— Мы дорого заплатили за эту информацию. А еще наш информатор сказал нам, что на первом году жизни наследника было создано магическое ожерелье и перстень. Ожерелье — невидимое. Его тут же надели на шею наследника, а перстень надежно спрятали. Наш информатор слышал своими ушами, как король и королева рассуждали о том, что принц ничего не заметит и будет счастлив, когда встретит ту, которой родители передадут перстень. Он будет считать ее истинной парой, а сама партия будет, так или иначе, выгодна политическим интересам государства. Королева тогда еще сказала, что «это к лучшему. Я намного спокойней за судьбу сына и страны».
Я ерзала на стульчике, слыша всхлипы: «Так я и знала, что ты меня не любишь!».
— Сначала умерла королева, потом скоропостижно скончался король, а кольцо оказалось у Ригины, — подытожил заговорщик, пока его супруга лежала на полу распластав руки. — Недавно мы организовали покушение на ожерелье и кольцо. Когда их носят, они становятся невидимыми, но нам удалось заполучить магические кинжалы, чтобы попытаться срезать если не ожерелье и освободить короля, то хотя бы палец узурпаторши с кольцом, но все провалилось. Год подготовки, несколько месяцев тренировки, подкупленные слуги — все накрылось из-за того, что нас выдал какой-то больной идиот, не вовремя чихнувший.
— Ой-ё-ёй! — охнула я, качая головой и видя, как играют желваки на суровом лице заговорщика. — Это ж надо! Что ж вы всем капли для носа не выдали? Эм. Нужно было провести медкомиссию. Справочки предварительно собрать! Пусть обойдут… эм. районную поликлинику, на предмет «годен для покушения или нет». Хирург, оттоларинго. А, впрочем, неважно. Всех врачей! А то вдруг у кого-то несварение желудка? И вместо покушения на монархов, получится покушение на их имущество? И окулиста! Обязательно! Мало ли, в темноте не разглядит.
Мне жестом показали наклониться надо столом.
— Я бы этому. чихуну. Чихалку бы отбил! — разминал кулак заговорщик, рекламируя капли для носа, способные пробить гайморит любой сложности и запущенности.
— Уууу! Я бы ему шею открутил! Вот этими. — продолжал он, хрустя костяшками. — Мы год тренировались! Год! И теперь нам нужно затаиться еще на год. Одного из наших повязали, и сейчас он в тюрьме.
— Простите, а я здесь причем? — насторожилась я, понимая, что второй раз в тюрьму не пойду.
— Только смерть способна видеть то, чего не видят другие, — сурово изрек муж, пока его жена отчаянно цеплялась за его ногу, ползая по полу: «Не отдавай меня ей!». — Скажи, это правда, что ожерелье и кольцо существуют?
— Я посмотрю, — осторожно пообещала я, вспоминая, что ничего подозрительного не заметила. — Как только увижу, я вам скажу… И на каком пальце носит, и все-все-все… Кстати, вы не знаете, где раздобыть дикий мед?
— За городом, — мрачно заметил супруг, глядя, как его жена встает, отряхивается и хлюпает носом. — Идете по тропинке в сторону столицы, а потом поворачиваете направо. Там будет дерево. Мы под ним часто собирались.
— Благодарю, — закивала я, переваривая полученную информацию и уже собираясь. — Мне пора! Дел еще по горло! Благодарю вас за прием.
— Ты куда? — отчаянно завопила девушка, бросаясь ко мне. — А как же умирание? Я даже гроб присмотрела и надпись придумала! Он меня не ценит и шляется по ночам к любовнице!
Я закрыла за собой дверь, слыша громкий крик: «Скажи мне правду! Ты любишь меня?». Мужской голос пробурчал что-то невнятное. «Врешь! Если бы любил, то не завел бы любовницу, к которой ходил по ночам!». Мой тяжкий вздох слышала половина городка, а я ковыляла в указанном направлении, минуя унылые домишки, построенные по дизайну «Разруха».
«Внимание, в связи с произволом, который творит смерть, открылась больница, в которой за определенную плату спасут от смерти любого!», — прочитала я на деревянной дощечке, удивляясь столь развитой инфраструктуре. Я прошла еще несколько метров и увидела еще одну табличку: «У вас никого нет? Смерть стала хитрее? За умеренную плату спасем вас от смерти! Обращаться в больницу!»
Где-то дурным голосом орал кот, требуя внимание противоположного пола, слышались разговоры, а я вышла из городка, ковыляя по кривой улочке в сторону леса.
— Мед — это очень хитрый предмет, — напевала я, осматриваясь по сторонам. — Мужик либо есть, мужика либо нет! Ожерелья, кольца. Ничего, посмотрим, кто тут лучше мужиков привораживает!
Повернув направо, я увидела огромное дерево, на вершине, среди листвы которого болтался какой-то кокон.
— Бззззз! — слышалось жужжание вокруг, а я тоскливо задрала голову, прикидывая высоту. Уставшее солнышко клонилось к закату, а я поплевала на руки и моральные принципы решила лезть.
— Оно тебе надо? — поинтересовалась бездна, когда я уцепилась за первый сук и попыталась поднять ногу. Балахон путался, а я зажала его, карабкаясь на самый верх. — Неужели ты так любишь его?
— Если бы., - прокряхтела я, а вместе со мной закряхтела толстая ветка, — Не любила, то не лезла бы! Спасать мужика нужно! Тем более, я не видела на нем никакого ожерелья, так что возможно, что это неправда. Так что. Ой! Ай! Бездна-а-а! Неси ружье-е-е! Стреляй по пчелам!!! Или рогатку! Короче, хоть что-нибудь! Они меня сейчас заживо… Ай, зараза! Сюки мерзкие!
Беспощадные пчелы решили, что личная жизнь мне ни к чему, поэтому бессовестно жалили меня.
— Я тучка-тучка-тучка! Я вовсе и не Смерть! — причитала я, отгоняя свободной рукой очередную армию. — Пшли вон! Бе-е-ездна!!! А ты не можешь меня поддержать?
— А ну пошли вон, пчелки, — громко произнесла бездна, пока я пыталась дотянуться до дикого улья рукой. — Вон!
— Ах ты. — бухтела расхитительница чужих сот в моем лице, когда ветка, за которую я держалась хрустнула и надломилась. — Это какие-то неправильные пче… Ой-ё-ё-ёй! Да чтоб тебя! Так, как сюка меня укусила?
Послышался оглушительный треск, а я лежала в обнимку с опустевшим ульем, содержимое которого летало вокруг меня. Через мгновенье я открыла глаза в своем храме. Бездна молчала, а я неуверенно встала, радуясь своей добыче, и побрела к зеркалу. Вот что только ради любимого не сделаешь?
Была хорошая новость. Первые морщины разгладились полностью, а кожа стала гладкой и розовой, как бы подчеркивая узкие щели глаз. Взгляд у меня был презрительный и подозрительный, а на руках вздувались огромные волдыри. Хомяк, который выбрался из своей норки, посмотрел на меня с завистью, понимая, что к у меня куда больше шансов перезимовать, чем у него.
Я грузно упала в гроб, а ко мне со всех сторон сбегались котята.
— Идите к мамочке, пушистики, — жалобно протянула руку я, вспоминая что котики лечат. Консилиум пушистых врачей собрался вокруг меня. — Ну? И кто будет меня лечить?
Серый котенок посмотрел на меня, как бы намекая пронзительным мяуканьем, что он больше диагност, чем терапевт. Судя по глазам, с диагнозом он уже определился, отписав рядом со мной лужу назначений. Соседний рыжий претендовал на звание патологоанатома, пытаясь когтями разодрать мне плечо и провести по возможности вскрытие моих еще теплых останков. Черный котенок, зевал, показывая острые иголочки зубов, намекая, что у него так вообще — обеденный перерыв. Трое пушистиков кошачьей многоножкой спали на рабочем месте, изображая регистратуру. Еще один, пятнистый твердо решил стать анестезиологом, натянув свою пушную задницу мне на нос, пуская наркоз. Судя по покусыванию пальцев моих ног, внизу работали физиотерапевты, обещая поставить меня на ноги в ближайшее время. Мимо меня, проведя хвостом по щеке, прошелся отоларинголог, чихая мне прямо в ухо. Двое прыгали по мне, изображая реанимацию, а один, особо пронырливый твердо решил претендовать на звание гинеколога.
— Эх, мне бы в больницу, — вздохнула я, понимая, что еще один пущенный мне прямо в нос наркоз заставит меня отключиться окончательно. Сплевывая шерсть, я поднялась к вящей радости моей котоклиники, ковыляя к бездне, которая протянула мне мокрую тряпку.
— Ты чем ее намочил? — подозрительно поинтересовалась я, сначала слыша, а потом чувствуя, что мой котоконсилиум врачей твердо решил, что вставать мне еще рано, прописав мне всю импровизированную кровать и постельно — чесательный режим.
— Посмотри вокруг, — вздохнула бездна, когда я прикладывала к лицу холодный компресс, сплевывая воду. — Погоди! Это — не та тряпочка, которой я вытираю пол после ко… Да шучу я.
— Мне нужно в больницу! — твердо решила я, осознавая что в таком виде не предстану пред светлые очи своей зазнобы. — Или скорая.
— Я бы на твоем месте воздержался, — лукаво произнесла бездна, в упор глядя на меня. Тяжкий вздох и странная улыбка преобразили привычную морду, которая смотрела на меня из тьмы. — Вот дался тебе этот мужик!
— Вот прямо взял и дался, — обиделась я, сама не понимая, что на меня нашло. Да никогда я себя так не вела!
— Лучше бы еще душ принесла, — улыбнулась бездна. — Чем ерундой страдать!
— Давай, переноси меня в больницу! — потребовала я, придерживая компресс. — Я собираюсь после ритуала заглянуть к нему во дворец!
— Заодно и покушать захвати! — усмехнулась бездна, закатывая глаза и вздыхая.
— Так точно, товарищ генерал! Захвачу и поднадкусываю! — съязвила я, пытаясь улыбнуться.
Через мгновение я стояла напротив огромного здания с огромной надписью «БОЛЬНИЦА». Массивная дверь, зарешеченные окна в которых горел свет, намекали на то, что лечиться никогда не поздно, а больница работает круглосуточно не покладая на пациентов.
— Тук-тук! — постучала я, терпеливо ожидая, когда мне откроют дверь.
— Кто там? — спросил суровый голос, а на двери открылось маленькое окошечко. — Последний день?
— Ага, — кивнула я, готовая согласиться со всем, что мне предложат коллеги. С душераздирающим скрипом дверь открылась, а я вошла в мрачный коридор, каждой трещиной вопящий о ремонте.
— Итак, — послышался суровый голос, а на меня смотрел детина с огромной дубинкой, тонко намекая на то, что прописку здесь не спрашивают, а, скорее, оформляют. — По какому делу? Родственника от смерти спасти? Так это мы мигом! Тащите сюда родственника, а мы обеспечим смерти достойный уход!
В коридоре стояли два огромных мужика, вооруженными мечами, а я оглядывалась по сторонам, в надежде, что сейчас ко мне выйдет доктор.
— Короче, вы можете притащить сюда родственника, прийти сами, полежать, посидеть, пока смерть вас ищет, а мы ее если что., - рекламировала услуги вооруженная до зубов регистратура. — Смерть — она же хитрющая! Но сюда она точно не сунется, уж поверьте!
— Это раньше родственники защищали от смерти друг друга. Сейчас это делаем мы! Всего лишь три золотых, и вы под надежной защитой! — поддакнул еще один вооруженный до зубов хирург с двухметровым скальпелем.
— А почему именно больница? — мой заплывший глаз дрогнул, пока я осматривалась вокруг.
— От слова «боль»! Мы причиняем смерти боль, поэтому и «больница», — отозвался крайний патологоанатом. — Могем все показать!
За углом показался столик, за которым резались в карты еще два охранника, стоящие на страже жизни и здоровья населения.
— Регист! Ратура! — рявкнул мой провожатый, а закованные в латы «доктора» подняли бритые головы. — Хватит вам тут карточки свои раскладывать! У нас посетитель!
Пчелиные укусы брали пример с юности, лета и любви, поэтому решили пройти сами собой…
— Вот! — послышалось над моей головой, а я заглянула внутрь, видя ряд деревянных коек. — Это поменьше плата! Есть побольше! Там два рвача приставлены к вам! Смерть точно к вам не проберется!
— Аааа! — мои брови поднялись вверх, а мимо меня вальяжной походкой прошел настоящий стоматолог, разминая кулаки. — Понятно.
В следующей палате сидела с ногами на кровати женщина.
— Не боись! — утешил ее мой провожатый, закинув дубину на плечо. — Завтра мы тебя выпишем отсюда!
Возле еще одной двери лежал мужик, которым легко можно пугать соседей и местный криминалитет. В руках у него была бутылка, из которой содержимое выливалось на деревянный пол.
За углом нас ждало еще двое мордоворотов, вальяжно расположившихся возле окна.
— Сани, Тарка! Быстро сменили Утку! — рявкнул мой провожатый, потрясая дубиной. — А то он уже нализался!
Если я сейчас попрошу кого-то ущипнуть меня, чтобы проснуться, есть ли гарантия того, что мне не отщипнут половину филея?
— Мы только начинаем! — довольным голосом произнес главрвач. — Это я придумал! Дай-ка думаю, заработаем что ли? А то раньше родней собирались, караулили в день встречи со смертью, а зачем? Зачем, спрашивается? Да и чем защищали? Палками, камнями? У нас тут мечи, кольчуги и дубины! Это же надежней! А если родственников нет, то как быть? Не соседей же просить! Здесь у нас Рен и Ген. Два брата! Сегодня только заступили на работу! Бывшие стражники!
Мне ткнули пальцем в толстенную дверь.
— Очень опасные ребята! — предупредили меня, пока я брела по коридору, который заканчивался стулом. — С ними лучше не шутить! Так что тащите сюда родственника, и сами тащитесь, коли жить осталось всего ничего. Можете записаться сразу, потому как мы тут очереди ожидаем! Смотрите, чтобы места были!
Я шла обратно, пытаясь убедить свои глаза в том, что то, что я только что видела, это — не сон.
— Мы еще кормить собираемся людей! Но за отдельную плату! — оповестили меня, а я поняла, что залогом крепкого здоровья в этом мире является умение вовремя умывать руки.
Странно, но у меня, кажется все прошло! Я совершенно здорова! Прямо чувствую прилив сил, чтобы уйти отсюда подальше!
Дверь за мной захлопнулась, а я очутилась на улице, кутаясь в свой балахон. Косу я где — то потеряла, совесть тоже… Старые часы показывали полдвенадцатого, а я спохватилась.
— Мне же еще ритуал проводить! — занервничала я, тут же очутившись в храме и беря пустой улей и книгу. — Переноси!
Черный вихрь перенес меня в какое-то мрачное местечко. Меня покачнуло, и я едва не выронила книгу и улей. Отлично! Раз. Два. Три. Семь! Семь дорог! «Разденьтесь догола!», — прочитала я в книге, стягивая с себя черную мантию и вешая ее на ветку чахлого деревца, которое скрючилось, словно после моего фирменного гуляша.
— Разделась, — пробурчала я, снимая бельишко и вешая его рядом. Ветерок шелестел моими пожитками, пока я, кряхтя, стягивала с себя стоптанные туфли. Первый, второй.
— Встаньте прямо в центр перекрестка! — прочитала я, прикидывая, где здесь центр, и ойкая от каждого камушка. Идти пришлось далековато, зато я точно была уверена, что все делаю правильно.
— Встала! Теперь нужно намазаться диким медом с ног до головы и прочитать заклинание! Отлично! — оживилась я, видя, как показалась луна, освещая старые страницы книги.
Я зачерпнула мед и соты, размазывая по телу.
— Как мухи липнут на меня, так пусть и мой мужик ко мне липнет! — вслух и с выражением читала я, сверяясь с книгой, которую держала на вытянутой руке. Ветер шелестел страничками, а я старательно зажимала их. Я читала с выражением, свободной рукой растирая по себе мед. Порыв ветра едва ли не вырвал у меня из рук книгу, а откуда ни возьмись, послышался скрип телеги.
— О, смотри-ка! Плащик! Кажись, мой размер! А то добротной одежды уже давненько не сыщешь! — послышалось вдалеке, а возле дерева остановилась старая телега.
Какой-то мужик ловко сорвал с ветки одежду, бросая ее позади себя. «Но!», — прикрикнул второй, который сидел на козлах, и телега резво покатилась дальше. Порыв ветра сорвал трусы, и они полетели следом, падая в лужу грязи.
— Стоять! — заорала я, бросаясь следом.
— Гони быстрее! — заорал мужской голос, а телегу занесло на кочке. Зря некоторые считали меня ломовой лошадью. До лошади мне было еще очень далеко, поскольку через десять шагов я отстала, пытаясь отдышаться.
— Переноси меня обратно в храм! — шмыгнула носом я, тяжело дыша. — Бездна! Ты меня слышишь!
— Я бы рад, но у меня почти нет сил, — послышался голос. — Ты думаешь, откуда у меня силы берутся? От каждой души, которую ты мне приносишь! Найдешь мне еще душу, я смогу вернуть тебя обратно…
— А мне кажется, что ты просто вредничаешь! — буркнула я, прикрываясь книгой.
— А я предупреждал, — отозвался знакомый голос. — Но ты меня не послушалась!