— И-и-и? — протянула бездна, не догадываясь, куда я клоню, слегка нахмурив брови.
— А что делает мужик? — развела руками я, слыша на каждом углу обсуждение мрачного будущего страны. — Неужели он не догадался раньше? Как сказала бы моя мама «генофонд нужно улучшать!». А лишняя хромосома — это не то, что она имела в виду! Что делает мужик, ради того, чтобы изменить ситуацию? Сопит и негодует? Хмурит брови и грозно стучит яичками, как бы предупреждая всех, что с ним шутки плохи? Что?!! Да если бы у него были блохи, он бы и то интенсивней чесался бы!
— А ты не подумала о том, что принц просто не знал? Чувствовал, что что — то не то, но не знал? — осторожно заметила бездна, а я слышала мурчание. — Что никто не имеет права ему этого говорить. Что все, кто причастны к этому будут молчать до последнего! Об этом ты не подумала?
— А у нас тут что? — обиделась я, негодующе сопя. — Мужская солидарность? Посмотри на меня, дорогое зеркало! Ты ничего лишнего не видишь?
— Вижу! — заявила бездна, а я прекрасно слышала, как слаб его голос. — У тебя одежда лишняя! А так все очень даже аппетитно выглядит!
— Кто о чем, а мы о душах! — вздохнула я, закатывая глаза. Если бездна уверял, что как оголодает, так сразу выскочит, выпрыгнет и полетят клочки по закоулочкам, то опыт подсказывает, что, во-первых, не выпрыгнет, а выползет. Во-вторых, вместо грозного рыка и желания растерзать всех, будет вялое: «Ам» и попытки укусить меня за ногу в тот момент, когда я буду проходить мимо. В — третьих. Вместо апокалипсиса бездна тихо скончается, облепленная горячо любимыми котятами. Вот так котята спасут мир!
— Стоять, гражданочка! — окликнул меня голос, а я остановилась. Патруль стражи отпустил какого-то перепуганного мужика, разводящего руками. — Мы ищем заговорщиков. Вы что-нибудь о них знаете?
— Теперь знаю. Знаю, что они опасны, — мрачно выдала я, глядя, как стражники тормозят еще прохожих.
— Вы укрываете опасных преступников? — поинтересовался усатый стражник, хмуро глядя на меня.
— Ага, одеялом. Каждый день. И целую на ночь в лоб, мол, спи, дурачок, а то заговор проспишь! — огрызнулась я, видя, как останавливают еще пару, идущую по улице. — Шучу я.
— А вдруг не шутишь? — прищурился стражник, а позади него висела ориентировка на меня.
— Может, дом твой обыщем, гражданочка?
— Сначала купите мне дом, а потом обыскивайте, — предложила я, а усача окликнули. «Я видел, как мой сосед под покровом ночи.», — рассказывал бородатый мужик, делая страшное лицо и требуя награду вперед.
И тут я застыла, слыша из открытого окна: «О, смерть! Приди! Приди ко мне!». Я подняла голову и прислушалась.
— О, смерть, прекрасная моя! Приди ко мне! Я жду тебя! — отчетливо слышался мужской голос, а я скептически посмотрела вверх. Нет, ну если зовут, то почему бы и не сходить?
Я толкнула дверь, поднялась по шаткой лестнице и увидела прикрытую дверь, из-за которой доносилось: «О, смерть! Увы, приходит срок! И я упал у ваших ног!».
Мне еще никогда стихи не посвящали! Нет, один раз посвятили, правда не стихи, а выговор за жалобу пациента на то, что я отказалась оценивать его размеры с точки зрения «большой, огромный и ничего себе какой огромный», а вместо этого оценила другой орган, правда в устной форме.
— Кхе! Кхе! — постучалась я, чувствуя себя музой. — Я тут!
Дверь открыл мужичок. Вид у него было бледный, растрепанный и слегка помятый. На полу валялись брошенные бумаги, разорванные клочки. Он тут что? Обои клеить собрался?
— Ты кто? — спросил он, округляя глаза.
— Я — твоя муза. Чего звал? — спросила я, видя, как герой переминается с ноги на ногу, а к подошве прицепилась бумажка.
— Эм… — помялся поэт, разглядывая меня с недоумением. — Вы кто?
— Смерть в манто! — закатила глаза я, глядя на гения, которому срочно требовалась муза. — Чего звал?
Мужик помялся, осматриваясь по сторонам, а потом жалобно посмотрел на меня.
— Я думал, что вы. вы прекрасная, — промямлил он, с глубочайшим разочарованием. — Поэтичная.
— А я тут большая, веселая и прозаичная, — вздохнула я, не без тайной надежды, что кто — то скончается в муках творчества, а я наконец-то попаду в свой храм. Ишь ты! Мужская солидарность у него проснулась! С чего бы вдруг?
— Мне завтра нужна срочно поэма. Про истинную пару. — сглотнул поэт, явно не горя желанием пускать меня в обитель творчества, но я решительно горела желанием поучаствовать в творческом порыве. А то тут зовут-зовут, а толку мало! — Иначе мне крышка!
— Кастрюлю сначала купи, — мрачно заметила я, осматривая обитель искусств. Если здесь и обитала муза, то запах стоялых носков давно спугнул ее. — Итак, что мы имеем? Давай быстрее. У меня мало времени!
— Эм. Понимаете, — сглотнул поэт, шелестя листочками и отдирая прилипший к ноге. — Мне дали два месяца.
— И? Где этот бессмертный опус? Где твоя нетленка? — скептически заметила я, видя, как поэт забавно бегает по своему чердаку. — Неси!
— Погодите! Погодите! — зашелестел бумажками поэт, что-то пытаясь откопать, но пока что ему удалось только откопать мою совесть. — Сейчас! Сейчас! Одну минутку! Вот!
Я ожидала, что мне вручат огромный опус, исчерканный от и до, а мне протянули жалкий листочек с двумя строчками: «О, истинная пара — просто чудо. Я восхвалять вас вечно буду!».
— И все? — уточнила я, поглядывая на взъерошенного гения, который стоял, опустив голову.
— Где продолжение? Это уже не поэма! Мы тут даже до частушки не дотягиваем!
— Эм… У меня просто не было вдохновения, — пафосно воскликнул поэт, падая на разобранную, скрипучую кушетку. — Вдохновение — это, как вам объяснить. Это очень тонкая материя.
Он протянул руку вверх, словно пытаясь поймать что-то неуловимое.
— Невесомая и прекрасная. Неуловимая, — задумчиво и пафосно прошептал поэт, закатывая глаза. — И для этого нужна муза, которая сподвигнет. Ах, как жаль, что вы не та муза, о которой я мечтал! Вы меня не вдохновляете. Мне нужен. Толчок. Порыв! Да! Муза должна. как это правильнее выразиться. Стоять рядом.
— А ну быстро встал!!! — заорала я, чувствуя себя полноценной музой с бигудями и в рейтузах. — А ну быстро взял перо и сел писать!
Я схватила за шкирку изумленного поэта, который явно не ожидал такого вдохновения. Опустив страдающего гения на стул, зафиксировав его как следует, я встала над ним.
— Вы. Вы что делаете? — прошептал бедолага, сжимаясь и съеживаясь. Перед ним лежало начало бессмертной нетленки. — Вы чего?
— Стою над душой! — мрачно заметила я, уперев руки в боки, пока горе-поэт водил носом по строчкам. — Давай, пиши. Условия выполнены!
Поэт посмотрел на меня затравленным взглядом, прижал голову к плечам и робко взял перо, осматривая его острый кончик.
«Да брось его! Смысл с ним возиться?», — послышался голос бездны, но я была неумолима. Раз уж решила побыть музой, то побуду! Каждая женщина должна хоть раз в жизни побыть чьей-то музой!
— Ну? — требовательно прищурилась я, а поэт снова поднял робкий взгляд и выдавил: «Я так не могу-у-у. Муза. Она вдохновлять должна. Вдох-нов-лять! Нашептывать, что пи-пи-писать, а не так вот. Можно что-то э-э-эротичное.»
— Так и быть! Я затащу тебя в постель, — мрачно заметила я, понимая, что с этим гением каши не сваришь, ибо нет даже кастрюли. — Заставлю стонать.
Гений еще раз бросил робкий взгляд на меня, сделала жалобное лицо и губы его задрожали.
— Странно, я еще не дошла до тяжких побоев, которые будут предшествовать затаскиванию твоего тельца в постель! Пиши, давай! Тебе завтра сдавать! Два месяца провалялся, а теперь что? — насупилась я, глядя, как гений склонился над будущей нетленкой, выводя корявую букву, которую в последствии тут же зачеркнул.
— Муза должна нашептывать, что писать! — возразил он, набравшись наглости, и тут же совсем поник, осознавая масштабы будущего опуса.
«Ага, вот пусть и нашептывает! А у нас дела! У тебя завтра свадьба!», — тонко намекала бездна, а я смотрела на горе-поэта, который рисовал цветочек в углу листка.
— Ага, прямо-таки у меня! — вздохнула я, чувствуя, как желание сорвать чужое торжество борется со здравым смыслом «А оно мне надо?». Если моему мужику это не надо, то почему это должно быть нужно мне? Ну сбежал бы! Ну придумал бы что-нибудь!
«А он тебя зовет, между прочим, по ночам!», — вздохнул голос бездны.
— Я не уверена, что конкретно меня, — скептически заметила я, понимая, что кроме той встречи в лесу и «беги, Смертушка, беги» мне от мужика ни ласки, ни любви не отвалилось.
— Ничего не помогает, — сознался поэт, откидываясь на спинку старенького стула. — Я даже книги про истинную пару читал! Про традиции и все такое. Одна вон… Валяется…
Я открыла старинную книгу, поглядывая на поэта, который что — то скреб в углу листочка.
«Истинная пара должна видеть друг друга каждый день. Это физическая необходимость. Если истинная пара не видит, друг друга каждый день, то у они начинают искать встречи друг с другом. И находят. Волк, с того момента, когда впервые увидел свою возлюбленную, впечатлился в нее, не отходит от любимой ни на шаг. Это — физическая необходимость истинной пары быть вместе».
Это что за «В мире животных»? «Самец привлекает самочку, демонстрируя ей свой хвост»,
— пронеслось в голове, а я внимательно перечитала отрывок, пробегая глазами дальше.
«А что ты там такое читаешь так упоенно?», — послышался встревоженный голос бездны.
— Да так, ерунду всякую, — отмахнулась я, захлопывая книгу и стуча пальцами по столу. Что — то мне подсказывает, что дело тут нечисто. Видеться каждый день? Физическая необходимость? Что-то я не помню, чтобы кроме физической необходимости отдохнуть, меня неумолимо тянуло прильнуть к принцу. Да и он что-то не бегает и не зовет меня. Ну-ну. Но мы с ним — истинная пара. С кем же я вижусь так удачно каждый день? Кто не отходит от меня ни на шаг даже в мир иной? «Истинная пара может общаться друг с другом на расстоянии, а так же слышать мысли друг друга!».
Я прислушалась. У меня тут два варианта. Либо принц вообще не думает. Либо думает, но не головой. А если принц слышит мои мысли? Я представила сидящего на кровати принца, закутанного в одеяло, мимо лица которого пролетает муха. Бззз….
— Я вот тут написал, — жалобно произнес поэт, протягивая мне еще одну строчку, а я пробежала глазами, даже не читая, и похвалила гения, погружаясь в собственные мысли. Если то, что я думаю — это правда, то я притащу еще очень одинокого медведя, двух очень одиноких и никому не нужных волков, парочку собак и стаю ненужных голубей. А потом посмотрю, как кто-то будет гастролировать с нашим цирком в сторону того света.
— Пиши, пиши, — отозвалась я, делая вид, что ничего не произошло. Мои пальцы выстукивали барабанную дробь, а я мысленно прикидывала, где раздобыть свинцовую дробь, чтобы открыть сезон охоты на одну очень хитрую и наглую морду.
— Я пойду, а ты пиши, — я погладила по голове поэта, который усиленно мучал следующую строчку, пытаясь срифмовать слово «пара» со всем, что попадалось на глаза.
А что? Одному не понравилась моя новая фигура, и другому не понравилась фигура. Один решил жениться, когда первый оголодал. Ну-ну…
— Ты куда? — удивленно спросила бездна, а я вздохнула. — А принц тебя до сих пор зовет.
— Ага, так прямо и представляю огромного мужика, который орет: «Где мой пирожо-о-ок!»,
— ответила я, и тут же сменила тон. — А ведь я тут подумала. На кой он мне сдался? Он по жизни сдался. Сидит пушистая задница, трон греет, территорию метит. Проку с него — трое носок, один шарфик и варежки.
— А почему трое носок? — уточнила бездна, пока я отчетливо слышала, как у поэта резко пошел творческий процесс. Стоило прикрыть дверь, как его захлестнуло вдохновение! Увы, я та муза, которая вдохновляет своим уходом!
— Один по — любому потеряется, — пожала плечами я, готовясь к следующему этапу. — Ну вот я тут подумала. Толку от пушнины никакого! Только шерсть по всему дворцу. И грязные лапы. А потом объяснять соседям, мол, я — не вою. Я пою.
— А как же принц — хороший? Что? Мы уже разлюбили? — насторожилась бездна, а я чувствовала, как дрожит уголок моих губ, едва ли не расплываясь в улыбке. — А у него, между прочим, завтра свадьба! Так что ищи душу! Ничего, не раскисай, отобьем мы твоего мужика!
— Что-то мне подсказывает, что кто-то поймал его и отбил раньше. Не всего, конечно. Основной удар пришелся на голову, — произнесла я. Да. Я кому-то пушную задницу вместе с хвостом оторву. Посмотрим, кто кого!
Я осматривалась по сторонам, прикидывая, в какую сторону направиться. В кармане был сжат украдкой вырванный из книги листок с одним адресочком.
— То есть ты на свадьбу не пойдешь? — спросила бездна, а я изобразила горький вздох разочарования в истинной любви. — А я тебе платье подготовил. У меня есть план!
— Ах, я хочу побыть одна. Мне сложно такое пережить! Такое глубокое разочарование в любви! — горестно вздохнула я. Я тут значит медом мазалась, из кожи вон лезла, а он вот так вот. Я вспомнила, как морщился мой мужик, когда ему приворотное зелье тайком подлила. Так он даже не пил его! А кто у нас знал о моих планах? Кто у нас знал состав? Во-о-от!
— Я сейчас перенесу тебя домой, — послышался голос бездны, который заметно окреп. — Так! Не води у меня перед носом своей пушной задницей! Чистая, чистая! Ты мне ее уже третий раз показываешь!
— А откуда силушка взялась? — спросила я, чувствуя, что уже достаточно на мужика поохотилась. Я тут, значит, попу рву, а он там тихо сидит и наслаждается?
— Для тебя наскреб, — жалобно произнесла бездна, а я очутилась в своем храме. Пушистой массой на меня ломанулись котят, вопя на разные голоса и карабкаясь по мне. Вот я уже счастливая обладательница теплых, мурчащих рейтуз, а еще немного и меня облепят пушной шубейкой.
— И ты, Вонючка! — послышался горестный вздох бездны. — Ну подойди ко мне после этого, пушистый предатель! Вот только подойди! Ты, между прочим, был моим любимцем!
Я сняла с себя пушистую ответственность и переложила ее бездну, а потом легла и отвернулась, сладко зевая.
— Я тут все продумал! — послышался голос бездны. — Если сделаешь так, как я скажу, то мужик будет твой! Короче! Завтра ты, в платье невесты, появляешься перед нашим героем…
— Угу, — согласилась я, лежа в теплом и мурчащем гнезде.
— Две невесты на свадьбе — это плохая примета! — продолжала бездна, пока я лежала, пытаясь понять, почему у котят есть такая потребность, показывать содержимое «подхвостовья» для оценки. Что они ожидают? Чего добиваются? У меня на голове сидел котенок, а свешенный хвост телепался перед глазами.
— Ага, — согласилась я, отворачиваясь и улыбаясь. Ну-ну, пушной засранец, что еще мне расскажешь? Если ты думаешь, что сумеешь наколоть ту, которая смогла наколоть ЖЭК, то ты глубоко ошибаешься. Не могу понять, это что за отбор? У меня такое чувство, что у меня ведро нервных клеток отобрали!
Я пошарила рукой и нашла колоду карт, которые тут же пересчитала и стала раскладывать.
— Ну? И что там получается? — заинтересовалась бездна.
— Ой, плохо все получается, — с грустью произнесла я. — Дорога ему предстоит долгая. Темная. Эх, видимо, пошлю его все-таки. Я вот тут думала-думала.
Я даже привстала на локте, поворачиваясь в сторону зеркала, которое подозрительно прищурилось.
— Знаешь, — вздохнула я, глядя в алые глаза. — Я должна тебе кое в чем признаться.
— Кайся, дитя мое, кайся, — кивнула бездна, кивая в темноте, а я видела зубастую улыбку. — Я с радостью выслушаю.
— Я ведь за принцем бегала, чтобы тебя позлить. Думала, что ты внимание свое обратишь на меня. — опустила голову я, шмыгая носом. — Но ты, бесчувственный, жестокий.
Я подняла глаза, видя два огромных алых шара. Прямо, как на новый год. Осталось уши лапшой украсить, а потом праздновать.
— Ты., - послышался негромкий голос бездны. — Ты хочешь сказать, что ты. влюбилась. в меня? Не в него, а в меня?
— Да, — выдохнула я, явно рассчитывая на вполне себе неплохой ночник из двух круглых лампочек.