне воцарилась гробовая тишина. Жюль осторожно потянул Клер за рукав, но она вырвалась, гневно глядя на Рена Рейва. Только на того ее эмоции не произвели впечатления.
— Чего же не хватает моей готовке, позвольте спросить?
— Вы словно прячетесь за каменные стены, предлагаете полюбоваться вашим хрусталем, фарфором и зеркалами, но все это не греет и не насыщает. В еде должна была страсть!