Странная логика, хотя когда-то давно люди тоже так поступали. Заключали брачные союзы, укрепляя тем самым внешнеполитические связи между государствами, возводили династии на троны. Я читала об этом.
— Разве на Кроктарсе не важна любовь?
— Что такое любовь, Лилиан? Химическая реакция, делающая тебя слабым, зацикленным? Любовь есть на всех планетах, но на Земле ею не научились управлять.
— Поэтому вы относитесь к людям как к личным вещам?
Мне нужно быть осторожнее, не зря же командор сегодня привёз меня сюда.
Командор немного помолчал, прежде чем ответить.
— Не все мы. К тому же личный источник есть только у Высшего Круга.
— А как выживают остальные? — эта информация была для меня новой.
— Остальные кроктарсцы согласно графику посещают центр переливания.
То есть второй вариант, которого я боялась, где людей просто выкачивают, тоже существует. Только не понятно, какой из них хуже.
27
Прошло уже более трёх месяцев с того вечера, когда командор на примере других источников показал мне, что меня может ожидать. Жить хотелось, поэтому я стала следить за своим поведением. Эмоции было сложно контролировать, но я этому училась. Училась улыбаться, сидя за ужином, училась плакать потише в подушку, когда дыра в душе болела особенно сильно, училась не сопротивляться огню, охватывающему моё тело во время адаптации перед каждой процедурой.
Командор бывал дома не часто. Однажды он вернулся уж очень бледным, и ему потребовалось переливание, хотя предыдущее было менее двух недель назад. Потом приезжали ещё кроктарсцы и пробыли в доме почти всю ночь. Что они делали, я не знала, потому что в крыло, где проводилось собрание, всем проживающем в доме вход строго был воспрещён в этот день.
Утром я как обычно вышла в сад к пруду, маленькое чудовище с Кроктарса уже плавало у кромки, ожидая принесённое мною лакомство. Клубника из оранжереи отличалась от той, что растёт на грунте и зреет под солнцем, но лиаймус особо не перебирал. Я бросила ягоду в воду, но она даже не долетела до её поверхности, как влажные губищи этого уродца с чавканьем её поймали.
Сегодня в доме тихо. Ивва занимается на кухне, командора не видно. Наверное, он вчера уехал вместе с гостями. Кто его знает.
Поднялся холодный ветер, была уже как-никак середина октября, и я, поёжившись, поспешила в дом. Было скучно, я часто стала вспоминать брата, родителей. Мне захотелось как-то отвлечься, и я решила воспользоваться предложением командора, озвученным не так давно. Он сказал, что в доме есть большая библиотека книг земных авторов, и что я могу ею свободно пользоваться. Тогда мне не хотелось, да и Ивва принесла мне несколько, но теперь я решила выбрать сама.
Библиотека располагалась в той части дома, где была комната командора. Я туда по своей воле никогда не ходила, потому что именно в той стороне находилась комната для процедур переливания. Он сказал, что дверь в библиотеку я смогу найти по стороне северной стены за большой картиной с изображением женщины, несущей глиняный сосуд.
Сначала я поднялась в свою комнату, чтобы оставить тёплую накидку. Взгляд упал в зеркало. Моя кожа ещё была бледновата после вчерашней процедуры. Волосы выбились из пучка на ветру и торчали пушистым ореолом. Наскоро пригладив их, я отправилась на поиски библиотеки.
Пасмурная погода пробралась и в дом, наполнив его каким-то лёгким сумраком даже несмотря на то, что было ещё утро.
Найти нужную дверь труда не составило. Она была не заперта. В библиотеке было почти темно. И без того будучи пасмурным, день не мог пробраться сквозь толстые полотняные шторы. Я раздвинула их, а потом всё равно включила свет. Библиотека поистине была огромна. Все четыре стены представляли собой сплошной книжный шкаф, а в центре ещё стоял восьмиугольный стеллаж, полностью набитый книгами. По углам располагались кожаные кресла с торшерами, ближе к окну диван и длинный дубовый стол.
Пыли заметно нигде не было, скорее всего, это заслуга Иввы, но мне почему-то кажется, что это место не пользуется популярностью в доме. Тем лучше для меня.
Я стала рассматривать полки. Тут были и научные книги, и философские труды, и, конечно, художественная литература. Были авторы разных стран, существовавших до вторжения. Были сборники с репродукциями картин великих художников, а также сборники фотографий ранее существовавших городов и стран.
Вытащив одну из таких книг, я присела на диван, раскрыв её на коленях. Огромный том назывался «История ХХ века». С тех прошло уже более двухсот лет, но по словам людей, заставших мир до вторжения, это было трудное, непростое время для человечества. Две мировые войны за сто лет. А потом более ста лет мира на всей Земле, пока не пришли враги из Космоса.
Я листала огромные страницы одну за одной, рассматривая фотографии с изображением ландшафтов и городов. Причудливые здания — творения рук человека, прекрасная природа, непривычные названия: Пекин, Нью-Йорк, Дели, Москва, Рим… Некоторые из этих названий я слышала, многие из городов существовали до того времени, когда прилетели захватчики, о каких-то уже забыли. Потом я погрузилась в изучение кровавой истории войн двадцатого века. Сколько крови пролили люди! Сами! Без гнёта всяких гуманоидов, убивая себе подобных.
Отложив книгу, закрыла глаза. Казалось, эти фото с измученными телами убитых партизан Второй мировой войны отпечатались у меня на внутренней стороне век. Хотела отвлечься от ужасов современной мне жизни, а получила только ещё одну порцию печали. Может люди действительно не заслужили мира за свои деяния?
— Меня тоже шокировала история людей, — тихий голос прозвучал надо мной настолько внезапно, что я аж подпрыгнула на диване.
— Командор! Я не слышала, как вы вошли.
Я инстинктивно встала, да так резко, что аж слегка закружилась голова. Командор подошёл ближе, и я почувствовала тонкий запах, исходивший от него. Мне как-то и не думалось, что инопланетяне пользуются парфюмами. Хотя, почему нет?
— Присядь, Лили, ты ещё слаба.
— Всё в порядке.
Продолжив стоять, я обратила внимание на бледность и усталость Тайена Яжера. Ему бы самому присесть.
— Люди истребляли себя на протяжении всей своей истории, — командор подошёл к столу и перелистнул страницу книги, открыв как раз там, где фото показывало расстрел фашистами евреев на обрыве огромной ямы, уже частично заполненной трупами. — Они убивали друг друга, губили планету.
— По-вашему, люди не заслуживают жить?
— Всё заслуживает жить. И я уже предвижу твой следующий вопрос.
— Какой же?
— Тот, который задавали несколько поколений твоей расы, когда мы пришли: почему мы не попытались вступить в мирный контакт.
— И почему же?
— Вот поэтому, — командор снова ткнул пальцем в ужасающее фото в книге. — Потому что вы бы никогда не приняли союз, попытались бы покончить с нами.
Он был прав, я и сама это понимала, но ведь такая реакция людей была бы естественна. Защищать свои рубежи от нежелательных соседей — это нормально.
— А что вам нужно на Земле? Зачем вы прилетели? — решилась я задать вопрос с детства меня волновавший.
Командор ответил не сразу. Его взгляд задумчиво прошёлся по моему лицу. Казалось, мужчина раздумывал: говорить об этом или нет.
— Кроктарс — небольшая планета. Она перенаселена. И мы ещё более тысячи земных лет назад начали создавать колонии во Вселенной.
— Есть и другие колонии? — удивилась я.
— Конечно. Их несколько десятков. На каких-то жизнь до нашего прибытия давно исчезла, и пришлось заново восстанавливать всю биосферу, на каких-то, как и на Земле, ещё жили местные расы.
Всё это казалось таким необъятным для понимания, таким нереальным и далёким, и в то же время очень близким, ведь где-то также были существа, пострадавшие от захватчиков с Кроктарса.
Командор подошёл к окну и стал вглядываться в осенний пейзаж. Мой взгляд случайно упал на его руку, придерживающую занавеску. Длинные тонкие пальцы, широкая ладонь — всё так же, как у людей. И вдруг мне вспомнилась Элеонор, и я на секунду представила, как эти пальцы касаются её, проводят по губам, по шее. Наваждение схлынуло так же внезапно, как и накатило, но оставило какое-то странное ощущение, будто я подглядывала в щель за кем-то.
Я заметила, что командор уже смотрит не в окно, а на меня, и от этого взгляда мне стало совсем уж не по себе.
— Что с тобой? — спросил мужчина. — Тебе нехорошо?
Я и сама не понимала, что со мной такое. Дышать стало труднее, будто в комнате не хватало воздуха. Мне нужно было срочно отойти подальше от пришельца, его близость вызывала странную слабость, повергала в оцепенение. Наверное, так работает страх, когда учишься с ним жить.
— Здесь слишком мрачно, я хочу на улицу, природа придаёт сил, — попятившись сказала я полуправду.
— Я заметил, что ты любишь гулять в саду. Природа Земли и правда прекрасна.
Вдруг командор оживился, даже его взгляд стал не таким тяжёлым.
— Лили, я хочу тебе кое-что показать. Идём со мной.
28
Он двинулся в противоположную от двери сторону, и я, нерешительно помедлив, последовала за ним. У меня, собственно, и выбора то особо не было.
В углу, оказывается, была ещё одна дверь, которую я не заметила, когда пришла сюда. Возле ручки горела маленькая красная лампочка, к которой командор поднёс ключ-карту. Надо же, за этой дверью находится что-то такое, к чему доступ имеют, видимо, не все в доме. Мне было страшновато идти неизвестно куда, но ещё, к своему удивлению, я даже почувствовала некое превосходство, что побываю там, куда закрыт доступ вездесущей Ивве. Конечно, возможно у неё тоже есть такая же ключ-карта, но что-то мне подсказывало, что сюда имеет право входить лишь командор. Это и пугало, и вызывало интерес.
Комната оказалась небольшой, внутри заставленной различной техникой, явно внеземного происхождения. Хотя, откуда мне знать, какими технологическими ресурсами располагали раньше люди. Я ведь дальше своего гетто никогда не была. Кроме компьютеров и светящихся панелей, над которыми парили причудливые голограммы, в центре комнаты стоял странный узкий стеклянный шкаф. Он был прозрачным, похожим даже скорее не на шкаф, а на какую-то колбу. Сквозь толстое стекло были видны небольшие панели и провода.
Командор прислонил карту к стенке этой колбы и часть её, оказавшаяся дверью, отъехала в сторону, а кнопки и панели внутри загорелись разноцветными огоньками.
Командор придирчиво осмотрел меня с головы до ног, от чего я почувствовала себя совершенно раздетой.
— Снимай обувь и полезай внутрь, — решительно сказал он.
Несмотря на весь интерес к этому месту, мне стало невыразимо страшно. Я понятия не имела, что это за стеклянный шкаф такой, и что произойдёт, если я окажусь внутри него.
— Я не хочу, — честно ответила я и попятилась.
— Не бойся, Лилиан, с тобой ничего не случится, — серьёзно ответил Тайен Яжер. — Даю слово.
Он вызывал во мне страх, трепет, его близость заставляла впадать в ступор. Но, что удивило меня саму, что его словам хотелось доверять. Командор не был похож на того, чей кодекс чести позволяет врать.
— Ладно, — согласилась с опаской.
Я скинула туфли и подошла к колбе.
— Это тоже нужно снять, — меня словно током ударило, когда командор прикоснулся сзади к шее, чтобы расстегнуть цепочку с кулоном — подарок брата.
— Дыши, Лилиан, я не кусаюсь, — я спиной почувствовала, что он усмехнулся, а мои щёки стал заливать жгучий румянец.
Проигнорировав предложенную руку, я взобралась внутрь колбы. Резиновые, как мне сперва показалось, синие подставки, на которых командор приказал разместить стопы, оказались совсем не резиновыми. Они были сделаны из какого-то плотного геля, и пальцы моих ног начали грузнуть и проваливаться.
— Не пугайся, — в ответ на моё недоумённый взгляд ответил командор, — это для лучшего сцепления.
Теперь уж моё недоумение стало перерастать в панику. Сцепления с чем?
Но выразить эти чувства я не успела, потому что дверца колбы пришла в движение и стала на место. Я оказалась заперта в этой жуткой штуке, и уже сто раз пожалела, что согласилась. Думаю, заставлять бы меня командор не стал. Так что сама виновата.
Мужчина набрал что-то на внешней панели колбы и сказал погрузить ладони на такие же гелиевые подушки на внутренней стороне дверцы. На попятную идти было уже поздно, и я выполнила указание.
Последнее, что я увидела — слабую улыбку на лице командора. А потом всё словно заискрило в моей голове, закружилось, поплыло. Тошнота поднялась по горлу, а в животе скрутило узел. Также всё внезапно закончилась, и я оказалась… на вершине горы. Вокруг везде была вода. Тёмная, почти чёрная. Она была бесконечна. Я слышала, как шумят волны, разбиваясь о подножие, как шипит пена. Посмотрев под ноги, я оторопела — у меня была тройная тень. Я находилась в центре, а тени, словно лучи, растягивались в три стороны. Подняв голову, я поняла, почему так происходит — на небе светило три солнца! От неожиданности я даже дышать перестала.
Но вдруг всё снова задрожало, закружилось, снова желудок сжался и подкатил к горлу. Сморгнув, я поняла, что дурнота отступила, и я опять нахожусь в колбе в доме Тайена Яжера.
Дверца отъехала, и командор подал мне руку. В этот раз я не отказалась, потому как чувствовала слабость. Выбравшись из колбы, я вдела ноги в туфли.
— Что скажешь? — командор выжидательно посмотрел на меня.
— Это было невероятно, но… что это было вообще?
— Так ведь теперь честно? — Тайен Яжер искренне улыбнулся. — Я видел природу твоей планеты, а ты — моей.
— Так выглядит Кроктарс? — ошеломлённо спросила я.
— Это и был Кроктарс. Твоё сознание только что там побывало. Это, — командор указал на колбу, — наше средство ментальной связи с домом.
Я пребывала в шоке. Шоке от того, что только что увидела дом наших врагов, от того, насколько он был пугающим и прекрасным, а ещё от того, что командор показал мне всё это. Понятно же, что я никому не смогу об этом рассказать, даже если захочу, но всё же…
— Невероятно, — снова повторила я, а потом в глазах потемнело.
29
Я стою на вершине горы, а чёрная вода плещется вокруг и шипит. Все три солнца нещадно жгут. Вода поднимается всё выше, стремительно подбираясь к тому месту, где я стою. У меня нет крыльев, да и лететь мне некуда — кругом только эта вода. И его смех. Я не вижу командора, но слышу, как он смеётся. Оглядываюсь, я хочу просить его, умолять спасти меня, но его нигде нет.
Вода уже подбирается к моим ногам и обагряет подол белого платья. Вот почему она казалась мне чёрной. Это не вода. Кровь. Липкая, душная. Я уже тону в ней… как вдруг вскидываюсь на своей постели.
Бешеный стук сердца не даёт дышать, я хватаю воздух словно рыба, выброшенная на берег волной. Понимаю, что это был кошмар, но не чувствую облегчения, что проснулась. Потому что проснулась в другом кошмаре.
На дворе ночь, в комнате темно, только лишь ночник разливает вокруг себя слабый жёлтый свет. Отбросив одеяло, я, шатаясь, иду к окну. Когда холодный осенний воздух врывается в комнату, я глубоко вдыхаю. До боли в лёгких, до головокружения. От лёгкой мороси моё лицо становится влажным, но это приносит облегчение.
Всё что я помню — это как командор помог мне выбраться из колбы. Потом — темнота. Моё ментальное, как сказал командор, путешествие было страшным, странным и… прекрасным. Тогда в колбе я видела не кровь, как во сне, а настоящую воду. Тёмную, глубокую, но это была вода. Почему Яжер показал мне Кроктарс? Это был жест дружбы или эксперимент?
Сон уже как рукой сняло, а урчание в животе напомнило, что кроме вчерашнего завтрака и тарелки ягод в моём желудке ничего не было. Стрелки на часах уже отметили четверть третьего ночи, но я решила тихо пробраться на кухню, чтобы чем-нибудь поживиться. Ивва давно сокрушается, что я похудела, и нужно перешивать одежду, так что ночная трапеза вреда не принесёт.
На платье, в котором меня вчера уложили в кровать, я набросила лёгкую накидку и выскользнула в коридор. Света ночных торшеров хватало, чтобы безопасно добраться до лестницы. Я старалась идти на носочках, не желая никого разбудить.