— Правда, — неожиданно подтвердил монах, не оборачиваясь. — Я даже сейчас вижу, какое у тебя лицо глупое. Надо же такое ляпнуть!
— Да я просто решил проверить, — смутился я, почесывая переносицу. — Никогда не сталкивался с магами вплотную. Первый раз твои возможности увидел только в поселке, где мы ночевали.
— Ты смело вел себя, Алекс, — по голосу чувствую, что Симон улыбается. — Есть у меня дар — людей чувствовать. Неужели еще не догадался, зачем ты мне нужен в поисковую команду?
— Слишком мягко стелешь, — пробормотал я, протискиваясь в проход между грузовиком и автобусом.
— Я в тебя верю, — брат Симон хлопнул меня по плечу и неожиданно с кошачьей грацией взлетел вверх, ухватился за край борта и неуловимым движением перекинул тело в кузов грузовика. И помахал оттуда рукой.
Кто-то видел меня с отвалившейся челюстью? Нет? Тогда пойду спать, а то в автобусе все лучшие места уже заняли.
— Видишь тот шпиль с обломками букв? — мой палец прочертил горизонтальную линию и уперся в предполагаемый медцентр. — Какой сектор?
— Так, подожди. Ага, вижу, — Канадец оторвал руку ото лба, прикрывавшую глаза от утреннего солнца. — «В». Точно. Только до него придется целый день прорываться. Не успеем. В четыре часа колонна должна выдвинуться к Гранд-Могиле.
— Хотя бы разведаем путь, поставим вешки, — предложил я. — И будем целенаправленно бить в одну точку. Все, что там есть (а я надеюсь на это) полностью окупит наши бесцельные блуждания. Надо только Артишоку наметки дать. Пусть тоже этот сектор окучивает.
— Неразумно, — отрицательно мотнул головой Канадец и сделал рукой круговое движение. — Каждый сам за себя. Мы не делим артефакты на всю банду. Все, что нашли мы, идет в зачет только нам.
— Черт, не знал.
— Ладно, проехали. Ты и не мог всего знать. Привык на свободе к одиночеству, одичал…
— Я привык к взаимопомощи, когда она необходима.
— Здесь не так, — отрезал Канадец и с хрустом зашагал по выжженной солнцем траве.
Сегодня мы шли вдевятером. Наш босс предпочел оставить пятерку парней на подхвате, не усиливая нашу группу. Останки погибшего Фингала мы все равно не найдем. Зверье уже растащило бедолагу по кусочкам и обглодало косточки. Увы, такова судьба копателей. Большинство превращаются в костяки, напоминая будущим поколениям искателей удачи о бренности жизни.
Внизу ориентироваться было сложнее, потому что сразу исчезала самая видная привязка: накрененный шпиль башни и проржавевшие буквы с логотипом компании. Отсюда, снизу, ничего такого видно не было. Парни особо не парились. Они точно знали, что указанное мною место находится в секторе «В». Как распределялись эти чертовы сектора — я не понимал. Существовала некая система, помогавшая копателям ориентироваться под землей.
Я всегда работал по другой схеме. Сначала внимательно осматривал место будущих раскопов, намечал ориентиры, проводил невидимые глазу линии и мысленно разбивал на квадраты. В этом мне помогал компас, обычный дешевенький компас, которые продавались в любом магазине и лавке. Он существенно облегчал поиски и не давал заблудиться в развалинах. Приходилось частенько менять вектор направления, убегать от тварей, прятаться в немыслимых норах, порой по трое-четверо суток сидеть в укрытии. Немудрено, что можно было потерять точку привязки.
Здесь же работали на «авось». Компас как вспомогательный инструмент отсутствовал. Оставалось только надеяться на умение парней точно выводить на цель. Этим умельцем оказался Чарли. Помощник Канадца взял с собой Муравья и Абу, которым отдали оба дробовика, и отчаянная троица зашагала по освещенной тропинке между глыбами бетона и оплывшей земли.
— Мы каждый раз здесь дозор вперед пускаем, — пояснил Канадец на мой молчаливый вопрос. — Дорога очищена метров на триста. Это же самый популярный сектор, в котором мы работаем чаще всего. Всю живность выкурили отсюда, но иногда они возвращаются. Чтобы не попасть в западню — шумим.
И действительно, в подтверждении его слов впереди раздался выстрел из дробовика. Через короткий промежуток времени — еще один.
— Пошли, черти! — приказал Канадец. — Археолога прикрывайте.
Рядом со мной тут же нарисовался Бурито, а слева встал Бабуин, в чьих руках огромный револьвер выглядел игрушкой.
— Я сам за себя могу постоять, — воспротивился такому навязчивому сервису.
— Мне будет спокойнее, — Канадец как-то слишком внимательно посмотрел на меня, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Если что-то у него в голове и вертелось — он хорошо маскировался.
Плохо, что часов нет. Можно было бы отсечки ставить по пройденному пути. Я так всегда делал. Точного ориентира не получится, но ощущения прочной привязки и своего нахождения в пространстве сразу повышает настроение.
Тем временем дозорная группа пальнула еще пару раз и затихла. Вихляющая между завалами тропка неожиданно раздалась вширь, открыв перед нами панораму относительного порядка. Видимо, здесь еще раньше поработали каторжане, расчистив нитку улицы. Да и разрушений не так много. Напрягает лишь нависающий над головами многоэтажный дом, верхушка которого снесена мощными толчками, а остальная часть щерится остатками металлоконструкций, уже проржавевших и ждущих малейшего движения почвы, чтобы рухнуть вниз и похоронить любопытных двуногих букашек.
Совсем некстати вспомнилось, что за все годы после «судного дня» земля тряслась всего несколько раз, и через сотню лет сейсмическая активность резко утихла. Странная ситуация не раз обсуждалась учеными на страницах газет и журналов. Но никто не пришел к единому мнению, почему природа взяла большую передышку.
— Не эта вышка нам нужна? — гортанно спросил Абу, тыкая стволом дробовика в здание с покосившимся логотипом и буквами.
Я прищурился. Солнце хорошо освещало провал. Башня медцентра находилась правее от тропы, и до нее, примерно, с полчаса ходу. Подкинул на плече скрученный моток веревки, уже начавший давить, и кивнул.
— Та самая. К ней есть подходы?
— Нет, — Канадец снова развернул свою карту. Вот интересно, никому же не дает в руки. Смотреть разрешает, а чтобы передать ее, скажем, Губастому Джоку — ни-ни! И при охранниках и вояках даже ни разу не заглянул в нее. Личная? Или побег через провал готовит? — Через сто метров упремся в завалы. Пробиваться через них неперспективно, много времени угробим. Но ведь нам надо туда?
— Конечно, если хочешь профит взять, — я усмехнулся.
— Тогда полезем через верх, — спокойно ответил пахан. — Переквалифицируемся в альпинистов. Веревки есть у каждого.
Смотрю на парней. Многим не нравится такая идея. А артефакты находить — это не картошку на огороде копать. Там меньше потеешь, да за жизнь не беспокоишься. Со спины тварь не подойдет и не скушает.
Когда подошли к очередному завалу, созданному из сложенных друг на друга бетонных плит, я оценил возможность взять мрачную громадину посредством веревок. Высоковато. Метров тридцать по неустойчивой осыпи, с постоянным ожиданием обвала, под которым тебя и похоронит.
— Кто первым? — сплюнул в сторону Чарли. — Я не полезу. Тяжелый.
— Жрать поменьше надо, — откликнулся Бурито. — Кто вчера добавки просил?
— Разве это еда? — охотно вступил в перепалку Чарли. Не хотят парни лезть на гребень, тянут время. — Да за такую похлебку котелком по башке повару настучать нужно!
— Заткнулись! — прошипел Канадец, тщательно глядя в листок с нарисованным планом секторов. — Обходить завал, значит, терять время. Полезем через гору. Бурито, Абу — вы самые легкие из нас. Нужно найти оптимальный маршрут.
Сказано это было таким тоном, что возражать никто не стал. Канадец имел здесь авторитет, но я не мог до сих пор понять, за счет каких дел. Кем он был в прошлом? За какие делишки посадили не в самую лучшую тюрьму?
Пока я размышлял на отвлеченные темы, Бурито начал восхождение. Абу, чуть подождав, полез следом, но чуть левее, где путь казался легче. Там плиты лежали таким образом, что образовывали каскадный козырек. Можно было подтягиваться, залезать на одну за другой, и в этом таилась опасность. Такие «карточные» складки могли мгновенно обрушиться из-за своей неустойчивости.
— А вы чего уставились? — накинулся Канадец на парней. — Живо по периметру распределились и смотрим во все дыры! Забыли Фингала?
Зашевелились, защелкали взводимыми курками. Снова убеждаюсь, что с такой безалаберной командой работать очень тяжело и непродуктивно. Как еще умудрялись находить ценности и вытаскивать их на поверхность, если парни Канадца постоянно проявляют беспечность? Нет, я не против напарников. Ну, максимум четверо. А такими темпами мы через несколько выходов потеряем всю группу.
— Чем недоволен, русский? — толкнул меня в плечо пахан. — Не нравится дисциплина? Так она и мне не нравится. Обычный сброд никогда не станет боевой слаженной единицей. Как были баранами — так и останутся.
— Сколько людей потерял за все время, босс? — я не стал говорить ничего лишнего.
— Да понял я, о чем ты кумекаешь, — добродушно ответил Канадец. — У меня нет другого материала. Приходится работать с тем, кого дали. О, смотри, Бурито уже наверху. Молодой, шустрый. Что там видишь?
Это он крикнул мексиканцу, напряженно поглядывающему на открывшуюся только ему картину умершего города. Наступила тишина, прерываемая ругательствами Абу, до сих пор карабкающемуся по карнизам осыпавшихся плит. Как я и предполагал, маршрут наш подельник выбрал неудачный. Ладно, что ничего не обвалилось.
— Бурито, ты язык проглотил, что ли? — не выдержал Губастый Джок. — Босс, давай, я полезу. Говорил же, что этот «фахитос» никогда объяснять толком не умел.
— Эй, Канадец! — вышел из спячки наш сокамерник. — Тебе стоит посмотреть на это!
— Кидай веревку! — приказал босс. — Или ты хочешь, чтобы я сдирал кожу с пальцев?
Размотанного мотка веревки хватило с избытком, чтобы Канадец смог обмотаться. Бурито тоже обвязал себя за поясницу и махнул рукой в знак готовности. Остальные не торопились лезть, опасаясь оползня тяжелых плит. Абу к тому времени тоже оказался наверху, присел на колено и стал грамотно страховать парней, выставив перед собой дробовик.
Достигнув вершины, Канадец отвязался и крикнул мне, чтобы я шустро поднялся к нему. Остальные пока остаются на месте, прикрывая тыл. Места неизведанные, любая опасность станет фатальной, если клювом щелкать будем.
Добравшись с помощью веревки на вершину обвалившегося здания, я порадовался перчаткам, спасших мои руки. Отряхнувшись, выпрямился и замер. Насколько хватало охватить взором картину — везде ощущалась грандиозность катастрофической гибели города. Вероятно, в этом месте стояло много высотных башен и многоэтажек. Когда тряхнуло недра, пошел раскол в направлении запад-восток. Огромная трещина разделила фешенебельный район на две части. Одна осталась стоять наверху, а вторая, где находились сейчас мы, сползла в образовавшуюся котловину. Башни стали складываться друг на друга как картонные коробки, ломая фасады, круша металлоконструкции и железобетонные сваи. Вся эта мешанина стекла, железа и камня образовала жуткие пирамиды, сложившиеся за сотни лет в спекшуюся массу, которую только взрывчаткой разбивать.
А вот другая часть, та, которой повезло удержать на себе часть строений, где находился медцентр, к которому я и стремился, постепенно съезжала вниз. Аккуратно, словно какой-то гигантский младенец решивший поиграться с каменным конструктором, своим пальцем подталкивал дома и башни к провалу. Так они и легли друг на друга, сросшиеся как сиамские близнецы в утробе. Часть из них имели наклон в сорок пять градусов, другие — чуть круче, удобно упершись в прочные бока соседей. Американские горки с черными дырами окон, грязные и закопченные.
Часть первая. Глава 9
Глава девятая
— Как тебе картина? — вывел меня из задумчивости голос Канадца. — Впечатляет? Я тоже, когда впервые увидел эту жуть — идти не хотел. Такая тоска взяла…
— Н-да, — почесал я затылок. Не то что меня особо удивила местная конфигурация развалин. Работать в таких местах очень тяжело. Здесь, судя по некоторым признакам, находился перекресток или широкий проспект. Расстояние между осыпями большие, и полуразрушенные здания не стоят близко друг к другу. — И как мы будем продираться через эти горные хребты? Нам нужна только та башня!
Мой палец уперся в относительно целый фасад предполагаемого медицинского центра.
— Да я уже понял, куда ты нас тянешь, — усмехнулся босс и расплылся в довольной улыбке. Неужели почуял наживу каторжанин? — Знакомые буковки увидел? Не зря тебя Галантини к себе притянул. Ладно, могу обрадовать. Левее смотри. Что там видишь?
Как же я раньше не заметил очертания инженерного городского сооружения? Металлический виадук или нечто другое, похожее на мостовую конструкцию, принял на себя огромную бетонную массу, и практически оказался похоронен под завалом, но небольшой пролет остался свободным. Получается, если пройти под провисшими балками, можно выскочить на свободное от хлама место и спокойно топать до башни. Чуть дальше в рассеянном свете, за мрачными бетонно-песчаными холмами вижу тусклый свет большого зеркала, которое кто-то уронил на землю и оставил его лежать.
— А там что? — тычу пальцем в том направлении.
— Озеро, — Канадец тоже туда смотрит. — Обыкновенное озеро. В период дождей сюда стекает вода. Вот и образовался небольшой водоем. Опасное место, кстати. Не рекомендуется там надолго задерживаться. Всякая дрянь любит здесь водичку попить.
— Не очень-то и хотелось, — пробормотал я. — А тоннель под виадуком вы раскапывали. — Изящное решение. Минимум физических затрат.
— Артишок пробовал, — подтвердил Канадец. — Он давно в этот квадрат намыливался, словно наживу чуял. Только шел в обход, не как мы. Целый год пробивался к мосту, а потом еще дырку колупал под ним.
— Получается, что Артишок уже был здесь? — я нахмурился.
— Был, но из этого квадрата ничего не притаскивал, — успокоил меня Канадец.
К нам стали присоединяться остальные члены раскопочной бригады. Перемазанные рожи с потеками пота на щеках и лбу — здесь было очень душно и жарковато — восхищенно пыхтели, обозревая окрестности, освещенные мягкими лучами солнца, робко заглядывающего в провал. Грозная картина вселенской катастрофы, прогремевшей в этих местах очень много веков назад, подавляла нас. Мы чувствовали себя ничтожествами перед буйством стихии. Нас предупреждали, намекали, чем может закончиться очередной вызов человека природе.
— Спускаемся? — разрушая возникшую тишину, спросил я. Нетерпение достичь вожделенной точки зашкаливало. А это плохо. У копателя должно быть чувство самосохранения и осторожности. Этак можно налететь на большую проблему.
Но я чувствовал, что здесь можно поживиться. Наши предки любили строить административные учреждения, углубляясь под землю. Так называемые «минусовые» этажи. Кстати, нужно учесть, что во время сползания вниз могла произойти срезка уровней, и подвальные помещения погибли, смятые огромным давлением земных пластов. Если так и произошло — ловить в медцентре нечего. Ладно, не будем о печальном.
— Все залезли? — Канадец окинул взглядом группу. — Идем по гребню, контролируем окрестности. Не зевать, ублюдки! Главное, почаще Фингала вспоминайте!
Разумное предостережение.
— Надо было монаха с собой взять, — проворчал Муравей, проверяя свой револьвер. — Видели у него меч? А я знаю, какая у него силища! Вокруг на двадцать метров испепеляет!
Я призадумался. Брат Симон демонстрировал иные возможности своего меча, хотя у него в клинке запитана сила Огня, или как монахи механику магии объясняют, не в курсе. Он ведь мета-волков просто разрезал холодным сиянием, а не выжигал их. Значит, существуют различные магические практики, позволяющие варьировать атакующие плетения. Надо потом как следует расспросить монаха. Интересный мужик, стоит подумать о его ночном предложении. Хотя… Кого я обманываю? Соглашусь, конечно.
— Ну, что, черти? — Канадец с усмешкой оглядел воинственно настроенных парней. — Готовы к подвигу? Раскопаем артефакты?