Ли следовало отпустить, и я ни о чём не жалею. Иногда мне так тоскливо, что хочется кричать, но оно того стоит.
Ещё я поняла, что верного слугу делает не только клятва, но и дружба. Я скверно раньше обращалась с Ванхи, а он всё равно хорошо мне служил. Его надо наградить.
И познакомиться с другими слугами. Я должна заслужить их верность, так или иначе. Тогда мне не нужен будет такой суррогат любви, каким был Ли. Может быть, я перестану страдать от одиночества?
Император часто зовёт меня с тех пор — на игру в шахматы. Он почти всегда выигрывает, но не грозит мне больше ничем. Только загадочно улыбается. Плевать, ему больше нечем мне угрожать. Моя жизнь важна для него — она козырь в переговорах с Рё-Ка. А ведь это всё, что у меня осталось.
Наверное, я победила. Во всяком случае попытки убить меня, даже во сне, прекратились. Канцлер относится ко мне уважительно, и все его приспешники тоже.
Жизнь и правда налаживается.
Конец первой части
Часть 2
Глава 9
Двадцатый день пятой Луны
Я неделю не бралась за этот дневник. И не собиралась, но меня заставили.
Вот как было дело.
— Ичи, ты что-то давно ничего не писал, — сказал как-то император за игрой в шахматы.
Сын канцлера, Такихиро, прислуживал нам — и удивлённо уставился на меня, впервые за всё время. Так-то он глаза прятал. Голым бежать, поди, не понравилось…
— Что не писал? — удивилась я.
Император усмехнулся, поставил мне мат, поднялся с подушек и кивнул следовать за ним.
Мы пришли в одну из темниц, где его величество держит врагов (вроде Соля) — тех, кто света белого уже не увидит… Потому что смотреть будет нечем. За эти дни я узнала увлечение императора: он любил медленно, день за днём отрезать от пленников кусок за куском. Начинал с разума — съедал его, словно червь-паразит (что он сделал и с несчастным Солем). Потом, когда от человека оставался лишь безумный, дрожащий кусок мяса — государь брался и за этот кусок. Резал палец за пальцем, после — руки, ноги, уши, глаза, язык и так далее.
— Боишься меня? — спросил император однажды, заставив наблюдать.
Меня тошнило — это правда, но страха я не чувствовала. Только ужасную брезгливость, словно передо мной жуткая гусеница или паук, и раз убить его не могу, нужно оказаться подальше, потому что смотреть на него мерзко.
— Нет, — ответила я. — Нужно бояться?
Император тогда бросил на стол нож, вытер руки о грязную тряпку, всю в кровавых пятнах, подошёл, схватил меня за подбородок и уставился в глаза.
Он читает человека, как открытую книгу, вспоминала я тогда слова Ли. Читает и выворачивает наизнанку.
Но всё, что я чувствовала — тошноту. И зуд в левой пятке.
— Неужели, сынок? Почему? Что, не боишься, милый Ичи, однажды закончить свои дни тут? — Император обвёл взглядом темницу. — Как эти?
У императора много врагов. В темнице было людно — если можно назвать то, что я видела, людьми.
— Не боюсь, — честно ответила я. Мне пришлось сделать шаг назад — так было противно находиться с ним рядом, до рвоты.
— И почему же? — повторил император, улыбаясь — абсолютно нормально, не безумно. Наверное, это должно пугать: он в себе и делает такие вещи. Но меня это обнадёживало. Раз в себе, то трижды подумает, прежде чем поднять на меня руку.
Принц Рьюичи нужен своему отцу.
Император ждал — и я показала ему одну из своих шпилек.
— Вы не успеете, ваше величество. Я умру раньше. — Да, Ванхи многому меня научил. И ещё… — Вам невыгодно меня убивать, государь. Это хранит меня сильнее, чем любой яд.
Император кивнул, отвернулся и туманно бросил:
— Это и ещё кое-что.
Я не стала уточнять, что он имел в виду, и больше мы к этому не возвращались.
Итак, в тот вечер император привёл меня в темницу, где у стены сгрудились юноши в потёртых синих одеждах. Я уже знала, что это ребята из организации «Синие плащи» — оппозиция императора, те, кто мечтает его свергнуть. Что у них дальше в программе я пока не уточняла — а следует…
Юноши выглядели удивительно… нормальными. В смысле, все их конечности были целыми, и от боли несчастные не кричали. Обычно с оппозиционерами император не был столь мягок. Недавно пятерых сжёг, а перед этим заставил плясать что-то ритуальное перед помостами для казни. Жуть.
Сейчас перед юношами стояли столики с письменными принадлежностями. Император поднял один из исписанных листов бумаги и протянул мне.
Это была копия страницы моего дневника.
— Шепчущие, адепты, — пояснил император. — Пытаются расшифровать твои записки, Ичи. Поздравляю, пока у них не получается. Страница за страницей они пытаются, но у них не получается. Впрочем, они не теряют надежды. Правда, у них почти кончился материал, а ты не даёшь новый. Я хочу, чтобы ты знал: когда страницы кончатся, я начну их убивать.
— Убивайте. Какое мне до них дело? — равнодушно сказала я. Так было нужно. — Они преступники и предатели. Они заслужили самую суровую казнь.
Император заглянул мне в глаза.
— Неужели, Ичи?
Я не отвела взгляд. У меня было время научиться держать себя.
— Государь?
Император усмехнулся. Вытащил кинжал, схватил ближайшего юношу за волосы, заставил встать, замахнулся…
— Не надо! — выдохнула я. И захлопнула рот, но было поздно.
Император выпустил юношу, и тот, равнодушный, как робот, вернулся к письму.
— Помни, Ичи, — сказал «папа». — Ты не настолько твёрд, как хочешь казаться, и мне это известно. Я принесу тебе их тела, если страниц больше не будет.
Я понимаю, что, если им удастся расшифровать этот дневник, я умру. Не только отравленную шпильку я ношу с собой, но, чёрт возьми, я хочу жить.
Однако не ценой чужих жизней.
Я продолжаю дневник, и пусть этих несчастных мальчишек когда-нибудь отпустят… Блажен, кто верует.
Что же, даже если меня заставили, ещё можно получить удовольствие, а расшифровать чужой язык, ни капельки непохожий на местный, думаю, всё-таки невозможно.
Нескоро — это точно. Значит, время у меня есть.
Всё ещё может быть хорошо.
А пока… Прошли считанные дни. За это время я узнала больше об этом мире, познакомилась с моими слугами, чуть не споила Ванхи и лелею план выйти, наконец, за пределы дворца.
Серьёзно, давно пора хотя бы посмотреть, как тут живут. А также познакомиться с Синими плащами — чую, мы с ними найдём о чём поговорить.
На носу чёртов отбор, и хоть дела в этой стране делаются крайне медленно, он всё же приближается. Ко мне везут какое-то несусветное количество девиц, с которыми у меня нет желания общаться. Но, конечно, придётся.
Обо всём этом стоит рассказать поподробнее. Я понимаю, что могу писать любую чепуху, всё равно не прочтут — императору лишь бы страницы были исписаны. Но… может, мне и самой это нужно?
Продолжу, как делала раньше — и будь, что будет.
А начну, пожалуй, с прислуги.
Было это вчера. Я спаивала Ванхи (он сам не свой до сакэ). Самой кусок в горло не лез и местная водка тоже (гадкая гадость). А в Ванхи лезло всё, и по моему приказу пил он, как не в себя. Пьяному, ему я могла рассказывать что угодно, он всё равно потом ничего не помнил. Я, конечно, была осторожна, и всё-таки какое-никакое облегчение.
Потом мне надоело — и по моему приказу Ванхи моментально протрезвел (а я порадовалась, что всё же была при нём осторожна).
И мы пошли знакомиться со слугами.
Ах нет, не так всё было. Сначала я спросила:
— Как мне купить твою верность?
Да, в лоб. Потому что здесь такое спрашивают прямо — дворец ведь, все продаются и покупаются.
Ванхи мгновенно посерьёзнел.
— Господин… — Он отставил пиалу и поднял взгляд.
Я приготовилась к чему-то заоблачному. Титул? Громадное состояние? Первое я ещё могла состряпать, а со вторым начались бы проблемы. Денег я здесь вживую ещё не видела.
Но Ванхи меня удивил. Он, как некогда у лекаря, когда говорил серьёзно, тихо заметил:
— Господин, верность невозможно купить. Если она продаётся, то какая же это верность?
Я изумлённо смотрела на него.
— Но ты был верен мне.
— Да, господин, — склонил голову Ванхи, и у меня вдруг мелькнуло странное предположение, что, может быть, он не очень-то евнух. Точнее, не просто евнух.
— Почему?
Ванхи улыбнулся — странной, не своей улыбкой.
— Мне нравится служить вам, господин.
Я поняла, что ничего не поняла.
— Может быть, ты хочешь другую должность? Более высокую?
— Господин, на что ещё может рассчитывать евнух? — Ванхи улыбался, и его улыбка пробирала меня буквально до костей. — У меня есть всё, что нужно. Позвольте просто служить вам.
После мы какое-то время молчали — и смотрели друг на друга.
А потом я увидела, как вернулся старый-добрый простачок Ванхи, к которому привыкла — за какое-то мгновение, словно змея кожу сбросила. Впрочем, змеи так быстро с этим не справятся.
— Господин, прикажете собрать слуг?
— Да.
Я отметила эту перемену. Кем мог быть Ванхи? Убийцей? Не новость, во дворце все такие. Кем-то ещё? Местным магом? Шепчущим?
Мёдом им у меня, что ли, намазано…
Что ж, он верен, и пока лишь это важно.
Слуг собрали очень быстро. И наверняка не сказали, зачем, потому что они лежали во дворе ниц, испуганные, дрожащие… Все, включая телохранителей. И если к этим у меня были вопросы, то остальных я пугать совсем не хотела.
— Гаремных здесь нет, господин, — сказал Ванхи и вздохнул. — Нельзя, вы же понимаете.
Гарем здесь хуже тюрьмы, это я уже выяснила. Что ж, в гарем я тоже собиралась…
А пока требовалось как-то разобраться здесь.
— Встаньте.
Повиновались только телохранители (вот уж кто мог бы и полежать), остальные только головы подняли и уставились на меня.
Захотелось закатить глаза и цокнуть языком, но я же принц, а это несолидно.
— Ванхи объясни им, что я хочу видеть их в полный рост, — бросила я.
Ванхи объяснил:
— Слышали? Встать!
Только тогда они поднялись, и даже торопливо.
Я подавила вздох и улыбнулась. До меня дошло, что не так стоило всё организовать: пусть входят ко мне группками — и мне запомнить проще, и им не так страшно. Действительно, у первого же слуги, с кем я попыталась заговорить отнялся от ужаса язык
Ванхи замысел понял быстро и слава богу всё организовал.
Теперь они входили ко мне человека по четыре. Это грозило затянуться, зато никого не смущали мои «конспекты» — на память я не жалуюсь, но вы бы видели, сколько у меня слуг!
Вот, например, девушки, которые подносят мне утром освежающий напиток (гадость несусветная) — трое. Они же — плюс ещё двое — одевают меня в нечто наподобие халата, укладывают волосы в пучок и ведут в купальню, где другая пятёрка служанок купает меня в бассейне. После ещё пятеро вытирают меня и одевают — и я иду ко второму бассейну. Потом…
Думаю, и так всё понятно.
Я потратила четыре часа, чтобы с ними разобраться: поговорить с каждым, особенно с девушками (чистая женская солидарность). Узнала имя, где родились (что ничего мне не сказало, я не знала карты), сколько лет, какие есть пожелания и проблемы. Последними со мной делиться не хотели, но я была настойчива и наблюдательна. В итоге в моём штате произошли перестановки и пару девушек я мысленно поставила на учёт: кажется, тиранят они своих «коллег». Ну там видно будет, пригляжусь.
Случались и смешные моменты.
Сразу три девицы, купающие меня по утрам, рухнули в обморок, когда я принялась их расспрашивать. Засмущались. То есть мыть голого принца они не смущаются, а тут прямо сконфузились.
Одну дамочку во время интервью пробило на нервное хихиканье — и она так заразительно это делала, что к концу беседы я сама еле сдерживалась, чтобы не захохотать.
Другая честно заявила мне после вопроса о проблемах:
— Замуж хочу.
Дерзкая девочка, ничуть меня не стеснялась.
— Отлично. Кто жених?
Она кокетливо стрельнула в меня глазками:
— Вы.
Даже Ванхи оторопел.
— Очень хочу, — добавила девица. — Хорошей женой буду, ваше высочество, ну возьмите меня!
— Все хотят, — пробормотала я, лишь пару часов назад присутствовавшая на совещании по отбору невест. От их количества до сих пор кружилась голова.
С девицей по-свойски разобрался Ванхи. Не знаю, о чём они говорили, но девочка снизила запросы до Такихиро, младшего сына канцлера.
— Отличная пара, — сказала я, когда услышала, и дала благословение. Что девушка с этим благословлением делать будет, не знаю, но Ванхи заверил: мне это никак не повредит.
С мужчинами-слугами, то есть евнухами, всё прошло легче. Никто не лез ко мне в постель, никто не смущался — тёртые калачи состоят у меня в штате. Меня попросили помочь паре родственников, и то после долгих уговоров по указке Ванхи. Всего-то.
Не уверена, что это как-то укрепило мои отношения с прислугой, но теперь я была готова называть их по имени и интересоваться здоровьем родственников… если таковые имелись.
Сложнее пришлось с телохранителями.
Я — снова в лоб — спросила их:
— А как вы ко мне попали?
Оказалось, все они какое-то время служили в гвардии императора, а потом почему-то у канцлера. Ну ясненькое дело.
— Хочу посмотреть, что вы умеете, — сказала я. И приказала ставить мишени да готовить площадку для поединков.
До вечера мы со слугами (зачем лишать ребят бесплатного представления?) любовались импровизированным турниром.
Если честно, было грустно. Только трое сносно попадали из лука в мишени — примерно, как я. Ещё двое владели кинжалами (лучше меня). И все они посредственно фехтовали. Может, в свой первый день в этом мире я бы впечатлилась, но после Ли… Не-а.
Это напоминало театральные поединки, фальшивые и напоказ. В настоящем бою мои гвардейцы ничего не стоили.
Сомневаюсь, что от подосланных убийц они смогли бы защитить даже себя, не то что меня. Неудивительно, что они всегда так «торопились» мне помогать во время покушений.
— Ванхи, я хочу набрать новых телохранителей, способный и верных только мне. За сколько я смогу купить их верность?
— Продающаяся верность недорого стоит, — повторил евнух. — Но среди новобранцев есть отличные кандидаты. Они ещё не успели послужить ни его сиятельству, ни его величеству.
— Замечательно. Отбери и приводи, я хочу на них посмотреть.
— Господин, боюсь, они не так хороши собой, как ваши нынешние телохранители…
Это точно, мордашки у моих бойцов были прямо модельные. Спасибо канцлеру, хоть было на что посмотреть.
— Ванхи, ты не понял. Я хочу наслаждаться их умением обращаться с оружием. Спать с ними я не собираюсь.
— Конечно, ваше высочество. Между прочим, гарем к вашему визиту готов. Желаете?
Я не желала, но пришлось.
Тут всё было ещё сложнее, чем с обычной прислугой. Мало того, что гарем связан правилами по рукам и ногам: регламентирован буквально каждый шаг. Так мы ещё и явились на закате, и наложники наверняка не так всё поняли. Интересно, донесли императору, что сынок снова взялся за старое, или решили дождаться повторного моего визита, чтобы уж точно не ошибиться?
А ошибиться им было бы сложно: у принца здесь был настоящий цветник. Я впервые задумалась, какую роль в постели выполнял наследник двух империй… Не удивлюсь, если женскую. Видели бы вы этих амбалов… Не знала, что тонкокостные азиаты дорастают до таких размеров, но в гареме принца также имелись наложники исключительного… э-э-э… великолепия. Их мускулы меня просто гипнотизировали. Не то чтобы я их хотела… Однако пройти мимо было сложно. Когда бицепсы — во! — просто так не отвернёшься.
Были и другие, вроде Ванхи — тонкие, гибкие, женоподобные. Одни смотрели робко, даже испуганно, другие лукаво улыбались, бросали долгие взгляды из-под ресниц, посматривали искоса, короче — всячески намекали.