Гости могли перемещаться только в пределах своих покоев. К примеру, такие как Тайра. В то время как я была не ограничена в перемещениях. Если я вдруг поленилась спуститься вниз, руку к панели приложила, и уже у выхода. Насколько я поняла, агрегаты замаскированы. Где высокими колоннами, где нишами в стене…
Второй агрегат был предназначен также для перемещения, но при этом, вел за пределы поместья, но также на земли, принадлежащие Дамиру. И в доме таких было всего два: в покоях ритаса и моих.
Я не долго ломала голову над тем, почему меня поселили в Солнечных покоях. Разгадка нашлась быстро. Традиционно здесь селили невест, а затем и жен главы клана. Мои покои имели смежные двери с покоями Дамира. Правда я так и не поняла, где именно и зачем? Если есть вот такие агрегаты.
Приложил руку к панели, вуаля, и ты в купальне жены. Ну да ладно…
Я смотрела в потолок и понимала простую вещь. Ильканта была эгоистична до мозга костей. Думала ли она по-настоящему о счастье сына? Однозначно нет.
Пока моя питка оставалась в беспамятстве, я расспросила Тайру обо всем, что та знала и выяснила грустную вещь. Ритани, чей муж погиб, больше никогда не смогут выйти замуж. Они становятся живым напоминанием своего горя. Их не ограничивают в перемещениях, разрешают присутствовать на празднованиях, дают заниматься любимым делом, но вновь выйти замуж или завести любовника — им запрещено категорично, вплоть до казни. Я не знала, какая была мать Дамира. Однако я была уверена, она испугалась женского одиночества. Я нутром чуяла, что необходимости в проведении ритуала и становления айсе рода не было. И дала себе зарок уточнить у Дамира, кто перед Илькантой последний раз прошел этот страшный ритуал. Вот сердце мне подсказывает, что смалодушничала его мама. А сейчас пытается не пойми что провернуть. Не мог Дамир аль Кахар допустить столько ошибок сразу. Не тот он ритас. Все-таки Звездными лордами просто так не становятся.
— Атенаис, я не помешаю? — мягкий, обволакивающий голос раздался у дверей.
Я вскинула голову и встретилась с желтым золотом глаз мужчины, о котором только что думала.
— Конечно же не помешаешь, — села и дружелюбно улыбнулась. Хорошо, что я была одета. Пусть Тайра и настаивала на недолгом сне, я решила, что пока спать не хочу. А вот просто полежать поверх оделяла — почему нет? — Присаживайся.
Вот чего мне точно не хотелось, так это очередной прогулки.
Плавными шагами Дамир приблизился и опустился ровно на то место, куда я указала.
* * *
Дамир аль Кахар
— Ты так похож на него, — если бы мама могла дышать, то ее слова вспорхнули бы с губ дыханием. Практически дуновением, но увы, тому существу, которым она стала не подвластна жизнь. Айсе неживой организм. Но также и не призраки, некогда связанные кровными узами.
Айсе есть у каждого высшего клана, коих на Аритасе семь. Семь благородных семейств, семь глав, которые решают судьбу планеты и подвластных планет. Я был избран на должность Звездного лорда первого ранга после смерти моего отца. Его место я и занял, за меня было отдано большинство голосов Семерона — совета семи глав. Я готовился к этому с рождения, точно зная, что именно мне предстоит отстаивать интересны самой важной из планет альянса, блюсти интересы подвластных планет и удерживать единство с другими звездными. Межпространственный Альянс идея наших предков, не просто идея — реальность, которую они сумели осуществить, а мы сохранить и продолжаем сохранять по сей день.
Ритасы не просто высокоинтеллектуальная раса. В нашем наборе хромосом хранится столько информации и невероятных генов, которые многие ученые называют ничем иным как магией. Высшие ритасы могут полностью менять свой организм. Родившись черноглазым брюнетом, ребенок способен полностью изменить свою внешность, заставляя каждую клетку тела подстраиваться под свое желание, и на выходе получить голубоглазого блондина. Мы совместимы со всеми существующими разумными расами. Можем получить потомство от любого, но при этом, наши дети обязательно родятся ритасами. Исключений не будет. Мы не распространяемся об этой особенности. Это наши тайны, как и то, что помимо полного преображения внешности, мы можем выбирать и животные виды, правда, всего четыре, но на всю жизнь.
Мы не относимся к расе морфов или оборотней. У нас нет привязок к циклам, как у оборотней или болезненных, судорожных преображений, как у морфов. Мы по праву считаемся сверхрасой, и если бы, действительно захотели, то поработили бы все галактики, но… Мы пошли по иному пути, по пути процветания и всеобщего блага.
Неудивительно, что первыми пиратами, а точнее их главарями, появившимися на просторах еще зарождающегося альянса, были ритасы, не желавшие мира.
Это был долгий период уничтожения себе подобных, гонения и беспрерывная война, из которой, именно миротворцы вышли победителями. Однако, восстания вспыхивают. Так было и будет всегда. И нужны воистину сильные, наделенные умом существа, чтобы противостоять низменным инстинктам тех, кто возжелает единоличной власти.
Именно поэтому наши женщины неприкосновенны, особенно те, что рождены у высших. Потому настолько ценны, что способны породить ритаса от любой расы. Ритаса, который будет наделен всем, чем славится род его матери.
Тридцать пять лет назад мое будущее казалось мне полностью распланированным. Правильным. Таким, каким оно должно было быть. Мне нашли походящую невесту. Ту, что могла стать ритани. Пусть не по рождению, но мы могли с Димитрой достигнуть нужного уровня, чтобы ее принял мой айсе и мой дом. Соединить два рода, в одном из которых произошел сбой генов и на свет перестали появляться мальчики, а дочери достигая зрелости погибали. Димитра была седьмой дочерью Рикара аль Таима, рожденная от наложницы. Рикар за свою невероятно долгую жизнь так и не встретил свою ритани. И жен у него было трое. Он отчаялся. Я прекрасно осознавал его беду. Был согласен влить в его род свою кровь. Дать надежду. В то время, как первый по старшинству род обещал мне свою поддержку. Мне и моему роду, что всегда был вторым. По договору второй сын от нашего союза с Димитрой должен был стать новым главой клана аль Таим. Тридцать пять лет назад наши с ней жизни были расписаны по секундам, каждый наш шаг и действие. Мы предназначались друг для друга. Однако все рухнуло со смертью моего отца. Два самых страшных известия случились буквально одновременно, с минимальным временным интервалом. Погиб мой отец и пропала моя невеста.
Пока я как идиот искал ее, меня настигла третья беда — моя мать прошла тропою мертвых и стала айсе.
— Ты все еще винишь меня, Дамир.
— Нет, что ты, — я ухмыльнулся. — Конечно не виню, ты же поступила правильно. Бросив управление дома на мальчишку, который в кратчайшие сроки обязан был пройти посвящение.
— Ты не был мальчишкой, Дамир.
— Я едва перешел рубеж зрелости, мама. Но да, мальчишкой я уже не был. Однако твоя поддержка мне была необходима. Как и всему клану, который ты бросила.
— Мне было плохо.
— Полагаешь, твоему ребенку было лучше? Или тот факт, что я мужчина сделал меня черствым и каменным? Для тебя он был мужем, для меня — отцом. Ты отвернулась не в самый лучший момент, мама. И прекрасно знаешь, что от твоих действий пострадал весь клан.
— Твоя кара настигла каждого, кто посмел…
— Кара? Слабину дала ты, Ильканта аль Кахар, а исправлять и наказывать, должен был я. Или, полагаешь, казнить более трехсот ритасов за раз легко? Или тебе назвать реальное число?
— Если бы ты не выставил свою казнь, как освобождение, никто бы и не помыслил о том, чтобы навредить роду. Не стоило говорить, что ты распустил слуг в то время, как все они были казнены…
— Я мог бы пуститься в оправдания. Но я не чувствую вины, мама. Ее нет, ты с детства знаешь, какую ношу тянет каждый высший. Ты одна из нас, но ты решила, что можешь сбежать и спрятаться. И если, после слов Атенаис я думал, что имеет смысл этот разговор. То сейчас понимаю, что давно знал ответ на свой вопрос, просто не хотел в это верить. Ты струсила, первая леди дома аль Кахар. Ты испугалась того, что должна была сделать. И из-за твоих действий, младшие ветви оказались в плачевном состоянии.
— Я отдала свою жизнь! Я умирала восемь дней кряду и…
— И явно не понимала на что шла.
Призрачное тело пошло рябью. Я знал, что она злится. Но ее злость была бессильной и имела привкус отчаянья. Нет, я слишком хорошо знал свою мать, чтобы верить в то, что ее помысли были чистыми.
Она прошла ритуал, выпив половину нашего клана. Не только она мучилась, отдавая свою жизнь. И пусть остальные выжили, но кто сказал, что им было легче? Кто сказал, что они не балансировали на грани? И пока я не стал главой клана, не мог им помочь? Первая леди дома аль Кахар забирала энергию из всех, кто принадлежал нашему роду. В противном случае, у нее бы ничего не получилось.
Разве думала она тогда о своих людях? Разве интересовалась тем, сколько мне потребуется времени, чтобы восстановить наших людей? Потому-то к айсе давно никто не прибегает. Более шестисот лет у высших кланов не было новых вливаний в айсе. Не было свежей крови и членов семьи, кто решился бы на этот жуткий ритуал. Моя семья во всем отличилась. Погиб сравнительно молодой глава, от его сына сбежала невеста, а мать вошла в айсе. Наш клан простили только потому, что я имел весомую поддержку. Потому что мне пророчили место отца. И я прошел все испытания с четью. Стал не только главой своего клана, но и главой Аритаса.
— Да не понимала, Дамир! Да пожалела! — некогда красивое лицо матери исказила гримаса отвращения.
Отвращения к себе самой и своим слабостям. Я это отчетливо понимал. Как и то, что мне уже не нужны извинения. Мать права, я давно не мальчишка.
— Неважно. — Я тряхнул головой. — Это давно уже неважно. А вот что меня не устраивает, так это твой эгоизм. Ты не имела права вмешиваться в мое сознание и притуплять мой разум. Ты подставила под удар не столько меня, сколько мою ритани. Я уверен, что остальные противились твоему самоуправству.
— Ты прав. — Женщина понурила голову. — Я поторопилась. Я поняла это, Дамир. Но поступить иначе не могла. Я вновь ее нашла, почувствовала. Мы все были ошеломлены и не желали тебе зла. А внешние обстоятельства… ты знаешь, я не могу многого объяснить, не имею права, но поверь, девочка вернулась домой.
Я вскинул голову и пристально посмотрел на мать. Я знал, что айсе заглядывают куда дальше, чем единственная жизнь. Они видят будущее своих потомков. Четко, ясно и точно знают, какая тропа и куда приведет. Вот только практически ничем не могут делиться с живыми. Существуют редкие исключения. Такие как обретение ритани.
— Она ритаска? — сам не понял, почему мой голос охрип. — Атенаис ритаска?
Ильканта и при жизни умела держать лицо, а уж после смерти… Она проигнорировала мой вопрос. Ничто из ее внешности не могло ни подтвердить, ни опровергнуть мою догадку.
У меня было лишь предчувствие, еще там на корабле. А теперь, есть острые подозрения, которые я обязан подтвердить.
Потому что если Атенаис ритаска и ей двадцать восемь лет, нашей свадьбе не бывать. Как минимум еще два года. А как максимум еще семь лет, потому что наши женщины становятся совершеннолетними в тридцать. А полностью созревают к тридцати пяти годам. Если брать Земное исчисление. Никто не позволит своей дочери выйти замуж раньше. Даже за меня, даже при условии, что она для меня стала ритани. Исключение возможно лишь в одном случае, если и я для нее стану ритани. Но…опять же, она не созрела, чтобы это понять и прочувствовать. И воспитывалась вдали от родины, не проходила посвящения и ритуал пробуждения родовых корней.
— Мне жаль, что я повела себя эгоистично. Наплевала на своих людей и тебя, но я никогда не желала тебе зла. Мной двигал страх одиночества и осознание той незавидной участи, которую я должна была принять. — Мать смотрела на меня неотрывно. — Мне стыдно признаваться в том, что я хотела иного итога от ритуала, но предки распорядились иначе.
— Иного итога? — я буквально задохнулся от гнева. — Ты хотела пройти тропою отца?
— Да.
У меня не было слов. Моя мать, ритани погибшего главы, вместо того, чтобы поддержать своих людей, которые также, как и она, были потрясены внезапной смертью того, кому подчинялись, стать для них утешением и найти утешение в них, эгоистично решила, что может всех бросить, отобрать их жизненную энергию, что бы уйти вслед отцу на его тропу перерождения. То есть родиться с ним в одно время и в одном месте. И если бы не решение предков, то так бы оно и случилось. А ведь я бы не позволил своей матери погибать в одиночестве. Да, существовала традиция. Незыблемая. Вдова высшего ритаса не имел права на личную жизнь. Но…моя мать была молода. Ей всего-то исполнилось триста семнадцать лет. И провести больше половины отмеренного времени одинокой женщиной, которая больше не могла стать матерью, не могла познать радость сильного плеча, на которое можно опереться, я не допустил бы подобного. Пошел бы против всех, однако, выбил бы для нее права на нового мужа. Мой отец не был для нее ритани. А значит, спустя время, ее сердечная рана бы затянулась.
Я усмехнулся, так вот почему предки ей отказали сделав частью айсе…
— Я оступилась тогда, когда больше всего была нужна тебе и нашему клану. И все эти годы боялась поговорить с тобой, смирившись, наблюдая за тем, как пустеет наш дом и как ты отчаянно не желаешь в него возвращаться. Я признаю свою ошибку, но я не могу ее исправить.
Глава двенадцатая
— Конечно не можешь. Это твое наказание, мама. — Я вздохнул и прикрыл веки. Мне ведь подобное и в голову не могло прийти. Я думал, мать просто струсила. Испугалась того, что ее ожидает. Я ведь даже с ней толком поговорить не успел! Бросился на поиски Димитры, будь проклята эта девчонка. Откуда я мог знать, что мать пойдет на такую глупость? — На мой взгляд, слишком жестокое. Но предательство, не та вещь, которую можно прощать.
— Я знаю, Дамир. Я в полной мере прочувствовала все, что натворила. И у меня есть вечность, чтобы все исправить.
А вот и надменность Ильканты аль Кахар. Вот такой она и была при жизни. Высоко поднятая голова, расправленные плечи, и взгляд такой, от которого пробирает до костей.
Полностью уверенная в себе и своих действиях. И неважно, что эти самые действия продиктованы эгоистичностью.
Впрочем, теперь она айсе и навредить или сделать что-то по своему желанию не может. Такова ее «жизнь» теперь — во благо и процветание рода. Навредить ни мне, ни моим детям или моей избраннице она не сможет. Как и родственникам моей ритани.
— Я поторопилась, не дав тебе здраво мыслить. Но теперь, Дамир, все в твоих руках. Здесь, — мать окидывает взором пространство, — твой дом и твоя крепость. Я уверена, ритани наведет порядок и станет твоей поддержкой, которой я не смогла стать.
— Ты опять взваливаешь на чужие плечи свою работу, — я ухмыльнулся, понимая, что мама не ошиблась.
Атенаис очень способная девушка. Не капризная, не истеричная, и при этом ради своих близких готова на многое. Даже жизнь отдать.
— Я буду помогать. Мы все будем помогать.
— Знаю, — кивнул. — Не лезь ко мне в голову, даже если тебе покажется, что так будет правильно. Мне нужна трезвая голова, а не вопящие инстинкты.
— Понимаю, — склоняет голову, признавая свою оплошность. — Такого больше не повторится. Но и ты, не отгораживайся от нас.
— Не буду, — я и сам давно понял, что это было моей ошибкой. Столько лет игнорировать и блокировать айсе. На пользу это точно не пошло. — Через час я жду полный отчет по младшим ветвям, а сейчас собери мне прислугу, пора исправлять ошибки.
Ильканта просветлела лицом. Удивительно, ноя никогда не приводил в этот дом своих любовниц. И жену не желал везти сюда, на внутреннем уровне отгораживаясь и не желая принимать свою суть и свой род. Моя обида на мать сыграла дурную шутку. Там, где я брал силой и умом, пасовал в собственном доме, пустив на самотек.
— Я не потерплю предательства, — глядя на собравшихся, произнес я. — Клятву роду никто не отменял. Роспуска не будет. Навредите мне или моим гостям — умрете сами и умрут ваши семьи. Пощады не ждите.