Пятницу Надя провела в одиночестве — надо было срочно доделать контрольные и подготовиться к зачету. На следующий день, в субботу, Сергей встретил ее после занятий. Был он довольным, легким, чуть возбужденным, словно проведенная с ней ночь освободила его от повседневной обязанности контролировать собственные эмоции. В машине он сразу стал ее целовать, соскучившись, она с удовольствием ответила.
— Солнышко, теперь у меня к тебе будет серьезный разговор.
— О чем?
— О нас с тобой.
Надя не желала серьезно разговаривать, слишком много было за последнее время болезненных переживаний. Она смертельно устала от них, будто бесконечно долго взбиралась на гору и до предела обессилела. Ей хотелось самых простых вещей — встречаться с Сергеем, смотреть на него, разговаривать, привыкать к его телу, характеру, изучать привычки. Несмотря на сумасшедшую влюбленность, она не тешила себя глупыми надеждами о совместном счастливом будущем, понимая, что их союз крайне непрочен. Но у нее наверняка есть хоть немного времени насладиться общением с ним, таким любимым. Интересно, не об этом ли он хочет ее тактично предупредить? Если такое случится, Надя не будет настаивать на продолжении отношений, просто исчезнет из его жизни без объяснений. А сейчас пусть будет, как есть. Любовь — замечательное чувство, Наде хотелось радоваться ей, наслаждаться ее теплом. О завтрашнем дне она не думала.
Сергей привез ее в маленький ресторанчик на набережной. В зале было тепло, играла тихая музыка. Пышные растения в деревянных кадках раскинулись перед окнами с тюлевыми портьерами, создавая иллюзию зимнего сада. Когда официант, принявший заказ, деликатно исчез, Сергей достал из нагрудного кармана синюю бархатную коробочку, положил перед ней на стол.
— Вот, посмотри.
Надя, догадываясь, что там что-то ценное, взяла ее в руки и осторожно открыла. Это было кольцо с камнем, который при дневном свете засверкал всеми гранями.
— Никогда не видела такой красоты. Что это?
— Выйдешь за меня замуж?
Она фыркнула и изумленно воззрилась на него:
— Ты сошел с ума?
— Я предупреждал, что со мной сложно, я говорю то, что думаю. Кольцо — подарок к предложению. Звучит, наверное, глупо, но я хочу жениться на тебе как можно скорее. Боюсь, что на тебе женится кто-нибудь другой, и я не успею, — он улыбнулся чуть виновато.
— Сережа, ну что ты такое говоришь? Зачем это? — она сказала это громко и сама испугалась своей резкости.
Он сидел напротив нее серьезный, но одновременно забавный, будто приготовил удивительный сюрприз и находился в предвкушении ее восторгов — и оттого, что так быстро позвал замуж, и оттого, что предложил дорогое кольцо. Но так не бывает — обычно после первой вместе проведенной ночи предложение не делают. Что-то во всем этом показалось ей неправильным, будто Сергей скрыл от нее главное и надеялся, что она по простоте душевной ни о чем не догадается. Ее настроение резко упало. Надя украдкой взглянула на кольцо. Оно показалось ей невероятно красивым и …чужим, будто предназначалось не ей, а другой девушке, которую Сергей хотел бы видеть в ее лице — восторженной, глупенькой, до предела наивной и готовой поверить в любые сказки.
Он нетерпеливо спросил:
— Почему ты молчишь? Ты же сама говорила, что я очень нравлюсь тебе.
Смотреть на него не хотелось, но Надя с усилием подняла глаза, уверенная в том, что он ее не услышит — настолько он был убежден в своей правоте.
— Я не хочу замуж! У меня вообще нет такой цели. Нам с тобой никто не мешает встречаться какое-то время, для этого не надо жениться. У тебя какие-то проблемы? Скажи правду.
Огонек в его глазах потух, уголки губ опустились. Он некоторое время молчал и что-то напряженно обдумывал, перебирая пальцами край накрахмаленной салфетки.
— Надюша, милая, ну зачем тебе правда, неужели так плохо быть замужем?
— Я только приехала сюда и хочу учиться.
— Хорошо, я скажу. Мне нужно оформить официальный брак с тобой, чтобы стать свободным от обязательств перед семьей, которая пытается решать за меня. Мне тридцать три года, для бабули я ребенок, и у меня нет сил сопротивляться ей. Если я буду просто встречаться с тобой и поставлю ее в известность, она обвинит меня в том, что я просто потерял голову и сделает все, чтобы нас разлучить. У нее собственное представление о моем благополучии. Но я хочу решать сам.
Наде стало мерзко, будто она прикоснулась к чему-то скользкому и липкому. Вспомнилась наглая Лагодина с ее уверенностью в том, что Неволин на ней скоро женится. Получается, выбор уже давно сделан, но он вдруг решил пойти наперекор семье, использовав для этого простушку из провинции? А потом что — позор, скандал, развод?
— А что тебе даст официальный брак со мной?
— Они оставят меня в покое.
— Ты с ними поссоришься.
— Ненадолго.
Она почувствовала глухую тоску. Очарование любви, похожее на волшебный полет едва родившейся бабочки, исчезло без остатка. Перед ней сидел незнакомый молодой мужчина — сухой, расчетливый и холодный. Того Сергея, которого она так страстно желала, больше не было.
— Значит, ты решил использовать меня в собственных целях? Чтобы добиться личной свободы? — она почувствовала злость, но не на него, а на себя.
— Надя, не будь такой категоричной. Ты попросила сказать правду, я сказал. Разве плохо для тебя стать моей женой, жить в комфортном доме, иметь любые блага, какие пожелаешь? Многие о таком даже не мечтают. Ты мне действительно очень нужна.
Он посмотрел ей в глаза вопросительно, на лице его появилась и тут же исчезла слегка растерянная улыбка, будто он неосмотрительно предложил нечто постыдное и теперь не знал, как выйти из этой ситуации.
Надя отрицательно покачала головой.
— Сергей, мне, наверное, действительно сказочно повезло с тобой, я встретила принца, — она проговорила эти слова с горьким сарказмом, — но на таких условиях выходить замуж я не согласна. Я полюбила тебя, а не твой новый дом. И меньше всего на свете я желаю иметь любые блага, как ты это называешь, и полностью зависеть от тебя. Я сама заработаю все, что мне будет нужно.
Сергей побледнел, лицо его внезапно осунулось, обозначились морщинки. Тон его стал сухим, протокольным, словно он проводил совещание.
— Хорошо, допустим. Я уважаю твою точку зрения и не сомневаюсь в том, что ты многого способна достичь. Скажи, как ты себе представляешь наши будущие отношения?
Наде захотелось немедленно прекратить этот разговор и перестать слышать его взвешенные осторожные слова. Она ответила совсем тихо, даже не рассчитывая, что он ее поймет. Этот мужчина уже все решил.
— Встречаться, узнавать друг друга, учиться доверять. Я хотела, чтобы рядом со мной был по-настоящему близкий человек, а не богатый муж. Мне нужно было время, чтобы понять, какой ты на самом деле. Я тебя совсем не знаю.
Он поднял брови, его искреннее удивление окончательно убедило Надю, что возврата к прежним отношениям, наполненным очарованием безрассудной влюбленности, не будет.
— Но это можно сделать и в браке! Если мы любим друг друга, что в этом плохого?
— А если мы со временем поймем, что не сможем жить вместе?
— Всегда можно оформить развод, и поверь, я тебя никак не обижу.
— Сергей, это сделка. Ты хочешь, чтобы я помогла обрести тебе свободу, а за это обещаешь деньги при разводе, если у нас ничего не получится. Ты что, не понимаешь, что это звучит отвратительно?
Он замолчал, его лицо стало злым, словно перед ним сидела упрямая подчиненная, которой никак не удавалось втолковать очевидные истины.
— Ты как-то очень поспешно все перевернула с ног на голову, я не ожидал. Знаешь, всегда есть нюансы, которые могут оправдать самые странные поступки. У тебя сплошные черные тона. Я даже не предполагал, что ты воспримешь мое предложение именно так, в штыки.
— Вся проблема в том, что ты обо мне не подумал. Для тебя важнее бизнес, высокое положение и мнение семьи. А я — в любом случае временный вариант, даже если ты женишься на мне. Потом будет развод, но я его не переживу. Прости, я не могу любить и одновременно думать о будущей выгоде. Мне очень жаль.
И Надя ушла, оставив его за столиком одного. Она долго рыдала, спрятавшись в самом дальнем уголке набережной, а потом, обессиленная от слез, медленно побрела пешком в общежитие. Ей хотелось умереть.
Прошло воскресенье. Сергей так и не позвонил. Мысль о том, что они больше никогда не увидятся, наполнила ее таким горестным унынием, от которого спасения не было нигде и ни в чем. Она пыталась убедить себя, что поступила правильно, что ни к чему хорошему их отношения не привели бы. И все же не отпускало скверное ощущение, что она поторопилась. Это ощущение было мерзким, как расплавившаяся на солнце жвачка, оно преследовало ее неотступно, наполняя абсолютной неуверенностью в себе. Да, Сергей Неволин ворвался в ее размеренную предсказуемую жизнь из чужого мира, законы которого она не понимала. Но это не значило, что их нельзя было хотя бы попытаться признать. Если она неожиданно полюбила именно такого человека, возможно, в отношениях с ним действительно должна присутствовать доля делового расчета. Вот только в какой мере, до каких ощутимых границ? Как ей понять это и не сломаться самой?
Мысли были горькими и беспросветными. Надежда стояла на берегу речки в парке, неотрывно наблюдая за ее веселым бегом, и отрешенно слушала музыку. «Как две капли похож и под дождь, как под нож, промокая до нитки сюжета, в этот город меня отпустила зима на свидание короткое с летом…» Кажется, ее короткое свидание с «летом» быстро закончилось. Пора возвращаться в реальность. Но в какую? В каждой клеточке тела был он, придуманный ею от безысходной тоски в чужом городе. Как теперь снова научиться жить одной?
Когда парк накрыли длинные зимние сумерки, Надя устроилась на скамейке у озера, спрятав замерзшие руки в карманы куртки, и стала уныло разглядывать водную рябь с барахтавшимися в ней утками. Они сосредоточенно плескались, ныряя за кормом, резво плавали друг за дружкой и, как ей подумалось, были абсолютно счастливы этим неглубоким прудом, заросшим по краям ряской, и холодным зимним вечером. Когда совсем стемнело, они куда-то исчезли. Ничто больше не нарушало зеркальную гладь воды.
Надежда снова мысленно вернулась к разговору с Сергеем и внезапно с ужасом поняла, в чем ошиблась. Заранее уверенная в том, что их отношения не имеют будущего, она совсем упустила из виду то, что самое важное в этом сложном разговоре было в том, что Сергей сказал правду, как она попросила. А мог бы и не сказать. Придумал бы, например, что не может без нее жить, что его любовь — навсегда. Что она — единственная во всем мире и так далее и тому подобное. Да мало ли что можно наговорить неопытной в любви девушке? Она бы поверила безоговорочно — почему-то таким словам очень хочется верить. Но вместо этого он неосторожно ей открылся, честно признавшись в своей зависимости от родственников. И Надя, не вникнув в смысл сказанных слов, его оттолкнула, скоротечно решив, что он отнесся к ней, как к вещи, которую можно купить. И то же самое она сделала с ним, с легкостью навесив ярлык бездушного дельца-эгоиста! Даже хуже — она его ненамеренно унизила этим, подчеркнув своим резким отказом отвратительность такого предложения.
Конечно, он стал защищаться и привел первые доводы, которые пришли в голову, — о выгоде такого брака для нее. Отсюда — его протокольный тон, бесстрастное лицо, взгляд в сторону. Он пытался ее предупредить, что не все так просто и однозначно, как ей хотелось бы, но Надежда — по-деревенски упрямая, уверенная в своей правоте — не обратила на его слова никакого внимания, даже не стала слушать. Думая только о себе, она еще больше усложнила то, что и так было сложным, вывернула наизнанку то, что необходимо было сгладить, поспешила осудить, не разобравшись в его проблемах, которые наверняка были очень существенными. Иначе не было бы никакого предложения выйти замуж — Сергей не из тех мужчин, которые способны торопиться с таким сложным решением.
Чувство щемящей потери захлестнуло ее с головой. Бездумно глядя на воду, в которой плавали, колыхаясь, отражения от круглых желтых фонарей, она сидела у озера, пока сумерки не превратились в ночь. Руки и ноги ее заледенели, она их давно не чувствовала, как не хотела чувствовать саму себя, дошедшую до крайней степени самоуничижения. Проходящая мимо шумная компания заставила Надю опомниться. Она поднялась и, ссутулившись, медленно двинулась прочь, уверенная в том, что жизнь ее закончилась.
— …Ну что, страдалица, где твой принц на белом коне? Что-то лицо у тебя больно кислое! Бросил, наконец?
Опять Лагодина! Да когда же она оставит ее в покое! Надежда посмотрела Вике в лицо, для этого пришлось задрать голову — она возвышалась над столом, как башня.
— Да, бросил и скоро женится, но не на тебе. У него таких, как ты, много, на выбор. Я же сказала, что ты последняя в очереди.
Вика издевательски рассмеялась.
— Я предупреждала! Неволин — птица высокого полета! А тебе, дорогуша, нечего было выпендриваться, — тон ее стал почти ласковым.
— Нечего, так нечего, — Надя равнодушно отвернулась от нее и уставилась в окно, за которым уныло дремали мокрые обнаженные деревья.
Вика постояла несколько секунд и, тихо обозвав Надю сучкой, с торжествующей улыбкой отбыла. Как ни странно, это заставило девушку очнуться от летаргии, в которую она впала после ссоры с Сергеем. Оставшиеся три пары она лихорадочно думала о том, что надо срочно разыскать его, поговорить, извиниться. Главное — сказать, что ее слова были глупыми, необдуманными, а там — будь, что будет. Острая печаль почти прошла, девушка не слушала преподавателей, машинально конспектировала лекцию и также механически отвечала на вопросы. На перемене она ударилась бедром об угол стола, прищемила палец сиденьем стула, но не ощутила боли. «Как это лучше сделать? Поехать к нему на работу? Нет, плохо, я даже не знаю, где его клиника. Значит, ждать возле дома. Но когда он возвращается? И где этот дом?» Она едва запомнила поворот в Белом. Там все повороты и улицы одинаковые. Все равно она поедет туда, оставаться на месте было невозможно. «А, может, все зря, и мой порыв — всего лишь последний шанс ухватиться за соломинку, которой, на самом деле, нет?» — эта мысль заставила ее похолодеть, но она прогнала ее прочь — слишком она была беспощадной, лишая остатков надежды. «Если ничего не выйдет, я ему позвоню. Обязательно позвоню и извинюсь», — но это был самый запасной вариант. Наде нужно было видеть его глаза, по которым она собиралась сразу понять, что с ней будет дальше.
Мысли неслись по кругу с бешеной скоростью, она никак не могла ухватиться ни за одну из них, отбрасывая каждую как до конца не додуманную. Ей казалось, что еще секунда, и решение придет — главное, не останавливаться, срочно что-то делать. Так, в полном смятении, Надежда выскочила в холодный декабрьский день из дверей корпуса с твердым намерением решить эту проблему немедленно, хотя и не понимала, как. Но жить с этим дальше было невыносимо.
Знакомая машина стояла на своем месте, Сергей Неволин привычно облокотился на вымытое крыло. Надино сердце ухнуло куда-то вниз, в голове зашумело, волной накрыл безотчетный страх. Не Лагодину ли он встречает, решив отомстить за отказ? Она же совсем его не знает! Глубоко вздохнув, Надежда на ватных ногах пошла навстречу — все равно пришлось бы идти мимо. Заметив ее, он оживился, резко двинулся к ней. Они встретились за воротами на тротуаре, перегородив проход. Опасаясь, что он передумает с ней разговаривать или скажет что-то оскорбительное, Надя поспешно выпалила:
— Прости, я была неправа. Я не подумала о тебе и хочу извиниться.
Он заговорил одновременно с ней:
— Надя, я полный болван и согласен сделать так, как ты хочешь, я совсем не подумал о тебе.
Они застыли, глядя друг на друга. Мимо, окатив приторным запахом духов, прошла Вика Лагодина и сильно толкнула Надю плечом, от чего она почти завалилась на Сергея. Он схватил ее в охапку, удержал, быстро увел в машину, усадил на сиденье и пристегнул. Они умчались от университета так, будто ему пришлось ее похитить. До Белого Сергей с Надей доехали молча, не глядя друг на друга, и оба перевели дыхание только тогда, когда вошли в дом. Размотав с шеи свой новый шарф и повесив в шкаф куртку, девушка села за стол в кухне. Лицо ее было напряженным. Сергей включил кофеварку и повернулся к ней, оставшись стоять в спасительном отдалении.