— …артефакт считает вас достойной бороться за право стать императрицей, — договорил гном, и вокруг моей головы засветился сиреневый венец.
Пронесло! Я облегченно вдохнула.
Помимо нарушительницы, выбыли еще три претендентки, и нас осталось двадцать пять. В Оплот Изгнанника вернулись только к ужину. Ни самого Дрейка, ни Лайонела я так больше и не видела. Поели тихонько, переживая каждая свое, и даже деора Агенси не зверствовала, а Оране в кои-то веки подали нормальную еду. Вскоре невесты парами и тройками потянулись к выходу, мы с орчихой тоже не стали задерживаться. Когда подошли к лестнице, ее уже преодолели задумчивые и неспешные демонессы, но на галерее снова было тихо и пусто, я впервые это отметила.
— Орана, куда они делись?
— Кто именно?
— Фротт, Холо и Шарлин.
— Шарралин. Анжезара Шарралин, — поправила меня орчиха. — Тебе нужно тренировать память на имена, чтобы не позориться, когда станешь императрицей.
Мы обе замолчали, уставившись друг на друга.
— Я хотела сказать, если станешь, — поправилась она. — Оговорилась.
— Не пугай меня так.
Своей оговоркой Орана сбила меня с мыслей, и я вспомнила про демонесс снова, уже лежа в кровати, но как следует подумать о том, куда они пропали, не успела, провалившись в сон под ласковое урчание морфика. Дракончик вздумал перебирать мои волосы или просто решил свить там гнездо…
За завтраком пришедшие в себя после вчерашнего невесты бурно обсуждали испытания: щебетали эльфийки, косились на других и хихикали демонессы, а я вспоминала обрывки странного сна, что видела ночью. Все смешалось: драконы, знакомые и незнакомые лица. Поцелуй с Дрейком — рефреном и будто со стороны. Камнем падающий с неба дракон и вспышка темного пламени. Неотвратимая и всепоглощающая… Тихое ругательство Ораны привлекло внимание, выдернув из раздумий, и я в ужасе уставилась в ее тарелку:
— Что это?!
— Гигантский степной скорпион, судя по всему, — едва скрывая раздражение пополам с отвращением, ответила она и зло отодвинула тарелку подальше, подозрительно принюхиваясь к стакану мутно-зеленого сока.
— И ты, естественно, такое не ешь, — констатировала я и спросила: — Почему не пожалуешься деоре Агенси?
— Не думаю, что она оценит такую беспомощность. Я ведь уже ходила на кухню, повара всеми богами клянутся, что выполняют инструкции свахи. Вдруг это очередная проверка на выдержку?
— Почему тогда только для тебя?
Орана пожала плечами и предположила:
— Может, для каждой невесты предусмотрели свой вариант?
Я даже открыла рот, чтобы выдать виновных в ее вынужденной диете, но остановилась. У меня нет иных доказательств, кроме собственных слов. Разговор я подслушала, поймать бы теперь за руку или как-то припугнуть, чтобы неповадно было. Опять же не стоит провоцировать конфликт. Вдруг Орана разозлится и ненароком молнией шарахнет, а ее с позором исключат?
Почувствовав неловкость перед подругой, отдала ей весь свой омлет, сославшись на то, что не голодна. От меня не укрылось, как переглянулись эльфийки. Чувствую, сегодня на обед и мне подадут каких-нибудь мокриц. Допила густой с кислинкой сок оранжевого цвета, отдаленно напоминающий манго, промокнула губы салфеткой и поймала направленный на меня напряженный взгляд Миттернат. А этой-то что нужно?
Сегодня нам предоставили день отдыха, и я, не дожидаясь принцессу, у которой имелись собственные планы, одной из первых покинула столовую, намереваясь прогуляться по залитому утренним солнцем парку и потренироваться видеть невидимое. Фло Миттернат нагнала меня в холле.
— Хельга, постой! Надо поговорить!
Когда я обернулась, она подскочила, не сбавляя ходу, и бесцеремонно ухватила меня за левую руку.
— Откуда у тебя это? — Фло указала на подобранный мной браслет, который я позабыла снять.
Что-то эдакое читалось в ее взгляде, и я сказала как есть:
— Нашла вчера во дворце. — И тут осенила догадка: — Погоди! Так он твой?!
Дева ночи выпустила мою руку, ее бледное лицо, оттененное темными прядями волос, помрачнело. Я утонула в печальных глазах, засмотревшись на потрясающие необычным оттенком радужки, которые то вспыхивали огненным закатом, то становились темно-фиолетовыми. Миттернат первой отвела взгляд в сторону и тихо поведала:
— Я сделала его для своего жениха в детстве. То есть это я тогда была девочкой, а он — вполне взрослым красивым парнем. Невозможно было не влюбиться…
Я вдруг остро ощутила ее одиночество и отчаяние. Каково это, столько лет быть невестой принца, не помышлять о другом муже, лелеять первое чувство и в одночасье всего лишиться?
— Браслет прогоняет кошмары. — Фло смущенно улыбнулась. — Точнее, все эти годы я забирала их себе. А сегодня… Сегодня я впервые не увидела его снов, зато подсмотрела твой.
— Фло, я знаю, о ком ты. И я всей душой тебе сочувствую.
Сняв браслет, я протянула его владелице.
— Ты действительно любишь Лайонела, раз пошла на такие жертвы.
Она глянула на меня снизу вверх, маленькая и несчастная, а в невероятных глазах плескались слезы. Фло опустила веки, прогоняя их. Качнула головой.
— Хочешь, вместе погуляем? — предложила я.
Миттернат грустно улыбнулась и кивнула, мы бок о бок пошли к парку и неловко молчали, не зная, как продолжить разговор, и вместе остановились у пруда с парой волшебных пеликанчиков.
— Извини за стул. Это все ваш ужин с Лайонелом… Я была вне себя от ревности, но теперь знаю, кому принадлежит твое сердце, и… тоже искренне сочувствую.
Я непонимающе на нее уставилась. Фло внимательно осмотрелась вокруг и, понизив голос, выдала:
— Дрейк Рейгель стал Изгнанником не просто так. Не знаю, что именно с ним произошло, трудно отделить истину от морока, даже для танцующей во снах. Но опасайся Перфекту Левантер. Если она узнает, что ты неровно дышишь к драону Абданкену, со свету сживет.
— Почему ты меня предупреждаешь?
— Сегодня ночью я узнала о тебе чуть больше.
Фло Миттернат протянула мне браслет:
— Отдай, если он станет искать.
— Х-хорошо. — От удивления я даже сбилась.
Она уже собралась уходить, когда я все же решила полюбопытствовать:
— Фло, а что значит танцующая во снах?
— Танцующие во снах — это девы ночи, наделенные редким даром, — охотно пояснила она. — Не все мы на это способны, только избранные. Те, кто может видеть чужие сны и не сойти с ума.
— Но… Это же все равно что подглядывать?
— Не совсем. Это не так просто, как кажется, к тому же клятва при инициации запрещает выдавать тайны чужого сновидения без особого на то повода. Иногда требуются предметы вроде этого. — Она указала на браслет. — Без него я не смогла бы преодолеть защиту Лайонела. А сегодня благодаря ему я нечаянно станцевала и в твоем сне и теперь многое знаю о тебе.
Да уж, приятного мало, но придется смириться и впредь быть внимательнее к безобидным на первый взгляд безделушкам.
— А на что способны танцующие во снах без браслетов?
— На многое, если это не запрещено клятвой.
— А ты способна подкорректировать сон, не проникая в него?
Фло с подозрением на меня уставилась:
— Зачем тебе это нужно?
— Есть здесь пара диали, которые поступают некрасиво по отношению к конкуренткам.
Я рассказала ей про козни эльфиек, и в глазах девы ночи зажглись хулиганские огоньки.
— Действительно некрасиво. Сегодня я им устрою такую ночку, что и думать забудут о пакостях!
— Это точно не станет нарушением клятвы?
— Нет. Во сне невозможно солгать, я лишь активирую их совесть. Сами себя накажут.
— Спасибо.
Кажется, начинаю обретать если не друзей, то союзников, думала я, глядя вслед уходящей Фло Миттернат. Еще немного побродив по парку, я тоже вернулась в свои покои, где меня встретил бодрый с виду морф.
— Клякса!
Протянула ладонь, и прозрачный дракончик с живыми глазками уселся мне на пальцы. Почесав ему горлышко точно коту, спросила:
— Вижу, ты сегодня в порядке? Расскажешь, где был?
Мордочка морфа приобрела такой вид, будто он размышлял, стоит ли.
— Слушай, я признаю твое право иметь собственные тайны, но я тревожусь. И мне будет очень горько, если с тобой случится что-то плохое. Поэтому давай договоримся: ты будешь оповещать меня об отлучках и сообщать, когда планируешь вернуться, а я не буду зря волноваться. Договорились?
— Ур! — согласно кивнул дракон и, ухватив меня лапками за палец, яростно замахал крылышками.
Я рассмеялась, чувствуя, как хорошо и легко на душе, когда он рядом. Морфик привел меня в гостиную прямо к бюро, где лежал учебник, выданный драоном Кикоросом, и с многозначительным видом уселся на него.
— Учиться, учиться и еще раз учиться? И потом ты мне все расскажешь?
Безапелляционный кивок подтвердил правоту утверждения.
— Хорошо.
Спину ломило, и шея затекла так, что, казалось, скрипела на всю гостиную, когда я наконец подняла голову от страниц учебника. С грохотом упало самопишущее перо, стук отдался легкой болью в висках. Несмотря ни на что, я собой довольна. Давно не занималась с таким упоением, да и к магической письменной принадлежности привыкла и прониклась глубочайшей симпатией. Руками так быстро писать не умею, и даже на компьютере выходило медленней. С наслаждением потянувшись, потерла уставшие глаза, жалея, что нельзя так же потереть и утомленный знаниями мозг. Хотя вряд ли эта процедура принесла бы такое же облегчение.
Карли давно была здесь, сидела тихо, как мышка, на диване, стараясь не отвлекать, но стоило подняться со стула, как она тоже встала и улыбнулась. Только вот на этот раз лисичке не удалось меня обмануть. Я уже минут пятнадцать наблюдала за ней в отражении полированной дверцы.
— Карли, может, скажешь наконец, что происходит?
Камеристка даже опешила и заморгала, невольно стрельнув в сторону глазами.
— Где происходит?
Она попыталась сделать недоумевающий вид.
— Не где, а с кем. С тобой, естественно. Думаешь, я ничего не замечаю?
Лисица, потупившись, молчала, ее руки комкали форменный передничек.
— Карли, если это личное, не стану лезть. Но если я могу хоть чем-то помочь, скажи.
Нет ответа.
— У тебя дрожат пальцы, ты все время озираешься, точно что-то ищешь или чего-то боишься. Ты мне нравишься, и совершенно не хочется разочаровываться…
Камеристка побледнела и глянула на меня едва не плача. Я глубоко вздохнула. Подозрения оправдываются, здесь что-то нечисто.
— Карли, ты имеешь доступ в мои покои, не хочу, чтобы серебряные ложки стали пропадать.
— Ди-диа-али! — Возмущение на миг перекрыло страх.
— Это образно. Слушай, я хоть и из другого мира, но не дура и прекрасно понимаю, страсти накаляются. С каждым следующим испытанием станет только жестче, невесты из кожи вон полезут, чтобы устранить конкуренток, и знаешь что? В нашем мире очень часто действуют через прислугу.
Да, жестко. Возможно, необоснованно. Но что-то подсказывает, я права. После короткой паузы, во время которой я смотрела на лисичку испытующим взглядом, она вдруг всхлипнула и упала на колени, обхватывая мои бедра, прижимаясь к ним щекой и горько плача. Я застыла. В голове билась одна мысль: нет, только не Карли!
— Диали! Я… вы… вам следует меня выгнать, — выпалила она и вопреки сказанному прижалась теснее и зарыдала.
— Карли. Карли? Карли!
Окрик помог привлечь ее внимание. С трудом разжав ее руки, я заставила камеристку подняться. Усадив на диван, принесла стакан воды и просто дождалась, пока всхлипы затихнут. Она некоторое время сидела, комкая в руках расшитый носовой платочек, что выудила откуда-то из-под передника, и боясь поднять на меня взгляд.
— Рассказывай.
Блин! Чувствую себя садюгой, но как же неприятно получать под дых.
— Не могу.
Она снова вознамерилась плакать.
— Прекрати реветь, просто скажи, что ты успела натворить?
— Ничего! Клянусь, диали!
Она на миг отважилась встретить мой взгляд.
— Но я права?
Карли кивнула и еще больше понурила голову, едва не спрятав лицо у себя на коленях. Как-то неправильно видеть жизнерадостную и бойкую лисичку такой, даже тошно. Вдруг меня осенило:
— Карли, это еще тогда началось?
Кивок.
— Ты что-то устроила в моих покоях? Проклятие? Чары, способные навредить? Может, платье порезала?
— Нет, диали, клянусь! Нет!
Она снова вскинула широко распахнутые, полные мольбы глаза.
— Диали, я не хотела. Вы мой шанс! Моя мечта… Теперь, когда я так вас подвела, я уже никогда не смогу попасть во дворец!
Она снова горько расплакалась.
— Кто? — задала ключевой вопрос, потому что фраза «на кого ты работаешь» показалась донельзя неуместной.
— Не могу сказать. Я поклялась.
— Тебя заставили?
Молчание. Она даже не смотрит на меня, только кусает губы.
— Карли, давай так. Я не верю, что ты пошла на предательство по собственной воле, но я должна все знать. Понимаю, магические клятвы — дело серьезное, но есть же способ? К примеру, я буду говорить, а ты просто стукни по подлокотнику пальцем, если я мыслю верно. Тебя заставили?
Тонкий пальчик с аккуратным коротко остриженным ноготком дрогнул, легонько хлопнув по бархатной поверхности.
После десяти минут содержательной беседы, состоящей из моих предположений и «морзянки» от Карли, выяснилось, что наша умница-красавица Перфекта принудила лисицу докладывать о происходящем в моих покоях, а заодно потребовала клятву о неразглашении, с весьма печальными для семьи Карли последствиями. Хитро с ее стороны. Я осмотрела Карли, но не увидела на ней никаких контролирующих змеек. Но самое интересное заключается в другом. Белобрысую волновала не столько я, сколько «необычные существа или предметы в моих покоях». Я скрипнула зубами, стиснув кулаки. Эта гадина обижает моих слуг и ищет морфика, зуб даю!
Связанная клятвой, Карли не может ей отказать или схалтурить. Что-то мне напоминает ее положение.
— Диали Хельга! Клянусь, я ничего плохого вам не сделала. И не сделаю, даже… даже если придется нарушить…
— Ой, лучше молчи! Неизвестно, как эта твоя клятва сработает.
— Теперь вы меня прогоните?
— Вовсе нет. Продолжай в том же духе, пусть заказчица считает, что все под контролем, и не беспокоится лишний раз. И не расстраивайся так, придумаем что-нибудь, чтобы тебя выручить.
Лисичка робко улыбнулась и, всплеснув руками, вдруг вскрикнула:
— Диали, вы опоздали на ужин!
Глава 14
Дрейк
Очень хотелось встать на крыло и нестись к закату, разрезая крепким, точно закаленная магией сталь, телом пространство, головокружительно срываясь в пике и вновь взмывая в высоту до тех пор, пока не станет трудно дышать, а биение сердца не замедлится. До тех пор, пока холод извне не подскажет, что дальше смертным делать нечего.
Как и бессмертным.
Но сегодня следует сидеть в замке, запасаясь энергией родного инсаля, восстанавливая силы и резерв. Перфи, конечно, помогла, но это лишь капля росы в море тумана. Я не стал ужинать и, не в силах сидеть в кабинете, отправился подышать. Гуляя по парку, принялся прокручивать в голове вчерашние события. Удостоверившись, что с Хельгой все в порядке, я покинул дворец. Главному дознавателю потребовалось мое присутствие на допросе пойманного бьоса. Со мной навязался Лайонел, утверждая, что раз уж ему временно запрещено участвовать в боях, это не значит, что и от всего прочего он должен отстраниться и жить под хрустальным колпаком безвылазно, точно благородная диали. И он прав. В конце концов, все это дерьмо свалится именно на его плечи, я не стал препятствовать.
Отряды патрульных изловили бьоса-разведчика, вселившегося в местную девушку, запечатав его в теле жертвы, благодаря чему допрос стал возможен. Маги-экзекуторы старались как могли, но пленник знал мало, да и тело-носитель выбрал слабое и неприметное. К сожалению, сведения о новых пустотных заклинаниях подтвердились, так же удалось выяснить, что использовать их может не каждый бьос-солдат. Несчастную подлатали и стерли воспоминания о пытках, поместив под особый контроль. Жестоко, но лучше, чем мучительная смерть, что ее ждала. Злобные духи не покидали носителя, как следует не наигравшись прежде.