— А что, если найдем?
Я имела в виду не себя. Его. Что будет делать он, если найдем. И Арт понял это.
— Тогда у тебя появится выбор, Мари, — его голос стал жестким, глаза потемнели. — Вернуться домой или остаться здесь… жабой. Осознанный выбор, а не единственная возможность по воле обстоятельств.
— Но ведь ты же не сможешь теперь увидеть точку, — я вяло сопротивлялась, хотя в душе уже сдалась.
— А я буду следить, чтобы ты не отлынивала. Чтобы искала, а не страдала под кустом.
Он улыбнулся, и я поняла, что гибну, тону в его глазах…
Нет, только не это! Ни за что! Я не позволю себе! Никому от этого лучше не будет!
Он прав, я стану рыть носом землю, весь этот чертов лес перекопаю, под каждый куст загляну. Если все вдруг начало разворачиваться таким макаром, надо действительно убраться отсюда. И чем быстрее, тем лучше. Пока не стало слишком поздно.
62
Прошла неделя. Каждый день на рассвете Арт заезжал за мной, и мы отправлялись в лес. Благо погода стояла сухая. Была б я настоящей, к вечеру наверняка болела бы спина, ноги и глаза — так усердно вглядывалась в каждый сантиметр, под каждый куст, в каждую канавку и ямку.
Арт держался поодаль. Находил полянку и сидел там, приглядывая за лошадьми. Потом, когда я забиралась далеко, догонял и делал новый привал. Разговаривали мы мало. И не только в лесу, но и по дороге. Но я то и дело ловила на себе его печальный взгляд. Это был… все тот же кот. Милый, заботливый. Но только совсем не веселый и не язвительный.
На закате он провожал меня до крыльца, целомудренно целовал в щеку и отправлялся домой.
— Не хочу, чтобы пошли какие-то слухи, — объяснил он Лэрге. — А для библиотеки еще будет время. Много времени.
Впрочем, слухи все равно поползли: кто-то увидел Арта выходящим из дома Лэрги, да еще и не единожды. Но она живо их пресекла простым объяснением: молодой Магден ухаживает за ее родственницей из Дегары. А вовсе не то, что там подумали. Ведьмы, разумеется, знали правду, но помалкивали, строго соблюдая свое правило: не выносить из зала собрания ничего, о чем там узнали.
На восьмой день, возвращаясь из леса, мы встретили неподалеку от дома… ну разумеется, Арниса, кого ж еще.
— О, Магден со своей подружкой-жабой! — глумливо рассмеялся он, держась на безопасном расстоянии.
— Еще одно подобное слово о моей невесте, Арнис, — отрезал Арт, — и я вызову тебя на поединок. По закону нельзя вызвать короля, а тебя — можно.
От его слов о невесте я вздрогнула — или это мне показалось?
— Ты спятил? — Арнис, похоже, даже растерялся. — Мария — твоя невеста?
— Разве вы знакомы? — удивление Арта выглядело вполне натуральным. — Это родственница Лэрги Мария Моэра из Дегары. Я знаю ее очень давно.
— Что ты несешь, Магден? Это жаба Мария, фамильяр Элии Беригар — да упокоят ее темные силы. Жаба, эфирное тело которой Элия пыталась мне подсунуть, чтобы соблазнить с помощью магии.
— Арнис, Арнис… — лицемерно вздохнул Арт. — А ведь я тебя предупреждал, что фрайта до добра не доведет. Кажется, ты перестал различать, где морок, а где действительность. Послушай моего совета, брось ее. Иначе лишишься остатков разума.
Лицо Арниса залила краска, рот перекосило, как будто его хватил удар. Он пришпорил коня, но тут же обернулся и крикнул:
— Нет, Арт, как хочешь, но она жаба. Желаю счастья. И много-много головастиков.
Ощущение было такое же, как в первое утро, когда Элия принесла мне миску с мучными червями. Эфирное тело не могло испытывать тошноту. А вот мое сознание — очень даже.
— Прости, Мари, что назвал тебя невестой, — Арт покаянно опустил голову.
— Неважно…
Я пожала плечами и вдруг почувствовала что-то хорошо знакомое, хоть и забытое. Защипало глаза. Нет, слезы так и не выступили, но мне точно не почудилось.
— Что с тобой? — насторожился Арт. — Ты все еще… переживаешь… из-за него?
— Нет. Просто очень стыдно, что была влюблена в такого…
— Не надо, Мари, — он провел пальцами по моей щеке, словно стер так и не пролившиеся слезы. — Что тогда говорить мне? Я сделал намного больше ошибок.
— Что такое фрайта? — невольно улыбнулась я.
— Болотная трава. Ее сушат, заваривают и пьют отвар. Он вызывает видения — очень непристойные, очень приятные и очень похожие на действительность. При дворе многие им увлекаются.
— Зачем? — не поняла я. — Ведь вы там и так все спите друг с другом.
— Если выпить отвар вдвоем, он усиливает желание и наслаждение.
Вот оно что! Не зря я удивлялась, почему Арнис на свиданиях со мной был таким… заведенным. Не только во флере дело. Наверняка пил эту пакость перед прогулкой. Наркоман хренов!
Арт помог мне слезть с лошади и слегка обнял.
— До завтра, Мари!
Ответить я не успела — оказалась в загоне. Вообще переход из жабы в эфирное тело я воспринимала спокойно, а вот обратный каждый раз вызывал оторопь. Только что была почти человеком, вдруг мгновенное затмнение — и я уже в траве, которая выше меня. А вокруг копошится еда, и ее надо снайперски подбить длинным клейким языком.
Арт подошел к изгороди, держа в руках мою одежду и башмаки.
— А представляешь, если б ты исчезла во время разговора с Арнисом? — усмехнулся он, вытаскивая меня из загона. — Тогда трудно было бы убедить его, что ты Мария Моэра из Дегары.
На крыльцо вышла Лэрга, и Арт отдал ей меня.
— Снова ничего, — без слов поняла она. И предложила: — Оставайся поужинать.
— Благодарю, Лэрга, но нет, поеду домой.
Он уже отошел к своему коню, но вдруг обернулся.
— Мы сейчас встретили Арниса. И я сказал, что Мария — моя невеста. Ваша родственница из Дегары. А все остальное ему почудилось от фрайты. Как глупо!
— Почему? — удивилась Лэрга. — Очень даже умно. Я бы не догадалась насчет фрайты. Или… ты о другом?
Она подошла к нему, погладила по плечу.
— Не знаю, что тебе и сказать, Арт.
— Ничего и не надо.
Эй, что у вас за дурацкая манера говорить при мне обо мне? Как будто я не слышу или не понимаю. Я всего-навсего не могу ответить! Пожалуйста, не надо! Мне и так плохо!
— Я поеду, — он вскочил в седло. — До завтра, Лэрга!
Ночью я дремала в библиотеке, так привычно и уютно прижавшись к теплому боку кота. Арт хотел забрать его, но я упросила оставить. Наверно, в кошачьем сознании сохранилось это: как мы проводили рядом дни и ночи. И теперь, когда эфирного Арта больше не было, кот занял его место. Кстати, я так и не придумала ему имя. Артом звать не хотелось.
Засыпая под тихое мурчание, я представляла, что это прежний Арт. Из того времени, когда мы были фамильярами Элии. Котом и жабой. Просто друзьями.
63
Надежда таяла с каждым днем. Ее и так практически не было, но я все же цеплялась за нее из последних сил. Меня разрывало в клочья. Раньше казалось: хуже быть уже не может. Как же я ошибалась! Тогда было не плохо, а так… плоховато. Зато сейчас — это был ад. И я понимала, что нахожусь только в самом его преддверье.
Чем сильнее меня тянуло к Арту, тем больше я сопротивлялась этому чувству. Потому что знала: счастья оно не принесет ни мне, ни ему. Да что там счастье — это стало бы настоящей катастрофой. Рассчитывать на то, что темные силы вдруг сжалятся и подскажут насчет эфирного тела, было глупо. Я помнила их слова: «ответ получит тот, кому он нужен». Мне он был нужен — так, как ничто другое в мире. И Арту тоже. Но ответа не было.
То, что тело вдруг стало что-то чувствовать… Я, конечно, могла подумать, что это начало превращений — очень медленных. Но сомневалась, не показалось ли. Уж больно слабыми и бледными были эти ощущения. Я вполне могла принимать желаемое за действительное. Ведь в памяти остались чувства настоящего тела. Так что даже говорить об этом никому не стала. Чтобы не давать Арту ложной надежды. Да и самой себе тоже.
Последний день перед новолунием выдался серым, тусклым. Низкие неподвижные облака, казалось, задевали верхушки деревьев. Ни ветерка, ни звука. Попрятались птицы, умолкли в траве стрекотуны, которыми с удовольствием полакомилась бы Мари. Напряжение висело в воздухе — тяжелое, плотное.
Я была в полном отчаянии. Внутри бесчувственной оболочки кипела настоящая истерика, которая заставляла с удвоенным внимание заглядывать под каждый куст.
— Мари, — тихо сказал Арт. — Пора возвращаться. Мы слишком далеко от дома.
— До заката еще много времени, — я не могла поверить, что все кончено. — Даже если не успеем — посадишь меня в сумку. Поищу еще немного.
— Нет. Уже нет никакого смысла искать. В этом месяце новолуние наступает сразу после заката. Даже если ты вдруг сейчас найдешь точку, все равно мы не успеем привезти ее к Лэрге. Милая моя, мне очень жаль.
Он молча обнимал меня, а я умоляла свое тело: «Пожалуйста, стань настоящим! Мне это нужно! Необходимо!» Но оно оставалось таким же мертвым куском неизвестно чего. Как резиновая баба из секс-шопа.
— Давай просто посидим немного. И потом поедем. Мне надо… как-то осознать это. Что все. Что я останусь здесь навсегда. Да нет, всего на несколько лет. И что через три часа мое тело где-то там, далеко, умрет…
Арт сел на траву под деревом, я рядом, прислонившись к его плечу. Закрыла глаза.
— Знаешь, — после долгого молчания сказал Арт. — Я сейчас чувствую себя таким мерзавцем.
— Почему? — удивилась я.
— Мне больно за тебя, почти до слез. И все равно под этим радость. Что ты осталась здесь. Знаю, что не должен радоваться, но ничего не могу с собой поделать. Прости.
— Арт… — простонала я. — Как ты не понимаешь? Никакой тут нет радости. Я не человек, и ничего у нас с тобой не выйдет.
Он поцеловал меня. Раз, другой. Жадно, настойчиво. Обнял крепко, явно не отдавая себе отчета в том, что делает. Рука соскользнула с талии на бедра.
— Поторопись, — сказала я с горечью. — Пока еще есть время. До заката.
— О чем ты? — кажется, мой тон его отрезвил.
— Ведь ты же хочешь. Так вперед.
— Мари… — он отпустил меня и отвернулся, тяжело дыша. — Мне важно, чтобы хотела ты.
— Я хочу. Но не так, как хотела бы… хотеть. Ты же знаешь.
Он покачал головой и встал.
— Поехали. Вот уж чем бы я меньше всего хотел воспользоваться, так это твоим разочарованием и досадой.
По дороге домой я думала, что чуть не повторила уже сделанную однажды глупость. Разница, конечно, была, но не такая уж большая. И хорошо, что Арт не пошел на поводу у своего желания и моего отчаяния. Хотя… с другой стороны, может, это заставило бы его понять, насколько все безнадежно. И тогда он уехал бы в свои поместья. И мне было бы легче справиться с собой без него. Или… нет?
Солнце зашло, когда мы даже еще из леса не выехали. Лэрга сидела на крыльце и держала Мари на руках.
— Вот и закат, — вздохнула она. — А через десять минут — новолуние. Ты здесь, Мария?
Я заворочала глазами, не слишком раздумывая, в какую сторону. Да, нет — не все ли равно?
— Мне так жаль…
Она прижала меня к себе, как ребенка, и гладила по спине, а я жалобно пищала — ну хоть так поплакать.
Пожалуйста, только не говори, что еще есть надежда. Не надо! Я этого не вынесу.
Но Лэрга молчала.
Арт появился, когда уже совсем стемнело. Вошел в гостиную, бросил на кресло мою одежду. И сказал, глядя в сторону:
— Я приеду завтра, Лэрга. Займусь библиотекой. Спокойной ночи.
Пристроившись у теплого бока кота, я пыталась представить свое мертвое тело. Интересно, было оно подключено к аппаратам или так лежало без сознания? Если было, то теперь все отключили, накрыли простыней с головой. Или перегрузили на каталку, а потом накрыли. Отвезли в морг. Прицепили на палец ноги бирку. Может, даже уже вскрыли.
Эти мысли, по сути, ужасные, чудовищные, нисколько меня не волновали. Как будто думала о ком-то совершенно постороннем. Пряталась за ними от того, что мучило гораздо сильнее. Но помогало слабо.
Арт действительно пришел утром, и вид у него был такой, как будто всю ночь не спал. Поздоровался с Лэргой, точно так же со мной — вежливо, без тени эмоций. Ушел в библиотеку и закрыл за собой дверь.
— Пойдем и мы, Мария, — Лэрга посмотрела на меня с сочувствием. — Займемся нашими зельями.
Так прошло полдня. Потом Лэрга с Артом обедали, а я сидела в саду у загончика Мари и разговаривала с ней. Пришла Иресса, прилегла рядом. Я гладила ее и думала, что ей еще хуже, чем мне. Или нет? У нее есть Иттон, и оба они вполне живые.
— Не хочешь помочь Арту? — спросила Лэрга, выйдя на крыльцо.
Я колебалась и никак не могла решиться. Очень хотелось пойти к нему, но здравый смысл вопил: не смей, дура, держись от него подальше!
Но когда ж дура слушалась здравого смысла?
— Можно? — спросила я, приоткрыв дверь библиотеки. — Я тебе помогу.
Темные силы, какой это был взгляд! Сколько в нем пряталось боли и тоски. А еще любви и — несмотря ни на что! — надежды. Грудь словно ледяной лапой стиснуло. Опять показалось?
С нижними полками мы закончили раньше, теперь я стояла на раздвижной лесенке, снимала тома со средних полок, вытирала тряпкой и подавала Арту. Он разбирал по стопкам, а потом записывал в писцовые книги.
Тем же самым мы занимались и на следующий день. И в другие дни. Перебрасывались ничего не значащими фразами, хотя на самом деле главный разговор между нами шел без слов. Почти как раньше. Но если тогда мы слышали мысли друг друга, теперь просто угадывали. И ничего больше.
Лишь однажды я чуть не упала с лестницы, и Арт успел подхватить меня. В этом вообще не было никакого смысла, ничего не случилось бы, грохнись я хоть из-под потолка. Но вряд ли он об этом думал. И всего лишь на секунду задержал руки. Однако в эту секунду вместилась целая вечность.
Так прошел месяц, и нам осталось разобрать последнюю полку. Я с ужасом думала о том, что будет, когда мы закончим. У Арта больше не останется причин приходить к Лэрге. Он уедет, и я его больше не увижу.
Это к лучшему, Маша. Сколько можно тянуть эту пытку? Пусть уезжает.
До верхних полок мне было уже не достать, Арт снимал книги оттуда сам и подавал мне. И вдруг вытащил из заднего ряда маленькую, размером чуть больше ладони, книжечку в зеленом переплете.
— «Трактат об эфирных телах», — прочитал он название. — Мари, ты слышишь? Может, это и есть наш ответ?
64
Сказать ничего я не успела — очутилась на травке в своем загоне. И принялась нервно хватать языком жуков и кузнечиков. Психический жор, что поделаешь. Арт пришел ко мне не сразу: наверно, рассказывал Лэрге о своей находке. Вытащил меня, разве что не расцеловал. Глаза его так сияли, что стало страшно. А вдруг ответа в книге нет?..
— Я хотел взять ее с собой и прочитать ночью, но подумал, что лучше мы сделаем это вместе. Правда, Мари?
Он отнес меня в дом и ушел, пообещав прийти пораньше.
— Я и не думала, что в библиотеке есть такая книга, — Лэрга погладила зеленый переплет. — Может быть, ответ все время был рядом. Если б ты знала, как мне хочется заглянуть в нее. Но Арт прав, это должны сделать вы вдвоем. Потерпим до завтра.
Ночью я так и не смогла уснуть, несмотря на убаюкивающее мурлыканье кота. Сердце колотилось за двоих — за жабу и за эфирную немочь. Мысли о том, каким разочарование может обернуться эта находка, я старательно пыталась отогнать, но получалось плохо.
На рассвете, едва я выбралась из Мари и оделась, с крыльца донесли быстрые шаги. Арт еще не успел постучать, а я выбежала в прихожую, опередив Лесту.
Вид у него был такой, словно спешил сделать мне предложение руки и сердца. Ну… или у как у молодой гончей перед охотой. И снова в нехорошем предчувствии сжалось в груди.
— Пойдем скорее! — он обнял меня.
Как будто любовник звал в спальню.
Черт, о чем я вообще думаю?!
Я села в кресло, Арт устроился на ковре у моих ног и начал читать. Но уже на второй странице, я поняла, что не выдержу эту пытку. Книга, довольно толстенькая, была написана нудным, заумным языком, такими сложными и длинными предложениями, что я теряла мысль к концу фразы.
— Арт, так дело не пойдет, — взмолилась я, проведя рукой по его волосам. Раньше они свисали до плеч сосульками, похожими на дреды, теперь стали густыми и блестящими, до них так и тянуло дотронуться. — Зачем нам нужно знать, из какой магической материи создаются эфирные тела? Давай ты будешь проглядывать про себя, пока не найдешь что-то важное для нас. Так выйдет быстрее.