Когда я понимаю, что происходит, на моем лице вспыхивает искренняя улыбка. Мне становится легче и в то же время смешно. Чейз не станет сейчас меня приглашать, а Шарлотта хочет сделать именно то, что я сама собиралась сделать на уроке истории — отделаться от нежеланного ухажера. Я не знаю, что Шарлотта им наплела, но если бы она упомянула какие-то конкретные планы, то, наверное, сказала бы больше, поэтому я говорю Джейку правду, только включаю в нее и Шарлотту.
— В субботу мы весь день будем ходить по магазинам. Моя мама везет нас в город искать платья для танцев.
По телу Шарлотты проходит волна облегчения. Она безмолвно благодарит меня, сжав мою руку, после чего обращается Джейку:
— Вот видишь? Извини.
Взгляд Джейка мечется между мной и Шарлоттой, потом останавливается на мне. Он сужает глаза.
— С каких это пор ты снова стала общаться с людьми?
Вопрос справедливый, но все равно задевает меня.
— Я пообещала маме, что пройдусь с ней и Джулией по магазинам.
Однако Джейк еще не купился. Он скептически выгибает бровь.
— И ты пригласила Шарлотту?
Тут я понимаю, что это прекрасная возможность «отмазать» не только Шарлотту, но и себя.
— Конечно. Во-первых, если я позволю маме выбирать себе платье, то буду выглядеть как бывшая первая леди, а во-вторых, Шарлотта — моя пара на танцах.
Я демонстративно беру Шарлотту под руку, а она радостно прижимается ко мне и сверкает ослепительной, как на журнальных обложках, улыбкой.
— Да. Мы пойдем вместе. Как и договорились вчера.
Чейз мрачнеет. Пару секунд я чувствую себя виноватой, но потом облегчение затмевает чувство вины.
— Но вы же успеете вернуться до моей вечеринки? — не унимается Джейк и с хитрой улыбкой снова обнимает Шарлотту за плечи. — Приходи. Нам стоит узнать друг друга получше.
От взгляда, который на меня бросает Шарлотта, я опять улыбаюсь. Я прямо-таки слышу ее мысленный рвотный позыв.
— Извини, но я не смогу, — отвечает она. — На выходных у моего отца домашняя игра, и в субботу вечером он устраивает барбекю. Я почти не вижу его во время сезона, потому что он постоянно в разъездах, поэтому уйти не смогу.
Наконец-то Джейку нечего возразить. Однако в его глазах вспыхивает радостное волнение. Видимо, он надеется, что Шарлотта пригласит его к себе в гости. Судя по выражению у него на лице, он готов отменить свою вечеринку ради возможности пойти на пикник в дом Ксавье Митчелла. Но Шарлотта, естественно, не приглашает его.
Когда тишина начинает становиться неловкой, Чейз откашливается и задевает меня плечом.
— Но ты ведь идешь на вечеринку, угу?
Как будто Триша и Лиз позволят мне ее пропустить. Я киваю.
Улыбка возвращается на лицо Чейза, и я уже знаю, что последует дальше.
— Хочешь, поедем вместе? Я могу забрать тебя в восемь.
Спасибо, Джулия!
— Извини, но я уже пообещала сестре, что поеду с ней. — Я похлопываю его по руке, надеясь хоть немного смягчить отказ. — Но мы же все равно увидимся там.
Прикасаться к нему было ошибкой. Он моментально берет мои пальцы и сплетает их со своими.
— Обещаешь потанцевать со мной?
Я сглатываю. Какую же отговорку придумать, чтобы не задеть его чувства и в то же время не нарваться на неприятности с Лиз? Но один танец на вечеринке лучше, чем свидание на осеннем балу.
— Хорошо.
Как только это слово срывается с моих губ, я делаю резкий вдох, жалея, что не могу забрать его, а Джейк с Чейзом одновременно отступают назад и переглядываются. Они в таком шоке, что это почти оскорбительно. Неужели я была настолько ужасна?
— Ловлю на слове, — предупреждает Чейз. Он до сих пор так и не отпустил мою руку.
— И я!
Мой взгляд перескакивает на Джейка. Он улыбается.
— Эй, по правилам вежливости гостьи обязаны танцевать с хозяином вечеринки. К тому же, если прекрасная Бэйли Аткинсон возвращается к жизни, то я не собираюсь пропускать все веселье. Потанцуешь и со мной, хорошо?
Возвращается к жизни? Похоже, я и правда была настолько ужасна. Мое мимолетное хорошее настроение, подаренное Шарлоттой, улетучивается.
— Да, конечно, — отвечаю я Джейку.
Ложь дается легко, ведь Триша ни за что не подпустит Джейка ко мне. Она твердо решила присвоить его, а меня считает самой главной своей конкуренткой, хотя это вовсе не так.
Когда звучит звонок на урок, Чейз начинает тащить меня в класс. Как получилось, что я не успела выдернуть у него свою руку? Если мы войдем в кабинет, держась за руки, все решат, что мы пара, а Триша и Лиз незамедлительно объявят этот союз официальным. Я пытаюсь освободиться, но Чейз делает вид, будто я просто сжимаю его руку покрепче, и, вовсю улыбаясь, вдавливает мои пальцы обратно в ладонь.
— Нам будет весело. Обещаю.
Как будто он уже решил для себя, что я его девушка. Надо немедленно все это прекратить. Я снова пробую вырваться из его хватки — незаметно, чтобы не вызывать сцены, которая нас обоих поставит в неловкое положение, — но ничего не выходит. Мое сердце колотится, я еле волочу ноги. Нам нельзя вот так заходить в кабинет.
— Бэйли, у тебя сейчас тоже история, да? — спрашивает Шарлотта и в буквальном смысле отдирает меня от Чейза. — Отлично! Мне нужна на этом уроке подруга. — Она улыбается Чейзу и Джейку. — Я вовсе не имею в виду, что вы, ребята, не классные.
Поскольку вчера я рано ушла, то не знала, что у нас совместный урок. Хорошо, что она здесь и пришла мне на выручку.
— Хочешь сесть вместе?
— Безусловно. — Шарлотта берет меня под руку и спасает во второй раз — я, правда, не сомневаюсь, что ее ею движет и чувство самосохранения тоже. — Лиз сказала, что сегодня у нас начинается новый проект по истории. Будешь моим партнером?
Чейз хмурится.
— Вообще-то, я собирался…
— Конечно, — перебиваю я Чейза прежде, чем он договорит до конца.
Когда мы находим два свободных места подальше от входа, Джейк и Чейз усаживаются за парты за нами, завершая нашу маленькую компанию. Джейк дуется, а вот Чейз скорее сбит с толку, нежели разочарован. Его идеальный план — теперь, узнав о проекте, я уверена, что он хотел попросить меня стать его партнером, а затем, когда мы встретились бы после школы, уговорил бы пойти с ним на бал, — сорвался так быстро, что он еще не осознал, что именно произошло. Мне снова становится жалко его, но я слишком рада, чтобы переживать на его счет.
Глава 6
После занятий Шарлотта предлагает пораньше заняться нашим проектом, так что я приглашаю ее к нам домой. Джулия при виде Шарлотты чуть не падает в обморок и всю дорогу забрасывает ее всякими фанатскими вопросами.
— Джулия, хватит к ней приставать! — в конце концов рявкаю я, смущенная неспособностью сестры вести себя спокойно. — Уверена, Шарлотте уже надоело, что все донимают ее вопросами об отце.
Джулия, скрывая свое пылающее лицо, вжимает голову в плечи. Мне стыдно за то, что я унизила ее, но извинения привлекут к ситуации дополнительное внимание, что смутит ее еще больше.
— Все в порядке. — Шарлотта, оглянувшись, улыбается Джулии, которая сидит на заднем сидении. — Вы обе как-нибудь должны пойти со мной на игру. Я познакомлю вас с папой, и вы увидите, что он, как и большинство отцов, чудик, который вечно ставит меня в неловкое положение.
Взглянув в зеркало заднего вида, я вижу, что лицо Джулии еще красное, но, по крайней мере, она опять улыбается. Я пытаюсь перехватить ее взгляд, чтобы молча попросить прощения, но она на меня не смотрит. Видимо, нарочно игнорирует.
— Правда? — спрашивает она Шарлотту. Ее обычная оживленность исчезла, сменившись застенчивостью.
— Конечно. У нас места в ложе, и мне можно приводить столько друзей, сколько я захочу.
— Здорово! Бэйли, как думаешь, мама с папой отпустят нас?
Я снова смотрю в зеркало, и на этот раз Джулия встречается со мной взглядом. Ее лицо застыло в немой мольбе, поскольку мы обе знаем: это будет зависеть от того, пойду ли с ней я. Мама и папа отпустят нас только вместе.
Я не знаю, что ей ответить. Я не особенно хорошо знаю Шарлотту, поэтому не уверена, искренне ли она пригласила нас или потому, что я солгала Джейку, и теперь она чувствует себя обязанной передо мной.
Джулия принимает мое молчание за отказ и, надув губы, вжимается в спинку.
— Не знаю, возможно, — спохватываюсь я, но уже чуточку слишком поздно. Она уже сверлит меня рассерженным взглядом.
Напряжение в машине достигает предела, поэтому я снова пытаюсь завести разговор:
— Твой отец правда чудик? — спрашиваю я Шарлотту. Я видела интервью Кставье Митчелла, и его сложно представить в роли чудаковатого папы.
— О да. — Шарлотта смеется. — С фанатами он общается по-нормальному, но когда я знакомлю его со своими друзьями, превращается вдруг в «клевого» папочку-шутника, и вся его крутизна исчезает. Он старается быть забавным, а мне хочется провалиться сквозь землю.
Я понимающе киваю.
— Наш папа точно такой же. Он хороший отец, но когда приходят наши друзья, начинает сыпать шутками из серии «твоя мама такая...» и болтать о Кайле Гамильтоне и Адриане Паскаль. Он до сих пор называет их Кайлианой.
— Упс.
Шарлотта хихикает, и я морщусь.
— Угу. Но он так старается, что у нас не хватает духа сказать ему, что они лет сто как расстались, и Кайл женился на другой.
Мой отец — банкир на Уолл-Стрит. Он работает в «Дж. П. Морган» в отделе слияний и поглощений. Покупает, продает и объединяет целые банковские учреждения — он действительно очень умен, но не имеет ни малейшего представления о том, что клево, а что нет. Думаю, он не разбирался в этом, даже когда был подростком. Мне кажется, он всегда был супер-ботаном. Но я люблю его за то, как сильно он старается быть современным отцом.
Когда мы приезжаем домой, Джулия выскакивает из машины, даже не попрощавшись с Шарлоттой.
— Извини, — говорю я, забирая с заднего сидения рюкзак. — Обычно она не настолько капризная. Кажется, что с каждым днем она ненавидит меня все сильней и сильней.
Шарлотта цепляет рюкзак на плечо и идет за мной к дому, улыбаясь, словно ничего не произошло.
— По крайней мере, у тебя есть сестра, с которой можно ругаться. А мы с отцом дома одни, да и он постоянно в отъезде.
— Думаю, было бы прикольно иметь старшего брата, — признаю я. — Он мог бы отпугивать от меня парней. Кстати, спасибо, что спасла меня от Чейза.
Шарлотта смеется, пока мы через боковую дверь заходим на кухню.
— Это меньшее, что я могла сделать после того, как ты прикрыла меня перед Джейком. Ты так быстро сообразила соврать о походе за платьями.
— Соврать? — спрашивает моя мама, изменив интонацию, чтобы превратить слово в вопрос. — Только не говори, что ты передумала ходить по магазинам.
Я спотыкаюсь и, моргая, таращусь на маму. Я не ожидала застать ее дома, но еще больше меня шокирует ее вид. Она в фартуке и, словно завзятая домохозяйка, по локти в муке.
— Привет. Нет, она о другом говорила. Что ты делаешь дома? Я думала, ты на сборе средств.
Она улыбается, но какой-то слишком широкой и яркой улыбкой.
— Просто решила взять выходной.
После аварии она брала выходные достаточно часто. То, что этот выходной день настал после моего недавнего прогула уроков, а затем визита к доктору Московицу, вызывает у меня подозрение.
— И сделать печенье?
Мама снова опускает взгляд в миску и робко пожимает плечами. Она знает, что я раскусила ее, но не подает виду.
— С шоколадом. Звучит неплохо, угу?
Шарлотта делает шаг вперед.
— Определенно. Как удачно я к вам приехала. Давно не ела свежеиспеченного печенья. — Она протягивает моей маме ладонь. — Здравствуйте. Я Шарлотта. Новенькая в школе, где учится Бэйли, и ваша дочь была так мила, что предложила мне стать ее партнером в проекте по истории.
— Ой! Точно, прости. — Мои навыки гостеприимства крайне слабы. — Мама, это Шарлотта Митчелл. Шарлотта, это Марлин Аткинсон, она же мама.
Пока они пожимают руки, мама начинает сиять так довольно, что ее улыбка практически ослепляет.
— Добро пожаловать, Шарлотта. Рада знакомству.
Мама возвращается к замешиванию теста и говорит чуть громче, чтобы мы могли слышать ее, пока она стоит к нам спиной.
— Итак, девочки, что за проект вам нужно сделать?
Вместо того, чтобы подняться ко мне, мы с Шарлоттой вытряхиваем содержимое наших сумок на кухонный стол, чтобы заниматься проектом поближе к печенью.
— Нам надо выбрать человека из современной истории США — 1900-х годов или позже — и сделать доклад о том, как он или она повлияли на историю и общество нашей страны.
— О! — Мама перестает выкладывать шарики из теста на противень и так стремительно оборачивается с полной ложкой в руке, что тесто чуть не вылетает оттуда. — Выберите Джеки Кеннеди. У нее было превосходное чувство стиля.
Теперь понимаете, что я имела в виду, говоря о бывших первых леди?
— Если делать проект о ком-то из Кеннеди, то не лучше ли выбрать президента?
Шарлотта вытаскивает из розовой папки план проекта и, покусывая кончик ручки, снова изучает требования к нему.
— Ну не знаю, по-моему, мистер Тэтчер из тех учителей, которые ценят оригинальность. В том смысле, что он разрешил нам выбрать самостоятельно, о ком мы хотим рассказать, и сказал проявить творческий подход к нашим презентациям, а в качестве примера использовал Синдера и Эллу.
Серьезно? Вот уж не думала, что мистер Тэтчер настолько продвинутый. Хотя, опять же, единственное, что я сегодня услышала в классе, это шушуканье Джейка и Чейза о том, что если мы с Шарлоттой подружимся, то это будет идеально для нас четверых. Я встряхиваю головой, пытаясь сосредоточиться на разговоре.
— Хорошо, — говорит мама. — Если мы хотим придерживаться темы Кеннеди, но действовать более творчески, тогда, возможно, вам следует сосредоточиться на Мерилин Монро и вместо убийства подчеркнуть их предполагаемую интрижку.
Я перевожу взгляд на маму, не совсем уверенная, что правильно ее поняла, а Шарлотта смеется.
— Звучит скандально. Мне нравится.
— Или можно рассказать об обеих женщинах — жене и любовнице, — продолжает мама, ставя печенье в духовку. — Вы сделаете доклад о президенте Кеннеди, но расскажете о нем с точки зрения его женщин. Используйте их, чтобы рассказать людям о его жизни, карьере и в целом о том времени в истории США.
— Да! — чуть ли не взвизгивает от энтузиазма Шарлотта. — И можно нарядиться на презентацию в них! — Она оглядывает меня, и ее глаза округляются. — Ты просто обязана быть Мерилин! С твоей-то фигурой и волосами ты идеально подойдешь на ее роль! Мы нарядим тебя в ее знаменитое белое платье. А я надену жемчуга, длинные перчатки и шляпку. Да! Бэйли, соглашайся! Еще можно напечатать фигуру президента на картоне в натуральную величину и поставить его между нами.
Идея и впрямь интересная, и Шарлотта так радуется, что я просто не могу сказать «нет».
— Хорошо.
Шарлотта с мамой издают радостный возглас.
Мы достаем ноутбуки, и пальцы Шарлотты быстро порхают по клавиатуре, когда она начинает исследовать тридцать пятого президента.
— Блестяще, — бормочет она, качая головой. — Надо же, какая классная у тебя мама. Теперь я ни за что не поверю, что твой отец был ботаном.
Мне не стыдно, что она сказала это в присутствии мамы. Папа и правда такой. Даже мама смеется.
— На самом деле, это чистая правда. В Лессе, храни его бог, нет ни капельки крутизны. Именно поэтому я и влюбилась в него. Мы оба ходили в колледж при университете Нью-Йорка. Я училась на дизайнерском факультете, где меня окружали «крутые» ребята, и каждый день, возвращаясь домой, видела, как в кафе сидит, зарывшись в учебники, этот парнишка. Он был таким безнадежно… ботанистым. Я не могла не влюбиться в него.
Мамин рассказ заставляет нас улыбнуться. Когда Шарлотта замечает мою улыбку, в ее глазах вспыхивает огонек.
— Яблочко от яблони, да?
До меня не сразу доходит смысл ее слов, но когда я их понимаю, у меня сводит живот. Мама тоже делает испуганный вдох, а Шарлотта, поняв, что она затронула больную тему, бледнеет.