Скорее всего, дело не в нестерильных повязках, а в яде морглов, о котором говорил тот незнакомец из леса. Идиотка! Какая же я безмозглая идиотка! В озере плавала, мясо уплетала, а Арис в это время… Клянусь, если он погибнет, я этого не переживу. Если меня не сожрут морглы, за них это сделает чувство вины. Нельзя его оставлять!
Что же делать? Лекарств нет, но позволить Арису умереть я не могу. Нужно действовать. Все грязные повязки я сбросила на пол — потом постираю и прокипячу. Остатками чистой ткани и водой попыталась промыть раны от гноя, который, честное слово, можно было выгребать ложкой. У дракона поднялась очень высокая температура, он сильно побледнел, губы посинели. На промытые раны я наложила новые повязки, которые сделала из тех тканей, что лежали в сундуке. Они не пыльные, не грязные, видно, что после использования их хорошо постирали, но в таком состоянии Арису нужны стерильные бинты! Которых нет…
Я сидела у постели дракона, неотрывно глядя в его бледное лицо. Жар не спадал, хотя я регулярно протирала его тело тряпкой, смоченной в холодной воде. Когда солнце начало клониться к закату, в пещере стало прохладнее. Я отошла от Ариса только для того, чтобы развести костер на специально оборудованном для этого месте около входа. С трудом удалось поджечь дрова, я то и дело бегала к дракону, чтобы проверить, дышит ли он. Эту ночь я проведу без сна.
Через несколько часов ситуация стала настолько аховой, что я уже думала, что сойду с ума. Жар не просто не спал, но, кажется, даже усилился. Самое ужасное, что буквально на моих глазах новые чистые повязки вновь начали пропитываться зеленым гноем. Сначала на белой ткани появилось крошечное пятно, которое начало быстро расползаться. Сняв повязку, я ощутила такое отчаяние, какого не испытывала даже в момент похищения. Гной внутри раны из зеленого постепенно начал становиться черным. Он образовывался невероятно быстро, заполняя собой все и отравляя организм. Когда я касалась Ариса, то едва не обжигалась. Какая у него температура? Здесь нет градусника, но, по моим ощущениям, она давно перевалила за сорок два градуса.
Вновь сняла повязки, промыла раны. Теперь это сделать сложнее, гной стал вязким и липким. Он прилипал к воспаленной поверхности, будто не желал расставаться с нею. Когда я в четвертый раз сделала перевязку, а гора грязных бинтов уже была высотой мне по колено, я вдруг поняла, что до утра Арис может не дотянуть. Я попыталась напоить его, но дракон не мог глотать, вода легко могла попасть в легкие. Его губы потрескались, рот и язык сухие, как бумага. Лицо заострилось, глаза сильно запали. Уже сейчас он больше напоминал труп, чем живого дракона.
Смерть дышала нам в затылок. Атмосфера в пещере изменилась, чувствовалось, что совсем скоро сюда придет старуха с косой. Я была в таком опустошенном состоянии, что уже не хватало сил даже плакать. Как же я мечтала, чтобы все это оказалось лишь сном! Реальность стала похожа на затянувшийся кошмар. Если раньше, когда рядом был Арис, я еще держалась и верила, то теперь, когда он умирал у меня на руках, сил нет. Не получалось не думать о том, как его дыхание остановится, тело охладится до температуры окружающей среды и начнет разлагаться. Я буду рядом, я стану свидетелем всего этого ада, а затем и сама стану бледным безжизненным трупом. Мелькнула странная мысль, что будет легче самой утопиться, а не ждать морглов. Почему-то вспомнилась песня, которую я слышала очень давно и даже разучивала ее на синтезаторе. Это диалог девочки и единорога, которые, как и мы с Арисом, вынуждены выживать в пустыне и бороться со смертью. Набрав в грудь побольше воздуха, я посмотрела на Ариса и тихо запела.
Я пела, вкладывая в слова всю силу, которая только была во мне, и обратила их к Арису. Живи! Живи! Ты, мой несостоявшийся убийца. Ты, мой нежеланный муж.
Едва последние слова песни слетели с моих губ, неожиданно накатила невероятная слабость. У меня будто разом отняли все силы, выкачав из тела всю энергию. Я залезла на кровать к Арису с ногами и прислонилась к каменной стене, не сводя глаз с лица дракона. Мотнула головой, прогоняя внезапную сонливость.
Уже около трех часов ночи, но мне нельзя спать. Я буду бороться за Ариса до конца. Буду промывать его раны, обтирать тело мокрой тряпкой, пытаясь сбить температуру… Буду… Я должна… Нельзя позволить ему умереть…
На меня навалилась такая сильная усталость, что ее можно было бы сравнить с реальной тяжестью, придавившей тело, как валун. Глаза закрылись вопреки моей воле, но напоследок я успела сжать руку Ариса, словно цепляясь за него как за последний оплот реальности. Не знаю, как долго я проспала. Может, два часа, а может, и пару дней. Помню, что сквозь сон ощутила, как мужские руки поднимают меня из сидячего положения. У меня не было сил открыть глаза, но я почувствовала, как кто-то сильный очень осторожно обхватил мою талию и взял под колени, потревожив затекшую ногу. Арис? Это он?! Мысль о том, что дракон все-таки очнулся, пронзила меня, как стрела. Я попыталась открыть глаза, но с трудом получилось лишь немного приподнять веки. Именно в этот момент мужчина опустил меня на кровать, уложив на спину.
Я взглянула на него сквозь узкие щели между век. Всей душой надеялась увидеть над собой Ариса, но это определенно был не он. Я видела все очень расплывчато, но мне все же удалось рассмотреть силуэт мужчины. В нем не было абсолютно ничего особенного. Я не заметила ни высокого роста, ни привлекательной широкоплечей фигуры, ни красивого лица. Он был одет в легкие темные одежды, которые открывали его руки и ноги.
— Эй, не подсматривай! — раздался насмешливый голос моего прежде невидимого знакомого. — Поспи, — произнес он, прикоснувшись ладонью к моему лбу. — Дракону все равно уже не помочь, так не мучь хотя бы себя.
Вновь весь мир потонул во тьме. Я погрузилась в глубокий сон без сновидений, потеряв счет времени. Когда в следующий раз я открыла глаза, вместо глубокой ночи на улице сверкало полуденное солнце. Меня пошатывало и немного подташнивало, когда я приняла сидячее положение. Незнакомец перенес меня на соседнюю кровать, а дракон лежал все так же неподвижно.
— О боже, — прошептала я, поняв, сколько времени уже прошло и как долго дракон находился без помощи. — Арис! — Я бросилась к нему со всех ног. Прошло часов двенадцать, не меньше. Неужели все это время дракон лежал здесь, на жаре, с загноившимися ранами?
Когда я подбежала к нему, ожидала увидеть на кровати белый труп с черными от гноя ранами. Однако картина мне открылась совершенно иная: Арис выглядел вполне прилично, во всяком случае, намного лучше, чем ночью, до того, как я странным образом отключилась. Я смотрела на его порозовевшие щеки, на гладкие губы и не верила своим глазам. Неуверенно прикоснувшись губами ко лбу дракона, не знала, радоваться мне или пока еще рано. Он не был ни холодным, как если бы его мертвое тело остыло, ни обжигающе горячим, как вчера ночью. Вполне нормальная температура тела.
Не понимая причины столь резкого улучшения, я потянулась к повязкам на ранах и ахнула от удивления. На них не просто не было черного гноя, их, глубоких ран, тоже, по сути, больше не было. Раневая поверхность магическим образом затянулась, и теперь тонкая розовая кожа покрывала то, что вчера было воронкой от вырванного куска живой плоти. Арис больше не походил на живой труп. Он даже как-то поправился, особенно в районе лица и шеи. Вчера эти области выглядели иссохшими, сейчас же они будто обросли мясом.
Дракон больше не умирал. Я не сразу поняла эту простую истину, но это стало очевидно: он чудесным образом исцелился! Эти раны теперь даже с натяжкой нельзя назвать смертельными.
— Арис, — изумленно выдохнула я и с трудом удержалась, чтобы не обнять спящего дракона от избытка чувств. Боже мой, это все-таки случилось! Словами не передать, какое облегчение я испытала, поняв, что мне не придется иметь дело со смертью этого невыносимого мужчины. С души свалился такой тяжелый камень, что мне даже дышать стало легче. Не удержавшись, я склонилась и поцеловала Ариса в лоб.
Теперь, когда эмоции немного утихли и я смогла более или менее трезво мыслить, в глаза бросились странные детали. Гора зловонных тряпок, пропитанных черным гноем, исчезла. Костер, что я неумело развела ночью, потушен. Подойдя поближе, я заметила в золе несгоревшие остатки ткани, которой перевязывала Ариса. Значит, кто-то сжег все эти тряпки. Сейчас мне сложно было отделить сон от реальности, но все указывает на то, что мой невидимый собеседник посетил нас этой ночью. Он перенес меня на постель, сжег повязки, потушил огонь и… исцелил Ариса? Или это моя песня и волшебный дар так подействовали, что дракон за одну ночь почти полностью исцелился? И почему я так внезапно уснула? Столько вопросов и ни одного ответа.
В памяти отпечатались слова ночного гостя: «Дракону все равно уже не помочь». Почему он так сказал? Его утверждение, что Арису осталось жить совсем немного, никак не вязалось с почти зажившими ранами дракона. Что-то здесь не то…
Я не могла налюбоваться на здоровый цвет лица Ариса. Около часа сидела и просто смотрела на него, желая убедиться, что ему не станет хуже. Однако за это время дракон стал выглядеть еще здоровее. Все время мне казалось, что его ресницы вот-вот дрогнут и он откроет глаза, очнется наконец. Но Арис продолжал безмятежно спать. Спящая красавица, блин.
Я переоделась в чистую и просушенную одежду, сняв с себя неудобную простыню. Удивительно, как в таком влажном климате вещи вообще высохли. Теперь мне остается лишь сидеть здесь и ждать, когда Арис придет в себя. Меня не отпускало предчувствие, что очень скоро это случится. Ну а пока дракон спит, я решила немного прибраться в пещере. В конце концов, спать на одном лишь матрасе неудобно, а здесь есть еще и подушки. Маленькие, жесткие, но подушки. Нам здесь еще спать минимум одну ночь.
В итоге остаток дня я провела в пещере. Сидела возле Ариса, следила, чтобы ему было не жарко и не холодно, напевала разные песни. Этот день оказался самым тихим и спокойным за все время пребывания в Мрачной пустоши. Ближе к вечеру у входа пещеры раздался подозрительный шорох. Сначала я не придала этому значения, но вскоре уже ставший знакомым голос позвал меня:
— Эй, дочь дракона! Выходи! Хватит там сидеть, слезы лить. Я уже могилу вырыл.
Последняя фраза меня по-настоящему испугала. Она прозвучала как угроза. От этого странного существа можно ожидать чего угодно. Кого он собрался хоронить? Неужели Ариса? Или меня?.. По спине табунами побежали мурашки.
— Иди сюда! — рыкнул голос, и я подчинилась. Уж лучше мы будем разговаривать снаружи, чем здесь. Когда я вышла из пещеры, к своему удивлению, вновь никого не увидела. Лишь ощущение на себе чужого взгляда говорило о том, что мне этот голос не послышался. — Зачем ты сидишь там целый день? — смягчился незнакомец. — Понимаю, он был твоим мужем, но, судя по вашему общению, эмоциональной привязки друг к другу у вас еще не произошло. Так что радуйся, девочка, ты будешь жить!
— Что? — не поняла я. Что за бред он несет? — Вы вообще о чем?
— Я приходил ночью, — признался мне незнакомец. — Все видел. Твой муж был почти мертв, яд распространился по всему организму, проникнув во все жизненно важные органы. Ты не должна винить себя и убиваться. Поплакала, попрощалась с ним, и хватит. Уже завтра он начнет разлагаться, так что с погребением лучше не тянуть. Или ты хочешь, чтобы это произошло прямо в пещере?
— Что вы несете? — вскричала я, не в силах больше слушать эти мерзости. — Арис жив! И более того, он идет на поправку, раны почти затянулись.
— Ты спятила, — перебил меня незнакомец, а затем рядом раздались звуки тяжелых шагов — он вошел в пещеру.
Я бросилась за ним, готовая защищать Ариса. Если этот лесной житель вздумает навредить дракону, начну петь «пошел вон». Должно помочь. Я подскочила к лежащему на кровати дракону и сразу врезалась в незваного гостя.
— Отойди, — раздраженно потребовал он и толкнул в плечо, да так, что я отлетела от него на несколько шагов. Так легко я не сдамся! К этому странному существу у меня нет ровным счетом никакого доверия, и подпускать его к Арису нельзя. Я вновь бросилась к кровати дракона и вновь натолкнулась на мужскую фигуру. Теперь незнакомец согнулся пополам, склонившись к дракону, и трогал его за лицо и шею. Своим телом он перегородил любой подход к кровати.
— Что вы делаете? — требовательно спросила я, пытаясь пробиться к Арису, но все тщетно. Сдвинуть с места мужчину мне оказалось не под силу.
— Проверяю, — на удивление спокойно ответил незнакомец, продолжая изучать Ариса и его раны. Меня не отпускало ощущение, что вот-вот загадочный невидимка начнет душить беспомощного дракона или попытается разбередить его раны. — Как это случилось? — удивился гость. — Он же был при смерти! Яд морглов невозможно излечить, он гарантированно убивает. И тем не менее дракон почти выздоровел… Признавайся, как ты это сделала? Неужели снова спела ему?
— Отойдите от него, тогда поговорим, — сквозь зубы прошипела я.
— Не командуй, — огрызнулся он, но Ариса трогать перестал и даже отступил на шаг. — Признавайся, пела?
— Пела! — рыкнула на него я и села на кровать к дракону, чувствуя потребность оградить его от гостя с непонятными намерениями. — Или вы считаете, что нужно было смотреть, как он умирает?
— Хм… — задумчиво протянул незнакомец и замолк на некоторое время. — Интересные свойства, однако, интересные… Голос не просто магнетический, он обладает способностью изменять структуру пространства. Драконья кровь не заблокировала эту способность, скорее всего, она ее даже дополнила. А как давно ты поешь?
— С детства, — буркнула я. — С пяти лет ходила в музыкальный кружок.
— И никого не удивило, что девочка-драконица обладает способностями к музыке? — с сомнением спросил мужчина. — Не вздумай мне врать, красавица. Я ведь все равно это пойму и сделаю так, что ты сильно пожалеешь.
— Я выросла в другом мире, — поспешно объяснила, пока он не решил приступить к исполнению своей угрозы. — На Земле. Там нет драконов, а есть только люди. Все люди умеют петь, поэтому я свободно обучалась музыке и вокалу. Папа всегда стремился развить во мне этот дар.
— Еще бы! — фыркнул голос. — Понимал, какой уникальный ребенок ему достался. А когда ты перешла в этот мир, сила голоса напиталась магической энергией и начала проявлять себя. Твое пение — это своего рода оружие, способ применения магии. Он настолько удивителен, что способен вывести даже опаснейший в мире яд. Я бы очень хотел изучить этот дар.
— Что? — насторожилась я. В его голосе проскользнуло что-то маниакальное, хищное, будто передо мной предстал настоящий сумасшедший ученый. — Как?
— Есть много методов, — торопливо заговорил он. — Начиная от простого наблюдения и заканчивая экспериментом. Интересно, а как бы твой голос подействовал на природу пустоши? Что, если с его помощью удастся изменить структуру этого места и вернуть ему пригодный для жизни климат? Скажи, а что ты почувствовала после того, как излечила дракона?
— Слабость, — вспомнила я. — Очень захотелось спать. Я отключилась и проспала до обеда.
— Это плохо, — цокнул языком мужчина. — Значит, выносливость почти на нуле, нужно тренироваться. Тебе нужно учиться у демонов. Драконы не обладают такими познаниями в области управления магией голоса.
— А вы — демон? — осторожно спросила я.
— Да. Кстати, меня зовут Анж, — впервые за все время нашего общения он назвал мне свое имя. — По правилам приличия в ответ ты должна назвать мне свое имя, — напомнил демон.
— Мария, — тихо произнесла я. — Меня зовут Мария.
— Отлично, Мария. Скорее всего, дракон скоро придет в себя. Помни мое предупреждение: ни слова ему о том, что ты общалась со мной и что вообще в лесу есть кто-то помимо вас. Он должен быть уверен, что вы одни. Скажешь ему, что дотащила его до пещеры сама и никак при этом не пострадала. Фрукты и ягоды ты тоже собрала сама, в общем, обходилась без посторонней помощи. Девочка! — Вдруг его голос прозвучал совсем рядом. Я физически ощутила, как он наклонился ко мне и теперь шептал в самое ухо. Я попыталась отодвинуться, но сильная ладонь легла мне на затылок, не позволяя избежать контакта. — Я не шутил в тот раз. Если Аристарх узнает обо мне, я буду вынужден убить его. Попробуй только намекнуть дракону о том, что ты знакома со мной, и из леса он не выйдет никогда. Даже твой голосок его не спасет. Ну а если вы все же доберетесь до империи, тебе никто не поверит. В пустоши у людей часто бывают галлюцинации, и они рассказывают всевозможные небылицы о том, что видели и слышали. Кто-то даже сходит с ума. Так что тебе никто не поверит, можешь не сомневаться, Мария.