Мы прошагали ещё с полкилометра, и Шаттин, наконец, устроил привал возле огромной ели, спустившей густые ветви до самой земли. Я с трудом пробралась между длинными колючими иголками в этот природный шалаш, где могли разместиться несколько человек, и удивленно присвистнула:
— Как здорово! Здесь нам никакой дождь не страшен!
— Да, — кивнул Шаттин. — Мы с Фаррыхтом часто здесь ночевали.
И сердито добавил:
— Но если бы ты ушла Личным Путём, я был бы уже намного дальше. Ты меня задерживаешь.
«Так иди один. Без тебя доберусь», — хотела огрызнуться я, но глянула в его глаза и поняла, что только тревогой за меня вызваны эти слова. Что в действительности Вождю нравится наша прогулка, но предупреждение о непогоде, пришедшее так некстати, не даёт ему покоя, и он всеми силами стремится уберечь меня от новой напасти. И поэтому готов даже выставить себя в моих глазах грубияном и трусом, лишь бы я обиделась и ушла в селение Личным Путём.
— Непогода — это действительно настолько страшно? — спросила я, не отвечая на его выпад. — Почему ты так нервничаешь?
Он помолчал, потом снова нахмурился:
— Ты прочитала мои мысли?
— Нет, — мотнула я головой. — Я не лезу в чужие головы без спросу. Но я уловила твои чувства. Это у меня случается само собой, так что я сперва их считала, а потом поняла, что это не мои, а твои переживания. Извини. И всё-таки, ответь: чем так страшна непогода?
— Разве у вас непогоды не бывает?
— Бывает, конечно, но у нас непогодой называется всё, что погоду портит: дождь, тучи, метель. А ураганы и наводнения — это стихийные бедствия.
— Ну, считай, к нам приближается стихийное бедствие, — Шаттин растянулся на засыпанной хвоей земле. — И оно совсем близко. Пожалуй, лучше было переждать его в пещере. Но я думал, мы успеем. А теперь понимаю, что ошибся.
— Ты как-то чувствуешь его приближение? — поинтересовалась я.
— А ты прислушайся, — предложил Вождь — и тоже почувствуешь.
Я замолчала и начала вслушиваться в окружающую меня тишину. И поняла, что имел в виду Шаттин. Тишина была неестественной: не ухали ночные птицы, не стрекотали цикады, не вились возле освещающего наш привал огонька мотыльки. Тишина была вязкой и мрачной, казалось, её можно было потрогать руками и испачкаться. Меня передёрнуло:
— И когда эта непогода начнётся?
— Скоро уже. Но время на сон у нас есть, — невозмутимо ответил воин, не открывая глаз. — Спи, потом нужны будут силы.
— Может, лучше пойти, чтобы уйти подальше?
— Я и так тебя загонял. Отдыхай.
Шаттин повернулся на бок, и через минуту послышалось его сонное посапывание. А я вдруг поняла, что он прав. Гонка за Вождём по пересечённой местности действительно вымотала меня, и вряд ли бы я смогла сейчас так же быстро идти дальше. Надо отдохнуть, пока есть возможность. Только вот спокойно спать я вряд ли смогу. Пожалуй, лучше использовать заклинание быстрого сна. И высплюсь хорошо, и времени это займёт немного. А оставшееся время просто полежу, пусть Шаттин тоже отдохнёт.
Я затушила огонёк, прошептала заклинание и мгновенно уснула.
Проснулась я от непонятного глухого гула. Словно ветер завывал в печной трубе. Но труб поблизости не наблюдалось, и поэтому я, с трудом разглядев в сгустившейся тьме спящего мужчину, тихонько толкнула его в спину.
— Шаттин…
Он проснулся мгновенно. Резко повернулся, приподнявшись на локте:
— Что случилось? Почему ты не спишь?
— Слышишь? Какой-то шум странный.
Вождь прислушался:
— Я думал, у нас ещё есть время…
— Ты так говоришь, — передёрнула я плечами, — что я начинаю бояться.
— Раньше надо было бояться, — улыбнулся Вождь. — А сейчас нужно сидеть и ждать, пока всё закончится. Я думал, мы успеем добраться до поляны Отца леса. Там бы нас непогода и не коснулась. Но здесь тоже хорошее место. Не переживай, нам ничего не грозит.
И тут через лес пронёсся шквал. Деревья со стоном склонились к земле, послышался треск ломаемых сучьев. Толстая ель, служащая нам пристанищем, заскрипела, зашелестела длинными иголками, но выдержала порыв ветра, выпрямилась и только ниже склонила ветви, совсем скрывая нас от бушующей в лесу бури.
Вслед за шквалом хлынул ливень. В темноте, да за густыми ветвями я не видела дождевых струй, но по шуму, с каким капли били по листьям деревьев и врезались в землю, понимала, что дождь стоит стеной и возблагодарила предусмотрительность Вождя, благодаря которой мы сейчас даже не мокнем. Через густую крону ели до нас добирались только редкие капли.
— Сядь ближе к стволу, — посоветовал Шаттин. — Там сухо будет.
Но в сгустившейся мгле я не видела кончика собственного носа и даже приблизительно не представляла, с какой стороны от меня находится этот самый ствол. Щёлкнула пальцами, зажигая огонёк. Маленький фонарик осветил наше пристанище, выхватил из темноты неровный ствол, сухую хвою, толстым слоем покрывающую землю, лицо Шаттина…
— Потуши! — резко скомандовал Вождь, и так требовательно это прозвучало, что я сначала затушила огонёк, а потом с недоумением спросила:
— Почему? Ведь со светом лучше, уютнее.
— Ты боишься темноты? — удивился мужчина.
— Да, — неохотно подтвердила я. — Точнее, я боюсь не самой темноты, а того, что она скрывает. Я сейчас ничего не вижу, и это меня напрягает.
И в этот момент раздался мощный удар грома, от которого я на мгновение оглохла и, вскрикнув, испуганно сжалась. Грома такой силы мне слышать ещё не приходилось, и я вдруг подумала: что будет, если ель не выдержит очередного порыва ветра и сломается? Стало страшно… и в этот момент рядом послышался шорох, и рука Вождя легла мне на плечи:
— Ты не против?
— Нет, — замотала я головой. — Я только за.
Поняв, что рядом со мной кто-то есть, ощутив сильные руки, обнимающие меня, я сразу почувствовала себя в безопасности и расслабилась. Мы посидели в молчании, слушая звуки бушующей бури, а потом я повторила свой вопрос:
— Так почему, всё-таки, нельзя свет зажигать?
Шаттин помолчал, потом неохотно ответил:
— Видишь ли… Феллия не такая безопасная страна, как тебе могло показаться. У нас есть не только дикие звери, но и злые Духи, и разная нежить, подчиняющаяся им. Такие ночи — их время. Встречаться с ними на открытом пространстве очень опасно. Обычное оружие их не берёт, только зачарованное. Ещё они боятся колдовства, но колдовать мы не умеем. Великий Шаман сумел победить Духа Зла в магическом бою и вытребовал с него обещание, что тот не будет трогать наше племя, так что сам Дух нам теперь не опасен, но для его нежити запретов не существует. И чем меньше мы будем выдавать своё присутствие в лесу, тем лучше будет для нас.
— Ты поэтому так нервничал, — задумчиво проговорила я. — Не хотел мне это рассказывать, чтобы не пугать ещё больше, а сам переживал, вдруг они до нас доберутся?
Вождь только вздохнул и крепче прижал меня к себе.
И в этот момент мне показалось, что я услышала чей-то крик. Но, не успела я прислушаться, как все звуки были заглушены очередным грохотом грома. Я повернулась к насторожившемуся Шаттину:
— Ты тоже это слышал? Чей-то крик?
— Да, — кивнул он. — И это мне не нравится.
Он отпустил меня и плавным движением перетёк к выходу из шалаша и слегка раздвинул ветви. Шум дождя сразу стал громче. А очередной порыв ветра принёс новый слабый крик и довольно громкое рычание, от которого у меня по коже пробежали ледяные мурашки.
— Сиди здесь, никуда не выходи, — торопливо сказал Шаттин, собираясь шагнуть под дождь, но я не дала ему сделать этот шаг.
— Стоять! — я сама не поняла, откуда столько властности появилось в моём голосе, видимо, близость к Королевскому двору, всё-таки, начала сказываться на характере, но Вождь застыл, как парализованный.
Я тоже встала и подошла к нему:
— Без меня — ни шагу, понял? Ты сам сказал, что с ними можно справиться только колдовством, а колдовать ты не умеешь.
Шаттин хотел ответить, но я не стала слушать:
— Я пошла. Иди на крик, ты ведь засёк направление?
И шагнула к кричащему Личным Путём. Идти под проливным дождём неизвестно куда, пробираясь через бурелом и залитые водой низины не хотелось. Да и можно было опоздать. Судя по крику, человек и так держался из последних сил.
Оказавшись на небольшой поляне, я первым делом поскользнулась на мокрой траве, подхваченная мчавшимся ручьём, захлебнулась свалившимся мне на голову потоком воды и чуть не задохнулась от ударившего в лицо порыва ветра, и только потом, уцепившись за ствол растущего рядом дерева и прокашлявшись, смогла осмотреться. И сперва в темноте ничего не увидела. А сражаться вслепую я пока не умела.
Щёлкнув пальцами, я зажгла над поляной небольшой фонарик-огонёк. Но лучше бы я этого не делала. Картина, представшая предо мной, напоминала сюрреалистические полотна Сальвадора Дали. Я стояла неподалёку от двух жутких существ. Бугристые голые тела со складками кожи, вытянутые оскаленные морды с мощными челюстями, по краям головы — два нароста, судя по всему — глаза, лапы тонкие, длинные, покрытые мелкими волосками, но, видимо, сильные, раз смогли удержать на себе такую тушу. Помесь гигантского насекомого с хищным зверем. Жуть какая-то. Тот, на которого они нападали, тоже не был человеком. С нежитью сражался маленький, но отчаянный… дракончик. Растопырив крылья, он плевал в них какими-то непонятными белыми сгустками, не давая подойти к нему вплотную, но было видно, что он очень устал и долго не продержится.
Всё это я увидела в первую секунду после того, как зажёгся фонарик. А во вторую чудовища обернулись, и мне стало не до рассуждений. Твари переглянулись, словно переговариваясь, а потом одновременно сделали шаг в мою сторону, преодолев сразу почти треть расстояния.
Прислонясь к деревцу спиной, чтобы меня не снесло ветром при замахе, я с двух рук швырнула в нежить огненные шары. Чем хороша магия: огненные шары не погасли от льющейся с неба воды, и их не отнесло в сторону новым порывом ветра. Они прилетели туда, куда их посылали. Первая тварь споткнулась и упала на колени, подломив ноги в суставах, а вторую вообще снесло в сторону.
Но передышка оказалась очень короткой. Чудовища мгновенно вскочили и снова двинулись ко мне, сменив тактику. Они начали подкрадываться ко мне с двух сторон так, что, воюя с одним, я теряла из виду второго.
«Допрыгалась, — философски подумала я, вращаясь на месте и посылая в них град шаров и льдин. — Нет, чтобы сначала подумать, а потом в бой встревать. Сплела бы сперва сильное заклинание, которым бы обоих сразу обездвижила. А теперь что делать?»
Ускоренное бомбометание принесло свои плоды: чудища сперва остановились, а потом и попятились, не успевая отбиваться. Но беда была в том, что серьёзных повреждений я им нанести не смогла: ожоги и раны на них заживали почти мгновенно. Нужно было придумать что-то другое. А вот думать времени не было…
Внезапно я почувствовала странную вибрацию, начинающуюся в районе бедра и постепенно распространяющуюся по всему телу. Машинально опустила руку…
Спасибо, Великий Шаман! Как я могла забыть о твоём подарке! Замечательное оружие, почувствовав, что мне нужна помощь, само напомнило о себе.
Оторвавшись от ствола, я попятилась и выхватила кинжал. Давай, дорогой, не подведи!
Свист, с которым кинжал рассекал воздух, был слышен даже сквозь вой ветра. Пролетев разделяющее нас с первой тварью расстояние, он развернулся в воздухе и боковой гранью клинка начисто снёс нежити голову. Голова волейбольным мячом отлетела в сторону, ноги твари подогнулись, и она рухнула на бок, выпустив из раны сильную струю тёмной слизи, мгновенно залившей всю поляну.
Не веря своим глазам, я смотрела на корчащееся в судорогах тело. Я не ожидала от кинжала такой самостоятельности. Недаром Николай не хотел мне его отдавать: с таким артефактом и со злым Духом сразиться не страшно.
— Сзади! — услышала я дикий крик и, не раздумывая, рванулась в сторону, едва не угодив под волосатые ноги бесшумно подобравшейся ко мне с тылу второй твари. Над ухом пропело пущенное сильной рукой копьё, попавшее чудовищу в глаз и вышедшее через затылок. Нежить дёрнулась и остановилась, но не упала, а бугристая кожа вдруг начала толчками сокращаться, выталкивая перемазанное бурой слизью копьё из головы. Это было страшно и настолько противно, что меня затошнило.
— Ей надо голову срубить, иначе не погибнет, — крикнула я, и Вождь, выхватив меч, кинулся к твари.
Беда была только в том, что нежить не собиралась подпускать Вождя к своей голове. Она попятилась и резким, почти неуловимым движением, дёрнула одной из своих многочисленных лап. Шаттин отлетел на несколько метров и, врезавшись в толстый ствол дерева, затих. Я только ойкнула, но выяснять, что с ним случилось, мне было некогда: откинув в сторону копьё, тварь медленно повернулась ко мне.
«Чёрт, — подумала я, кидаясь к месту, где упал кинжал. — Надо было его сразу зачаровать на возвращение в руки».
Тварь оказалась быстрее. С лёгкостью, которой я и не ожидала от многоногого существа, она прыгнула вперёд и успела перегородить мне дорогу. Я кинула в неё парализующее заклинание, но она отмахнулась от него, как от мухи, разве что, движения стали чуть неувереннее. Впрочем, для меня это было слабым утешением. Эх, если бы у меня было время! Всего несколько секунд нужно на плетение заклинания разрыва, после которого нежить разлетелась бы на мелкие кусочки! Жаль только, что тварь мне этих секунд не давала. Всё происходило настолько быстро, что я не успевала даже среагировать на смену действия. Но всё-таки надо попробовать…
Пятясь и не сводя глаз с приближающегося кошмара, я начала плести заклинание и — поскользнулась, угодив ногой в образовавшуюся от дождя промоину. Заклинание разлетелось на мелкие составляющие, не причинив никому вреда, а я уселась на пятую точку, с ужасом глядя на приближающуюся тварь. Видимо, поняв, что мне от неё никуда не деться, она не торопилась, и мне даже показалось, что на её оскаленной морде я вижу зловещую усмешку. Огненный шар автоматически появился у меня в руке… и тут я опять услышала мрачный гул. Брошь на груди завибрировала, начала наливаться багровым светом. Тварь испуганно остановилась, а потом начала отступать. Видимо, она знала, чем ей грозит встреча с артефактом. Но брошь не дала ей возможности сбежать. Сильный луч рванулся к нежити, мгновенно разрезал её пополам, разбросав половинки на разные края поляны, и тут же исчез, а я осталась сидеть в луже, тяжело дыша и бессмысленно стирая рукой потоки воды с лица.
И вдруг вспомнила, как в юности, читая фэнтезийные романы, смеялась над героями, которым постоянно всякие волшебные артефакты помогали. Фыркала: тоже мне, герои, сами и не могут ничего. А вот оказалась сама на их месте, и поняла, что такие вещи очень облегчают, а, главное, весьма продлевают жизнь. И не так уж не правы авторы, снабжающие своих персонажей подобными безделушками. Куда без них в таком страшном мире, где никто не хочет отдавать концы с первого, даже магического, удара…
Отдышавшись, я тяжело встала и, подобрав кинжал, двинулась к Шаттину. Он лежал, раскинув руки, с хрипом выпуская из лёгких воздух. Я быстро осмотрела его: одно ребро треснуло, да небольшое сотрясение мозга. Главное, шею не свернул, а остальное — починю. Только перетащить бы его куда-нибудь, укрыть от дождя и ветра. Я огляделась в поисках подходящего места и вдруг услышала тихие всхлипывания и быстро приближающееся шлёпанье тяжёлых ног по лужам.
Дракончик! Я совсем про него забыла! Я обернулась на звук, и тут над Шаттином появился небольшой навес, заслонивший его от дождя. Дракончик, всё ещё испуганный и тяжело дышащий, понял, что может помочь своим спасителям, и раскрыл над Шаттином своё маленькое крыло.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Но лучше его перенести в сухое место. Ты не знаешь, здесь поблизости какое-нибудь укрытие есть?
Дракончик быстро закивал и, сложив крылья, зашлёпал к кустам. Я задумчиво посмотрела ему вслед, вспоминая свои познания по драконологии. Дракончику было на вид лет десять. По драконьим меркам — чуть ли не новорожденный. Как он очутился в этом лесу? И почему мать не пришла ему на помощь? Впрочем, зачем гадать? Я тряхнула головой, выбрасывая ненужные мысли. Сейчас вылечу Шаттина, а потом расспрошу дракона и всё узнаю.