Зачем-то подошел поближе и коснулся щеки.
— Я люблю тебя, Ксюш. Не переживай, через несколько часов ты ничего не вспомнишь, будешь думать, что я погиб, никто ничего не узнает. Третье заклятие — это заклятие забвения.
Ошиблась — он подумал. Но от этого его поступок не менее жесток. Он не дал мне никакого шанса найти другой выход.
— Сейчас главное — спасти нашего сына, и тебе хватит на это сил. Тебе даже выходить из этой комнаты не надо будет, ты все сможешь сделать отсюда. Только не забудь стереть Димке память, не хочу, чтобы он это помнил…
На этих словах он вложил в мои руки ритуальный клинок, его лезвие сверкает в плохо освещенной комнате.
— Прости, Ксюш.
Мне дико хотелось крикнуть: «Не прощаю! Я никогда тебя за это не прощу! Хоть и понимаю, зачем ты это сделал!»
Влад сбросил с себя мантию, закатил рукава на рубашке. В его руках такой же нож как у меня. Вначале ему предстояло окропить алтарь кровью, подтверждая добровольность намерений. А уж потом лечь на него, что он спокойно и сделал: ни страха, ни сомнения в своей правоте. Я и забыла, что когда-то Влад уже умирал, но сейчас он убивал нас обоих. Но ему на это плевать. Он спокоен, он верит, что поступает правильно.
С моих губ помимо воли срывались древние слова, значение которых я не знала. Слова древнего ритуала, который боги придумали на крайний случай, именно поэтому они выбрали два практически невыполнимых условия, чтобы маги не смогли просто так воспользоваться им. Только в самом крайнем случае, когда иного выхода нет.
Я продолжала зачитывать незнакомые слова, с ужасом понимая, что должно произойти, когда они закончится. Последний этап ритуала принесения в жертву, и я должна пронзить ритуальным клинком прямо в сердце. Я не никак этому помешать, не могу даже заплакать, даже этого права я лишена.
Сделала взмах, и зрение будто погасло, я даже не почувствовала, что сделала. Наверное, это и было последнее милосердие с его стороны. Лишь внутренним магическим зрением увидела, как гаснет его аура, как энергия покидает тело.
Темнота мгновенно накрыла меня, на душе стало пусто, а тело пробирал дикий холод. Мир кажется совершенно пустым, будто я действительно умерла вместе с Владом.
Это состояние длилось, пока в голове не возникла яркая вспышка, тело наполнилось энергией: яркой, живой и целительной — ее слишком много. Зато сейчас я понимала, что способна на все, для меня нет никаких границ. Я могу сравнять этот дворец с землей, а могу создать нечто лучшее, могу исцелить целую деревню, либо устроить эпидемию. Я впервые в жизни могу делать, что угодно.
Но где-то далеко маленький малыш с золотистыми волосиками и до боли знакомыми темными глазами кричит «Мама», и я вспомнила, что меня зовет мой ребенок, ради спасения которого мой супруг и пошел на этот шаг.
Это легко — потянуться к нему, к моему маленькому лучику света, который угодил в западню. Вот только он не один в этом мраморном здании. Здесь с десяток людей, которых кто-то ошибочно назвал светлыми. Это всего лишь цвет ауры, сами они далеки от Света и от добра. Фанатики, убийцы. Сейчас легко оборвать их жизни, мгновенно оборвать эти нити, и оставить в живых одного. То, чье изображение я видела сегодня.
Архимаг Кресинский — седовласый старик с глубокими морщинами на лице — стоял, держа в руках нож. Я отлично понимала, зачем он ему. Этот человек собрался мучить моего сына, чтобы явился его отец. Человек, который клялся, что уничтожит зло, но сам творил не меньшее. И мне плевать, что у него были причины желать мести. Что ж, он хотел божественного могущества, он от этого и умрет.
Вот только я хотела, чтобы он помучался, чтобы хоть на толику ощутил мои страдания, то, что мне пришлось пережить. Это несложно. Кресинский глазах упал на пол и начал задыхаться, никакая магия ему уже не поможет избежать своей участи. Медленно жизнь будет покидать его тело. Возможно, сейчас я ничем не отличаюсь от него самого, но мне плевать.
Прошла мимо архимага, бившегося в судорогах, и направилась к сыну, запертому в коморке. Впрочем, замок для меня сейчас не препятствие — для меня сейчас ничто не препятствие.
Малыш забился в угол, словно загнанный зверь, приблизилась к нему и обняла. Он весь дрожал. Испуганный ребенок, оказавшийся без мамы, глаза красные от слез. Ему больно, но я никак не могу понять в чем причина, он не ранен, ни каких порезов или наложенных на него заклинаний.
Хотелось утешить, заставить его забыть пережитое, забрать его испуг. Сейчас я вполне могу это. Забрать его воспоминания, заставить закрыть глазки и переместить в безопасное место, туда, где находится его дедушка. Это несложно, сложно взглянуть свекру в глаза. Увидеть боль в его глазах. Когда погибает дракон остальные чувствуют боль. Но это подкосило императора, он понял, что именно сделал его сын. Самое страшное это пережить собственного ребенка. Я слышу дикий крик отчаяния и ярости, который затих лишь, когда он видел спящего ребенка, его внука. Он не видит меня, и эту к лучшему.
Малыш сонно завозился и устроился поудобнее. Даже с закрытыми глазами и светлыми волосами он дико похож на своего отца. Отца, к которому я должна вернуться.
Я открыла глаза, как и говорил Влад, я все сделала, не покидая комнаты, все еще стояла рядом с жертвенным алтарем, на котором лежал мой супруг. Лицо Влад мертвенно бледно, жизни в нем уже нет. Я коснулась его лба — кожа удивительно холодна. Но, быть может, у меня получится его вернуть, вновь разжечь пламя его жизни.
От ладони исходит привычное свечение, но все бесполезно. У меня остался дар исцелять, но я не могу его воскресить.
Хотелось разрыдаться от собственного бессилия. Зачем тогда это могущество?!
Сейчас я могу практически все, но я не способна сделать то, что хочу больше всего, то, что мне нужно больше всего — я не смогу его вернуть.
Но в моих силах попытаться позвать ту, кто сможет, и мне плевать, какой окажется цена.
— Марана!
Глава 35
— Марана!
Сейчас мне вполне хватит сил призвать ту, которая всегда решает сама, когда ей приходить.
Она появилась как будто ниоткуда. Высокая женщина с темными волосами и хищным лицом. Низ ее черного платья клубился дымом.
— Ну, здравствуй, светлая, — сказала богиня, переведя взгляд на лежавшего на алтаре Влада, и замерла. Даже ей — пугающей и смертоносной — знакома жалость. Она создала драконов, и любила свои создания. — Глупый мальчишка, которому слишком рано умирать, и за которого так часто просила мать. Я не этого ждала, когда свела вас.
Значит, я была права в своих предположениях: когда-то именно она это сделала, и у нее были свои мотивы. Быть может, связанные с Избранником Света, или с чем-то большим.
— Верни мне его. Верни мне дракона!
— Не могу. Он погиб от руки светлого мага. Он знал на что шел.
Захотелось разрыдаться, Богиня тьмы была моей последней надеждой.
— Он погиб не от моей руки, не моя воля убила его, он сделал все сам.
Скользнуло понимание, что Влад вполне мог надеяться на подобную лазейку. Быть может, это и стало причиной, почему он так жестоко поступил со мной?!
— Глупый поступок.
Сейчас я была с ней не согласна. Я не одобряла решение мужа, считала его подлым по отношению ко мне, но я его понимала.
— У него не было выбора. Он защищал своего сына, и он его спас. Ты же не остановила Паламира, когда он развязал войну из-за драконов! Ты даже не пробовала поговорить с ним, когда он направлял своих магов против твоих детей!
Сейчас мне было плевать, что она со мной сделает. Единственный человек, который мне дорог в этом мире — сын, но он дракон, и богиня его не тронет. Сейчас мне было слишком больно, чтобы бояться. Я утратила последнюю надежду на чудо, что она может со мной сделать?
— Ты смеешь мне указывать на ошибки? Ты ведь оставила мужа. Всевлад тебя звал, он был готов на все, чтобы тебя вернуть.
Она слышала все его многочисленные молитвы, она знала, каково ему было эти два года.
— Но я все же вернулась, — тихо сказала я. — Пусть ради сына, но я это сделала. Мы смогли помириться… — Глаза наполнились слезами. Эти несколько лет я даже подумать не могла, что мы вновь будем вместе, что у моего ребенка будет отец, который его безумно любит. Я ведь видела, как Димке это нужно. — Но теперь его нет из-за вас. Это вы с Паламиром устроили эту войну, придумали различные ритуалы…
Я думала, что она меня убьет — в ее взгляде читалась неприкрытая ярость. Она любит драконов, для нее они дети, и я задела ее за живое.
— Осторожнее, светлая, со словами. То, что ты нужна мне и моему Избраннику, не дает тебе права так себя вести, я вполне могу отказаться тебе помогать.
— Я заплачу любую цену! Ты можешь забрать меня, мою силу, жизнь.
Сейчас я была готова на все. Слишком хорошо понимала, что вряд ли смогу жить без Влада, жить с осознанием того, что сделала. Как смотреть в глаза сыну, которому папа так нужен?
Богиня молчала, словно испытывая меня.
— Светлая, полюбившая дракона, ты уверена?
Богиня подошла ко мне и коснулась руки. Прикосновение казалось обжигающим. Я чувствовала, как энергия покидает меня. Ноги подкосились, но я каким-то чудом смогла устоять, и почувствовала невероятную усталость. Неужели конец? Но Богиня Тьмы отступила.
— Я забрала лишь то, что тебе принадлежать не должно. Твои способности тебе еще понадобятся. Впрочем, как и твоя любовь.
Марана поспешила к Владу. Коснулась его лба, поправила челку, аккуратно, почти с нежностью, рана на груди мгновенно затянулась, и я неожиданно услышала судорожный вздох.
— Надеюсь, подобное больше не повторится, — сказала богиня и исчезла.
Я даже не знала, кому из нас она это сказала.
Внезапно почувствовала, как браслет нагрелся. Нет уж, милый, забывать происшедшее в мои планы не входит. Я сорвала браслет и отбросила его, будто это не украшение с бриллиантами, а ядовитая змея. Подошла к супругу. Лицо Влада все еще было бледным, но я видела — он дышит, а значит — живой. Коснулась лба — кожа теплая. Почему он не приходит в себя? Посмотрела на ауру мужа: свечение неровное, и не яркое. Марана исцелила рану, но о том, что Влад успел потерять много крови, не подумала или не захотела. Впрочем, с этим я как-нибудь справлюсь, главное, чтобы он очнулся.
Наконец, затрепетали его ресницы, и супруг приоткрыл глаза. Взгляд слегка затуманен, в глазах легкое неверие. Похоже, кто-то не ожидал меня увидеть.
— Если ты еще раз так сделаешь, я тебя прибью! — прорычала я, несмотря на свои слова прижалась к нему. Только бы сейчас не разреветься от внезапного облегчения.
Супруг удивленно продолжал меня разглядывать, явно пытаясь что-то сообразить.
— Ты меня вроде уже ведь убила?.. — спросил муж, морщась. — Все получилось?
— С Димкой все хорошо, он с твоим отцом. Кресинский мертв.
— А Сила? — Влад вглядывался в мою ауру, явно пытаясь что-то найти.
— Отдала Маране за твое воскрешение.
— Ксюш, ты отдала практически божественное могущество за то, чтобы вернуть меня?!
Это что, намек на то, что я сглупила? То есть, если я правильно поняла, воскрешение в чьи-то планы не входило?! Сейчас вместо объятий я кого-то придушу.
— Что не сделаешь, чтобы иметь возможность тебе все в глаза высказать! Как ты мог?!
— Прости, иного выхода не было. Я не мог допустить, чтобы что-то случилось, и я очень надеялся, что до подобного не дойдет, — сказал Влад, пытаясь встать.
Правильно, не дело ему лежать на жертвенном алтаре. Решила помочь супругу хотя бы сесть. Но даже в этом положении Влада пошатывало, взгляд был мутный. Пришлось придерживать его. Влад скинул с себя рубашку, пропитанную кровью, и попросил подать мантию, и лишь тогда я заметила, что на его руке нет татуировки. Метка Мараны в виде черного браслета была на месте — Богиня Тьмы лишать благословения Избранника не решилась. Не было брачной татуировки. Запоздало вспомнила, что единственное, что может разорвать брак, это смерть. Выходит, мы теперь не женаты. Это понял и мой супруг, смачно выругавшись. Похоже, кто-то подобного исхода не планировал.
— Ксюш, солнышко мое, ты же понимаешь, что нам нужно снова пожениться? В храм сходим, или опять воспользуемся древним обрядом?
— Нет, милый, я уже просто так не соглашусь, — покачала головой.
— Ты же говорила, что меня любишь!
— Это было до того, как ты здесь такое устроил!
— А любовницей? Там, в принципе недалеко… — сказал Влад задумчиво вслух.
Вот именно — недалеко… Я слишком хорошо помню, как в первый раз согласилась на этот брак. Меня попросту соблазнили, воспользовались наивностью, в этот раз я подобную ошибку не допущу.
— Нет, спать, Влад, после всего этого я с тобой не собираюсь. Мы не женаты, значит никакого супружеского долга нет.
— И значит, даже в душе?
По-моему, я кого-то избаловала. Влад в полудохлом состоянии, но все об одном думает.
— Даже в душе, — отрезала я.
— Спать мы тоже будем раздельно? — поинтересовался… бывший супруг.
Похоже, к этому мне будет сложно привыкнуть. И это удар по больному. Я привыкла к тому, что засыпала в объятиях Влада, особенно было приятно утром греть о него холодные ноги, и, похоже, кто-то прекрасно об этом знал. Вот только с Влада станется — утром предъявит права.
— Раздельно, — сказала я. Увы в ином случае сдамся я на редкость быстро, а мне все-таки хотелось его помучить.
— Ксюш, но ребенку мать нужна, а мне жена, и, между прочим, у меня есть потребности.
А вот это уже шантаж ребенком.
— Раньше об этом нужно было думать. К тому же отец из тебя хороший, если что, я буду платить тебе алименты, — сказала я, хотя бросать сына точно не собиралась. — Как мать твоего ребенка я имею полное право находиться вместе с сыном. Так что придется тебе, милый мой, долго меня уговаривать.
Учитывая, что Влад был самым завидным женихом империи, да и желающих просто стать его любовницей было немало, это удар. А самое приятное, что дар, благодаря которому он может очаровать, на меня не действует.
— Хотя бы целовать и обнимать тебя можно?
— Можно, — сдалась я. Даже забавно, что все внезапно вернулась к тому времени, когда мы встречались.
— А кольцо обратно надеть согласишься? Тебе же нужен какой-то статус. Я обещаю, что больше не применю никакой заклинаний против твоей воли.
— Заклинания, артефакты, зелья, — добавила я. — Но это желание ты мне и так за рождение ребенка должен, Влад.
— Как насчет клятвы, что я никогда тебе не изменю? Ксюш, без кольца на твоей руке мы к ребенку не отправимся.
Шантажист, Боги в кого я влюбилась?! Все-таки сдалась, но поставила условие, что если я захочу, то он его снимет. Да и согласие на брак легко он не получит. Влад же хотел древний обряд, а согласие на него должно быть исключительно добровольным, иначе магия не сработает. Правда, в том, что оно обязательно будет я не сомневалась, вопрос только сколько я смогу выдержать в этот раз?
Внезапно мы услышали жуткие раскаты грома, я подошла к окну: на темном небе то и дело вспыхивали то синие, то красные молнии. Что-то я подобного здесь раньше не видела.
— Влад, что это?
— Божественные разборки, похоже.
— Похоже, Марана все-таки решила поговорить с Паламиром.
— Ну, хоть не мне одному достанется.
Влад на мгновение замер и обернулся. Алтарь исчез.
— Теперь у драконов нет базового инстинкта во второй ипостаси убивать светлых, — сказал Влад. — Быть может, теперь и кровь светлых в зельях использоваться не будет… — Я непонимающе посмотрела на супруга. — Это Паламир придумал, чтобы светлые никогда не сотрудничали с темными.
— Быть может, Боги помирятся, — сказала я.
Мне очень хотелось, чтобы Димка жил в спокойном мире, где никто бы не пытался его убить просто из-за цвета ауры.
Влад отошел от окна и поморщился, он едва стоял на ногах, и ему до сих пор было плохо: кровопотеря — вещь отвратная.
— Почему Марана тебя воскресила, но не исцелила?