Когда выходим на улицу, замечаем перед самым выходом лимузин. Лукас хватает за руку, непонятно чего опасаясь.
— Я его не заказывал.
Водитель, видимо, увидев нас, выходит из салона.
— Мистер Мэй и Мисс Хорн, прошу в салон! Отправили за вами, чтобы отдохнули в дороге перед вечером, — улыбка, которую он натягивает при разговоре, фальшивка. Мне про такие улыбки известно многое. Я сама ими всю жизнь пользуюсь.
Лукас мягко подталкивает вперёд со словами:
— Пропущу-ка я даму, — не нравится, что он мной прикрывается, и я специально наступаю ему несколько раз шпилькой на ноги.
Садимся в салон. Тут уже налито шампанское, разложены фрукты и закуски, включена расслабляющая мелодия — всё располагает к тому, чтобы лечь и отдохнуть.
— Что-то это напоминает пряничный домик из сказки, — шепчу Лукасу, когда он садится рядом.
— И мне. Пожалуй, лучше ничего здесь не брать. У Кеннета бывает своеобразный юмор, — он косится на все лакомства, передёргиваясь и вспоминая события из прошлого.
Всё бы хорошо, но уже сводит живот от голода, потому что последний раз ела утром. Приходится прикусить губу и попробовать понять, что ждёт впереди. Лукас чуть ли не сразу засыпает, а я остаюсь в одиночестве, если не считать водителя, который время от времени наблюдает за мной через открытую задвижку между нашими частями. И если бы не это множество кнопок, в которых разобраться можно только с помощью Илона Маска [6], я бы давно уже обрубила на корню эту возможность смотреть на нас, как будто мы звери в клетке. Только уж в больно дорогой. И все представления говорят только об этом. Даже немного спокойнее от того, что теперь не одна в таком состоянии — Лукас тоже не знает, что задумал его брат.
Когда мы подъезжаем к особняку, он нависает над машиной, словно, огромная тень. Хотя такое чувство, как будто сеть особняков или вообще замок. Настолько место большое, массивное и тёмное. Прям те самые места, куда лучше не приходить, чтобы не подцепить проклятье или не быть съеденным призраком. Только монстры тут и так обитают. Вопрос: кто оборотни, а кому можно доверять? Лукас просыпается от моего толчка ногой и, потягиваясь, приобнимает меня. Не убираю его руку только ради водителя, который, я уверена, служит своему Варису [7], пусть лучше думает, что я сдалась. Если так подумать, то мне приятно сидеть в его полуобъятьях оставшееся время, пока приближаемся ко входу.
— Ну что, посторожила сон? Теперь моя очередь тебя защищать.
Когда водитель отворачивается, скидываю его руку. Лукас бросает взгляд в окно, почти ощущаю его неприязнь к этому месту, он явно успел натерпеться тут от брата и отца, они-то уж точно не вились на его очарование. Да при всём богатстве оно и у меня тоже не вызывает доверие, скорее холодность и неприступность. Как здесь вообще могут жить люди и не страдать от депрессии?
Водитель открывает дверь и подаёт мне руку, рассматривая платье слишком уж прямо. Перед домом нас встречает всё оставшееся семейство Мэй и моя сестра. В первую очередь оглядываю её с ног до головы, она улыбается, но я не верю. На ней бархатное платье по фигуре тёмно-фиолетового цвета, а длинные рукава закрывают руки практически до пальцев. Свожу челюсти, прикусывая щеку — Кеннет специально одел её во что-то подобное, чтобы я думала — под ним есть что скрывать, но я ни в коем случае не могу показать ему, что знаю. Лукас опускает руку на плечо, мягко сжимая кожу и спасая от необдуманного шага и слов. Он направляет нашу пару, хватая за талию с улыбкой и шепча: «Двигайся, Лорин!», только благодаря его поддержке я начинаю отыгрывать свою роль в этом представлении.
Между нашими баррикадами происходит официальное приветствие. Протягиваю руку к Патрисии, чтобы обнять и шепнуть, что я всё ради неё сделаю и спасу её. Только вместо этого, она всего лишь жмёт руку — так фамильярно и отчужденно, словно мы и не росли больше двадцати лет вместе. Моя рука пробегает выше по предплечью, я уже хочу обнять её, мою маленькую девушку, глаза которой слегка увлажняются. Но стоит дотронуться до неё выше локтя, и она невольно морщится и мгновенно меняет своё выражение лица. Создавая спасательной рубеж, стену, чтобы я её не погубила.
Бросаю на Кеннета взгляд полный ненависти, потому что уже не могу сдержаться — он избил её, избил так, что пришлось скрывать всё под слоем дорогой ткани. Старший Мэй не успевает перехватить мой вызов, потому что Лукас встаёт между нами.
— Пре-кра-ти! — по слогам шепчет он.
<tab>Он хватает за руку, и мы идём первыми к дому. Лукас показывает то в одну сторону, то в другую, рассказывая какие-то семейные истории намеренно жизнерадостно и громко — не так, как говорит обычно. Но взгляд его скрывает совсем другое, он умоляет сдержаться, явно опасаясь за меня.
Внутри здание выглядит не меньше, чем снаружи. Наверняка тут десятки комнат. Но пугают не масштабы помещений, а то сколько здесь человек. Все они в дорогих платьях или костюмах, и наше облачение выглядит очень кстати. Стоит нам пройти к винтовой лестнице шириной с автобус, как все вокруг начинают аплодировать, как по сигналу.
Лукас уводит немножко вперёд, вверх по лестнице, чтобы наша пара была у всех на виду. Он держит меня за руку, а я придерживаю подол платья. Поворачиваясь ощущаю на себе вспышки камер, я вожу по залу и замечаю родителей, парочку моих знакомых с работы, но в основном это люди со стороны Лукаса. И что-то подсказывает, что это главы каких-нибудь корпораций, банков, синдикатов и нелегального бизнеса — ладно, тут я перегнула — хотя кто знает.
— Поздравляем, — слышу со всех сторон. Лукас приобнимает за плечи, я прижимаюсь к его груди, пряча лицо, в надежде, что всё это закончится быстро.
Ещё пара бесконечных мгновений проходит прежде, чем он отпускает и медленно сводит вниз. Снова придерживаю своё платье, чтобы не упасть, при каждом шаге разрез открывается так, что видно длинные белые ноги, на которые восхищенно смотрят эти богатые похотливые старики. Улыбаются все, кроме двоих: моей сестры и отца Лукаса. У Кеннета же в свою очередь чуть ли не ликование. Он думает, что победил, что опять легко получит своё и выйдет сухим из воды. Как бы не так!
Хоть Лукас и вряд ли похож на тех, кто тут есть, но заведённые порядки он знает слишком хорошо. Поэтому нам приходится подойти ко всем парам, чтобы поддержать разговор и получить поздравление. Кто-то даже заранее дарит подарки, их услужливо забирает официант. К слову, кажется, что тут их снуёт столько, сколько и гостей. Но всё это дико выматывает, особенно то, что приходится играть роль — я не такая, от слова «совсем».
В какой-то момент один из них подходит ко мне, когда Лукас отошёл в туалет, и на подносе предлагает бокал шампанского специально для меня. Я соглашаюсь, потому что без алкоголя пережить этот вечер будет довольно сложно, жалко, что нет ничего покрепче. Игристое вино на вкус кажется не таким, как всегда. Списываю это на то, что эти буржуи покупают, бутылка которого стоит как наш дом.
Выпиваю несколько таких бокалов почти залпом прежде, чем чувствую легкое головокружение. Официант услужливо предлагает ещё один, но я легко отказываю, отчего он как-то странно улыбается.
«Тут у всех проблемы с выражениями лица?», — спрашиваю у себя, делая не совсем уверенные шаги в сторону. Сталкиваюсь с женщиной, которая очаровательно улыбается и извиняется, что такая неловкая. Наконец, замечаю Лукаса в конце зала, который направляется ко мне. Он странно смотрит, то ли считывая то, сколько я выпила, то ли снова случилось что-то такое, что мне не понравится. Замечаю боковым зрением, как на сцене, которую наверняка соорудили для праздника, появляется Кеннет. Что-то тут неладно. Он подходит к микрофону и ударяет вилкой по своему стакану, привлекая всеобщее внимание.
— Давайте попросим на сцену нашу великолепную пару! Мой брат хочет кое-что вам сказать, — возникший сзади Лукас хватает за локоть, ведёт к сцене и шепчет:
— Это его игра. Прости, Лорин, — он помогает подняться по ступенькам на нетвёрдых ногах. Ставит рядом с собой, как статуэтку, а мне становится как-то нехорошо.
— Спасибо вам всем, что вы пришли сюда, на один из самых важных дней в моей жизни! Но я хотел бы поведовать вам совсем о другом, — он поворачивается ко мне, снимая микрофон со стойки. — Лорин, я хотел бы признаться перед всем миром, что уж там, перед всей вселенной, в своих чувствах к тебе … — начинает он и отворачивается. Я слегка покачиваюсь и нервно улыбаюсь то ему, то кому-то в зале — уже не различаю лиц, потому что они смешиваются в одно непонятное пятно.
— Лукас, мне плохо… — говорю очень тихо, вместо того, чтобы что-то сделать. Он так же громко и театрально продолжает:
— Сейчас великолепный шанс сказать о них перед всеми наши друзьями и родственниками…
— Лукас… — это мольба выходит ещё тише, перед глазами летают мушки, оступаюсь на своём платье и лечу вниз. И у меня в памяти откладываются не слова Лукаса, а немой смех Кеннета из зала и страх в глазах сестры, которую он крепко держит за руку, когда она порывается ко мне. Мерзавец меня чем-то отравил.
[1] — Пары из сериалов.
[2] — отсылка к фильму "Мистер Икс" 1958 г.
[3] — Английский математик и логик из фильма "Игра в имитацию"
[4] — Стилисты из «Голодные игры».
[5] — Главные герои из «Голодных игр». (вот костюмы - http://multifandom.ru/pic/201603/1920x1080/multifandom.ru-1811.jpg)
[6] — Канадско-американский инженер, предприниматель, изобретатель и инвестор; долларовый миллиардер
[7] — Один из героев вселенной "Песни льда и пламени", который всё и обо всех знал благодаря своим маленьким ушкам по всему королевству.
Глава 11. Лорин Хорн. Зена - королева войнов
Ещё не проснулась до конца и летаю полудрёме, не понимая, где нахожусь. Через пелену частично различаю интерьер, но мне он не знаком, или я не помню? Снова закрываю глаза — так спокойнее. Мысли не сразу возвращаются к тому моменту, как упала в обморок. Моё путешествие по воспоминаниям начинается с очень далёкого времени. И я не уверена, что всё это было на самом деле.
<center><b>Ноябрь 2017</b></center>
— Тоби, иди в жопу, так нечестно! — кричу я, когда он толкает меня и джойстик вылетает из рук, а этот рыжий троглодит приходит к финишу первый.
— На войне все средства хороши, — говорит он, запивая свою победу из бутылки с ромом. Я даже не заметила, когда мы успели столько выпить из неё и ещё адекватно ездить.
— А ну, дай сюда, — выхватываю бутылку из рук так, что часть выливается на одежду Тоби и на мою — плевать, всё равно в стирку. Отпиваю пару глотков, горло обжигает, сдерживаюсь, чтобы не закашляться и передаю бутылку обратно. Это уже не первый раз за сегодня, когда так отпиваю, поэтому уже немножко кружится голова и становится жарко.
— Во что теперь? — спрашивает ирландец с улыбкой, от которой теплеет на душе так же, как и от алкоголя. И сегодня у меня даже учащается сердцебиение почему-то, поглядывая на его напряженные руки с надувшимися венами. Перевожу взгляд и обращаю внимание на время за его спиной. 4:05. Через пару часов я должна выйти отсюда и приехать домой, а после такой недели буду выглядеть как кусок говна ближайшие дни, да и у меня почти слипаются глаза. — Или ты хочешь спать?
Вот что меня в нём привлекает, так то, что он понимает порой без слов, лишь взглянув на лицо и прочитав всё, что необходимо.
— Да, а то мои родители не поймут прикола, когда появлюсь в таком виде, — театрально обвожу то, что на мне надето, и закатываю глаза словно фифа. И вместо улыбки он становится серьёзным.
— Опять им соврала? Когда уже про меня расскажешь? — Тоби не часто задаёт этот вопрос, но каждый раз я не хочу на него отвечать. Почему-почему? Потому что не хочу этих расспросов: «А кто он?», «А покажи», «А что между вами?» и так далее и тому подобное, склоняя к тому, что вот он мой долгожданный принц. Как будто не могу иметь единственного друга, ну, подумаешь парень. Какая к чёрту разница? У всех свои недостатки.
— Я… — ему врать совсем не хочется. Но и сказать, чтобы он понял, тоже не могу.
— Ладно, не важно! — говорит он и встаёт с дивана. На лице Тоби появляется обида, которую под алкоголем он не в силах скрыть. Тяну его за руку сильнее, чем думаю, и Тоби падает на меня. Наши губы соприкасаются в лёгком поцелуе, неловко отвечаю. Он обхватывает моё лицо руками, но я проваливаюсь в долгожданный сон.
Резко открываю глаза в настоящем и почти вскакиваю с кровати да так, что Лукас падает на пол. Видимо, заснул рядом со мной, упав головой в мою руку, пока я тут была в отключке.
— Какого чёрта? — кричит он, растирая голову руками. Когда понимает, что это я, то сразу меняется в лице, и из гневного оно превращается в обеспокоенное. — Как ты? Как себя чувствуешь?
Он с опаской протягивает вперёд руку, я не препятствую ему, но с другой стороны — он и разрешения не получал. Его холодные руки на лице доставляют приятные ощущения, это остужает пыл после воспоминаний о Тоби. Я не верю, что такое было, но уж больно натурально всё это выглядело. Зато сейчас я точно помню, что Кеннет меня чем-то опоил.
Воспоминания приходят быстро. Цепочка событий выстраивается в линию, и я помню всё необходимое для того, чтобы попытаться встать с кровати и рвануть к двери, чтобы размазать этого урода по стенке в независимости от того, где он находится.
— Отпусти, — кричу я, когда Лукас обхватывает тело на талии и тянет обратно лечь. Я глупо считала, что могу обойти его. — Отпусти, я за себя не отвечаю!
— Вот и именно, Лорин! Ты не отвечаешь — отвечать придётся мне или твоей сестре, — упоминание Патрисии отрезвляет и заставляет сесть обратно на кровать, но прекращаю попытки только на время, Кеннет получит у меня сполна. Он заслуживает кары небесной.
— Твой братец, дружок, подмешал что-то в мой бокал, — впиваюсь ногтями в его руки, лишь бы он только отпустил. Но он продолжает держать в объятьях через боль.
— Я же сказал, чтобы ничего не брала, — тихо говорит Лукас.
— Это касалось не только машины? — чуть не охаю я. — В вашей семейке это, видимо, нормально — доводить меня.
— Я предупреждал тебя! Что я тебе на этот раз сделал? — он складывает руки перед собой и кидает взгляд, который требует, чтобы ответили на вопрос. Как будто жертва тут он, честное слово.
«Вот он правда издевается или прикидывается дураком?» По его взгляду сейчас сложно понять, а моё состояние вообще оставляет желать лучшего. От резких движений перед глазами снова появляются мушки, и я впадаю в состояние — открыть, наконец, правду, если ему все мозги отбило.
— Про сейчас никто не говорит. Помнишь, пару лет назад мы с тобой ходили на свидание через тиндер, и ты бросил меня в кафе? Одну! Именно поэтому наше второе знакомство при таких обстоятельствах не добавило тебе моего уважения.
— Так вот оно что? Всё это время? [1] — Лукас улыбается, но я не могу пропустить мимо ушей то, что он цитирует. Эта история из книги слишком меня зацепила, чуть ли не лучшая глава за все семь книг.
— Всегда, — шепчу я и рукой как будто выпускаю «Экспектро Патронум!» взмахом волшебной палочки. И почему-то теперь ненависть к нему по такой ерунде, у которой прошёл срок исковой давности, кажется глупостью. Всё это время поливала его грязью, материла и ненавидела, а он этого даже не помнил. Это событие для него было простой историей, над которой он, может, смеялся со своими друзьями и позабыл. Только вот теперь, после настоящих сложных времён, для меня это тоже не имеет смысла. То, что было, то прошло — есть дела и поважнее.
— На самом деле… — начинает он. — Я плохо тебя запомнил тогда, даже причёска у тебя другая была и, кажется, ты была худее, — замахиваюсь кулаком, но он легко ловит и целует костяшки. — Шучу-шучу. Но я… я действительно ушёл, потому что стало плохо. Не слезал с горшка ещё три дня, а не извинялся только потому, что было стыдно. Да и признай, я сопляком был и для меня это скорее ознаменовалось огромным провалом по части кадрилово. Предпочёл забыть эту смрадную историю, а когда захотел уже извиниться, то не нашёл твоего аккаунта. Я не знал… Что так повлиял на твою дальнейшую жизнь. Лучше меня так и не нашла?