Шёпот хаоса - Таис Сотер 4 стр.


— Вам совсем не стоит волноваться, если вы что-то сделаете не так, — доброжелательно сказала фрейлина, когда мы чуть отстали от пытающейся вырваться из ненужной опеки Элоизы. Голос у Фанфорт был красивый — глубокий и немного хрипловатый, сразу вызывающий доверие.

— А? — растерянно переспросила я.

М-да, не слишком ловко получилось. Этак меня за косноязычную дурочку примут.

— Я про ваши манеры, айри Агнесса. Очевидно, они совсем не безупречны, но это неудивительно при вашем роде деятельности. Это может сказаться на молодой принцессе — в этом возрасте они весьма часто перенимают дурные привычки окружения. Но мне не составит труда помочь их вам искоренить. Начнем, пожалуй, с того, как следует выражать свое недоумение. Конечно, в коротких междометиях есть своя прелесть, но в приличном обществе принято выражаться более многословно.

— Прощу прощения, леди, — негодованию моему не было предела. Еще чтобы меня какая-то провинциалка, учила придворным манерам! — Но вы не…

— Вот теперь правильно. "Прошу прощения" гораздо более подходит для того, чтобы вежливо переспросить. Но все же, не поджимайте так губы, это делает вас старше.

И все же Марек был абсолютно прав насчет Дезире Фанфорт. Эта женщина была совершенно невыносима.

— Я не обязана вас ждать. Если вы не поторопитесь, то я уйду без вас! — пронзительный голосок Элоизы помешал мне ответить Фанфорт чем-то не менее колким.

Не прошло и нескольких часов, а я уже отчаянно скучала по дому.

Через три дня я была полностью морально подготовлена к убийству. Правда, не знала с кого начать — то ли с рыжей куклы Элоизы, то ли с этого исчадия ада, зовущимся Дезирой. Элоиза и Дезире раздражали меня с одинаковой силой, но совершенно по разным причинам.

Знаете, я раньше думала, что непосредственность — это замечательная черта характера, но благодаря Элоизе мои взгляды на психологию личности кардинально изменились. Непосредственность — это умение быть самим собой, а в случае Элоизы это означало быть наглой, самоуверенной, импульсивной девчонкой, глубоко уверенной, что весь мир ей должен. О нет, как настоящая аристократка, она, безусловно, знала как себя вести в приличном обществе, но видимо не считала нужным утруждать себя правилами вежливости в моем обществе.

Но проблемы с принцесской бледнели на фоне моих разногласий с дуэньей Фанфорт. Эта некрасивая дама с изящной походкой и на редкость обаятельным голосом показалась мне сперва сестрой по несчастью — ведь ей то пришлось общаться с Элоизой побольше меня. К тому же на первый взгляд она казалась безупречно вежливой, и по провинциальному застенчивой.

Но это только пока она не открывала свой рот. Эта дама сумела поставить на место не только зарвавшихся подружек и прихлебателей нашей Элоизы, но и по ходу дела исхитрялась несколько раз за день аккуратно раскатывать меня по стеночке, действуя при этом вполне вежливо, и вроде бы без злого умысла. "Милочка, ну ведь дамам нашего возраста можно и поснисходительнее относится к забавам молодых — нам ведь это уже и не светит…", "удобный костюмчик, скрывает все ваши недостатки", "ой, а правда что магичкам очень сложно выйти замуж после тридцати?", "а вы читаете мысли своих любовников, ну… когда делаете это?" — и все это со смущенным румянцем на щеках, и не очень глубоко запрятанной издевкой.

По крайней мере, я теперь знаю, как же именно она стала вдовой — ее муж просто повесился, чтобы избежать злого язычка своей жены. Впрочем, через какое-то время я даже начала получать от этого мазохистское удовольствие, а поняв, что для леди Дезире это был определенный способ чтобы испытать меня, я и вовсе окончательно втянулась в эту игру под названием "найди слабое место Агнессы".

А за два дня до приезда делегации произошло два события, поменявшее мое отношение как к леди Дезире, так и к принцесске.

Глава 5. Тайна леди Ди

В тот день мы сидели с Элоизой в ее покоях, а Дезире дремала в смежной комнате, с балкончиком в сад. Элоизе пожелалось нарисовать мой портрет, так что я пользовалась вполне заслуженным отдыхом, изображая собой композицию "Агнесса в задумчивой позе читает книгу". Элоиза была на удивление тиха, и полностью погрузилась в процесс нанесения красок на холст, так что сейчас я почти ее любила.

— Агнесса? — прозвучал удивительно тихий, и почему-то неуверенный голосок Элоизы.

— М-м-м?

— А ведь тридцать пять… Это ведь не очень много?

— Смотря для чего. Если это означает, что ты решила сесть на диету, то тридцать пять килограмм веса — это очень мало. А вот если ты решила заняться оздоровительным бегом, как я советовала — то тридцать пять километров слегка перебор, — рассеянно ответила я Элоизе.

— Я серьезно, Несс, — надо будет попросить ее больше не сокращать мое имя. — Тебе ведь почти сорок, но ты ведь… нормальная.

— Мне тридцать, а не тридцать пять, и уж тем более не сорок, если что. Но поверь, ни тот не другой возраст не является старостью, и тем более уж признаком того, что человек перестает быть нормальным. — Хотя я понимаю, откуда у девочки такие опасения, ведь у нее пример перед глазами в виде Убийцы. — А к чему такой странный вопрос? Кому-то из твоих знакомых исполнилось тридцать пять, и ты не знаешь, стоит ли продолжать с ним общаться, или лучше сразу выбросить на свалку?

— Да. То есть, нет. Не знакомому. Жениху. Он… такой взрослый. И еще… он наверное страшный, как эти… алисканские послы.

— Ну, не такие уж они страшные. — Я видела их мельком. Высокие, крепкие, с широкими скулами и темными, практически черными глазами- они производили странное, но на мой взгляд отнюдь не пугающее впечатление. Хотя, может быть я общалась со слишком разными по происхождению, сословию, или роду людей, чтобы находить отличающихся от моих соплеменников людей странными. — А тридцать пять лет… да ведь и твоей отец женился в сорок, и ничего.

— Ты знаешь… я ведь не дурочка. Я понимаю, насколько важен наш брак для моего отца, для его политики. И поэтому я не могу отказаться. Но если бы хоть кто ни будь знал, как я не хочу ехать в этот ненавистный Алискан, к этим людям, которым я совсем не нужна! И выходить замуж за человека, которого я никогда не видела, и которому совсем на меня наплевать!

Я с удивлением глядела на Элоизу, скорчившую горестную гримаску и сжавшую кисточку в руках так, что побелели костяшки. Все эти дни она казалась столь беззаботной, похожей на игривую кошечку. Не думала я, что этот брак ее так беспокоит — казалось, что она неудержимо гордилась своим будущим замужеством и перспективой стать когда-нибудь императрицей Агата. Да вот только обсуждая свое венчальное платье и украшения, описывая то, как она покорит столицу Алискана… она никогда говорила о своем женихе. Уж не чувство ли вины зашевелилось в моей душе? С одной стороны, меня не обязали следить за душевным спокойствием Элоизы, но с другой стороны если ее чувства, страх и растерянность, побудят ее совершить какие либо глупости, то в этом будет моя вина, мол, не доглядела, не уберегла. Я положила книгу на стол, и наверное впервые посмотрела на Элоизу без раздражения или снисходительности.

— Мои предки на протяжении сотен лет правили империей Тайрани, не только выжив в период гражданских и захватнических войн, но и сплотив государство, преумножили славу рода Майстер, — голос Элоизы сочился горечью. — И ради этого они не раз поступались своим личным счастьем и любовью. И это требуется от меня — вот только я не буду властительницей своей судьбы, а всего лишь разменной монетой в руках сильных.

— Ну, во-первых, кем будешь ты, решать тебе — знаешь, бывало что история больше помнила своих императриц, чем императоров. Кем ты себя покажешь в Алискане, тем тебя и будут воспринимать — гордой ли наследницей рода Майстер или глупой растерявшейся девчонкой. Только вот непонятно, чего ты себя заранее хоронить начала — ты же еще даже не видела этого Астара. Может, он хорош и пригож собою? А если и нет — ну и ладно, зачем тебе смазливый муж? Пусть будет простой, зато на него никто другой не позарится, а тебя на руках носить будет и шоколадом закармливать… Я даже завидую тебе, меня бы кто замуж взял, да видимо характером не вышла. А в тебя такую ладную да пригожую, какой дурак не влюбится? Вот увидишь, все у тебя будет хорошо — если будешь ласковой и приветливой, а то на такую пугливую буку взглянет?

Принцесска личиком посветлела, заулыбалась, но тут же опять пасмурнела, и как будто солнышко зашло за тучки. Подошла к ней, по головке погладила, выспрашивать начала — что не так? Оказывается, она скучать по дому будет, а там чужбина, ни родных пейзажей, ни лиц. Я подавила внутренний сон, и продолжила свои увещевания — дескать, ни на край света едет, Алискан вот он, по боком.

Только Элоиза успокоилась и взяла в руки кисточку, а я уселась с книжкой в кресло, как из смежной комнаты послышался душераздирающий животный крик и звон разбитого стекла. Я вскочила, и кинув книгу на столь, метнулась к двери, перейдя в боевой режим, то есть максимально обострив свою реакцию и чувства. Резко открыв дверь и скользнув к стенке, я вскинула руку, приготовив парализующее заклинание…

И ошеломленно замерла, глядя на представшую передо мной картину — у разбитого витража вздыбившись, и став от этого еще больше, страшно скалил пасть мой кот, а напротив него в грациозно-хищной позе замерла леди Дезире, как будто бы собравшаяся нападать. И как будто бы исчезла вся ее близорукость, вся мягкость ее движений — передо мной стояло два зверя. Фанфорт заметила меня почти сразу же, как только я влетела и тут же поменяла свою позу — и вроде бы ничего не изменилась, но прежде хищно вытянутые руки уже не готовились растерзать, а как будто бы закрывали лицо, а упругость шага сменилась подогнутыми словно в страхе ногами.

Но мне некогда было анализировать столь странное поведение леди Дезире, так как мой кот кинулся в атаку, и мне пришлось идти наперехват. В прямом смысле этого слова — кот уже был в прыжке, когда я, метнувшись к нему, вцепилась ему в шкирку и отбросила назад, туда, где когда-то висел витраж. Кот, не ожидавший такой подлости от своей хозяйки, ошеломленно покрутил головой, но тут же снова вознамерился идти в атаку.

— Кот, ко мне! — котик лишь презрительно хлестнул в мою сторону хвостом. Попробуем по-другому: — Aivares, con intay!

Кот застыл… и неохотно пошел в мою сторону. Я присела и взяла его на руки (ну и тяжелый же, зверюга!), успокаивающе гладя его по лобастой башке.

— Агнесса! Что здесь происходит? Что это за зверь? — В дверях стояла Элоиза, и круглыми от удивления глазами смотрела на котика у меня на руках.

— Ох! Я все объясню! Не надо пугаться, это всего лишь мой кот. Он домашний, и очень тихий.

Леди Фанфорт, в этот момент поправлявшая свои юбки, возмущенно зашипела:

— Это животное напало на меня! Тихий, домашний! Да разве это кот?! Это же… рысь какая-то! А если бы я пострадала?! Как вы можете держать такое животное у себя, оно же опасно для людей! Я дремала… а тут этот — ворвался из парка, разбил витражи. Я думала, он меня сожрет.

И обвиняюще уставилась на меня. Элоиза снова посмотрела на кота, но уже с толикой опаски в глазах. Я ласково гладила котика, ментально его успокаивая. Он весь дрожал, уши были прижаты к голове, а уж что у него творилось в его звериной душе… Он был испуган и зол, очень зол. А еще ему казалось, что рядом какая-то опасность, к сожалению я не смогла почувствовать где именно, уж слишком было взбудоражено его ментальное поле. И он беспокоился за меня. Что он здесь делает? Видимо, я плохо заперла свою комнату, он пошел гулять по парку… и потом зачем то разбив окно, напал на Дезире.

— Я не знаю, что с ним произошло, — попыталась оправдаться я, — обычно он не нападает на людей. Я… я извиняюсь. Я сейчас же унесу его к себе.

— Ну уж нет, — голос Дезире превратился в метал. — Этому зверю не место во дворце. Или вы сейчас же избавляетесь от него, или я говорю Императору… и он уже сам избавится от этого чудовища, которое чуть не убило меня, и в любой момент могло напасть на принцессу, своими средствами.

Я с силой прижала к себе кота, и жалобно глядела на Дезире, взглядом прося пощадить моего котика, лицо же мое пылало от унижения.

— Нет-нет, леди Дезире! — Вскрикнула Элоиза умоляюще. — Видите, он уже совсем успокоился. Не надо говорить папе, он же прикажет его убить!

— Хорошо. Если его сегодня же уведут из дворца, я, так и быть, ничего не скажу Государю о вашем промахе, Агнесса. А теперь, я с разрешения Ее Высочества, удалюсь. Мне надо привести себя в порядок.

Клянусь усами моего кота, когда Дезире выходила из комнаты, я не заметила в ней ни грамма того возмущения и страха, которое она до этого демонстрировала нам с Элоизой! Дезире… что-то в ней не так. Я вспомнила нашу первую встречу, когда мой ментальный щуп соскользнул с ее сознания, и то как она себя вела сейчас, когда думала, что ее никто не видит… От моих размышлений меня отвлек голос принцессы, окликнувшей меня:

— Агнесса! Можно полюбопытствовать, что за заклинание вы сказали коту, что он успокоился? Айва… айресс… как там… Ой, не помню!

— И не вспомните. Это не заклинание, это Истинная речь, или Древний язык. Зная название вещи или существа на Истинной речи, можно управлять им. Я, к примеру, приказала коту подойти ко мне. Когда то на нем говорили великие маги, но сейчас этот секрет утерян.

— Как это, утерян? Язык или есть, или его нет, его невозможно потерять. Вы же на нем говорите. Значит он есть.

— Я знаю лишь несколько слов. Кто-то знает больше, но никто не может говорить на нем. Древний язык по своему чудесен — он не дается просто так, его невозможно выучить по словарям, или запомнить, услышав звучание. Слова… должны как бы жить в сердце, нужно понимать их суть, видеть их истинное значение. Без этого слова растают невесомой дымкой, пройдут сквозь сознание, не задев его.

Элоиза слушала, открыв рот:

— Значит, это магия?

— Нет, не магия. Это что-то более истинное, оставшееся со времен сотворения мира, когда еще даже не было магии как таковой. Так что способность говорить на этом языке не зависит от отсутствия и наличия магического дара.

— О! — глаза Элоизы засияли в предвкушении. — Тогда вы можете научить меня тем слова, которые знаешь сама. Агнессочка, ну пожалуйста, научи меня! Я тоже хочу уметь творить чудеса!

Я рассмеялась:

— Элоиза, я бы научила, но ведь это очень сложно, для этого нужно уметь открывать свое сердце. Придется потратить много времени, тебе надоест, ты будешь капризничать.

— Не буду, честное слово не буду! Но только научи, пожалуйста! Ведь я же помогла тебе с котом!

— Ну хорошо, — я смягчилась. — Ладно, попробую, может и выйдет толк. Только слушаться придется беспрекословно, и не ныть!

Элоиза запрыгала, от радости хлопая в ладоши. Я, конечно, не собиралась учить ее чему-то сложному или опасному. Но, например, остановить взбесившего коня, или заставить замолчать брехливую собаку она сможет.

Оставив Элоизу дорисовывать мой портрет, я потащила кота в свои комнаты, руки если честно уже отваливались таскать на себе эту тушу, а отпустить боялась, вдруг еще что учудит, поганец. Закрывшись в комнате, я наконец отпустила кота на пол. Тот как ни в чем не бывало отряхнулся, и стал вылизывать длинные лапы.

— Что ж ты вытворяешь, подлец, — самым что ни на есть проникновенным тоном обратилась я к коту. — Ты же меня чуть в казематы не отправил, а если бы все таки дотянулся до леди Фанфорт, то точно бы отправил. И с чего она тебе сдалась? Уж она-то когда тебе успела на хвост то наступить? И зачем ты вообще отправился в парк, меня что ли искал, или просто приключений на свою дурную голову? И куда мне тебя девать теперь, кто тебя такого проглота то примет?

Кот высокомерно не обращал на меня внимание, а я все ломала голову, куда же его можно отдать. В дверь постучали.

— Да, да, входите, не заперто. Мэйлин, рада тебя видеть.

Глава 6. Расследование

Последний раз я видела Мэй два года назад, и, признаюсь, это было моей виной. Тогда я была столь сильно обижена на белый свет, оскорблена и раздавлена, что не хотела никого видеть из прошлой жизни. Но сейчас как будто было все по другому. Мы улыбались друг другу — она несколько напряжено, я виновато и смущенно. Придворных, да и моих сослуживцев всегда удивляла наша дружба — столь разными мы были в своих пристрастиях и манерах. Но она была для меня не только и не столько лучшей подругой, сколько — любимой младшей сестрой.

Назад Дальше