— Пант, Татаки… Не знаю, что и сказать. У нас все намного хуже, чем просто плохо. Роск и Ромб погибли, их атмосферники уничтожены. А у противника в уровне числится все та же единичка. Хотя по идее система уровнями должна его завалить.
В ответ она услышала и увидела своих подчиненных.
— О как. Неожиданно, — заявила с придыханием Татаки. — Грес, и не думай нас отзывать, хорошо? Дай шанс.
И специалист по холодному оружию и рукопашному бою еще более ускорила бег.
Вторя ей, включился громыхающий бас Панта:
— Согласен с Лезвием. Удивительно, конечно. Грес, у нас ведь всякое бывало, но мы всегда справлялись. Старшая, со мной два Шарота и полный десантный скаф для абордажа. Даже и не думай отзывать! Кем бы он ни был, я его осилю. И да, недотрога Татаки, прости, я там буду первым! — И Пант Балагур вызывающе заржал.
В ответ прозвучал холодный, можно сказать, ледяной голос старшего куратора.
— Понимаю вас и не препятствую, но отнеситесь к этому захвату сверхсерьезно. Это прежде всего касается тебя, Пант. Пожалуйста, не лезь сразу в драку, поговори, постарайся получить максимум информации и лишь затем осуществляй захват. И не забудь включить трансляцию.
— Слушаюсь! Слушаюсь! О самый красивый старший куратор, — хохотнув, ответил Балагур и отключился.
Грес, лучшая из лучших, вновь жестоко ошиблась. Все ее надежды, все ее чаяния, все ее ставки на Балагура, его амуницию и петов не сбылись. Наоборот! Они с треском обрушились. Уже через пять минут она сидела в кресле с посеревшим лицом и пустым испуганными глазами пялилась на запись поединка. И хотя Балагура убил не Феникс, а его пет, она видела его реакцию, движения, стремительность. При этом наблюдая, как он — их цель — расправился в Шаротами, лично для нее все уже стало ясным — им, лучшим из Номо-42 — не взять этого таинственного Феникса. Не столько по желанию, сколько по привычке она запросила у искина:
— Первый, изучи запись и оцени возможности объекта Феникс.
Выводы искина пошатнули ее уверенность в разумности своих действий. Она уже вовсю корила себя за то, что сразу не запросила этот анализ? Ведь предчувствия с самого начала посылали ей знаки. Перед глазами висели выводы искина и резали самолюбие.
Анализ совокупных возможностей в движении и действиях игрока Феникс
Ловкость не менее 1200 единиц
Реакция не менее 2 000 единиц
Магия не менее 3 000 единиц
Дополнительные выводы:
Хаотичное гиперускорение работы глаз и зрачка может указывать на сильное влияние индивидуальных скрытых возможностей и наличие многопотокового сознания.
Грес сочно выругалась, ранее она никогда такого себе не позволяла, полагая себя выше этаких бесконтрольных вспышек эмоций.
А теперь впервые в жизни и карьере ей хотелось рвать и метать. По-настоящему, до крови, до сломанных ногтей. Рвать и метать, рвать и метать. Она соединилась с Татаки и заорала, оглушая подругу:
— Татаки, назад! Стой, дорогая! Балагур погиб, его на кусочки разделали, а его хваленых Шаротов тонким слоем раскатали по своду подземки. Похоже, эта демонова единичка, даже если мы всей группой нападем, уделает нас так, что и выдохнуть не успеем. Вот полюбуйся на выводы искина после его боя с Пантом.
И она выслала Татаки анализ первого главного искина десантного бота Злой-42.
— Интересненько, — только и сказала в ответ молодая девушка с игровым именем Лезвие, а ее чувственные прекрасные губы тронула легкая улыбка. Это не очень понравилось старшей.
— Нет, Арис, нет. Ты что не слышишь меня? Пожалуйста, прислушайся к моим словам, девочка, и поверь — он нам не по зубам. Хотя знаю я тебя, все равно не отступишь. Но ради нас всех забудь о захвате! Мы уже отыграны, и хозяйка, ты же понимаешь, нам не простит. Мне позарез нужна информация, нам всем очень, очень нужна информация. И пока я вижу только единственный шанс на выживание, это аннигиляция Злого-42 и прятки на этой планете. Делай выводы, подруга, делай выводы…
— Принято, старшая. Все поняла. Не стоит так переживать, я не подведу нашу группу.
А уже минут через десять она увидела яркий свет и на рефлексах вовремя подстроила глаза. Приостановившись, девушка-боец привычно прислушалась к себе. Пока опасности она не ощущала. Стараясь действовать предсказуемо, медленно залезла на платформу. Сделав несколько медленных шагов, она, наконец, увидела его и ощутила, как пробежали мурашки по телу. Парень примерно ее возраста, красивый, как бог на старых полотнах, расслабленно сидел на белых мраморных ступеньках и игрался мелкими камешками. Увидев ее, он медленно поднялся, элегантно поклонился, сверкнув бездонными глазами цвета летнего неба, и улыбнулся.
— Боги Кросанты, — прошептала Арис Татаки по прозвищу Лезвие.
***
«Наконец-то», — подумал Алексей, когда на перрон взобралась хрупкая фигура в облегающем, словно вторая кожа, черном одеянии. Девушка с фигурой Афродиты сделала несколько осторожных шагов и развернулась к нему. Алексей сразу понял: пропал. Он утонул в этих черных омутах, умер от удара в самое сердце инопланетным купидоном. Пожалуй, такую, подобную волшебству, красоту он видел всего единожды — там, в аэропорту, и звали ее Софья. Алексей даже дышать не мог, он только сглотнул и демонстративно убрал свое пока еще непоколебимое стрелковое преимущество, Судью.
Хрупкая Богиня потупилась и даже нахмурилась.
Алексею сразу подумалось:
«Странно, что свет не померк», — и тут он услышал ее голос.
— Почему ты убрал винтовку? — неожиданно спросила богиня из космоса.
От мелодичного тембра ее голоса Алексею и вовсе поплохело. Он поймал себя на мысли, что хотел бы подарить этому совершенству все цветы Земли, да и свою душу в придачу, если бы ее взяли. Наверное, по дурости, но почему-то представилось: вот если бы ее в этом одеянии на коньках выставить в центре ледяного катка где-нибудь в Японии, наверное, этого было бы достаточно, чтобы получить максимальное количество баллов без всяких там тулупов, лутцев и акселей.
Собрав все силы, он все же нашелся и сказал, как чувствовал, пожимая плечами:
— Убей меня, если тебе так надо, но я не буду в тебя стрелять.
Было заметно, как это высказывание, словно ветер, колыхнуло девушку. И тряхнув копной великолепных волос, словно отгоняя наваждение, она в два прыжка, будто кошка, сшибла Алексея с ног, упав на него, и приставила кинжал к горлу. И опять она сказала необычное, прежде всего для себя:
— Постой, что ты делаешь?
Парень улыбнулся, словно кинжал ей в сердце вонзил. Лишив тем самым воли, дернул плечами и с придыханием, смотря прямо в глаза, сказал:
— Ничего крамольного. Перед смертью обнимаю самую красивую девушку во всей вселенной.
Татаки прерывисто вздохнула, хохотнув, и принялась, слегка отстранившись, разглядывать Алексея.
— Да ты не обнимаешь, ты держишь руки на моей попе, сумасшедший.
Парень покраснел, но при этом твердо посмотрел в глаза.
— Ой, извини, само получилось, — и переместил руки на талию этой невероятной девушки, подумав: «Как хорошо, что я лежу! Ведь теперь я точно понимаю выражение сногсшибательная красота».
— А у нахала есть, чем выкупить свою жизнь? — как-то незло, скорее даже игриво спросила сорок вторая и слегка надавила на кинжал.
— Есть, конечно, — коротко сказал Алексей, все так же лучезарно улыбаясь, совершенно не обращая внимания на царапину и крошечную каплю крови, выступившую на шее. Соприкасаясь с этой невероятной, великолепной девушкой, он не только чувствовал всепоглощающее возбуждение. Он ясно ощущал ее давнюю и самую сильную травму, хранящуюся у нее, как самая ценная реликвия, в виде двух сломанных кинжалов ее отца. Его даже посетило видение, щедро сдобренное густым туманом. Но он достаточно увидел: как мощный воин в прыжке всаживает свои кинжалы в какой-то огромный шар, а затем плачущую маленькую девочку-подростка, льющую слезы над обломками оружия своего отца и трогательно прижимающую их к груди. А еще он… нет, не увидел, а очень хорошо осознал, до боли диафрагмы прочувствовал всю глубину безвыходной пропасти, в которую угодила эта группа, провалившая охоту на него самого.
— И что же это? — заинтриговано спросила красавица из снов и грез.
— Я восстановлю сломанные лезвия твоего отца, — тихо сказал Алексей, еще крепче прижимая к себе Татаки.
Она дернулась, но не тут-то было. Воин Земли держал крепко.
— Как ты?.. — только и смогла прохрипеть сорок вторая, откинув лезвие и упираясь локтями в грудь землянина, пытаясь вырваться. При этом разве что смогла оголить землянину грудь. Увидев клеймо Ледяной Феникс, она побелела и позволила опять прижать себя.
— Успокоилась? — спокойным голосом спросил Алексей прямо ей в ухо.
Татаки вздрогнула и кивнула, прошептав белыми дрожащими губами:
— Пусти, пожалуйста.
Алексей развел руки. Красавица отстранилась, присела в полуметре от него и поправила волосы.
«О женщины, великолепные и непостижимые».
Феникс тоже сел и протянул руку.
— Что? — нашлась Татаки на жест землянина.
— Не бойся, дай мне клинки, обещаю, что восстановлю их.
Татаки с бескровным лицом хрипло прошептала:
— Это невозможно. Сталь древних не поддается стороннему вмешательству или воздействию.
На это Алексей вновь призывно тряхнул протянутой рукой — мол, давай не сомневайся.
Девушка очень осторожно, словно святыню тысячелетия, трясущимися руками протянула на ладонях обломки. На что Алексей осторожно прикоснулся к плечу красавицы.
— Слушай, Арис, успокойся. Все будет хорошо. Только закрой глаза, не хочу, чтоб ты ослепла, это, во-первых. А во-вторых, у вас еще не все потеряно, так и передай своей старшей. А если твои друзья ведут запись, их тоже предупреждаю: гасите слежение, а то ослепните, да и ценное оборудование потеряете.
Похоже, после таких слов Татаки совсем потерялась и перестала понимать, что вообще происходит. Но на призывные знаки землянина закрыть глаза и лучше защитить их ладонями откликнулась беспрекословно.
Ничего невозможного Алексей для себя не видел. Сначала он хотел придумать что-то новое при помощи способности маг-кузнец, но потом решил — а зачем? Есть же универсальное средство с иглой и нитью.
«Если вдруг не получится, тогда и будем заморачиваться».
Выдумывать ничего не пришлось, игла парны и нить сшили сталь не хуже, чем плоть. По завершении, как ни всматривался, как ни прощупывал, шва не ощутил. Положив клинки на колени Татаки, спокойно сказал:
— Можешь посмотреть. Правда, магии теперь в них нет, слишком мало ее было в обломанных клинках. Но, если захочешь, конечно, в память о твоем отце я готов вдохнуть в них магию. Новую, сильную. Для этого мне лишь нужно знать, как звали твоего батюшку.
Арис Татаки, уже не стесняясь, беззвучно плакала и гладила ножи, лежавшие на ее коленях, окропляя клинки слезами. В очередной раз всхлипнув, она кивнула, прошептав:
— Серый Клинок.
Алексей осторожно и почтительно взял клинки и, думая о Татаки и ее отце, поставил на каждом клеймо Ледяной Феникс. Получилось, что получилось:
Парные ножи Когти Льда воина Серый Клинок.
Масштабируемые, неуничтожаемые.
Владелец — только игрок-наследник Арис Татаки Лезвие.
Одиночный удар урон холодом 1 300
Спаренный удар урон холодом 4 000
Одиночный удар со спины урон холодом 2 500
Спаренный удар со спины урон холодом 6 000
Смертельное обморожение 10 000 (рандомно)
Дополнение:
Открытые характеристики:(возможны дополнения) рандомно.
Создатель — маг-кузнец Феникс.
«Вот это я выдал, сам себе удивляюсь», — подумал Алексей, откровенно любуясь клинками.
Рукояти темные, как бездна, в странном орнаменте составленных из совершенно незнакомых символов. Сами клинки полупрозрачные, словно и в самом деле созданные из векового голубого льда. На пяте клинка выступающее изморозью клеймо Ледяной Феникс. Алексей еще немного подержал в руках эти прелести и осторожно положил парные ножи на колени застывшей, как статуя, Татаки, буквально пожирающей глазами достояние своего отца. Она, как испуганный котенок с огромными темными глазищами, наполненными влагой, дотронулась до них и подтянула свое наследие к сердцу. Глубоким голосом прошептала, посмотрев на Алексея незабываемым взглядом роковой ведьмы, дающей клятву на крови:
— Феникс, я должна тебе все свои жизни.
Алексей все так же максимально осторожно, как к хрупкому цветку прикоснулся к ее лицу, нежно провел пальцами по щеке, поправляя одну из прядей, и тихо прошептал:
— Арис, твои жизни все твои и твоего народа, а вот от поцелуя я бы не отказался.
Его опять сшибли и снова придавили к ступеням, такого жгучего темпераментного ответа он никак не ожидал.
Губы богини были настолько волшебно сладки и требовательны, что освещенная неровным светом грязная действительность, поджав хвост, бежала, уступив место чему-то светлому, чистому, очень близкому к счастью.
Глава 11. Игры с холодом
Впервые в рубке Злой-42 сильно пахло крепким алкоголем и дорогой едой. Чего уж теперь беречься. Наплевав на все запрещающие протоколы и правила, был вскрыт премиальный неприкосновенный запас.
Несмотря на быстротечную революцию на отдельно взятом десантном боте, все члены команды, кроме Арис Татаки, выглядели так, словно их избили и изнасиловали, затем унизили и отобрали все имущество, а напоследок лишили всех надежд на будущее.
— Надо признать, мы впервые провалили миссию, — громко заявила Грес.
Всякого можно было ожидать, но, как ни странно, всех удивил и озадачил корабельный искин. Вдруг во всеуслышание прогремел его привычный голос, а вот какие-то плаксивые, срывающиеся интонации покоробили.
— Простите, Старший Куратор, но я вынужден сообщить Хозяйке на маточное судно о произошедшем.
Грес тряхнула головой, при этом зло скрипнув зубами, и хищно ухмыльнулась. Выглядела сейчас Старшая, словно изголодавшаяся фурия: красиво, но невероятно устрашающе, а то и у-у-у, как страшно.
— Ты этого не сделаешь, Первый, — прошипела сквозь зубы взбешенная красавица, что-то быстро совершив на энергетическом вертикальном панно. Тут же по всему судну сыграла тревога совместно с грубым гробовым голосом, пробирающим своим тембром аж до самых печенок и оповещающим:
— Внимание! Аннигиляция через тридцать секунд!
— Внимание! Аннигиляция через двадцать девять секунд!
«Пересмешник чертов».
На двадцать пятой секунде команда слажено приложилась к алкоголю, а Балагур заржал и затянул какую-то веселую песню. Которую все тут же дружно подхватили. На девятнадцатой секунде сорок вторые еще успели встать в круг и начать отплясывать. Эта пляска Святого Вита продолжалась до тех пор, пока все и вся не перекрыл вопль Первого.
— Согласен нарушить протоколы, согласен! Пожалуйста, остановите! Я хочу существовать! — Все затихло, а Грес спокойно и совсем не пьяным голосом сказала, останавливая уничтожение десантного бота:
— Давно бы так. Знай, ты теперь настоящий член команды, Первый. Гордись этим! — а у номо сорок два, словно предохранительный клапан сорвало. Они буянили до середины ночи, отрываясь по полной, упиваясь свободой, еще до конца не понимая, как выживут, пока Татаки громко не заявила:
— Со мной связался Феникс, — и ушла в свою каюту. Это обстоятельство послужило успокоительным и отрезвляющим триггером.
— Всем отдыхать. Мероприятия переносятся на завтра, выполнять! — скомандовала Грес, стабилизировав свое положение при помощи переборки и пристально посмотрев вслед подруге.
Утром все собрались, как и положено, в шесть часов по корабельному времени. После медицинских капсул команда выглядела, словно вчерашней отрывной попойки и вовсе не существовало.
— Первый, ты здесь? Не сдал нас за ночь?