— Что тебе надо?
Смена темы сердит ее, но мне все равно, потому что она прекращает допытываться, с кем я говорила, и огрызается:
— Папа пораньше вернулся с работы. Завтра он уезжает, и его неделю не будет, поэтому мы идем ужинать в город. Мама отправила меня за тобой.
Она начинает спускаться по лестнице, но перед тем, как исчезнуть, бросает на меня еще один взгляд и добавляет:
— Я слышала, как они говорили о том, чтобы снова начать регулярно водить тебя к мозгоправу, поэтому на твоем месте я бы перестала разговаривать сама с собой.
Глава 8
Сплетни похожи на лесной пожар. Они распространяются с угрожающей скоростью, но гаснут, как только охватывают все, до чего могут добраться. На следующий день, когда я прихожу в школу, оказывается, что слухи о Бэйли и Уэсе уже изжили себя. Несколько тлеющих угольков этой драмы осталось, но почти все люди переключились на более интересные темы, вроде нового цвета волос Кейси Шомберг, который получился просто ужасным. А точнее, ужасно зеленым.
Лиз и Триша немного дуются на меня, поскольку а) я сказала Чейзу, что пойду на танцы с Шарлоттой, так что теперь он не может меня пригласить, и б) позвала ее на прогулку по магазинам, но не позвала их. Хотя я бы не назвала последствия такими уж страшными. Все мои друзья рады, что я вообще согласилась пойти на танцы, и Триша с Лиз в восторге от положительных изменений на фронте вечеринки у Джейка.
Триша в экстазе из-за того, что Шарлотта не сможет там появиться. С тех пор, как Чейз объявил всем, что я пообещала на вечер стать его парой, они с Лиз только и делают, что улыбаются и хихикают. Конечно, я всего лишь сказала, что потанцую с ним, но я не поправляю его, потому что это, похоже, очень радует остальных. Особенно Тришу и Лиз. Лиз — потому что она полна решимости свести нас, а Тришу — потому что она полагает, что если я буду с Чейзом, то не буду пытаться увести у нее Джейка. И неважно, что Джейк ей не бойфренд и что я никогда не захочу его увести. Фу.
Меня беспокоит поведение Чейза — он, видимо, уже решил, что мы вместе, — но Шарлотта прилипает ко мне точно клей, и вдвоем у нас получается отклонять авансы и Джейка, и Чейза. В целом сегодня день складывается гораздо лучше, чем вчера.
Я нахожусь в довольно хорошем расположении духа, когда ближе к концу дня во время истории меня вызывают в канцелярию. Я понятия не имею, зачем, но повода заподозрить что-то неладное у меня нет. Наверное, это какая-то административная ошибка. Когда я захожу в канцелярию, миссис Резерфорд встречает меня веселой улыбкой.
— Здравствуй, Бэйли!
Я показываю ей свой пропуск.
— Меня попросили зайти?
— Да, миссис Шнайдер хочет видеть тебя у себя в кабинете.
Я хмурюсь. Чего хочет мой школьный консультант?
— Давай же, иди, — подсказывает миссис Резерфорд, поскольку я застыла на месте. — Она тебя ждет.
Мой взгляд движется вдоль коридора к открытой двери в кабинет миссис Шнайдер. Хорошее настроение с каждым шагом рассеивается. Должно быть, она хочет отчитать меня за прогул. Больше ей незачем меня вызывать.
Я прихожу в еще большее замешательство, когда, зайдя, вижу сидящего перед столом миссис Шнайдер Уэса. Остановившись как вкопанная, я делаю шумный вдох. Уэс, судя по удивлению на лице, тоже не ожидал увидеть меня.
— Что происходит? — спрашиваю я. Мой голос заметно дрожит, и бровь Уэса приподнимается.
Миссис Шнайдер отрывает взгляд от стопки бумаг перед собой и приветствует меня яркой улыбкой.
— Бэйли! Проходи!
Но я не хочу. Мое сердце бьется так сильно, что, если я подойду ближе, то Уэс наверняка услышит его. Меня пробивает жар. Что происходит? Почему он здесь? И что от нас понадобилось миссис Шнайдер?
— Не могла бы ты закрыть дверь?
Я закрываю дверь и сажусь на свободный стул рядом с Уэсом. Его взгляд давит на меня тяжким грузом, но заставить себя посмотреть на него я не могу. Только не сейчас, когда единственное, о чем у меня получается думать — это вспоминать, как Спенсер-галлюцинация уговаривал меня пригласить Уэса на танцы.
Я представляю Уэса в смокинге. Он выглядит очень красивым и в то же время смущенным. Чувствую, как он обнимает меня — столь же нежно, как тогда в коридоре, — пока мы покачиваемся под звуки медленной песни. Даже слышу его свежий запах — такой землистый, словно он пользуется мылом с ароматом дождя, — слышу настолько отчетливо, что становится непонятно, вспоминаю ли я его или ощущаю сейчас. Это и правда потрясающий аромат. Я сглатываю, и он прилипает к моему пересохшему горлу.
— Спасибо, что пришли, — говорит миссис Шнайдер. — У меня потрясающие новости, которые, как я думаю, заинтересуют вас обоих.
Я, наконец, набираюсь храбрости покоситься на Уэса. Знает ли он, о чем идет речь? Он встречает мой взгляд с озадаченным выражением на лице, затем снова поворачивается к миссис Шнайдер. В его глазах любопытство, нога постукивает по ковру. Не могу распознать, от нетерпения или от нервов.
В чем бы ни заключались новости, миссис Шнайдер, похоже, считает, что это равносильно объявлению мира во всем мире. Сцепив руки, она ставит на них подбородок и улыбается нам.
— В Медицинском центре св. Варнавы открылись вакансии для стажировки, и нас попросили отобрать для этой программы двух наших учеников. Мы с директором Дэвисом сошлись во мнении, что вы подходите лучше всего.
Я потрясена по сотне причин и не в последнюю очередь из-за того, что они сочли хорошим кандидатом Уэса, ведь он не учился здесь целый год.
Глухой голос Уэса выдергивает меня из мыслей.
— Что это за стажировка?
— В онкологическом отделении. Вы будете выполнять множество различных задач — разносить еду, читать детям, менять постельное белье, отвозить пациентов на процедуры, а также наблюдать за работой медсестер на обходах и по возможности помогать им. Для любого человека это бесценный опыт.
— Стажировка оплачиваемая? — спрашивает Уэс.
— К сожалению, нет.
Уэс качает головой.
— Миссис Шнайдер, я бы с удовольствием, но я не могу позволить себе...
— Я уже обсудила с больницей твою ситуацию, Уэс. Ты сможешь подстроиться под свой нынешний график. Это будет нелегко, но закроет часы обязательной практики для выпускников нашей школы, а также будет занесено как опыт работы в диплом. Не говоря уже о рекомендациях, которые ты получишь для поступления в ККУ.
Я совершенно запуталась. Разговор увлекательный, но я никак не могу понять его суть. Что у Уэса за ситуация? А нынешний график? Диплом? Поступление в ККУ? Какого черта здесь происходит?
— Хорошо, — говорит Уэс. — Я попробую разобраться со временем. Спасибо, что подумали обо мне, миссис Шнайдер.
Ответная улыбка миссис Шнайдер излучает искреннюю симпатию.
— Конечно, я подумала о тебе, Уэс. Ты идеально подходишь для этой работы.
— Но почему вы позвали меня? — внезапно выпаливаю я, заставив и Уэса, и миссис Шнайдер вспомнить о моем присутствии в кабинете. — Я учусь ниже среднего и бросила ту единственную внеклассную деятельность, которой занималась. Я далеко не отличница. И никогда не проявляла никакого интереса к стажировкам или к тому, чтобы устроиться на работу. Я еще даже не начала думать о колледже.
С нарастающей в голосе паникой я сбивчиво продолжаю:
— Тест на определение профессии, который вы давали нам в начале года, показал, что я стану хорошим графическим дизайнером или писателем. Там ничего не было о врачах или больницах. Миссис Шнайдер, я ненавижу врачей, я боюсь игл, я теряю при виде крови сознание, в присутствии больных мне становится не по себе, а сами больницы вызывают у меня жуткий страх. Я, наверное, худший кандидат на эту работу во всем штате Нью-Джерси.
Взглянув украдкой на Уэса, я вижу, что он уставился на меня, раскрыв рот. Миссис Шнайдер тоже бросает взгляд в его сторону, и ее щеки слегка розовеют.
— На самом деле... — Она откашливается, чтобы скрыть дрожь в голосе. — О стажировке в больнице мне рассказал доктор Московиц. Это он позвонил и порекомендовал тебя, Бэйли. Он сказал — и я с ним согласна, — что занятие подобного рода может помочь тебе опять влиться в жизнь. Ответственность, смена обстановки и социальное взаимодействие пойдут тебе на пользу.
Ее глаза снова устремляются к Уэсу. Я не смотрю на него, поскольку могу лишь представлять, что он теперь думает обо мне — и какие суждения делает.
— Знаете... — Миссис Шнайдер немного смещается в кресле и медленно водит пальцем мною и Уэсом. —Не знаю, почему, но у меня есть ощущение, что если вы будете работать вдвоем и постараетесь восстановить ту дружбу, которая была между вами до аварии Спенсера, то это действительно бы вам помогло.
Я снова теряю дар речи. Меня подставляет школьный консультант? Поверить не могу, что это происходит. Я не видела Уэса с похорон Спенсера, а теперь он повсюду. При мысли, что я буду видеть его постоянно, моя тревога обостряется, и я начинаю мотать головой еще до того, как осознаю, что приняла решение отказаться. Я не могу на это пойти.
— Спасибо за предложение, миссис Шнайдер, но…
— Бэйли, — прерывает меня миссис Шнайдер, не давая официально отклонить ее предложение, — стажировка покроет и твои недостающие часы практики тоже. — Ее оптимистическая улыбка исчезла, сменившись разочарованным хмурым взглядом. — Для окончания школы ученики должны отработать на общественно-полезных работах сорок часов, и, честно говоря, с твоей успеваемостью тебе нужно хоть что-нибудь впечатляющее для резюме, если ты хочешь попасть в хороший колледж.
Мне плевать на колледж. Мысль о дальнейшем образовании даже не приходила мне в голову и в обозримом будущем вряд ли придет. Я понятия не имею, кем хочу стать, и мне все равно. Однако, если я выложу это нашему консультанту по профориентации, она не перестанет навязывать мне стажировку.
— Бэйли, ты должна согласиться, — раздается вдруг голос Спенсера. Настойчивый и умоляющий, он до полусмерти пугает меня.
Я настолько шокирована, увидев его около стола миссис Шнайдер, что не успеваю подумать, как у меня изо рта вылетает упрек:
— Спенсер! Что ты...
Спохватившись, я замолкаю и утыкаюсь взглядом на коленки, отчаянно пытаясь придумать причину, по которой я только что выкрикнула имя своего умершего парня.
— Бэйли? — Голос миссис Шнайдер подскакивает на тон. — Ты в порядке?
Спенсер морщится.
— Прости, Бэй, я не хотел тебя испугать. Если б я мог погреметь какими-нибудь цепями, чтобы оповестить о своем появлении, я бы обязательно это сделал.
Я уверена, что, пока Спенсер острит, мой школьный консультант рассматривает идею позвонить моему психотерапевту и порекомендовать срочную госпитализацию. Сердито взглянув на него, я перевожу взгляд на миссис Шнайдер.
— Извините. Со мной все нормально. Просто… — Объяснение замирает на языке. В основном потому, что его просто нет. Я не могу придумать ни одной отговорки, а сказать правду точно не вариант.
— Бэйли?
— Я в порядке! — Крик — явно не лучший способ убедить моего консультанта, что со мной все нормально, но я ничего не могу с собой сделать. Я начинаю сходить с ума.
Спенсер, обойдя стол миссис Шнайдер, становится рядом со мной на колени. Я очень стараюсь не следовать за ним взглядом. Моя маленькая галлюцинация официально вышла из-под контроля, и это необходимо как-нибудь прекратить.
— Бэйли, пожалуйста, согласись, — требует он.
— Я не хочу на стажировку, — вслух говорю я. Я отвечаю Спенсеру, но к миссис Шнайдер это тоже относится.
— Бэйли, прошу. Ради меня. — Тихая просьба Спенсера заглушает ответ миссис Шнайдер. — Ты сделаешь это ради меня?
Я тру виски. Психоз довел меня до мигрени.
— Доверься мне, Бэйли. Согласись пройти стажировку, — настаивает он так мягко, что у меня рвется сердце. — Сделай это ради меня… и ради Уэса.
Хоть я и поклялась его игнорировать, от удивления мои глаза широко распахиваются и фокусируются на Спенсере. Он пытается улыбнуться мне, но улыбка получается грустной.
— Ты нужна ему, Бэй.
Я правда не понимаю, что происходит. Мое подсознание не могло выкинуть такой трюк. И вряд ли позволило бы мне выставить себя сумасшедшей перед миссис Шнайдер и Уэсом. Здесь точно виновато что-то другое. Иначе можно считать, что я окончательно двинулась головой.
Я начинаю паниковать. Мое сердце колотится в бешеном ритме, а дыхание становится все тяжелее. Меня бросает в жар, стены кабинета будто надвигаются на меня, и я не могу выносить взгляды миссис Шнайдер и Уэса. Кажется, они оба зовут меня, но я их не слышу. Надо выбираться отсюда. Я вскакиваю со стула и спешу к двери, но Спенсер встает у меня на пути.
— Пожалуйста, Бэй.
Сумасшедшая я или нет, но Спенсер умоляет меня, и я не могу ему отказать.
— Хорошо.
Я снова поворачиваюсь к миссис Шнайдер, которая начала подниматься из-за стола и зависла на стулом, словно не зная, догонять меня или нет. Уэс тоже уже на ногах. Его темные глаза сощурились и сосредоточились на мне.
— Я пройду стажировку, — шепчу я.
Спенсер с облегчением выдыхает.
— Спасибо, детка.
Он подносит к моему лицу руку, хоть и знает, что не может ко мне прикоснуться. Не ощутив его пальцев, я, чтобы не разрыдаться, закрываю глаза.
— Бэйли, что происходит? — спрашивает Уэс.
От его резкого тона я вздрагиваю, и мимолетный взгляд, брошенный на него, сообщает, что по его мнению я совершенно свихнулась. Может, оно так и есть.
— Простите, миссис Шнайдер. Я не очень хорошо себя чувствую. Можете отпустить меня?
— Давай ты зайдешь к медсестре? — Она выходит из-за стола и, открывая дверь, кладет руку мне на плечо.
— Нет, со мной все будет нормально. Мне просто нужно пойти домой и отдохнуть. Можете, пожалуйста, отправить мне информацию о стажировке на почту и передать записку Джулии, что сегодня ей придется ехать домой на автобусе? Спасибо.
Не дожидаясь ответа, я разворачиваюсь на каблуках, выскакиваю из кабинета и бегу, не обращая внимания на то, что мне вслед летит мое имя. До звонка еще десять минут, поэтому все коридоры, к счастью, пусты. И некому стать свидетелем того, как я уже во второй раз за неделю убегаю из школы.
Глава 9
Пока я выезжаю со школьной парковки, Спенсер сидит на пассажирском сиденье и, сдвинув брови, глядит на меня. На этот раз я не слишком удивлена его появлению.
— Бэйли, что там произошло? Что с тобой? Ты начинаешь меня беспокоить.
Метнув в него быстрый взгляд, я покрепче сжимаю руль и издаю истерический смешок.
— Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? Моя галлюцинация интересуется, что со мной не так? Я схожу с ума — вот, что! Мне снизили дозу лекарств, и теперь я окончательно спятила. Миссис Шнайдер, наверное, уже позвонила доктору Московицу, и он, вероятно, уже ждет меня дома со смирительной рубашкой в руках.
За моей тирадой следует тишина, поэтому я снова кошусь на своего призрачного компаньона и вижу, что он смотрит на меня широко распахнутыми глазами и втянув губы в рот.
— Ну и что это за выражение? — рявкаю я, хотя по тому, как дрожат его плечи, нетрудно догадаться, что он еле-еле удерживается от смеха.
— Прости, — хрипит он и наконец-таки выпускает безудержный смех. — Знаю, это не смешно, но я никогда раньше не видел, чтобы у тебя был нервный срыв. Понятия не имел, что это будет выглядеть так мило.
Что ж, по крайней мере, очевидно одно: на сколько бы частей ни был расколот мой разум, он, безусловно, помнит Спенсера ясно и четко, поскольку этот ответ… ну очень похож на него. Мне одновременно хочется и смеяться, и плакать.
— Бэйли, ты не сходишь с ума. Клянусь, я настоящий.
Я чуть не врезаюсь в знак «стоп», поэтому жму на тормоза и съезжаю на обочину, чтобы наорать на Спенсера.
— Ты не можешь быть настоящим! — кричу я. — Ты мертв!
Веселье Спенсера испаряется. Увидев, что я на пределе, он тихо вздыхает и немного смещается на сиденье, чтобы повернуться ко мне.
— Да, мертв, — спокойно отвечает он. — Я призрак, Бэй, всего лишь дух.
Качая головой, я задаюсь вопросом, что именно я сейчас делаю: спорю со Спенсером или ругаю за спор с фантомом себя.