Через полчаса, сидя за обеденным столом и уплетая за обе щеки предложенные нянюшкой блюда, которые невероятным образом остались горячими, будто их только недавно достали из печи, я то и дело поглядывала на энергетический кокон, сделанный Элвордом, в котором мирно посапывал спасённый мною ворлик. Нянюшка не переставала счастливо улыбаться, изредка поглаживая меня по руке, эльф же, наоборот, сидел, о чём-то задумавшись.
— У тебя завтра День рождения, — внезапно произнёс он, и я чуть не выронила вилку, услышав такую новость, — мне хотелось выбрать тебе подарки самому и преподнести их заодно с теми, которые покупались для тебя все прошедшие годы, но ты меня сегодня приятно удивила, кинувшись спасать монстра, да, пусть маленького, но всё же монстра, способного одним касанием лишить жизни. Поэтому я решил дать тебе возможность выбрать подарок самой, но подумай хорошенько, прежде чем озвучить свой выбор.
Сказав это, эльф встал и вышел из комнаты, не притронувшись к еде, которую с такой заботой готовила нянюшка, но та, похоже, даже не заметила этого или не придала значения.
Глава 21
Поздно вечером, забравшись под тёплое одеяло, я прокручивала в мыслях события минувшего дня, надеясь хотя бы немного разобраться с тем, что происходит в моей жизни. Вот только не на все возникающие вопросы у меня имелись ответы.
Зачем я нужна была эльфу? Этот вопрос значился первым в моём списке. Из услышанного можно было сделать вывод, что, утратив часть своей силы, тот пытается её вернуть, вот только какую роль при этом выделили мне — всё ещё оставалось загадкой.
Почему он забрал меня из летнего дворца именно в тот момент, когда я впервые встретилась с родителями, а не раньше, когда виделись в лесу, возле источника силы, и не позже? Этот вопрос шёл вторым, но, в отличие от первого, он казался более простым. Скорее всего, здесь Сумеречным двигала месть, вынашиваемая много лет. Я была почти уверена, что эльф хотел сделать родителям как можно больнее за то, что нарушили договор, и у него это получилось. Мои чувства в тот момент вряд ли брались в расчёт.
Но если до этого всё было относительно понятно и вписывалось в образ высокомерного эльфа, способного использовать любые методы для достижения своей цели, то наличие нянюшки — заботливой и милой старушки — выходило за рамки. Не будь её, я бы уже не один раз помыслила о побеге и столько же раз попыталась сбежать, но её забота держала крепче любых замков. С детства мечтая о подобном, я оказалась не готова отвернуться и уйти, даже несмотря на то, что в комплекте шёл сам Сумеречный. Нянюшка покорила меня с первых минут, растопив лаской моё недоверие, развеяв заботой страх и одиночество.
Следующим интересующим меня моментом оказалось знакомство с ворлотами. И если с первыми двумя вопросами ещё возникали сомнения в правильности моих выводов, то насчёт последнего я была почти уверена, что это сделано ради моей же безопасности, особенно когда увидела из окна, как звериные тени мелькают неподалёку от стен дома.
Мысли плавно перешли на предстоящий праздник. Действительно ли завтра у меня День рождения или это вновь какой-то хитроумный план Сумеречного? Ответа на этот вопрос у меня пока не было, а гадать я не видела смысла: поживём — увидим, но вот по поводу подарка всё равно задумалась. Чего мне больше всего хотелось? Уж точно не шелков и драгоценных камней! Увидеть бы Таминию, обнять малышку Снежку и Фила заодно, да поболтать с Риком… Даже воспоминания о Вэйне не оттолкнули. Вот бы с ними встретиться! Но вряд ли эльф на это согласится. О родителях я старалась не думать, поскольку была не готова вникать в причину их поступков, но и осуждение старалась гнать прочь: что сделано, то сделано. Тайна моего рождения уже таковой не являлась, правда, легче от этого мне не стало.
Повернувшись на другой бок, я вздохнула, пытаясь отогнать грустные мысли, и глянула в оставшееся открытым окно. В нескольких метрах от дома по-прежнему клубился защитный купол, но что-то с ним было не так, поскольку молочная белизна то и дело озарялась неясными огненными всполохами. Вскочив, бросилась к окну, успев заметить, как огромная крылатая тень пронеслась по ту сторону защитного барьера. Неужели дракон? И, судя по тому, что огромные тени замелькали чаще — не один. Накинув халат поверх пижамы, я метнулась в сторону двери и, распахнув её, сделала шаг в коридор, врезавшись в могучую грудь, твёрдую, словно камень. Подняв голову, наткнулась на холодный взгляд чёрных глаз.
— Куда-то спешишь? — вопрос был задан спокойным тоном, но полыхнувшее в глазах пламя говорило само за себя.
— Там, за барьером… — начала я говорить и замолчала, понимая, насколько глупо сейчас выгляжу.
— Я в курсе, что к нам в гости заявились твои родственнички и, притом, не одни, — качнув головой, промолвил тот. — И что с того? Решила воспользоваться случаем и сбежать?
— Я просто захотела спуститься во двор и посмотреть поближе, что там творится за барьером, — вспылила, понимая, что чересчур резко реагирую на сказанное, но иначе не могла, поскольку несправедливые обвинения отдавались болью в сердце.
— Неужели? — прищурив глаза, усмехнулся эльф. — А то, что барьер может разнести в клочья из-за перегрузки, тебе, видимо, в голову не пришло! И то, что стая ещё не совсем привыкших к новому хозяину ворлотов способна напасть в любую секунду, похоже, тоже не так очевидно. Захотела посмотреть поближе, что творится за барьером? Что ж, я могу тебе это устроить! Будет незабываемая прогулка перед сном.
Сумеречный злился, хотя нет, не так, эльф был в ярости. Схватив меня за руку, он потащил во двор. Ворлоты, радостно рванувшие к нам навстречу, тут же отступили, почувствовав состояние хозяина, а потом и вовсе кинулись врассыпную. А уж если они испугались, то мне и подавно было не до смеха.
— Значит, так ты решила отплатить мне за то, что я принял тебя в свою семью и привёл в дом! — рычал он, сверкая глазами и покрываясь антрацитово-чёрной чешуёй. Тот факт, что его об этом никто не просил, похоже, сейчас эльфа мало волновал.
— У меня не было мыслей о побеге, вы же легко можете заглянуть в мою голову и проверить? Так сделайте это! А не обвиняйте в том, чего я не совершала, — попыталась его вразумить, но тот был на грани и, похоже, меня даже не слышал.
— Сейчас я устрою тебе прогулку! — продолжал рычать он. — Хотела увидеться с друзьями и братом? Увидишься!
Чёрные крылья взметнулись в воздух, и на месте, где секунду назад стоял мужчина, появился огромный дракон. За всё время моего знакомства с этой расой я не видела ничего подобного — Сумеречный в несколько раз превышал размеры тех, кто встречался на моём пути, но и это было ещё не всё: его чешуя меняла цвет. Чем сильнее клокотала в драконе ярость, тем больше на нём проявлялось огненных всполохов, отчего чешуйки казались раскалёнными от жара, словно угольки в костре, но когда неведомая сила, подхватив меня, закинула ему на спину, я убедилась, что это не так: дракон был холодным, словно лёд.
Если в человеческом облике надежда достучаться до его разума ещё оставалась, пусть и призрачная, то сейчас каждое сказанное мною слово будто уходило в пустоту.
Твёрдые чешуйки врезались в тело, ветер свистел в ушах, перехватывая дыхание и пробирая до дрожи, но из-за беспокойства меня это мало волновало, а уж когда стена барьера стала таять, открывая взору крылатую армию, кружившую неподалёку, и подавно стало не до физического неудобства.
Три белоснежных силуэта, выделяясь на фоне ночного неба, рассекали вышину во главе передового отряда, и я вдруг поняла, что прибыли они сюда не с мирными намерениями, а выжженная земля вдоль барьера, местами ещё тлеющая, это подтверждала.
«Посмотри вокруг, что натворили твои родственнички и их приспешники, а ведь здесь всего пару часов назад красовалась чудесная роща!» — рычание дракона прорезало моё сознание. — «И им ведь нужна отнюдь не ты, хотя, признаю, это сказано не про всех. Знаешь, что сейчас движет основной массой? Гордыня и самоуверенность! Они пришли сюда за победой, надеясь меня запугать и подчинить, но пока ещё не знают, что вместо этого найдут свою погибель. О, а вот и первый претендент».
Рассматривая обгоревшие скелеты деревьев, я упустила тот момент, когда вперёд вырвался дракон, блеснувший бронзовой чешуёй в лунном свете. Не знаю почему, но возникла уверенность, что это Вэйн. Сердце дрогнуло в груди! Да, мы с ним не особо ладили, но я не могла позволить лишить его жизни.
— Нет, прошу, не надо! Позволь мне с ними поговорить и попытаться убедить их улететь отсюда, — разволновалась я, застучав по драконьей спине, пытаясь обратить на себя внимание, но Сумеречный словно меня не слышал.
Волнение зашкаливало, перерастая в страх за жизнь друга, пусть и не моего, а Родерика, но сути дела не меняло. Колотя по чёрной мерцающей чешуе огромного дракона, при этом разбивая руки в кровь, я молила богов, чтоб тот меня услышал, но вместо этого разбудила свою маленькую вредину. Недовольство и раздражение перекрыло страх, но длилось это всего мгновение, ровно столько понадобилось дракоше, чтобы осознать опасность, которая грозила летевшему навстречу бронзовому красавцу. Причём, последнее определение было точно не моё: никогда не думала о Вэйне подобным образом, но, похоже, этот факт малышку нисколько не смущал.
Сердце застучало быстрее, гоня по венам кровь, которая, казалось, стала горячее, отчего меня тут же бросило в жар, а по спине побежали капельки пота. Кости будто разламывало на части, и, чтобы не закричать, я прикусила себе губу, это помогло, правда, ненадолго. Внезапно уши пронзил неистовый крик, и лишь когда заболело горло, а в лёгких закончился воздух, я поняла, что он принадлежал мне.
Чёрный дракон дёрнулся, словно от боли, а бронзовый замахал крыльями, удерживая себя на месте. Эти моменты я подметила лишь краем сознания, поскольку в это время усиленно боролась за контроль над телом, которым пыталась овладеть моя вторая сущность, но борьба оказалась не равной: дракошка явно была сильнее меня…
Прохладный ветер овевал разгорячённую голову, наполняя мощными потоками упругие крылья, тем самым удерживая от падения с высоты. Теперь была моя очередь наблюдать со стороны, как мелкая вредина пытается совладать с отвоёванной свободой.
Впереди в драконьей стае поднялся восхищённый рёв, который отдавался в душе радостным волнением, но меня, вернее, её, а может, всё-таки НАС волновал больше тот, кто, взбивая воздух бронзовыми крыльями, с удивлением взирал на возникшее перед ним чешуйчатое чудо.
«Возвращаемся!» — в голосе Сумеречного чувствовалось волнение, которое тот пытался скрыть, но сейчас все мои чувства были обострены до предела, поэтому раскусить его не составило особого труда. — «Через пару минут наступит бессилие, и если ты останешься в теле драконицы, не перевоплотившись — последствия будут неутешительными. Думаю, если сейчас вернёшься за стены защитного купола сама, без принуждения, на глазах у всех, отец и братья решат, что это твой выбор, и оставят нас в покое, по крайней мере, на время. Если же нет, пожалуй, я уделю особое внимание бронзовому дракону, который так рвался тебя спасать, что даже забыл об осторожности».
Я понимала, на что он намекает, и, похоже, дракоша, тоже, несмотря на свой юный возраст, и подобной участи мы Вэйну точно не желали, поэтому уже через минуту, развернувшись, подлетали к барьеру под гнетущую тишину со стороны притихших драконов.
Защитный купол, закрывшись за нашими спинами, отделил от выжженной земли, оставив меня наедине с Сумеречным. Лишь запах гари, витавший в воздухе, напоминал о том, что всего в паре шагов, за барьером, находились драконы. Пришли ли они действительно за мной, или это был просто предлог, чтобы помериться силами с тем, кого столько столетий считали своим врагом, я не знала, и, если честно, знать не хотела, боясь правды. Ведь уверенности ни в чём уже не было. Я чувствовала себя пушинкой, подхваченной бурным потоком, в который превратилась моя жизнь. Конечно, не скажу, что она и до этого была такой уж спокойной, но всё же в последние дни меня крутил водоворот событий с особым рвением.
— Малышка совсем ослабла! — произнёс Сумеречный, успевший так быстро сменить драконий облик на человеческий, что я этого даже не заметила, задумавшись. — Теперь ты спокойно можешь вновь стать собой, кстати, советую поторопиться, иначе придётся потратить много времени и сил на восстановление, и не факт, что у нас получится всё исправить. Сейчас драконица словно птенец, раньше времени вылупившийся из яйца и попавший в чуждую среду. Если мы не успеем вернуть малышку обратно в энергетическое поле, где всё это время она находилась в бестелесном состоянии, то лишимся её. Нельзя было так рано позволять ей становиться на крыло, но в том нет твоей вины — скорее, моё упущение: я даже подумать не мог, что она уже на такое способна.
Я с трудом понимала, о чём говорит мужчина, поскольку со мной творилось что-то неладное — в глазах двоилось, в ушах шумело, время от времени подкатывала тошнота. Сказанные слова с трудом доходили до сознания, но общий смысл я уловила и, сосредоточившись, попробовала последовать совету.
Вернуть контроль получилось уже с первой попытки. Эльф оказался прав — маленькая вредина ослабла настолько, что я перестала её чувствовать. С одной стороны, этот факт меня радовал, поскольку находиться в постоянном противостоянии и знать, что она в любую секунду может навязать своё мнение, совершенно не свойственное мне — не очень-то приятное ощущение, но, с другой стороны, я была уверена, что при должном упорстве с моей стороны получилось бы с нею совладать, а терять часть себя, хоть и настолько противоположную — совершенно не хотелось.
— Спасибо! — произнёс эльф, помогая подняться по ступеням и зайти в дом, сумев одним словом огорошить меня.
— За что? — решила уточнить на всякий случай.
— За то, что не воспользовалась ситуацией и не сбежала, — задумчиво глядя перед собой, промолвил тот, бережно придерживая меня, — признаюсь, когда я узнал, что у барьера драконы, специально так себя повёл, пытаясь тебя спровоцировать, чтобы убедиться в искренности мыслей и слов, но я не предполагал, что малышка кинется защищать того мальчишку, наплевав на собственную безопасность. Я не привык к подобному. Теперь я знаю, что тебе можно доверять.
— Жаль, что того же я не могу сказать о вас, — усмехнулась я, усаживаясь в кресло и кутаясь в халат, пытаясь унять нарастающую дрожь в теле.
— Понимаю, — кивнув, продолжил эльф, — но, думаю, мы это сможем исправить, а пока я позову нянюшку, чтоб приготовила свой травяной отвар, восстанавливающий силы.
Уже через полчаса я, изо всех сил стараясь не морщиться и не отплёвываться, глотала горькую жидкость под взволнованное оханье старушки, а через час лежала в своей кровати и слушала тихую колыбельную, которой нянюшка пыталась меня убаюкать, время от времени поглаживая по плечу и поправляя одеяло. Находясь рядом с нею, я чувствовала себя счастливой маленькой девочкой, получившей желанный подарок, коими для меня были любовь и забота близкого человека. Постепенно навеянное няней умиротворение позволило дремоте овладеть моим разумом, погружая в глубокий сон.
Солнечное утро встретило меня тихим поскуливанием, раздающимся из-за двери. Сперва я подумала, что мне показалось, навеялось под впечатлением от странного сна, привидевшегося мне этой ночью, но потом, когда звуки стали нарастать, переходя в надрывный визг, поняла, что те вполне реальны. Скатившись с кровати и чуть не растянувшись на полу из-за того, что запуталась в покрывале, я, наконец добравшись до двери, дёрнула за ручку.
Стоило той приоткрыться, как в комнату протиснулся ворлик. В нём с трудом можно было узнать того, кто ещё вчера находился на грани жизни и смерти. Заметно округлившийся и, как ни странно, подросший, с лоснящейся шёрсткой и блестящими бусинами глазок, он радостно вилял хвостом, словно щенок, подпрыгивая от нетерпения. Зверёныш был такой забавный, что я, не сдержавшись, подхватила его на руки и прижала к себе. Тот на миг затих, потом лизнул меня в нос и стал усиленно пытаться выбраться из объятий, забавно отталкиваясь лапами и пыхтя от усердия.