— Нет, подпоручик Головко у меня один такой бравый офицер, — подойдя, полковник хотел похлопать меня по плечу, но в последний момент одернул уже занесенную руку. — У него отличная аттестация по окончанию корпуса. Был прилежен в науках. И очень усерден, в исполнении долга сейчас.
— Продолжу с вашего позволения Иван Петрович, — кивнув головой, сказал Константин Иванович. — В честь избавления дочери от опасности, я даю бал. Приглашаю вас подпоручик, посетить нас.
— Спасибо за приглашение. Но я не волен самостоятельно распоряжаться собой, и принимать решение об отлучке с места службы. На это мне надо получить разрешение господина коменданта, — ответил я Маврогеди, чувствуя, что краснею.
— Конечно, Головко, получите разрешение, — пришёл мне на выручку полковник. — Я вас лично отвезу в Семёновку, поскольку от Константина Ивановича тоже получил приглашение на бал.
— Вот и хорошо, жду вас, через неделю, — улыбнулся Маврогеди. — С вашего позволения откланяюсь, дела, не ждут. Провожать меня не надо Иван Петрович, дорогу я хорошо знаю.
Посетитель вышел, я остался с полковником наедине.
— Головко, вы даже не представляете, кого вы спасли!? — спросил полковник.
— Не представляю. Женщины были в беде, я помог, вот и все.
— Скромность, подпоручик это хорошо. А знать таким людей надобно. Константин Иванович из древнего боярского бессарабского рода, находится в близких родственных связях с самими правителями Валахии. Если хотите знать подпоручик, то ему сам светлейший князь Григорий Александрович Потемкин, оказывал знаки внимания. Представляете, какое приданое за Ольгой будет? Вы, на сколько, я осведомлен, первый в семье дворянин, не купаетесь в роскоши. Взяв в жены Ольгу, сможете значительно упрочить своё материальное положение, и занять достойное положение в светском обществе.
— А чего вы решили ваше высокоблагородие, что Константин Иванович отдаст мне руку Ольги, если я её попрошу?
— Ольга у Маврогеди поздний ребёнок, и единственный. Для её блага он готов на многое. Вы своим геройским поступком, заслужили его благосклонность. Не упустите шанс Головко. Готовьтесь к балу.
— Я, откровенно говоря, не знаю, в каком виде нужно являться на балы. У меня нет парадного мундира.
— Это сущий пустяк. Обер-каптенармус вас оденет, за счёт казны, вы глазом моргнуть не успеете. А ещё я вам доложу Головко, что у меня на столе лежит предписание из Санкт-Петербурга, по которому, я обязан направить в столицу, молодого, грамотного и толкового офицера. Всему перечисленному, отвечаете только вы, остальные офицеры, либо уже постарели, либо опустились. Я готовлю на вас отношение. Так, что смотрите на жизнь веселее, молодой человек, скоро перед вами откроет свои двери столица государства нашего. Ступайте, готовьтесь, но и от обязанностей не отрешайтесь. Вопросы есть?
— Просьба. Если решите отправить меня в столицу, порошу разрешить взять с собой своего денщика.
— Да заради Бога, хоть троих денщиков!
Немного ошарашенный таким поворотом в своей судьбе, я пошёл домой. Я, в принципе, не против попасть в Санкт-Петербург, кое-какой опыт уже накопил. А вот подбор молодых и толковых офицеров на окраинах, наводит на размышления. Похоже, в тайне формируется новая армия, и чувствую, воевать она будет, не на границах России.
Дома меня ждал Силантий с накрытым столом. Обеденное время наступило.
— Присаживайся Силантий, — пригласил я денщика за стол.
Я это делал регулярно, но никак не мог сломать у Тимохина, вбитое в его голову излишнее чинопочитание.
— Чем нас сегодня собрание потчует? — поинтересовался.
— Все как обычно, вкусно и много, — отрапортовал Силантий. — Хлеба пашеничного наделили, целый буханец. — Кушайте на здоровье.
— Ты тоже налей себе тарелку.
— Не с руки мне рассиживать за одним столом с офицером, ваше благородие. Так не правильно.
— Таков мой приказ Силантий. Нам с тобой ещё долго вместе предстоит служить, и не только здесь, а доведётся, так и воевать бок о бок. Хочу, чтобы ты понимал, где, как и что нужно делать. Вот мы с тобой сейчас одни, садись и ешь. А будут в гостях другие офицеры, держись согласно уставу. Понятно тебе?
— Понятно ваше благородие. А нам, куда предстоит маршировать?
— Скажу тебе позже.
Четыре дня нервотрёпки с подготовкой к балу. У обер-каптенармуса готового мундира для меня не нашлось, все предложенные оказались малы и коротки. Зато нашёлся старый еврей-закройщик, который построил мне мундир за два дня, и ещё день подгонял идеально по фигуре. Сукно для парадного мундира, обер-каптенармус выделил мне из личных запасов, из такого шьют только старшие офицеры. А меня оказывается, обер-каптенармус уважает, правда не сказал за что. В гарнизонной лавке прикупил себе пару новых рубах, и новые, по последним требованиям ПавлаI, сапоги. Облачившись в парадный мундир, покрутился перед мутноватым зеркалом у себя дома. Вроде бы нормально смотрюсь. Силантий, критически осмотрев меня, сказал, что все дамы на балу будут толкаться, желая пройтись со мной в танце. Пришлось ещё сходить к цирюльнику, чтобы профессионально мне поправили причёску и усы.
На бал отправились в карете коменданта. Огромная, запряжённая четвёркой лошадей, карета мягко переваливалась на ухабах дороги. Жена коменданта — Варвара Гавриловна, всю дорогу не умолкала, все представляла, в каких нарядах будут гости Маврогеди. Полковник только поддакивал, я в основном сохранял молчание. Честно сказать, немного волновался. Первое моё присутствие на балу, хоть и в провинции, но все же первое. В корпусе, конечно, нас обучали танцам, это был один из обязательных предметов. Начальство считало, что русский офицер обязан отважно воевать, и так же отважно покорять женские сердца. А умение танцевать, один из способов, привлечение внимания женщин.
Подъехав к особняку Маврогеди, я успел насчитать десяток карет, разных по конструкции и богатству отделки. Чуть в стороне, у коновязи, стояли осёдланные лошади.
— Вот смотрите Головко, — обратил моё внимание полковник на лошадей, — наверняка, кто-то из офицеров нашего гарнизона уже здесь. — Хочу заметить, никто за разрешением ко мне не обращался, своевольничают. Балы, гулянки и пьянки, вот истинное их призвание, а служба им в тягость. Но мы прибыли сюда веселиться, а не разносить нерадивых офицеров. Так давайте поспешим в зал, я уже слышу музыку.
Перешагнув порог в огромный зал, я чуть было не застыл на месте. Блеск великого множества свечей в люстрах и канделябрах, просто ослеплял. Зал почти полностью был заполнен гостями. Дамы были в роскошных платьях, увешанные драгоценностями. Мужчины в строгих костюмах из дорогих тканей. А полковник ошибся, в военных мундирах были только мы с ним. Возможно, офицеры гарнизона посчитали, что посещение бала у Маврогеди, занятие для них недостойное. Как знать, как знать.
Дворецкий, встретивший нас на середине зала, зычным голосом представил присутствующим. Разговоры мгновенно умолкли, и в нашу сторону повернулись десятки голов. Ох, и неуютно мне стало, под этим перекрёстным обстрелом множества глаз. Кто-то смотрел удивлённо, кто-то изучающе, а кто-то с кислой улыбкой.
По большому счету, на этот бал я приехал не покорять сердца дочерей местных помещиков, а просто решил набираться опыта вращения в обществе себе подобных. Отклонить предложение Константина Ивановича, тоже не осмелился, не ровен час, из-за отказа, комендант передумает отправлять меня в Санкт-Петербург. Тогда, чтобы взобраться по служебной лестнице повыше, мне нужно совершить, что-то эдакое, очень героическое. Все эти мысли промелькнули в голове за доли секунды, и я, посчитав их несвоевременными, загнал на задворки сознания. Оказалось, вовремя это сделал. К нам с распростертыми объятиями, направлялся хозяин дома — Константин Иванович.
— Уважаемые дамы и господа, — обратился Маврогеди к гостям, — представляю вам спасителя моей дочери, подпоручика Головко Степана Ивановича. — Этот доблестный офицер, рискуя жизнью, схватился один с целой шайкой разбойников. В неравном бою, он одержал верх. И мало того, он смог вернуть украденные драгоценности. Но самую дорогую драгоценность он вернул в отеческие руки, это мою дочь Ольгу.
— Дорогая моя, подойди и познакомься со своим спасителем, — позвал дочь Константин Иванович.
От общей массы людей, отделилась девичья фигура. В пышном и дорогом платье, с дорогим колье на шее, с вычурной причёской на голове, Ольга производила приятное впечатление. Она подошла ближе, и сделала книксен. В глубоком разрезе платья, наверное, по последней моде, мне не удалось ничего разглядеть. Я даже устыдился своих мыслей. Ольга встала рядом с отцом.
— Спасибо вам подпоручик, — тихим голосом произнесла Ольга. — Вам у нас нравится?
— Да, Ольга Константиновна, — преодолевая, возникшую сухость во рту, ответил девушке. — Я, правда, не частый гость на балах, и никого не знаю.
— Это мы сейчас быстро исправим. Представлю вас моим хорошим знакомым, их общество, надеюсь, вам понравится.
Я сопровождал Ольгу от одной группы гостей с другой. Она представляла, я старался запомнить. Встречал нормальные, искренние улыбки, а у некоторых были холодные и неприятные взгляды. Да и ладно, не особо я хочу, кого-то расположить к себе, я надеюсь в скором времени, оказаться в столице.
Совершив круг по залу, мы с Ольгой остановились у колонны.
— Ольга Константиновна, — обратился я к девушке, — вы сегодня танцуете?
— Подпоручик, вы меня приглашаете? — спросила Ольга.
— Мне показалось, что уже пригласил.
Пришлось ожидать, когда закончится предыдущий танец. Оркестр играл, в принципе нормально, были огрехи, но незначительные. Если честно, то меня немного раздражали подобные танцы. Расфуфыренные дамы, мужчины в напудренных париках, двигались, как будто деревянные. Приседали, кланялись и расходились в разные стороны с каменным выражением лиц. Ну, нет той природной естественности в движениях партнёров, которая присуща танцам в моем времени. А до более фривольных танцев, например вальса, ещё ждать и ждать.
Оркестр заиграл новый танец — полонез. Он совсем недавно вошёл в моду, и родиной его считается Польша, часть которой уже завоевала Россия. В качестве трофеев, были вывезены музыканты, композиторы и иные люди искусства. Таким образом, полонез можно тоже считать военным трофеем.
Оказалось, что всего пять пар танцующих, знают все фигуры полонеза, и умеют правильно двигаться по кругу в размеренном темпе. Выходит, очень медленно новые танцы добираются на окраины государства. Я постарался отрешиться от окружающей обстановки, и сосредоточиться на танце. Надо отметить, что Ольга, танцевала легко и непринуждённо, порхала, можно так сказать, над паркетом. Было видно, что ей танец доставляет удовольствие.
Музыка стихла. Я поклонился Ольге, поцеловал руку, и поблагодарил, за предоставленное удовольствие танцевать с ней. Затем отвёл её к отцу.
Хотел спокойно постоять у колонны, никому не мешая. Не дали. И не удивительно. На меня обратил внимания крупный землевладелец Маврогеди, а значит, и другим представителям знати, не помешает свести со мной знакомство. Жизнь видно учительница хорошая. По крайней мере, нескольких девушек на выданье, мне представили, и естественно пришлось приглашать их на танец.
Полковник Вырубов, проводил время в компании местных помещиков. Проходя несколько раз мимо, я услышал его рассуждения, о преобразовании армии, сельского хозяйства и государственного устройства. Интересно, Иван Петрович, обо всех сферах жизни общества имеет крепкие знания, или это только для поддержания разговора.
Когда был объявлен перерыв, лакей пригласил меня в комнату, где я встретился с Ольгой. По убранству комнаты, я предположил, что это кабинет Константина Ивановича. Вдоль стен, стояли стеллажи с книгами в дорогих переплётах, рабочий стол завален разными бумагами. На видном месте висел портрет ПавлаI. Мне было предложено присесть в кресло. Не отказался.
— Подпоручик, я ещё раз хочу выразить вам огромную благодарность за моё спасение, — заговорила Ольга. — И очень хочу с вами объясниться. Мой отец, под впечатлением, случившегося со мной происшествия, рекомендовал мне присмотреться к вам внимательно. Он думает, и считает, что вы мне больше подходите в мужья, нежили, тот молодой человек, с которым, я планирую заключить помолвку. Да, вы отважный, сильный, симпатичный и очень привлекательный молодой человек, но я вас совершенно не знаю. Для этого нужно больше времени, а не один танец. И я вам говорю откровенно, что не намерена менять своё решение, принятое ранее.
— Ольга Константиновна, поверьте, я не знал о намерениях вашего батюшки. Я ни словом, ни делом не намерен расстраивать вашу помолвку. Это решаете вы, и только вы. Кого и когда я выберу себе в жены, решу сам. В этом вопросе, никто мне не указ. Вы, Ольга Константиновна, наверное, читали романы, и на страницах встречали описание такого чувства, любовью называемого. Вот без этой самой любви, крепкой и дружной семьи не построить. Тогда откровенность на откровенность. К вам я никаких чувств, окромя уважения не испытываю. Извините, если мои слова показались вам обидными.
— О, подпоручик, я так рада, что все прояснилось, и благодарна вам за откровенность. Я предлагаю вам просто дружбу, надеюсь, и мой избранник согласится со мной, когда вернётся из поездки в Харьков. Вы, просто душка подпоручик.
Ольга подскочила ко мне, поцеловала в щёку и покинула кабинет. Я тоже не стал задерживаться.
Бал окончен гости начали разъезжаться. На выходе нас с полковником остановил Константин Иванович.
— Подпоручик, я несколько расстроен, — спокойно сказал Маврогеди. — Не увидел в ваших глазах блеска, а в действиях задора и напора, в завоевании внимания моей дочери. Она мне все рассказала. Очень жаль, что я обманулся в своих ожиданиях. Бог вам судья подпоручик. Всего доброго. Прощайте.
— Спасибо вам Константин Иванович, — ответил я, пожимая руку. — Мне, было, приятно находится в обществе вашей семьи.
Половину дороги в крепость мы проехали молча.
— Не разумно вы поступили Степан Иванович, — нарушил молчание полковник, не разумно. — Такую партию, подобную Ольге, вы можете более не сыскать.
— В сердце Ольги Константиновны, давно поселился другой молодой человек. Вторгаться в их отношения, я посчитал неуместным. Да и рано мне обзаводиться семьёй, ещё ничего в жизни толком и не видел.
— Женитьба и воинский долг, смею вам заметить Головко, вещи совместимые. Вы служите и воюете, жена вам рожает детей, за хозяйством присматривает. Так ведётся издревле. Это вы, молодые, о всякой там любви грезите. Надо смотреть на жизнь правильно, чтобы она вам приносила удовольствие и пользу.
— Знаете, ваше высокоблагородие, я жил в небольшом хуторе, среди запорожских казаков, да и отец мой из казацкой старшины. Там встречались разные по характеру, по достатку, и по вере люди, но все они были настоящими казаками.
Старый казак Смолий, часто рассказывал о своей жизни в молодые годы. Сколько раз он ходил в поход, в каких битвах участвовал, какую богатую добычу удавалось захватить, сколько раз его ранили, и так далее. Рассказывал с огнём в глазах. Ему было приятно вспоминать тот период жизни.
В тридцать пять лет, Смолий женился. Мы у него спрашивали: «А что было потом?». «Потом уже ничего не было» — отвечал казак. Представляете, Иван Петрович, у казака, после женитьбы, как бы ничего в жизни не происходило, о чем можно рассказать. Выходит он полноценно жил, только до создания семьи, и жизнь полная трудностей и опасности, ему была по душе. А семья у Смолия, я хочу заметить крепкая, сыновей трое и две дочери.
Я ещё молод, и хотел бы пожить так, чтобы у меня подольше, что-то в жизни было. А если я встречу девушку, в которую влюблюсь, то поверьте, все сделаю так, чтобы мы жили в любви и согласии, долго и счастливо.
— Видишь Ванечка, какой у тебя хороший офицер служит, — вытирая глаза платочком, сказала Варвара Гавриловна. — Его рассказ, так меня тронул. Вы Степан правы, без любви в семье не жизнь. Это сейчас Ванечка, став полковником так рассуждает, а когда был молодым прапорщиком, пел мне под окнами серенады. Удивлены? Смею вас заверить, полковник Вырубов, очень недурственно обращается с гитарой, и голос у него очень приятный. Иван Петрович, я беру под свою защиту подпоручика Головко, и требую, чтобы ты быстрее писал на него отношение, нечего ему за зря киснуть в нашем захолустье.