А были как Ли, и с такими пришлось совсем туго. Сердце начинало биться чаще, стоило на них посмотреть — и глаз цеплялся, не отвести. Я не видела их лиц, совсем — мне всюду чудился Ли, просто наваждение какое-то. И так тяжело, физически сложно было дышать, тошно так было и тоскливо… В такие моменты я жалела, что прогнала его. Знала: права, так нужно. Но так хотелось быть рядом, касаться, да хоть просто видеть — так безумно желалось, мочи не было терпеть.
Не будь рядом Ванхи, который меня отвлекал, не знаю, что бы я делала.
Ванхи считывал плотские желания, словно открытую книгу, хотя, уверена, под шароварами и слоями одежд ничего рассмотреть он не мог. Но откуда-то знал, на кого тело принца реагирует по-мужски (я уже привыкла — с Ли это скрыть было куда сложнее…). Знал и старался по-своему угодить, выставляя этих наложников впереди других.
— Господин, посмотрите. Отлично музицирует на вашей любимой цитре, помните? А поёт как сладко — не желаете ли послушать?
— А вот этот, господин, танцует так, словно по воздуху летит, шаг лёгок, ворс ковра не примнёт. Желаете взглянуть?
— Сказки рассказывает, господин, — волшебные истории далёких стран. Раньше вы так любили их слушать!
Сотня наложников, не меньше — я понятия не имела, что с ними делать. Говорить было бесполезно — они заискивали. Все без исключения. И делали намёки. Очень хотели к принцу в постель, просто как псы бесноватые с цепи рвались…
К ночи голова у меня раскалывалась, очень хотелось побиться ею о ближайшую стену — глядишь, поможет. Музыка шумела в ушах, песни тоже, от танцев в глазах рябило, а местными сладостями (даже они пресные) я наелась по самые уши.
— Ванхи, кого из этих я выбрал лично?
Почти всех, как оказалось. Фух, это значительно облегчало мне работу: по словам Ванхи, принц денег не жалел, и перспективных наложников везли ему прямиком, без заезда на невольничий рынок. Платил наследник хорошо, все были довольны.
Точнее, платил император, но на удовольствие сына он не скупился. Видимо, это был лучший способ заткнуть принцу рот. С Ли «папа» проделал то же самое.
Нет, хорошо, что я отправила его восвояси. Иначе император уже бы второго любовника мне подкинул. И ещё, и ещё — и что потом с ними делать?
— А теперь покажи тех, кого подарил император. И канцлер. Собери их в отдельные группы и заводи.
Было у меня подозрение, что сейчас я обзаведусь телохранителями, а нынешних сразу же и отпущу. И жить буду куда спокойнее, чем раньше.
Бесполезно. Они все были одинаковые: красавцы, пустышки. Или хотели такими казаться — с наложниками принц явно не разговаривал, только тело тешил. Они и не ждали от него долгих бесед. От последней «четвёрки» (их так же заводили, как и дворцовых служанок), я еле отбилась — пришлось кричать, чтобы поняли: ещё чуть-чуть и господина они изнасилуют. А потом господин их как-нибудь цинично убьёт. Например, отдаст отцу.
Плохая это была затея, думала я уже ближе к полуночи, мечтая исчезнуть из гарема. По протоколу визита (да, у принца он был) нужно было напоследок поужинать. В меня не лезло уже ничего, да и раньше фанатом местной кухни я не была, поэтому всё это напоминало пытку с улыбающимся Ванхи в роли палача.
Пока гибкий юноша, похожий на Ли, не встал перед столом на колени и, отведя взгляд, принялся подливать в мою чашу вино (жёлтое и дико сладкое).
Ничего особенного в наложнике не было: так же красив, как остальные, так же провокационно одет (а точнее, раздет), так же предупредителен и подчиняется гаремным порядкам. Не уверена, что в местной иерархии он занимал высокое место, или уже постарался бы со мной заговорить, а Ванхи бы его представил.
Но на его руках я заметила мозоли. Нужно быть очень внимательной, чтобы их увидеть, согласна, и хоть мозоли не считались здесь нечистыми, у наложника их быть не должно.
Я поймала его руку, и вино полилось мимо чаши.
Смолкла флейта, а за ней и цитра.
Замерли танцовщики.
Ванхи склонился передо мной рядом с коленопреклонённым юношей, которого я всё держала за руку, а он по-прежнему на меня не смотрел.
— Господин? — угодливо улыбаясь, произнёс Ванхи.
— Пусть все уйдут, — тихо приказала я.
И как по волшебству через мгновение мы остались одни.
Я отпустила наложника и, не сводя с него глаз (он вполне мог выхватить сейчас кинжал и броситься на меня) протянула ему чашу с вином.
— Выпей.
Он покорился — значит, отравленным вино не было…
В самом деле, удивитесь вы — подозревать человека, только потому, что его руки мозолисты? Ну разве не глупость?
В этом мире — необходимая предосторожность. Мозоли были от меча, уверена. Передо мной сидел человек, много тренировавшийся с оружием, и мне было очень интересно, что он забыл в гареме наследника.
Так что ходить вокруг да около я не стала. Подождала, пока всё выпьет, потянулась за яблоком (руки занять — кстати, яблоки здесь деликатес, можете себе представить?). И прямо спросила:
— Ты здесь, чтобы убить меня?
Мне удалось его удивить: он уставился на меня так, словно я по-русски заговорила. Повисла тишина, напряжённая и долгая.
Я подняла брови, дескать, ну? Я жду.
Он открыл рот, что-то прохрипел — и повалился навзничь, тихо так, словно в обмороке.
Мы с Ванхи с любопытством наблюдали.
Наложник не двигался, вроде как умер. Опоссум, блин.
В комнате было тихо, так, что слышалось, как за бамбуковыми шторами поёт соловей. Сладко поёт, романтично…
Я потянулась за вином, которое этот припадочный не долил. Подала кувшин Ванхи.
— Полей его, пусть очнётся.
Ванхи с сожалением посмотрел на кувшин.
— Притворяется, господин. А вино хорошее, жалко…
Наложник очнулся сам, без вина, наверное, понял, что изображать беспамятство бесполезно.
— Ну так что, убивать меня будешь? — повторила я, дождавшись, пока он устроится передо мной ниц. Хорошая поза, руки на виду…
— Господин, что?.. Как?.. — залепетал он.
— Пропустим это. Ванхи, ради всего святого, убери стол, меня тошнит от одного его вида.
Евнух проворно всё устроил. Лучше не стало: по-прежнему было душно, наложник лежал ниц, а снаружи заливисто пел соловей. Я страшно ему завидовала. Хотелось в сад, на свежий воздух, подальше от всего этого.
— Кто он? — кивнула я на юношу, поймав взгляд Ванхи.
— Юн, господин. Вы сами его выбрали… седьмого дня прошлой луны. С южных провинций, всю жизнь в рабстве, родители продали, кормить нечем было. Вы были с ним всего один раз и не остались довольны, потому он прислуживает другим… Господин?
Я подошла к наложнику, снова взяла его за руку. Кажется, он был левшой — на ней мозолей было больше.
— Подготовить его? — угодливо поинтересовался Ванхи.
Я отмахнулась.
— И чем же занимался Юн, пока не попал ко мне?
— Служил виночерпием в доме наместника Саки, господин. А до этого…
— Это ты о кувшины так руки натёр? — перебила я.
Ванхи умолк, наложник отвечать не собирался. Снова повисла тишина.
— Ну?
Наложник ещё помолчал, потом вытолкнул из себя:
— Да. Господин.
Ну-ну.
— Сядь на колени. Так, чтобы я видел твои руки.
Прямому приказу не повиноваться раб не мог. Юн сел, я смотрела на него и думала, что заменой Ли он не станет, но… Ванхи говорил, что верность не покупается, однако, с чего-то же надо начинать.
— Твои мозоли от меча. Ты хорошо владеешь оружием?
Руки Юн держал на виду, но глаза прятал. И всем видом говорил: «Ну что вы ко мне пристали?»
Однако принц может приставать почти ко всем, к кому пожелает, и ничего ему за это не будет. Юн это знал, потому ответил:
— Если господин так считает, ничтожный раб не смеет спорить.
Мда, даже Ли был честнее…
— А ты поспорь, — выдохнула я. Голова раскалывалась безумно. — Расскажешь мне, откуда ты, прямо сейчас — я не поверю. Так что поспорь, поспорь.
— Господин? Раб не понимает…
Я встретилась взглядом с Ванхи. Тот задумчиво нахмурился, потом подошёл к юноше и рванул на нём жилет. Поднял руку — Юн задохнулся не то от неожиданности, не от гнева.
Под мышкой у него оказалось маленькое, не больше родинки клеймо — летящая птица.
— Феникс, господин. Он из Возрождённых, — пояснил Ванхи.
— Кого?
— Наёмник, господин. Возрождённые — крупнейший и самый влиятельный клан наёмных убийц империи.
Я вспомнила мальчишку, чуть не подброшенного мне канцлером и то, как спровадил его император. Наёмник, значит…
Ванхи смотрел на меня.
— На дыбу его, господин?
Я наклонилась к Юну.
— Хочешь на дыбу?
Он устало посмотрел на меня, уже не играя.
— А у меня есть выбор?
Хорошая мысль…
— Есть. Сколько ты стоишь?
— Господин? — в унисон удивился Юн с Ванхи.
Я отмахнулась от Ванхи и уточнила:
— Когда тебя наняли шпионить или убить меня, сколько тебе заплатили?
Юн удивлённо молчал, а Ванхи пояснил:
— Платят главе клана, Неуловимому, ваше высочество. Не рабам же.
Ну да.
— И что, много платят?
— Зависит от заказа, господин, и от качества исполнения. Но услуги Возрождённых самые дорогие в столице.
Император. Точно, кто же ещё? Канцлер своего кукушонка попытался подкинуть, но не успел, потому что император уже подкинул своего. Хо-хо!
— И что же делать бедному принцу, если он желает подкинуть себе кукушонка сам?
— Господин?
Я вздохнула.
— Хочу встретиться с главой этого прекрасного клана и купить его услуги. Как это можно устроить?
— Господин, это может быть опасно…
— Тут всё опасно, — вздохнула я. — Эй, Кукушонок! Или как там тебя… Юн. Приведёшь меня к своему господину? Как покупателя. Я заплачу за тебя и за десяток таких же, как ты. Будете верно меня защищать?
Юн моргнул и наклонил голову.
— Да, господин. Если таков будет приказ. И пока контракт в силе.
Честно. Что там говорил Ванхи про неподкупную верность?
— А если я предложу тебе свободу прямо сейчас? — попробовала зайти с другого конца я. — Деньги, титул — а ты будешь меня защищать. Каково?
Юн улыбнулся.
— Я очень быстро умру свободным, господин. Мой повелитель убивает за нарушение контракта, всегда.
— Но вас можно перекупить?
— Да, господин. Тогда предыдущему покупателю пришлют сообщение о смене хозяина.
Значит, император будет в курсе.
— То есть, если ты и твои друзья получат заказ меня убить, вы сначала мне об этом сообщите?
— Да, за день, господин.
— Чтобы сбежать успел, — хмыкнула я. — Идёт. Где найти твоего повелителя?
Юн и Ванхи снова спросили в унисон:
— Сейчас?
— А чего тянуть? Пошли.
Идти далеко не пришлось, только ждать. Мы отпустили телохранителей и устроились с Ванхи на травке в дальнем и запущенном саду где-то на границе первого дворцового круга, где я могла передвигаться без слуг и никто бы меня не остановил. Выбраться за ворота вряд ли бы получилось так же легко, но я ещё не пыталась.
Глава наёмников пришёл ко мне сам — какой сервис! И говорил с ним Ванхи, потому что принцу как-то несолидно. Я слушала, как они торгуются — смешно, точно бабки на базаре. И смотрела.
Один раз мне почудился в темноте взгляд Ли. Я знаю, я бы узнала его из тысячи.
— Господин? — всполошился Ванхи, когда я поднялась.
Но нет, показалась.
Когда с ценой определились — Ванхи был уверен, что я смогу её заплатить, значит, наверное, смогу. Нужно обязательно обсудить с ним денежный вопрос, срочно…
— Покажите контракт, — приказала я, глядя на главу наёмников.
Неуловимый был немолод, грузен и выглядел заправским пьяницей. Несло от него соответственно. И серебром он блестел в лунной ночи, как красавица перед ухажёром. Сорока. Или нет, барсук-тануки. Здесь он такой.
Контракт он протянул с таким видом, словно интересовался: «А зачем он вам, вы же читать не умеете».
Я развернула свиток и встала так, чтобы в ярком лунном свете всё видеть. Формулировки были знакомыми — если честно, так любимые Ли танки читать сложнее, там иероглифов больше. А тут всё знакомо.
Начался второй этап торгов, повергший в шок абсолютно всех, особенного Неуловимого. Принц забыл всю свою солидность и стал придираться к словам.
— Господин, не утруждайтесь, мы всё обсудим с вашим старшим евнухом, — попытался вернуться в прежнее русло глава наёмников, угодливо мне улыбаясь.
Ванхи я, конечно, верила, но не настолько.
— А плачу вам я. Поэтому объяснять вот это вот, — я ткнула пальцем в контракт, — вы будете мне. Что значит, «грозит опасность»?
Глава наёмников обалдел, но ещё пытался держать лицо.
— Это значит, что вы в опасности, господин. Когда вам плохо.
Очаровательно!
— То есть если я объемся сладкой хурмой на завтрак, и мне станет плохо, ваши парни мне помогут? Вряд ли. Что вы так на меня смотрите? Я могу до смерти отравиться хурмой, если съем слишком много. А я съем, потому что люблю хурму. Вы не знали, как вреден сахар?
Через десять минут таких рассуждений Неуловимый, судя по виду, мечтал оказаться где угодно, только не здесь. Кого-то из наёмников отправили за письменными принадлежностями, и я яростно вцепилась в контракт. Может, в прошлой жизни я и не была юристом, но знала опасность мелкого шрифта и неустойки. Её мы обговорили первой и путём некоторых манипуляций в случае моей смерти от хурмы и не только Неуловимый со своим кланом оказывался так много должен короне, что этой самой смерти он наверняка попытается избежать всеми способами.
Ещё часа через два, когда я оговорила каждую закорючку самого распоследнего иероглифа в свитке, Неуловимый поклонился мне и заметил, что раньше он думал, я не похож на своего отца, но теперь понял, как сильно ошибался.
О да!
— Приятно было с вами работать, — отозвалась я. И смотрела потом, как он растворяется в ночи, а десять его рабов остаются, включая Юна.
Один из них вдруг подал голос:
— Ваше высочество, а спать вы с нами будете?
Неприкосновенность своих подчинённых Неуловимый не оговорил, а я о них вовсе не подумала. Наверное, стоило — парней ко мне привели как на подбор хорошеньких.
— А хотите?
От жаркого обсуждения контракта они, похоже, ещё не отошли, потому что «как пожелаете, господин» сразу не последовало.
— Не буду, я чистоту блюду по приказу императора, — бросила я.
Император ничего такого не приказывал, но намекал, что совращаться мне перед отбором не стоит.
— А зря, господин, — вклинился Ванхи. — Туго натянутая тетива…
— Заткнись.
— Слушаюсь, господин.
Я встала с травы, поморщилась — мигрень вернулась.
— Устал я. Возвращаемся.
Это стало сигналом: Ванхи быстро отвёл меня обратно покои принца, где ждала такая желанная и уже расстеленная постель. А наёмники бесшумно следовали за нами, словно тени в ночи. В их компетентности я не сомневалась.
Перед сном пришла записка от императора: «Рьюичи, ну ты и лис! Повеселил. Развлекайся». Я спалила её в жаровне, бухнулась на кровать и приказала тушить свечи.
Спалось мне спокойно, хорошо и безопасно.
А говорят, верность не покупается… Ха!
Сейчас я пишу это перед тем, как отправиться к императрице. Хочу ещё вечером прогуляться за стены, в город. Ванхи уверен, это плохая идея, а Юн с товарищами говорят, что, если пожелаю, они легко меня за стены проведут. Почему бы и нет?
Они отлично смотрятся в красных кафтанах с золотыми повязками, форме принца.
Выбрать, что ли, из них напарника по тренировкам? Ли это не заменит, но…
Не думать о нём. Сосредоточиться.
Всё, пора идти.
Глава 10
Двадцатый день пятой Луны (всё ещё… или уже двадцать первый?)
Всё равно не засну, так хоть руки займу — нехорошо принцу с обгрызенными заусенцами ходить.
Просто тут такое было! Та-а-акое!.. И заяц ещё этот…
Ладно, сейчас расскажу, но с самого начала, иначе непонятно получится.
В общем, отправились мы к императрице…