— Чему радуешься? Аж раздражает, — ворчала девушка, опасливо поглядывая на Кнехта.
— А ты чего шарахаешься? Мы вроде разобрались во всём. Я тебя симпатичен, и даже больше.
Оливия громко фыркнула:
— Слежу, чтобы ты опять не начал вливать в меня энергию. Мне не нужно тут бездыханное тело на полу.
Кнехт вскинул брови:
— Только этого боишься? За меня?
— Да, а теперь пару шагов назад сделай и расскажи, чем тебя осенило.
— Наводчики! — мужчина явно ждал одобрения, но Кроу лишь прищурилась, болезненно, потирая брови.
— М?
— Оливия! Мы поставим на важных постах наводчиков. Стоит им увидеть вражеский корабль, они сообщат нам координаты по рации!
— А мы выстрелим сквозь портал…
— Представь себе залп из стационарной артиллерийской установки прямо из ниоткуда! Повреждённое судно. Паника.
— Может сработать, но… Что если наводчика схватят раньше времени, а если погодные условия не позволят вовремя связаться. Если координаты будут неточны. Я уже молчу об энергозатратах.
— Обновим линию связи и карты, — отмахнулся тот. — Это поможет выиграть время, Лив! Доделываем прототип и завтра же отправим тестовую посылку с лекарствами в Ол-холь! — загорелся новой идеей Ленц.
— Главное, ящиком никому голову не проломить, — ворчала девушка, разворачиваясь к чертежам.
— Не бурчи, — он ласково коснулся гудящей от усталости головы изобретательницы.
— Не смей! Я сама справлюсь!
— Не спорь!
Сквозь пальцы левой руки энергия северянина потекла в тело Оливии, пока её плечи не распрямились, а взгляду не вернулась осмысленность. Кнехт разорвал контакт, только когда собственная ладонь начала трястись. Осторожно пододвинул свободный стул к столу и, подложив под щёку старый пухлый атлас горных дорог, задремал под тихие поскрипывания ручки.
Спустя четыре часа Оливия осторожно коснулась спящего Ленца. Он медленно открыл глаза, сонно улыбаясь. Вновь и вновь осознавая новую реальность. Лив здесь, с ним, рядом и никуда не собирается убегать. Даже об Алистере не заговаривает. Знать бы, думает ли она о нём?
— Сделала. Но не уверена в паре расчётов. Посмотришь?
Кнехт стряхнул с себя дремоту и занялся чертежами. С полчаса он проверял цифры, исправил несколько неточностей и в целом остался доволен проделанной работой.
— Нам нужна надёжная команда, Ленц. Эти бумаги нельзя никому показывать. Если технология и формула попадёт кому-то в руки… Представить страшно. Ведь с помощью этого можно ударить даже по Императорскому дворцу!
— Можно, — мрачно согласился швицеррец. — Мы разделим части конструкции и дадим их разным бригадам. Никто не будет знать, что из себя подставляет собранная машина. А пока предлагаю сделать небольшой прототип, нужно проверить формулу.
Едва ли прерываясь на короткий сон и еду, двое сконструировали первый телепорт без приёмника. Его платформа не превышала полметра в диаметре, а вот огромные дуги почти царапали потолок. Устало, но довольно рассматривая плоды своих трудов Ленц и Оливия, смеясь, положили подушку в центр и вбили примерные координаты академии.
— Подушкой-то никого не убьёт? — в шутку разволновался Кнехт.
— Надеюсь, она не застрянет в стене.
— Или в чьей-то голове, — предположил северянин.
После небольшого совещания оба внесли поправки и изменили точку выхода, разместив её над замёрзшим озером.
— Готова? — Швицеррец положил ладонь на энергетический кристалл.
— Да, — Лив накрыла его руку своей, желая разделить момент их общего триумфа.
Сложно было подавить пьянящую эйфорию, смешанную с паническим ужасом. Здесь в тесном подвале они создали чудовищное оружие, которое будет убивать людей. Оружие, которое нарушит баланс в мире. Оружие, которое можно сравнить с божественной дланью, способной дотянуться до всех и каждого. Но пока Оливия и Ленц боялись говорить об этом вслух. Они смеялись, стараясь прогнать из головы жуткие мысли.
А дуги уже начали вращение, с каждой секундой набирая обороты и отнимая силы у двух и без того уставших людей. Затем под потолком ударил мощный разряд, спалив бахрому паутины и поплавив трубы отопления. Когда дым рассеялся, платформа была пуста.
Анне Кнехт не стала задавать вопросов, когда неприлично радостный сын и его спутница ввались в академию, вырывая друг у друга изрядно потрёпанную подушку и рассыпая гусиные перья по всему коридору. Ленц давно так искренне не смеялся, и ректор лишь тихонько прикрыла дверь в свой кабинет и, не скрывая улыбки, слушала, как мужчина громко строит далеко идущие планы на страну и впервые за долгое время на своё собственное будущее.
Оливия Кроу искалечила и уничтожила молодого Кнехта, но лишь для того, чтобы дать ему новые мощные крылья и веру.
— Спасибо, — вполголоса прошептала Анне и вернулась к бумагам.
— Не думаю, что на этой подушке можно спать, — Оливия прижалась к стене лифта, обнимая мокрый и усеянный перьями артефакт.
— Ты собралась сейчас спать? — лукаво спросил Ленц и поставил руки по бокам от девушки.
Металлическая ладонь слишком громко стукнула, и Лив дёрнулась, крепче впиваясь пальцами в подушку.
— Хотелось бы поспать. Немного, — голос дрогнул, и мужчина приблизился к раскрасневшемуся на морозе личику.
— Поспим, — пообещал изобретатель, и его тяжёлое дыхание коснулось губ юной Кроу.
Он замер, наблюдая за мучительным желанием во взгляде девушки. Она пересиливала себя, отстранялась, но не сводила с него глаз.
— Поспим? Просто поспим? Ничего больше? — спрашивала Оливия, уже задевая губы Ленца своими.
Мужчина утвердительно промычал в ответ и нежно-нежно поцеловал её.
Медленные движения нарастали, становились требовательнее, а руки соскользнули со стены и поймали плечи переставшей сопротивляться Оливии. Скрежет створок лифта и натужная работа двигателя раздавались откуда-то издалека, потому что сейчас все мысли и чувства девушки были заняты человеком напротив. Кабина зависла на этаже, а затем лениво поползла вниз.
Кнехт стукнул по приборной панели, заставив лифт замереть где-то посередине. Между двумя людьми оставалась только треклятая подушка, которую Лив в отчаянии сжимала, пытаясь защититься от собственного желания и пугающей правды. Она любит северянина. Это не помутнение и не внезапная блажь. Это настоящее. Все эти годы за ненавистью и презрением Оливия Кроу прятала от самой себя такую простую истину.
Сказать ему, коснуться, зарыться пальцами в посеребренных волосах. Почему они седые? Ленцу же даже нет тридцати! Непременно нужно узнать. А ещё целовать его до бесконечности, пока не потемнеет в глазах от нехватки воздуха, пока губы окончательно не онемеют.
Кнехт такой же, как и она. Как же прав он был, говоря, что они — идеальная пара. И как сильно Оливия боялась его правоты, потому его потерять она просто не сможет. Теракт, настоящий взрыв в котельной, шальная пуля — она не переживёт, если с ним что-то случится. Такого, как он больше нет, и не будет.
Слишком сильно впилась в швицеррца поцелуем, так что самой стало больно.
С лёгким раздражением Ленц вырвал подушку и отшвырнул в сторону, прижимаясь крепче к дрожащей от желания девушке. Ещё один удар по кнопкам, и вот они уже вернулись на второй этаж и на ощупь идут к комнате, боясь расцепиться, поддаться сомнениям и слабости.
— Не включай свет, — прошептала Оливия и поймала его руку в миллиметре от рубильника.
— Привычка, — усмехнулся изобретатель. — Меня стесняешься?
— Нет.
— Хорошо.
Ленц поднял девушку, отнёс к кровати и осторожно опустился вместе с ней, подложив здоровую руку ей под голову. Мягкие волнистые волосы опутали пальцы, не выпуская, а пронзительный взгляд голубых глаз не оставил мужчине шансов. Он снова накрыл слегка припухшие от долгих поцелуев губы своими.
Сейчас, как никогда, ему хотелось стать полноценным, ощутить тепло её тела, но механическая рука не чувствовала ничего. Зато Оливия от этих прикосновений выгибала спину, двигаясь ему навстречу. Ей нравится? Не может ей такое нравиться! Грубый холодный металл на нежной коже.
Но для Лив всё было иначе. Электрические импульсы пробегали сквозь каждый искусственный палец. Его сила и магия, которыми он приводил в движение протез, были настолько мощными, что находили отклик с её волшебством, переплетаясь, резонируя, сливая на новом неподвластным никому прежде уровне.
Теперь Кроу знала мысли и чувства человека, с которым твёрдо решила связать свою судьбу. Сейчас, опьянённый их близостью и недавним успехом, он хотел её настолько сильно, что размывалась грань между удовольствием и болью. Его желание было болезненным, пугающим и неудержимым.
Пальцы механической руки слишком послушно оставили девушку без одежды, а затем потянулись к вороту рубашки и расстегнули пуговицы, обнажая изуродованную ожогами шею и исчерченную шрамами грудь с чёрными нитями вен.
Оливия жадно изучала каждый изъян на теле Ленца, запоминая, впитывая, а тот не сопротивлялся, позволял, не стеснялся уродства, но Кроу и не считала это отвратительным.
— Хочу тебя, Лив, — от его признания от макушки до пальцев ног прокатилась огненная волна, оставив после себя неистово пульсирующий отголосок внизу живота.
Звон механических пальцев о пряжку штанов подействовал на Оливию отрезвляюще.
— Стой, погоди, Ленц, — она уворачивалась от поцелуев, но мужчина игнорировал её невнятный шёпот. — Остановись, — она толкнула его в грудь, с трудом сдерживая внезапно накатившие слёзы, и Кнехт замер, тяжело дыша.
Он растерянно смотрел на блестящие капли, срывающиеся с ресниц, и не знал, что делать.
— Это нечестно. Так нельзя, — голос дрожал, а ладони отчаянно искали, чем прикрыть обнажённое тело, которому вдруг стало слишком холодно без прикосновений Ленца.
Он осторожно протянул ей свою рубашку и отсел, всё ещё пытаясь взять дыхание под контроль.
— Что нечестно, Лив?
— Алистер, — единственное, на что хватило сил у девушки.
— Не понимаю. Ты давала ему какие-то обещания? Вы были настолько близки? — шумно сглотнув, спросил северянин.
Оливия ненавидела себя за новую порцию боли, которую вывалила на мужчину. Ведь, пока Ленц лежал в лазарете в академии, она проводила вечера с начальником службы безопасности и была уверена, что это и есть её настоящая любовь.
— Да, были обещания и признания. Я должна объясниться с ним.
— Вот как…
От этого простого «вот как», в сердце девушки что-то оборвалось, и это были её чувства, помноженные на чувства Кнехта. Связь, появившаяся между ними, никуда не пропала. Швицеррец страдал, ревновал, злился.
— И что ты хочешь сказать ему?
— Правду.
— Какую? — холодно спросил Ленц.
— Скажу, что не могу быть с ним, потому что люблю другого.
Взгляд изобретателя снова потеплел, а к губам вернулась улыбка.
— Любишь? Кого же? Кто ещё пополнит список ненавистных мне людей?
— Замолчи, — Лив обняла его за плечи. — Тебя люблю. И я не хочу начинать наши отношения с предательства и лжи. Алистер не заслужил такого.
— Хорошо. Видимо, нам действительно придётся просто лечь спать. Я могу хотя бы остаться здесь сегодня?
— Это твоя комната, Ленц, — с улыбкой хмыкнула она.
— Значит, да?
— Только при одном условии, — возразила Оливия.
— Обещаю вести себя как настоящий джентльмен и не покушаться на твою невинность, — мужчина клятвенно стукнул себя в грудь.
— Кстати об этом. Мил-мил рассказывала всякое… Не думаю, что это тело невинно, — даже в темноте Кнехт видел жгучий румянец на щеках Лив.
— Ну, — протянул он, — то была Мил-мил. А Оливия Кроу даже от поцелуев краснеет.
— Не краснею, — Лив уткнулась лицом в колени.
— Ладно, что там было за условие?
— Ты снимешь протезы и отдохнёшь нормально, — девушка кивнула на искусственную руку, и Ленц отрицательно мотнул головой.
— Нет, ты не увидишь меня таким, Оливия. Только не сейчас.
— А когда? Ты хочешь быть со мной? Я люблю тебя, что ещё тебе нужно?
Мужчина тяжело вздохнул и вытянул вперёд руку:
— Справишься?
— Конечно!
Девушка подскочила на кровати и коснулась механических пальцев, которые совсем недавно вызывали во всём её теле дрожь от удовольствия. Пробежавшись подушечками по идеальным суставам, Лив задержалась на плече, осторожно потянула крепления в сторону и с лёгким шипением отсоединяла руку.
Ленц мгновенно ощутил себя беззащитным и отчаянно прятал взгляд, стараясь не смотреть на девушку, а она поймала ладонями его лицо и развернула к себе:
— Мне не противно, и я всё ещё люблю тебя, — Оливия поцеловала болезненно красную кожу у плеча. — Ложись. Теперь нога.
Кнехт долго не мог уснуть. Гладил девушку по спине, рисуя узоры сквозь тонкую ткань. Лив так и осталась в его рубашке, прижалась к его груди и забылась беспечным сном. Мужчина не осознавал до конца, что так просто смог заполучить всё: Оливию Кроу и ключ к спасению Швицерры. И пусть на пути к сердцу любимой пока что стоял Алистер Фланнаган, а стране всё ещё грозили варвары, Ленц верил, что завтрашний день станет лучше прошлых.
Как же он заблуждался…
Это пробуждение отличалось от прочих. Боль никуда не ушла, но сегодня она не вызывала неконтролируемых судорог. Старые раны ныли, но терпимо.
Ленц с нежностью оглядел рассыпанные по подушке и груди пшеничные волосы. Лив спала на его руке и выбраться незаметно не представлялось возможным. Мужчина слегка подтянулся, коснулся губами тёплой макушки и попытался сдвинуться к краю кровати.
— И куда ты собрался? — сонно и недовольно спросила девушка, поднявшись на локте.
— Помыться. Это преступление? — вскинул брови Ленц.
Чуть подумав, девушка ответила:
— Наверное, нет. Как ты себя чувствуешь?
— Лучше чем обычно. Пустишь? — Кнехт подёргал затёкшей рукой, и Оливия лениво откатилась в сторону.
— Помочь?
Мужчина присоединил ножной протез и подвигал им, разрабатывая.
— Ну уж нет. В тот момент, когда я окажусь перед тобой без одежды, все наши договорённости по поводу Алистера сразу же аннулируются. Так что ты остаёшься здесь, — он взял с прикроватной тумбочки механическую руку и засунул её подмышку.
— А ты куда? — девушка поправила расстёгнутые пуговицы на мужской рубашке и слезла с кровати следом.
— У меня специально оборудованная душевая на этаже. Я буду рядом, советую тоже принять ванную, у нас с тобой сегодня долгая дорога.
— В Ол-Холь? — взволнованно спросила Кроу.
— Ага. Встречаемся здесь. Поторопись, не успеешь закончить свои дела раньше меня, войду без стука, — Кнехт подмигнул девушке на прощание и скрылся в коридоре.
Лив рванула в ванну, и запрыгнула под воду, не дожидаясь, пока котёл нагреет остывший за ночь резервуар.
Наградой за расторопность стал раскрасневшийся от холода нос, грозивший скорым насморком. Зато она успела раньше Ленца, и теперь сидела на краю кровати полностью одетая и причёсанная. В тёплых штанах и высоких ботинках на овчине она чувствовала себя неповоротливой, но это было лучше, чем мёрзнуть в пути.
Но даже на облачённую в бесформенный свитер девушку с безразмерной паркой на плечах Кнехт смотрел с обожанием, и от этого взгляда Оливии становилось совсем душно.
Зато ему зимняя одежда была к лицу, словно он так и родился, в дублёнке с меховым воротником и сапогах до колен.
— Не понимаю, почему отказываешься от шубы. Тебе бы пошло. Могу отправить Катриле к портному, всё равно она без дела сидит, пока мы с тобой занимаемся вместе.
— Нет, — Оливия прятала взгляд и крутила большую пуговицу на куртке.
— Это ни к чему не обязывает. Раз уж ты в Швицерре, мой долг…
— Нет, Ленц, — девушка насупилась и с вызовом посмотрела на изобретателя.
— Да в чём проблема? Не хочешь подарков от меня? Считай, это плата за работу над порталом, — не сдавался Кнехт.
— О, пресвятой Император! — воскликнула Лив, и мужчина поморщился, как от страшного ругательства. — Я не ношу меха!
— Аллергия?
— Нет…
— Что тогда?
— Просто, у меня был кролик, — пробормотала девушка, и Кнехт хмыкнул. — Ой, хватит смеяться! Милый, ручной… А потом, когда его не стало, Салазар купил шапку на кроличьем меху! Представляешь?