- Когда я попыталась провести ритуал слова силы, оказалась на кровавой свадьбе в теле Маргаритки и умерла вместе с ней, - скороговоркой проговорила Аня. Причем вздрогнула всем телом, явно заново переживая произошедшее. И только сейчас я обратил внимание, что на щеке у нее отсутствует трехпалая белая метка богини, которая была все последнее время – сначала красная, полученная еще в Дель-Винтаре, а после белая, появившаяся после ритуала силы.
- Очнулась я утром, перед твоим турниром, но помню все, что происходило очень смутно. Маргаритка просто… не поработила меня, нет. Девочка вернулась к жизни, и… она вытеснила мое сознание. Я наблюдала за происходящим словно со стороны. Но правда, и она тоже не имела полной власти над моим телом.
- Как так получилось? То, что она завладела твоим сознанием?
- Ты не понял?
- Если честно, мне просто некогда было об этом думать, - не стал лукавить я.
- Да и действительно, зачем обо мне думать, - опустила блондинка взгляд.
- Аня, - придвинулся я ближе, понимая, что необдуманно высказался.
- Что.
Девушка смотрела на меня с деланным безразличием, тщательно маскируя горькую обиду.
- Ань, в Тарне сейчас находится отряд, в котором около ста наемников и один очень сильный маг. Все собрались для того, чтобы идти за тобой в Кортану. У меня был выбор, или двигаться вместе с ними, или отправится сюда, чтобы получить память Андориэнн. Я направился сюда, потому что быстрее не будет – я к ним порталом собираюсь уйти. Но поверь, что…
- Верю, - Аня коснулась моей руки. – Верю, Макс. Спасибо.
- Так что начет Маргаритки? Чего я не понял?
- Ассама мать Маргаритки.
- И? – все еще не понимал я.
- Маргаритка была убита и стала банши, сохранив частицу разума. Ассама – ее мать. Она обратилась к магии крови и стала равной богам…
- Вот прямо так сразу?
- Нет. Для того, чтобы стать равной богам, ей пришлось утопить в крови половину континента, - прямо ответила Анна. – Магия крови, ты же сам видел.
- Она как-то помогла…
- Да нет же. Маргаритка – ее дочь, единственная и любимая. Девочка была убита, и стала кровожадным банши, личом – самим воплощение смерти, Белой Девой. Несколько десятков лет она жила во дворце в окружении зомби и рыцарей смерти, но когда Ассама вернулась во главе Орды в Кортану, королевский дворец был огорожен стеной и туда больше никого не пускали. Без убийств, чужой энергии – без энергии чужих смертей, Маргаритка стала слабее как банши. И из-за этой слабости понемногу в теле начал пробуждаться человеческий разум. Разум той самой девочки, которая помогла тебе в самую первую встречу.
Поэтому, когда во время моего слова силы столкнулись живые метки Маргаритки и Ассамы, красная богиня… условно, опять же, переместила наше сознание в фантомную реальность междумирья, где мы пережили кровавую свадьбу. Я в отличие от тебя не справилась, и девочка смогла, так скажем, остаться в моем теле.
- В отличие от меня?
- Помнишь, когда ты в первый раз оказался с ней во дворце, и вы вместе уходили в ее комнату, в башню?
- В ее комнату? Мне казалось, что мы в подземелье идем.
- Может быть поэтому ты тогда и справился, раз так показалось.
- Что со мной было бы, если бы не справился? Она поселилась бы в моей голове?
- Нет.
- А что тогда?
- Ты стал бы ее помощником, в реальности.
- В реальности? А здесь все нереально? – коротко глянул я на Иллуну, которая совсем недавно удивилось тому, что я сравнил междумирье с нереальностью.
- В реальности Валлиранта. Макс, ты же меня понял, не цепляйся с словам.
- А ты сейчас… с тобой все нормально? Ты тоже присутствуешь в реальности?
- Да. Королева Кортаны. Разрешаю наедине называть меня по имени и даже сидеть в моем присутствии.
Усмехнувшись, я оценил шутку, но после взгляда на блондинку понял, что она это сейчас серьезно сказала.
- Как ты… ну…
- Справилась с Маргариткой?
- Да.
- Никак. Мы с ней подружились, - улыбнулась Аня.
Неожиданно. Я посмотрел на спутницу, а она головой покачала с некоторой теплотой даже.
- Макс, это тринадцатилетняя девочка, которая не видела ничего кроме дворцовых покоев и редких конных прогулок. Ее убили на своей свадьбе, после чего она почти сотню лет прожила в виде бесплотного духа, силы которого…
Аня вдруг осеклась, оборвав фразу на полуслове.
- Силы которого… - произнес я, но блондинка покачала головой.
- Об этом я не могу говорить.
- Почему?
- Здесь… все немого по-другому устроено.
- Здесь это здесь? – обвел я руками.
- Макс. Понимаешь, даже сейчас каждое мое слово на эту тему, это как… в Сапер играл? Вот представь, что я открываю клетку за клеткой, и мне надо выстроить тропинку из одного угла поля в другой, не напоровшись на бомбу.
- То есть твои слова могут исполнить роль бомбы?
- Не слова, а знание, которое я передам тебе. И не совсем бомбы. Ты же в покер любишь на деньги играть?
Отвечать не требовалось – я действительно иногда в покер любил покатать, и сам рассказывал об этом Анне. Она в это время продолжила:
- Про покер-фейс сам мне говорил, помнишь? Если я передам тебе лишнее знание, то как будто я продемонстрирую свои эмоции, или даже карты другим богам. Причем среди них у меня нет друзей, только враги, противники и ситуационные союзники. Но это опять же все условно, у меня просто не хватает понятийного аппарата и словарного запаса, чтобы объяснить тебе все нюансы мироздания. К тому же на эти темы вообще мне говорить нежелательно.
- Но мы с тобой разговариваем об этом.
- Да, потому что Лунатиарна вместе с Ассамой уничтожили эльфийский пантеон Высоких. Именно поэтому равновесие нарушено, и сейчас мироздание, да и само упорядоченное здесь, в Валлиранте, напоминает охваченный пожаром бордель.
- Уничтожили?
- Уничтожили в Валлиранте, - поправилась блондинка, - здесь их больше не будет.
- Куда они уходят?
- Вот этого я даже не знаю, - совершенно по-свойски пожала плечами Аня. – Как Марина? – неожиданно поинтересовалась она.
- Думаю, отлично, - грустно усмехнулся я, - мне кажется, она не пропадет.
- Вот как? – подняла бровь Аня.
- Вот так, - кивнул я.
Мы посидели еще не меньше часа. Я рассказал о договоре с Тангером, сделке с Аристархом, расчетах пути в Кортану. Когда рассказывал о гоблинах, наносящих на себе белую метку, Аня меня прервала – и по ее намекам я понял, что она, как воплощенная в человеческом теле Белая Богиня, об этом осведомлена и без меня.
После этого настала моя очередь задавать вопросы, но многого Аня не могла рассказать – тщательно обдумывая и взвешивая каждое слово. Из ее ответов я понял лишь, что если кто-то наносит себе божественную метку, то сила его веры питает богиню, а сама она знает и видит местонахождение присягнувшей ей жизни.
Гораздо больше Аня могла рассказать о Кортане. Как оказалось, небольшое горное королевство благодаря Ассаме избежало полного разорения, и нежить сконцентрировалась там лишь на западной границе и в опустевшем и постепенно ветшающем дворцовом квартале. Остальные районы города уже были населены вполне обычными людьми, самыми разными. От беглых рабов до впавших в немилость аристократов Винтарии – до того, как вернулись гассаниды с орками, именно в Кортану ссылали неугодных. Поэтому сейчас в центре материка существовало удивительное королевство без короля – населенное при этом и людьми и нежитью. С Востока от орков Кортану защищал запрет Ассамы, а от банд Дикого поля Запада нежить, которая обитала в предгорьях Камаргарского хребта. И так получилось, по удивительному стечению обстоятельств, а также благодаря воле Ассамы, что среди залитого кровью континента появился небольшой оазис практически беззаботной жизни. Но об этом, как оказалось, мало кто знал.
Когда Анна рассказывала о первых днях во дворце среди послушной нежити, она явно волновалась. Я просто удивился выдержке девушки, которая смогла сохранить рассудок, и мало того – договориться с поработившей ее разум духом Маргаритки. Сейчас, со слов Анны, в ее дворце уже начали появляться люди, начались первые ремонтные работы, а сама она переехала в башню, населенную только людьми, и очень этому счастлива.
- Я всегда мечтала о своей квартире, и представляла, как ремонт буду делать, - немного смущенно улыбнулась Аня, - но вот о том, что буду делать ремонт в целом дворце, даже не подозревала.
По мере ее рассказа у меня давно уже возник вопрос, и сейчас, когда Аня мечтательно вглядывалась в свои воспоминания, его я и задал, улучив момент.
- Как ты узнала о том, что я появился в междумирье? И как получается, что едва я здесь появлюсь, так сразу оказываюсь в компании богинь? Других дел нет, только меня все ждут?
- Река времени и пространства, слышал такое выражение? – практически сразу ответила Анна. – Я сейчас, с новыми способностями, словно… стою на излучине этой реки, и наблюдаю сверху. У меня время идет совсем не так, как у тебя – когда ты появляешься здесь, для тебя проходит пару мгновений, я же об этом «здесь» знаю заранее, и могу еще своими делами заниматься, оказавшись в этой точке времени и пространства в любой удобный для себя момент. «Андрюха, у нас труп, возможно криминал», - процитировала она вдруг смутно знакомую цитату.
- То есть узнав, что мне перерезали горло, ты пошла, условно, попила кофе, покемарила, а после только направилась сюда?
- В этот раз нет. Я же говорю, что могу подождать, но делать это иногда нежелательно.
- Почему?
- Потому что может случиться еще что-то, события наложатся друг на друга, и я уже со своим более широким шагом по времени не успею разобраться с обоими.
- У тебя такое уже было?
- Нет, у Маргаритки было.
- Она тебе об этом рассказала?
- Нет.
- А как тогда… - не понял я.
- Ты помнишь, что после кровавой свадьбы мы получили новое знание? – на винтарском языке спросила меня Аня.
- Конечно, - на винтарском же ответил я ей.
- Вот так.
Только Аня ответила, как вдруг побледнела, словно призрак увидев.
- Ты получила ее память и знания? – поинтересовался я.
- Макс, вот сейчас опасно было, - покачала головой блондинка. - Если я сейчас даже просто кивну, могут быть непредсказуемые последствия. Пойми же, во время разговора на эти темы мы словно мину ногами друг другу на асфальту пинаем.
По тому тону, как это было произнесено, и судя по испуганному виду Ани, до меня наконец дошло, что происходящее вроде как не игрушки. И после разговор сам собой сошел на нет – и мы просто сидели и пили вино. Слова были не нужны – я отдыхал, Аня просто наслаждалась человеческим обществом. Но все хорошее заканчивается, и настало время прощаться – в тот момент, когда я спрыгнул с подоконника, Иллуна уже меня ждала.
- Вы готовы? – поинтересовалась богиня, оглядев нас.
Глава 15. Иванов
- Мы готовы уходить, - посмотрел я на ожидающую ответа богиню.
По жесту Иллуны разделся до пояса и некоторое время ждал, пока она изучит смешанные метки Наами и Маргаритки на моем плече. Разглядывая их, богиня постояла немного, после чего отвернулась. Сделав несколько быстрых шагов, она положила ладони на великое дерево, которое здесь, в междумирье, еще было в порядке. Иллуна прикрыла глаза, словно спрашивая у дерева совета. Но как оказалось, богиня вовсе не просила у дерева, а забирала его силу – ствол начал истончаться, изумрудные всполохи змеями пошли по ветвям, опускаясь вниз. Призрачное дерево начало стареть, осыпаясь и усыхая – вся его энергия концентрировалась в руках богини.
Через несколько минут на месте духа дерева осталась высушенная плетка, едва подсвеченная силой леса. И его мягкое сияние, исчезнув, перестало поддерживать безупречный внешний вид – по стенам проявились следы гари и копоти, а картина вокруг стала ближе к реальности, демонстрируя разрушенный в мире Валлиранта дворец.
Обернувшись ко мне, Иллуна подошла ближе, уже без раздумий коснувшись метки. И сразу сорвала ее с моего плеча резким жестом, словно плотную наклейку. Вспышка боли была настолько сильной, что я открыл рот в беззвучном крике и упал на колени, плохо осознавая, что вообще происходит. Иллуна взяла меня руками за голову, помогая подняться. Ее зеленые глаза оказались совсем рядом, и богиня заговорила на странном, певучем языке – при этом боль у меня уходила, а по всему телу словно разливалось блаженное спокойствие.
Дальнейшее я помнил смутно – мой разум заполоскало словно тряпку в ведре поломойщицы, а после швырнуло на пол. Я чувствовал, как лишаюсь чего-то важного – знаний, умений. Но одновременно с тянущим мерзким чувством утраты приходило облегчение – словно сбрасывал с себя не слишком тяжелую, но утомительную, еще и чуждую ношу. Последнее что запомнил в междумирье – озабоченное лицо Ани, которая торопливо подбежала, склонилась – так что упавшие локоны защекотали мне лицо, и тронула меня за щеку, оставляя свою метку Белой Богини. Во второй уже раз.
Открыв глаза, я закричал – в первые секунды почувствовал себя словно в котле с кипящим маслом. Опережая крик, вскочил, попытавшись убежать, скрыться от мучений – как вдруг понял, что все прошло. Меня догнала фантомная боль, терзающая Блайну на алтаре, от которой я едва вновь не лишился сознания. Но почти сразу же боль пропала, а я почувствовал необычайную легкость. Не удержавшись, улыбнулся – испытывая невероятное ощущение полной свободы. Страхи, тревоги и переживания отошли на второй план, потому что мой разум очистился от слепков чужого сознания.
Через несколько мгновений я понял, что стою и улыбаюсь среди закопченного зала, пол которого усеян трупами, и на страшном алтаре лежит изуродованная Блайна. Оглянувшись по сторонам, увидел двух попятившихся гоблинов – именно эти два шамана набросили ловчие сети на Ронана. Иванова я заметил не сразу - старик сидел в другом конце зала. Он изучал труп… полуэльфа? – спросил я сам себя, приближаясь.
От Ронана из знакомого осталась лишь одежда и прическа. Это было заметно даже несмотря на то, что отрубленная голова полуэльфа лежала поодаль от тела. На руках выделялись увеличившиеся когти. На отрубленной голове было заметно, что лицо Ронана неуловимо изменилось, скулы заострились, удлинились клыки, а на лбу появились уплотнения в виде двух массивных, спрятавшихся под кожей рогов. В глаза, правда, посмотреть не получилось – оба были выбиты ударами Иванова. Старик, пока я подходил, поднялся и отошел, закуривая трубку.
- Очнулся? – глянув на меня, поинтересовался Иванов, добавив пару крепких выражений. Суть его высказываний сводилась к тому, что он удивлялся, как я выжил. Из слов Иванова я понял, что рана на горле затянулась у него на глазах.
Не отвечая и пожав плечами – мол так получилось, я подошел к распростертой на широком пне Блайне. Последние шаги делал с трудом – зрелище было очень тяжелое, так что к горлу у меня подкатил комок. В нога появилась слабость, и задрожали руки – я вспомнил отзвуки той боли, которую испытывала эльфийка, и я вместе с ней.
Нижняя часть… то, что осталось от нижней части лица Блайны, вдруг шевельнулась.
«Кто здесь?»
Говорить эльфийка точно не могла. Я не уверен, но языка у нее, по-моему, не было. Как и большей части кожи на черепе. Каким образом в ней удерживалась жизнь, я не знаю – вероятно, из-за черной скверны, лоскуты которой клубились вокруг нанесенных кинжалом Ронана ран.
Клинки, с помощью которых была распята эльфийка, казались чужеродными, грязными и опасными. Один за другим я, стараясь действовать аккуратно, выдернул все четыре длинных кинжала. И за эти секунды вновь почувствовал эмоции эльфийки. Эмоции, чувства и всю пропасть отчаяния. И вдруг догадавшись в чем дело, застыл на месте.
Зеленый лист. Эльфийский меч, принадлежащий Блайне. Он мог ее спасти, прямо сейчас. Но эльфийка отдала его мне, и как несколько недель назад, в камере, гордость не давала ей попросить у меня свободы, так и сейчас она не просила спасения.
Глубоко вдохнув, я поправил изуродованной воительнице вырезанную нижнюю челюсть, которую на месте удерживали только лоскуты кожи. Невольно передернув плечами, избегая касаться черных щупалец мрака, вернул на месте срезанную на груди и животе кожу, словно конструктор собирая – Ронан буквально разделал эльфийку по частям, действуя с хирургической сноровкой.