В избушке было темно и душно, в очаге затухал огонь. Леший чиркнул камнем и зажёг длинную тонкую палочку, кажется, это называлось лучиной. Дёрнув за свисающую с потолка верёвку, открыл трап на крыше, впуская немного света и свежего воздуха. Оглянулся на стоявшую столбом Свету и поцокал языком:
— Эк ты её приложила-то! А ну давай, возвращай подружку!
— Я не знаю, как, — смущённо призналась я, чувствуя, что жаркая краска стыда заливает лицо. — Это случайно получилось…
— Это не дело! — леший покачал кудлатой головой, с которой посыпалась мелкая труха. — Колдовство, это такая штука… Если знаешь, как в ступор вогнать, должна знать, и как в себя привести! Берёшь жизнь — плати силой! Даёшь жизнь — дай условия для жизни.
Он открыл пузатую банку, вынул из неё семечко и сунул в щель между брёвнами стены. Провёл крючковатым пальцем, дунул — и из стены полез, кудрявясь, зелёный росток, развернул нежные широкие листья. Леший сорвал один из них, сунул мне:
— Пусть пожуёт.
Я проследила, чтобы Света хорошенько разжевала листик, и снова повернулась к Зиновию:
— Но как научиться всему? Два дня назад я вообще не знала, что у меня есть какие-то способности!
— Или профессор научит, или жизнь, — философски ответил леший, помешивая в котелке над огнём дымящееся варево. — Садитесь-ка обе и покушайте! Голодные, небось… А я покамест свяжусь с кем-нибудь из Вырьего Яра, чтоб пришли за вами.
Света слегка пришла в себя, присела рядом со мной на низенькую лавочку за стол, и Зиновий налил нам в кружки ароматного горячего супа с грибами, судя по запаху.
Дала высунула свой нос как раз в этот момент:
— Ммм, пахнет офигенно! А мы где?
Зиновий покосился на близняшку и пробормотал:
— Химера обыкновенная… Плюс эмпатка, плюс кинетик. Добавим пригоршню оборотней и щепотку бытовиков… Неплохая команда подобралась!
— О чём вы? — от неожиданности я чуть не подавилась супом, и Света захлопала меня по спине.
Зиновий покачал головой:
— Не обращай внимания, ворчу по-стариковски… Всё-таки мне в обед триста лет!
— Он сказал «команда», или мне послышалось? — шёпотом спросила Света. Я кивнула:
— Именно так. А вот к чему это?
Дала сунула нос в наши кружки и поинтересовалась:
— Вкусно?
— Очень, — буркнула я. — Тебе-то что? Тебе есть не надо!
— Могу запахом насладиться?! — огрызнулась она. — Слушай, тебе не кажется, что все вокруг нас что-то скрывают?
— Кажется. А толку? Всё равно никто ничего толком не говорит! Как дурочки, сидим и смотрим на происходящее!
Я злилась. Не на сестру, нет, на Ягу, на лешего, даже на Макошь! Теперь я была уверена, что она ловко сманипулировала мной, чтобы втереть Яну в моё общество. Зачем? Узнать бы это — и всё встало бы на свои места! А так… Сиди, размышляй и придумывай.
Зиновий в это время тыкал пальцем в клавиши пыльного ноутбука, очевидно, общаясь с кем-то по Скайпу, потому что слышались характерные для этой программы звуки. Видимо, собеседник поведал лешему не очень хорошие новости, ибо старичок то и дело цокал языком, бурча что-то себе под нос. Потом с силой захлопнул ноутбук и обернулся к нам:
— Дело дрянь. Зови оборотню! Только она сможет вас вывести.
— Говорю же — не умею! — разозлилась я. — Мне, знаете ли, никто не объяснил суть процесса!
— Сядь на пол! — резко велел старик. Я не посмела ослушаться и опустилась на некрашеные доски пола.
— Закрой глаза. Ты, химера, войди в контакт с сестрой. А ты, кинетичка, сиди смирно!
Обе мои спутницы подчинились без слов. Харизматичный старик! Я закрыла глаза, по привычке теребя амулеты. Зиновий приблизился, говоря тихим гипнотизирующим голосом:
— Освободи часть себя. Отпусти её на волю. Пусть она станет птицей…
— Какой? — автоматически уточнила я.
— Да хоть какой. Ласточкой, голубем, вороной…
Я уцепилась за ласточку. Представила, как эта чёрная юркая птичка рождается у меня в голове. Как пробует крылышки, трепещит ими, пытаясь вспорхнуть.
— Отпусти её. Пусть летит! И ты вместе с нею… Устройся у птицы на хвосте…
Странно, но совершенно дикий метод подействовал. До сих пор я летала только во сне. Поэтому восторженно взвизгнула, очутившись в воздухе, пусть лишь одной крупинкой сознания, но это была я. И я летела! Зиновий снисходительно хмыкнул:
— Не отвлекайся! Постарайся найти нужное направление. Настройся на волчицу, ведь ты уже была в ней!
Легко сказать! Я, конечно, помнила, как оно выглядит в Яниной голове, но одно дело помнить, а совсем другое — найти её в бесконечной череде копошащихся внизу, на земле, мыслей и эмоций. Где она может быть, о чём может думать?
— Ищи. Ищи. Сейчас это самое важное, — ненавязчиво звучал где-то сзади голос Зиновия.
Да, надо сосредоточиться! Иначе просидим в паршивом лесу всю жизнь. Я — или ласточка — снизилась, вжикая невидимым самолетиком над головами людей и существ. Все спешили куда-то, все были заняты делом, всех ждали обязанности… Где же Яна?
— Поднимись и ищи шире, кругами! — посоветовал леший. — У неё своя сущность, отличная от остальных. В первый раз всегда трудно, потом будет легче…
Яна… Яна… Добрая, бесшабашная, сильная… Всё не то, всё не так… Так у меня ничего не получится, там, внизу, полно и добрых, и сильных, и сорви-голов! Надо как-то выделить волчицу из массы. Яна должна быть обеспокоена моим исчезновением, волноваться, искать… Или нет? Ладно, попробую из принципа, что таки да. И ещё одна сущность как минимум должна была метаться в поисках Лады: Агей! Вот на них двоих, растревоженных, и сделаю стойку.
Как ни странно, моя примитивная уловка сработала. Я даже удивилась — неужели всё так просто?! Два разума переплетались так тесно, что мне снова стало неприятно, но я пинками загнала ощущение лишности в тёмный уголок души и погнала ласточку мысли им навстречу.
Яна обрадовалась как ребёнок. Чуть ли не запрыгала от счастья! В Агеевом сердце я ясно почувствовала облегчение. Ещё бы — второй раз чуть не потерял «опекаемую»! В общем, вдвоём они накинулись на меня с причитаниями и укорами, потом с вопросами — где, как, за каким фигом ну и прочее и прочее. Остановив их одним резким движением — не знаю, можно ли применить это определение к мысли, но в разговоре бы я просто взмахнула бы рукой, — я быстро объяснила ситуацию:
— Мы сидим в избушке лешего Зиновия в Вырьем лесу, все в порядке, но хотелось бы вернуться в цивилизацию, а то… здесь туман поблизости!
— Ты видела нежить?! — живо спросил Агей.
— Нет, но наткнулась на ведьму-кинетичку, случайно попавшую в туманную воронку. Так что нас тут двое, не считая Далы…
— Я знаю, где избушка! — перебила меня Яна. — Будем через два часа!
— Два с половиной, — поправил её Агей. — Не выходите в лес!
Подавив в себе желание поворчать на тему «а дышать можно?», я подняла птицу в воздух. Захотелось полетать, просто так, насладиться пьянящим чувством свободы, скользнуть над крышами домов, над деревьями, над гладью озера… Но голос Зиновия настиг меня, неумолимый, как рассвет:
— Лада! Возвращайся! Иначе будет поздно!
С сожалением я отпустила мысль-ласточку и тут же пожалела об этом: моё сознание с огромной скоростью понеслось обратно в тело! Казалось, я даже свист в ушах слышала! Результат не замедлил сказаться. Голова словно лопнула — таким сильным был неизбежный удар при воссоединении двух меня. О боги! Неужели такая боль возможна?!
Открыв глаза уже в избушке, я поняла, что лежу на полу, надо мной парит разгневанная Дала, Света тихонько поскуливает в углу, от страха, наверное, а леший вливает мне в рот нечто невыносимо горькое, приговаривая при этом:
— От же ж несознательная молодёжь! От же ж балбесы! Ну как так можно?! А убилась бы? Да с меня б Яга три шкуры спустила!
А мне было хорошо. Пробовала я в жизни и алкоголь, и косячок, но такого кайфа никогда ещё не испытывала! Бесы с ней, с башкой, потрещит и перестанет, и слабость во всём теле пройдёт! Я буду не я, если не начну летать вот так вот каждый день!
А когда эйфория кайфа слегка притупилась, пришла мысль. Откуда леший узнал, что я внучка Яги?!
Глава 9. Смерть познавшие не страшатся жизни
Время тянулось невыносимо медленно. Но всё когда-нибудь заканчивается. Закончилось и наше томительное ожидание в обществе ворчливого лешего. Быстрый топоток мягких лап снаружи заставил меня встрепенуться и толкнуть локтём задремавшую тревожным сном Свету:
— Эй, это за нами!
Дверь скрипнула, открываясь, и в избушке показались две волчьи морды — бурая и чёрная. В моей уже натренированной голове взорвался фейерверк эмоций, исходивший от оборотней. Агей был счастлив меня видеть, и я даже слегка обалдела от неожиданности. Приятно, конечно, ничего не скажешь, но вот так! Такое уж счастье от одного моего присутствия? С чего это вдруг?
Яна была сдержанней. Или скрывала чувства тщательней Агея. Радость и чувство вины мешались в потоке эмоций, обнявшем меня. Вина-то за что? Это я сдурила, заблудившись в трёх соснах! Ан нет, Яна щурится, избегая смотреть мне в глаза. Ладно, потом выясним и это. Пока что надо выбираться отсюда и побыстрее. Зиновий неплохой дедок, но лес начинает вгонять меня в депрессию.
Леший сварливо приветствовал оборотней:
— Ну! И где вас носило?! На танцы забегали по дороге?
— В лесу неспокойно, — торопливо объяснил Агей. — Да вы в курсе, небось, с этим бесовским туманом!
— Да вроде пока всё было тихо, — серьёзно ответил Зиновий. — Но бегите давайте отседова, в городе хоть защита есть.
— А на чём мы попадём в город? — я выглянула наружу, оглядев полянку перед избушкой, но она была пуста — ни повозки, ни чего-нибудь другого там не наблюдалось.
Агей блеснул жёлтыми глазами и растянул пасть в улыбке:
— Мы с Янкой в вашем распоряжении! Правда, придётся скакать без седла, но так даже интересней!
Я временно потеряла дар речи. Это такая шутка юмора? Он что, предлагает оседлать их, как лошадок, и два часа трястись на спинах волков? Звучит по меньшей мере странно, а так просто какой-то разврат получается! Разве можно ездить на знакомых, с которыми только вчера пили в трактире! И вообще — оборотни не кони! Но по выжидательному молчанию Агея я поняла, что ничего лучшего нам не светит, поэтому придётся смириться с ситуацией.
Света сидела ни жива ни мертва, глядя на дружелюбный оскал чёрной морды в полуметре от её лица, и я повернулась к ней:
— Ты как? Выдержишь?
— Я сплю, — убеждённо ответила она, мерно кивая сама себе. — Это сон. Скоро я проснусь в моей кровати, в моей комнате, и придётся идти на работу…
— К сожалению, должна тебя разочаровать! — я осторожно взяла её за руку. — Это не сон, и нам надо двигаться!
— И побыстрее, что ли, — пробурчала Яна. — Дело к закату, туман всё ближе.
— Давай, Свет, пошли, пошли! — я потянула девушку наружу. — Тебе надо отдохнуть, успокоиться, расслабиться…
— Принять ва-а-анну, выпить чашечку ко-о-офе, — слабо улыбнулась Света, пытаясь шутить из последних сил, но было видно, что держится она с трудом. Мы вышли на поляну, и я с законной неловкостью спросила:
— Ну и как? Как договоримся?
Яна мотнула головой:
— Кинетичка на меня, она полегче будет!
— Я что, такая толстая?! — попробовала возмутиться я, но Агей боднул меня головой в бок, прямо как баран:
— Не место и не время! В ДММ взвеситесь!
— Но я никогда не ездила на волках! — я попробовала последний аргумент, но и он особо не подействовал. Агей оскалил зубы от нетерпения:
— Это легко! Садись мне на спину и цепляйся руками за шею! Давайте, девочки, поживее, с песней! Иначе пешком!
Делать было нечего. Я неловко перекинула ногу через широкую, совсем не волчью спину Агея и, наклонившись, обняла его мощную шею.
— Держись крепче! — с усмешкой посоветовал он и взял низкий старт. Меня обязательно отбросило бы на землю, если бы мои пальцы инстинктивно не вцепились в густую длинную шерсть на горле волка. От неожиданности я заорала, и Агей сердито рыкнул:
— Полегче! Оглохнуть можно!
— Прости, — стиснув зубы, процедила я. Откуда-то всплыли слова: «Нельзя злить лошадь!» Что за бред, извиняюсь за каламбур, сивой кобылы? Неужто Дала проснулась и снова подкалывает? Но близняшка вроде спала или делала вид, пока я тряслась на спине Агея, пытаясь устроиться поудобнее. Наконец, мне это удалось. Теперь я практически лежала, ткнувшись носом в шерсть на загривке, чувствуя, как размеренно двигаются подо мной твёрдые напряжённые мышцы, как ходит волнами жёсткий позвоночник. Запах Агея окутывал меня облаком, терпкий, мускусный, тяжёлый запах самца, и я совершенно не к месту вспомнила бархатистую, плюшевую кожу той оборотни-брюнетки из свиты Нечая. Интересно, у Агея такая же кожа? Надо потрогать как-нибудь… Обернувшись с трудом, я увидела маячившую сзади Яну со Светой на спине, причём Светино мертвенно-бледное лицо красиво контрастировало с чёрной шерстью волчицы.
А вот мне способ передвижения начинал нравиться. То ли массаж всего тела подействовал, то ли пьянящий звериный запах, но я расслабилась и прикрыла глаза. А потом вдруг… словно слилась с волком в единое целое, словно вошла в его голову, и это уже я бежала галопом по лесу, ощущая подушечками лап мягкий мох и колючие шишки, задевая плечом пушистую молодую ёлочку, чувствуя бьющий вдоль морды воздух… Это единение было… возбуждающим! Таким невесомым, незаметным, ментальным, но и физическим в то же время. Я была в нём и я была им…
Похоже, Агею тоже это дело понравилось, потому что он отрывисто бросил мне на бегу:
— Не отвлекай, ведьма!
И с таким выражением, главное! Похожий тон был у Димы в нашу первую ночь, когда он спросил, можно ли снять с меня нижнее бельё. О боги! Зачем я сейчас о Диме? Только его мне и не хватало! Сказала же себе: больше никогда и ни с кем! Не хочу, не желаю снова быть несчастной и брошенной… Я крепче обняла Агея, против воли прижимаясь к жёсткой маслянистой шерсти, да так, что в носу засвербило, только чтобы не жалеть себя, не вспоминать и не плакать.
И, как всегда, в самый подходящий момент в оперу вступила партия Далы. Правда, тактично, в голове:
«Я смотрю, тут без меня веселуху начали! Развлекаешься с волком?»
«Отстань, блин! Вот интересно, если я замуж выйду, ты с нами в кровать ложиться будешь?!»
«Больно надо! — она фыркнула. — Смотреть на вас, буэ-э-э! Погулять выйду!»
«Вот и выйди!»
Я чуть не свалилсь со спины Агея от обиды и злости. Вот чего она мешается?! Даже если меня возбудила поездка на волке, это совершенно ничего не значит! К Агею у меня никаких чувств, кроме приятельских, нет! И не будет!
«Ой, да не ври ты мне, пожалуйста! — неожиданно устало бросила Дала. — Я же в твоей голове живу с рождения! И про Диму твоего знала сразу, что он подлец и козёл… Только сказать не могла.»
Я судорожно вцепилась в шерсть Агея, в бессильной ярости. А что самое противное — ведь близняшка абсолютно права. По всей линии! И про голову, и про Диму, и даже про Агея. А волк повернул голову ко мне и обеспокоенно спросил:
— Ты чего? Ослабь хватку! Удавишь лошадку!
Я слегка отпустила его горло, краснея от стыда. Он ни в чём не виноват и не должен ни о чём догадаться. Это не его проблемы, а только мои, внутренние. Пусть даже я делю их с Далой, остаётся надеяться, что она останется верной мне и никому ничего не расскажет…
Мы неслись уже по дороге, тянущейся вдоль леса. Вот и березняк виден, в котором я начала прогулку с утра. А возле березняка Агей вдруг затормозил, поднимая пыль всеми четырьмя лапами, и чуть ли не сбросил меня со спины. Я хотела было возмутиться из-за такого бесцеремонного обращения, но мой взгляд упал на причину столь резкой остановки.
Съеденный у лешего суп внезапно устроил в желудке торнадо. Зажав ладонью рот, я с секунду пыталась удержать его внутри, но рвотный позыв оказался сильнее моего желания. Вывернув всё в придорожную траву, я отдышалась и жалобно спросила у Агея: