— Совершенно исключено, — отрезала Лавиния. — Во-первых, я не стану тебя левитировать вниз, а тем более — вверх. Терпеть не могу это заклинание. Во-вторых, твои следы на снегу не заметит только слепой. Ну и, наконец, самое интересное происходит на втором этаже, рiаnо nоbilе, как говорят наши друзья из Лация. Внизу сейчас никого нет, если только слуги.
— А что же тогда делать?
— Магию, разумеется! Ты ведь потренировалась переходить на магическое зрение? Ну, вот и включай его.
Катя сосредоточилась, но переход произошел плавно, будто вовсе без напряжения. Она собралась было этому удивиться, но не успела, захваченная происходящим.
Госпожа Редфилд повела рукой, и в ее ладони образовался слабо светящийся розовато-серый комок. ««Все видят эти потоки по-разному, — объясняла она девочке еще сегодня днем, когда учила смотреть магическим зрением. — Для меня это разноцветные нити разной толщины, поэтому мне очень легко с ними оперировать: скручивать, свивать в жгуты или наоборот, разрывать. Но каким бы ни было твое индивидуальное восприятие, помни: это не туман, не воздух и даже не вода. Это сила, которая должна тебе подчиниться».
Серо-розовое нечто и в самом деле подчинилось, свиваясь в шнурок и формируя на самом конце его… ухо. Катя хихикнула:
— Мы будем подслушивать?
— Начнем с этого. Вдруг там ничего интересного, просто вечеринка? Конечно, если это так, я съем без соли собственные тапки, однако всегда нужно оставить один процент на невероятное. А вот если в подслушанном окажется какой-то криминал, можно будет и посмотреть на присутствующих.
Сдержав счастливый вздох, девочка во все глаза глядела на руки Лавинии, фиксируя краешком сознания жесты, активирующие заклинания. А шнур тем временем начал удлиняться, проник сквозь оконное стекло и почти мгновенно достиг центрального окна на втором этаже Снежного замка. Ухо, размером ставшее похожим на слоновье, прилепилось к стеклу. Еще один поворот пальцев, и прямо перед двумя магичками возник динамик. В нем что-то зашипело, потом шипение прервалось, и полился чистый звук.
Струнный оркестр играл что-то медленное, старинное, повеявшее пудреными париками и пожелтевшим шелком.
— Здрасте, — недовольно сказала госпожа Редфилд. — Что за меломаны там сидят? Ну-ка, а рядом что?
Серый шнур выпускал все новые отростки, и вскоре все восемь окон центральной части замка были оснащены подслушивающими устройствами. Динамик транслировал то беседу двух дам о новейших методах очистки организма (Лавинию слегка перекосило), то обсуждение достоинств и недостатков последней модели экипажей, то еще какую-нибудь обычную, вовсе не криминальную тему беседы ни о чем. Наши заговорщицы слегка приуныли, и старшая из них уже открыла рот, чтобы предложить завершить процесс, когда за последним окном в правом крыле вспыхнул свет. Двое переглянулись, и шнурок послушно метнулся на новое место.
Говорили трое. Мужчина с низким басом, от которого по позвоночнику пробегала дрожь, ронял слова редко, неохотно, и от каждого, кажется, словно от упавшего на стекло тяжелого камня, разбегались трещины. Второй был резок, а его голос обладал неприятным тембром, словно вонзавшимся вам в голову. Третьим собеседником была женщина, и она в основном молчала, лишь изредка произнося «да» или «нет». Ее голос звучал устало и безразлично.
Услышав первые слова, Лавиния вздернула брови и посмотрела на Катю. Та нахмурилась, потом сказала:
— Это то, что я думаю?
— Да.
— Значит, надо увидеть, кто там?
— Безусловно. Сейчас увидим, — с этими словами госпожа Редфилд щелкнула пальцами, и ухо дополнилось чем-то вроде объектива. Последовало и пояснение: — Мало ли, если мы захотим оставить себе на память их снимки?
Катя уже устала глядеть магическим зрением, глаза ее слезились, но она упрямо не переключалась — можно ли было пропустить настоящую работу мага-детектива, и не просто в двух шагах от тебя, а еще и с пояснениями?
Динамик перед их лицами развернулся в экран, будто кто-то включил головидео. Рассмотрев тех, кто расположился в комнате, Лавиния покачала головой и спросила:
— У тебя есть блокнот и ручка?
— Есть.
— Отключи магическое зрение, ничего интересного больше не будет, и попробуй записывать. Нет времени, чтобы сбегать за фиксирующим артефактом.
Записи, сделанные Катей, были на следующий день предоставлены всем участникам группы. Карвер счел их вполне полноценным протоколом, хотя и выполненным с нарушением формальных правил. Читатели этой истории имеют возможность увидеть его полностью.
Ниже я сохраняю обозначения, данные персонажам Екатериной Верещагиной, хотя лично мне они показались… м-м-м…. чересчур литературными. Итак, ГГ — Главный Гад, МГ — Мелкий Гад, Ж — женщина.
ГГ: За последний год поступления сократились втрое. Мне это не нравится, Ландрен.
МГ: Ваше сиятельство, обстоятельства таковы! У нас остался только один серьезный канал транспортировки товара из Парса к нам, и наших ценностей в Парс и далее через Бхарат в Малайдвип…
ГГ: Я знаю, что и куда перевозится. Но пока не услышал ни одной существенной причины снижения доходов!
МГ: Да, ваше сиятельство. С вашего разрешения, я продолжу. Итак, по транспортировке мы потеряли шесть каналов из-за действий Службы магбезопасности и Интерстражи и остались с единственным. Далее, наших восточных партнеров, как вы знаете, интересует только один товар из всех, что мы можем предложить, артефакты и амулеты новейшей разработки и производства. И здесь тоже не все благополучно. Вот мадам Даммартен не даст соврать, два дня назад мы получили магвестник из Христиании, что Гильдия артефакторов Дании и Норсхольма в очередной раз закрыла продажу последних разработок в частные руки. А у них, между прочим, амулеты, которыми та же самая магбезопасность и пользуется!
ГГ: А частные мастера? У вас же был этот… как его… (щелкает пальцами)
МГ: Цойдлитц-Лауэнберг, ваша светлость. Увы, мастер увлекся… э-э-э… одним из наших товаров и умер.
ГГ: Вы мне не докладывали, Ландрен.
МГ: Нет, ваше сиятельство, вы в тот момент были в поездке, и мы не стали беспокоить. Надеялись, что справимся с ситуацией, найдем другого мастера, заинтересованного в сотрудничестве.
ГГ: Нашли?
МГ: Пока нет, ваше сиятельство, но надеемся, ищем. Попробуем подобрать талантливых подростков, обучить, привязать к себе и, так сказать…
ГГ: Вы еще с детского сада начните! Я недоволен вами, Ландрен.
МГ: Но, ваше сиятельство, мы стараемся работать на перспективу!..
ГГ: Мне обрисовать лично ваши перспективы?
МГ: Нет, ваше сиятельство, благодарю вас. Позволите продолжать доклад?
ГГ: Не нужно. Луиза, у вас есть какие-то комментарии?
Ж: Нет, ваше сиятельство.
ГГ: Не забывайте, один взгляд в сторону, и кое-кому придется очень плохо.
Ж: Да, ваше сиятельство.
ГГ: Мне нужно вернуться к гостям и закрывать эту… лавочку. Даю вам три месяца, Ландрен, и если при следующей нашей встрече вы не покажете мне повышения поступлений, пеняйте на себя.
Пока Катя записывала последние фразы, в замке кое-что изменилось. Почти во всех комнатах второго этажа постепенно погас свет, а толпа гостей начала спускаться вниз.
— Ну-ка, ну-ка, — пробормотала госпожа Редфилд, и ухо вместе с объективом переместились к окну холла.
На экране хорошо видно было, как парами и компаниями нарядные гости уходили в широко распахнутую дверь, за которой узнаваемо светился сиренево-голубым высокий овал портала.
— Вот как они попали в замок, — тихо сказала Катя. — А я-то понять не могла…
— Стационарный портал, — ответила Лавиния. — И ведь никакого излучения наружу не проходит, значит, амулеты у них не только на продажу идут. Там стоит что-то мощное из недавних разработок.
Последний гость покинул Снежный замок, портал погас, и оставшиеся двое, коротко кивнув друг другу, разошлись по разным коридорам.
— Время позднее, — чуть смущенно отметила госпожа Редфилд. — А ты не в постели, а вставать завтра рано, я просила Алекса тебя разбудить…
— Ой, да ничего страшного! — отмахнулась девочка. — За пять часов я еще как высплюсь!
— Нет, нехорошо так. Вот что, иди пока умойся, а я сейчас вернусь.
Вернулась Лавиния и в самом деле через пару минут, и протянула Кате небольшую плитку, завернутую в тонкую шелковистую бумагу.
— Съешь вот это, и сразу в кровать. Зубы можно не чистить.
— А что это, шоколад? — она с любопытством стала разворачивать гостинец.
— Лучше, гораздо лучше. Это эльфийский хлебец. Дает насыщение примерно на двенадцать часов, улучшает сон и делает его более качественным. За четыре часа ты выспишься примерно так, как если бы спала восемь.
— Класс! А если съесть два, что будет? А из чего они его делают? Пекут, или, как в сказках, они на деревьях растут?
— Нет, — Лавиния рассмеялась, погладила Катю по голове и подтолкнула в сторону кровати. — На деревьях не растут. Все остальные вопросы — завтра!
ГЛАВА 10
В отеле утро начинается у всех по-разному и в разное время. Повар надевает свой белый колпак в пять утра, чтобы завести тесто для круассанов, горничная в семь пробегает по коридору и смахивает невидимую пыль, лыжный тренер уже в половине восьмого выносит из сушилки ботинки для ранних пташек.
Как раз такими ранними пташками оказали Алекс с близнецами, и в половине девятого, едва рассвело, они поднимались наверх, к началу трассы.
Перед уходом Алекс, как и обещал, разбудил Катю. Она открыла глаза и поразилась тому, как легко проснулась и как хочется ей вскочить и скорее начать заниматься. Вспомнив вчерашние приключения. Девочка даже стала приплясывать от радости.
— Я тоже так смогу, — говорила она своему отражению в зеркале, пока чистила зубы и умывалась. — Когда-нибудь я стану сильным-пресильным магом и буду как госпожа Редфилд.
Надо отметить, что даже мысленно и сама с собой Катя не добавила слов «даже еще круче».
Лавиния появилась, как и обещала, в половине девятого.
— Нам с тобой нужно многое рассказать начальнику Стражи, — озабоченно сказала она. — Но не хотелось бы волновать твоего дядю информацией о том, что ночью ты выслеживала преступников вместо того, чтобы спать, как все приличные дети.
— Он меня убьет, — печально сказала Катя.
— Убить не убьет, но неприятности гарантированы. Да и я буду неловко себя чувствовать. Конечно, врать было бы неправильно, я лет двести как перестала это делать…
— А почему перестали?
— Мне много лет, дорогая моя. Так много, что можно уже позволить себе говорить правду, — улыбнулась господа Редфилд. — Как-нибудь расскажу поподробнее. Так вот, врать мы не будем, но умолчание позволительно.
— Понятно.
— А сейчас будем заниматься. Плоский щит перед собой ты уже научилась ставить, а теперь попробуем закрываться полностью, со всех сторон.
Через два часа Катя уже не была так уверена, что она хочет становиться могучим магом… У нее даже язык стал заплетаться, а щит так и не получался. Вернее, пару раз ей удалось создать что-то вроде мыльного пузыря, прозрачный колпак, переливающийся всеми цветами радуги. Но в первый раз колпак этот лопнул уже через секунду с громким «чпок!», а во второй его развеяла щелчком пальцев госпожа Редфилд.
— Ну почему? — чуть не заплакала ученица.
— Потому что под таким щитом ты бы задохнулась через несколько минут. Он не пропускает совсем ничего, в том числе и воздуха.
— Ой… Это ж надо было оговорку в условиях поставить, да?
— Совершенно верно. Как сказать «воздух» на квенья?
— Не знаю…
— Ну, вот тебе и задание на сегодня — выучить двадцать слов на квенья. Я тебе сейчас напишу…
И Лавиния склонилась над блокнотом.
Барбара проснулась поздно, немного еще повалялась, но в конце концов со вздохом откинула одеяло и встала. Завтрак сервируют до одиннадцати, есть уже хочется, так что пропустить время было бы обидно. Можно, конечно, перекусить и в поселке, но она совсем не была уверена, что кто-нибудь там сумеет испечь такие круассаны, какие получаются у Жерара Фонтена, шефа ресторана «Райский сад».
Сейчас она выпьет кофе с этими самыми круассанами, а потом… тут воображение Барбары забуксовало. Кататься ей пока нельзя, врач запретил. Да она и сама чувствовала, что поврежденная связка еще не готова к нагрузкам. Пойти в спа-центр? Ну, поплавать можно, и массаж сделать будет приятно. Но провести там целый день, как умеют некоторые знакомые ей дамы, это точно выше ее сил.
Ладно, первый пункт повестки дня принят, перед обедом она отправится в бассейн и к массажисту. А сейчас после завтрака пойдет и пройдется по магазинам, вот! Должна же она будет рассказать коллегам в клинике, сестре и подругам, каково это — совершать покупки на самом роскошном курорте Старого света?
Ресторан был уже почти пуст. Кроме Барбары, тут была только очень пожилая леди, приехавшая в Валь де Неж с внуками и правнуками, да за дальним столиком в полутьме склонилась над тарелкой блондинка. Она подняла голову, и Барбара, узнав баронессу Штакеншнейдер, чуть не присвистнула: даже под большими темными очками было видно, что вокруг правого глаза Камиллы расползается громадный синяк. Подумав, она не стала предлагать свою помощь в магическом сведении этого украшения — совершенно неизвестно, как бы отреагировала на это странноватая дама.
Магазины были хороши, ничего не скажешь.
Барбара прикинула, пойдет ли ей вечернее платье цвета «алый вырви-глаз» и решила, что это все-таки уже слишком. Полюбовалась абсолютно платонически на витрину ювелирного бутика, где стояли две плюшевых овцы в натуральную величину: белая щеголяла парюрой с изумрудами, черной достались сапфиры. Потом она зашла в бутик знаменитого Фабьена Дорле, померила несколько блузок и, не удержавшись, купила шифоновый сарафан.
— Лето ведь когда-нибудь будет? — сказала Барбара, взяв в руки фирменный пакет с зеленым вензелем.
— Несомненно! — твердо пообещала продавщица.
А на центральной площади возле карусели она вдруг увидела бывшего мужа.
Антон Неклюдов шел к ресторану, на каждом его локте висело по молоденькой красотке — справа рыжая, слева брюнетка — и обе восторженно пищали что-то неразборчивое.
Барбара сжала зубы и оглянулась: слева ничего, похожего на укрытие, не наблюдалось, а справа за спиной виднелся небольшой переулочек, куда она и нырнула, постаравшись раствориться в тени.
Неклюдов вошел в ресторан. Сквозь огромные стеклянные окна видно было, как троица рассаживается, и Барбара вышла на площадь. Слава всем богам, кажется, он ее не заметил! Настроение пропало, гулять по магазинам уже не хотелось, и она пошла к отелю, не почувствовав, что в спину ей глядят внимательные глаза.
Директор «Эдена» Кристиан де Вир, вернувшись в Валь де Неж восемь лет назад, поначалу поселился в отеле, рассудив, что искать квартиру в поселке ему сейчас некогда, а вот весной, когда сезон закончится… Но за полгода он как-то постепенно привык и к завтракам, приготовленным волшебными руками Фонтена и его помощников, и к незаметной ежедневной уборке, и к тому, что все бытовые проблемы были сняты с его плеч раз и навсегда. Ну, зато в любое время суток каждая более или менее серьезная проблема бывала принесена для решения ему, а не дежурному портье. Вот и этим утром Кристиан только успел положить в рот ягоду ежевики, как возле его столика вырос словно из-под земли Мишель Буало, начальник службы безопасности «Эдена».
— Проблема, шеф, — кратко проинформировал он.
— Присядь и выпей чашку кофе, а пока изложи, что случилось?
— У госпожи Мингард пропала из номера какая-то ценность. Какая именно, не говорит, ждет лично тебя.
— Ясно. Если и вправду что-то пропало, это плохо, пятно на репутации отеля. На твоей, кстати тоже!