Так они и жили. А компромата не было. Абсолютно точно. Нина обыскала каждый закуток, во все щели залезла, перерыла бумаги. Ну а потом Виталий в пьяном бреду рассказал о каком-то Сашке, которого он шантажировал.
— Я ему про фотку втирал, — самодовольно хихикал Виталий, — а фотки-то нет. Я бле-фо-вал. Я его причиндалы хорошенько держу, — сжал и разжал кулак, — а он трясется весь.
Нина, запершись в ванной, тут же позвонила Елене. Та отреагировала холодно:
— Ясно, — сказала она. — Чуть позже скажу, что делать дальше. Пока оставайся в квартире.
Но Елена не позвонила ни через неделю, ни через две.
…В то утро она возвращалась со смены. Спину тянуло — три часа в обнимку со шваброй и половой тряпкой не всякая вынесет. Ничего, когда-нибудь Елена даст отбой, и Нина заживет спокойнее. Вернется в продавцы, перестанет скрываться. Даже немного грустно, что придется расстаться с Виталием — неплохой он, даже очень.
Дверь была открыта. Вот паразит! Опять забыл о замке!
В кухне кто-то нездорово хрипел, точно задыхаясь. Что случилось?!
Нина метнулась к Виталию. За его спиной стоял мужчина в черной рубашке и обхватывал шею Виталия ремнем. Виталий скреб ногтями по ремню. Мужчина молчал.
Виталий внезапно обмяк, и завалился на стол, головой сшибив кружку. Нина завопила. Мужчина направился к ней.
13
Дима не вылезал из-за ноутбука несколько часов. Как уставился в него с утра, так и не двинулся с места. Олеся пыталась подсмотреть, что он выискивает, но он шикнул и отправил в спальню за одеждой.
В хозяйской спальне на тумбе стоял громадный аквариум, внутри которого плавали гуппи. Дно усыпано крупными, с пятирублевую монету, камнями. Растут травки. Красота. По камням вальяжно расхаживало какое-то серое существо, похожее на ящерку. На его голове росло шесть отростков, похожих на щупальца. Глазенки маленькие, а рот такой широкий, будто улыбается. Четыре тоненькие лапки и громадное пузо. Олеся залюбовалась этим существом. Смешное.
— Это кто? — Олеся постучала по стеклу пальцем, но пузатое создание не отреагировало.
— Дюша, — ответил из гостиной Дима.
— А что за порода? Ну, ящер он или кто?
Но Дима уже уставился в экран. Всё, теперь его не дозовешься.
Олеся взяла полотенце и мужские трусы, его халат и ушла мыться. Она мылила себя жесткой мочалкой до остервенения. Лишь когда кожу покрыли красные полосы — успокоилась. Кости ныли, руки жгло, но по телу расплылось умиротворение. Не хотелось выбираться из ванны вообще. Лежать в горячей воде вечно…
Олеся задремала и проснулась, когда вода переполнила ванну и была готова перелиться через бортик. Вынув пробку, Олеся зевнула, домылась и укуталась в халат. Он пах мужским гелем для душа, впрочем, как и сама Олеся. Она не любила ментол, но сейчас с удовольствием вдыхала даже его. Пока она жива, любой запах в радость!
Ну а потом Олеся маялась от безделья. Переключала каналы телевизора, на мобильном телефоне вылезла в интернет и поискала что-нибудь о своей "смерти". Но это обычное по меркам Смоленска происшествие освещалось скудно: в поисковике нашлось штук десять коротеньких новостей про сожителей-алкоголиков и курение в постели. Прочитала про чудо-ящерицу, зовущуюся аксолотлем или "водяным монстром". Животное это водилось в Мексиканском заливе, уплетало всё от рыбешек до камней, было абсолютно слепым и легко приручалось к людским рукам. При правильных условиях из морского ящера аксолотль мог превратиться в вполне обычную ящерку, но для этого ему требовался соответствующий температурный режим и возможность выхода из воды на воздух. Олеся сходила к Дюше, постучала пальцем по аквариуму. Улыбчивое существо лениво махнуло хвостом и пошевелило отростками-жабрами.
Она глянула в пустой холодильник. Увы, обед готовить не из чего, а за продуктами Олеся не отправилась бы ни за какие коврижки. Ей повсюду мерещилась опасность. Она даже возле окон проходила бочком. А вдруг за ними наблюдают?
Дима с поразительным безразличием пялился в монитор. Он отлучился всего единожды, чтобы соорудить громоздкий бутерброд с колбасой и луком, щедро залитый майонезом. Так и ел за ноутбуком, как ни в чем не бывало. Олесе подобное "произведение искусства" в рот не полезло.
"Играет он там, что ли?" — разъярилась Олеся спустя четыре часа. Невозможно так долго безвылазно сидеть в интернете.
— Ну что? — не выдержала она.
Дима поморгал, словно только вспомнил о гостье.
— По мелочам, — откликнулся он и вновь отвернулся к ноутбуку.
— Что именно по мелочам?
Ответом ей стал рассеянный кивок.
— Эй, ты не ответил!
— Я пробиваю твою Жанну. С ней проще всего, она подписывается одним и тем же ником и регистрируется везде с одной и той же почты. Но пока ничего особенного. С крупными шишками вашего города знакома постольку-поскольку, на форумах особых записей не оставляла. Единственное, что может нам как-то сгодиться: она обожает сайты об экстриме, обо всем опасном и необычном.
— Например?
Конечно, Олеся слышала о страсти приятельницы, но "всё опасное и необычное" под этим не подразумевала. Так, активный отдых: сноуборд, парашют, параплан.
— Ну, например, — задумался Дима, — полгода назад она с пятеркой таких же отмороженных ездила на необитаемые острова, где выживала в полной изоляции от общества.
— Типа реалити-шоу?
— Типа того. Только в реалити-шоу за людьми следят, а этих выбросили без еды и воды, а через неделю забрали. Если верить отчету твоей подруги на форуме, двоих срочно госпитализировали. Она в восторге.
Олеся, поджав губы, неодобрительно мотнула головой. Увлечений Жанны она не разделяла. Но у богатых свои причуды. Да и не у одних богатых: вон Дима занялся частным сыском от ничегонеделания. Тоже странное занятие, а ему нравится.
— Круто ей. А нам это чем поможет? — спросила без энтузиазма.
— Ну, похищение и убийства — это достаточно экстремально, — хмыкнул Дима. — Я ещё копаюсь, авось выйду на что-нибудь этакое. Потому что это пока единственная наша зацепка. Про Виталия Рыкова никому неизвестно, Нину искать бесполезно, её могут как угодно звать по-настоящему. С "Мерседесом" разбирается мой товарищ. Мне осталось выяснить причастность мужа заказчицы к происходящему.
— И где он нынче?
— Дело в том, что он побывал там же, где и мы. Сначала склад, потом дом Рыкова. Теперь какая-то гостиница. — Дима побарабанил пальцами по крышке ноутбука. — Возможно, он тоже мертв, и кто-то путает нам следы или просто катается с его мобильным. Соваться к нему наголо я не рискну и тебе не советую.
Телефон Димы завибрировал. По ответам было непонятно, о чем речь; сплошное "угу", "хорошо" и "понятно".
— Спасибо, жду фото, — сказал напоследок.
Олеся только открыла рот для вопроса, как телефон завибрировал вновь. Дима недолго пялился на экран и одобрительно хмыкнул.
— Ну что? — повторила Олеся уже заезженную фразу.
— Секундочку, дай перекусить и обмозговать.
Дима поднялся со стула и, хрустнув всеми позвонками разом, направился на кухню. Олеся семенила за ним как преданная собачка. Она плюхнулась на полюбившийся стул и затаилась в предвкушении. Съев два новых бутерброда в полнейшем молчании, Дима заговорил:
— "Мерс" принадлежит некому ректору, Сокольникову Алексею Евгеньевичу. Знаком такой?
Олеся мотнула головой.
— Он живет, — Дима поправился: — жил в вашем городке и руководил местным институтом. Точно не знаком?
— По-твоему, в небольших городках все с друг дружкой за ручку здороваются? — Олеся фыркнула. — Ты небось ещё считаешь, что раз я обучаю танцам, то общаюсь со всеми танцорами?
— А разве нет? — неискренне изумился Дима. — Слушай дальше. В том институте училась твоя Жанна.
— Она не моя! — не сдержалась Олеся и в недовольстве отвернулась к окну.
За стеклами цвел ранний закат. Солнце опускалось торопливо, будто изгнанное из своего правления темнеющим небом. Последние листочки стыдливо прикрывали голые деревья. Природе безразлично, что творится в мире людей. Олеся так залюбовалась, что пропустила парирование Димы по поводу принадлежности Жанны кому-либо.
— Эй! — он пощелкал у Олеси перед носом пальцами. — Вернись на бренную землю. Тебе не кажется интересным такое совпадение?
— У нас не так уж много институтов в городе. Ну, бывает.
Как студентка может быть связана с ректором? Что у них общего? Они — сообщники?
— Ага, и так бывает, что он рванул на склады вслед за Жанной, оставил на территории свой автомобиль, а сам преспокойненько умер от выстрела в лоб?
— Что?! — Олеся выпучила глаза. — Тот труп… тот человек был Евгением Сокольниковым?
— Алексеем, — поправил Дима. — Угу.
Тогда не сообщники, а убийца и жертва. Неужели Жанна безжалостно убила кого-то?
"Ну а чему я удивляюсь? — невесело подумала Олеся. — Не мне ли вчера она тыкала в лицо пистолетом?"
— Никаких мыслей? — Дима почесал затылок.
Олеся пальцем покатала по столу хлебные крошки, размышляя. Но мысли лезли самые бестолковые: не забыла ли она полить фиалку (когда в следующий раз приедет домой) и как выглядело здание того института. Связать ректора и Жанну не удавалось. Разве что…
— Ну а если институт тут не при чем? — Олеся прикусила губу. — Допустим, они общались через мужа Жанны, он депутат. Как бы это пробить?
— А как ты это пробьешь? Спросишь лично? Дескать, уважаемый, а вы непричастны к убийству вашей супругой ректора? И на меня не вы часом покушались?
— Ты же хакер, прошерстил бы переписку. Или как на вашем сленге?..
Дима захохотал. Его задорный смех разнесся по холостяцкой кухне, придав той капельку уюта. Домашности недоставало этой квартире. Мягких подушек и разноцветных чашек; занавесок на окнах и коврика в прихожей; супа в холодильнике и какой-нибудь нелепой безделушки на полке в гостиной. Всего того, что добавляет жилищу тепла. Дима жил чисто и аккуратно, но скучно. Один Дюша скрашивал пустоту.
— Тогда я заодно буду гением сыска, если уж ты путаешь программиста и взломщика. Не стану я ломать почту депутата, даже будь трижды хакером. Мне свобода дорога. Ты лучше, Лесь, подумай, чем обидела Жанну? Любовника отбила или на депутата глаз положила? В дело какое-нибудь черное влезла по глупости, не?
— Ничем! Я уже устала думать, перед кем и как провинилась. Так свихнуться можно от незнания. Я ни ректоров, ни депутатов не трогала. И не лезла никуда. Разве что у Жанны я денег в долг взяла, когда меня в Смоленск пригласили, но не из-за них же она… Ну что за бред!
— Забей, — Дима устало отмахнулся. — Бесполезно гадать, пока у нас всего несколько кусочков от мозаики. Подождем других новостей. А сейчас я иду спать, иначе вырублюсь прямо здесь. Понадобится ноутбук — заходи с гостевого профиля, он не запоролен.
Дима поднялся, задвинул стул и, потерев красные глаза, побрел в спальню. Связку ключей он выложил на столе в гостиной. Олесе осталась в распоряжение вся квартира. Сначала она бездумно копалась в мировой паутине, не решаясь открывать важных страниц. Ну а вдруг Жанна вычислит её? Олеся не разбиралась в компьютерах и способах слежки, поэтому предпочла не играть с огнем. Разве что не удержалась от любопытства и поискала детективный сайт Демьяна Белозерцева. А неплохо смастерено. Черно-белые тона, всплывающие окна, выпадающее меню. На шапке сайта исписанные страницы и лупа. При наведении страницы начинают перелистываться, а лупа наводится на отдельные строчки. Красиво! У Димы и лицензий имелся целый ворох, и отзывы довольных клиентов. Жаль, ценника нет, интересно же, сколько он получал за своё хобби.
Вдоволь наглядевшись, она смазала найденной в аптечке зеленкой ладони и ходила из угла в угол, дуя на щиплющие царапины.
Как Сокольников связан с Жанной? Не любовниками же они были?.. И зачем ему понадобился склад в чужом городе? Неужели он тоже хотел поизмываться над Олесей? Но кто тогда пристрелил его?
В любом случае: Сокольников мертв, а Жанна охотится за Олесей. И надо что-то предпринимать, а не сидеть, сложа руки.
Выход виделся всего один: полиция. Как бы не убеждал Дима, что полицейские обвинят её саму, но если объяснить всё правильно и анонимно — они будут вынуждены искать настоящих преступников. Тем более она, как выразился Дима, официально мертва; ей уже все равно, найдут её отпечатки или нет. А когда выяснится правда, и Жанну посадят — всё встанет на свои места.
Олеся натянула мужские кроссовки, которые свободно болтались на босых ногах, влезла из уютного халата в свой замызганный свитер с джинсами, поверх накинула куртку Димы. В кармане нашла двести рублей с мелочью.
"Верну их позже", — пообещала себе Олеся и, тихонечко забрав ключи, открыла входную дверь.
14
Жанна ехала медленно, включив на полную громкость четвертую симфонию Чайковского. Завораживающая музыка, невероятной красоты туманная округа за окнами, прекрасное настроение — что ещё требуется для счастья?
Сущая малость: свобода от шантажа со стороны той, перед кем Жанна преклонялась. Лена поймала её на крючок и отпускать не собиралась.
Нет, конечно, довести Лаптеву до предела было приятно. Она возненавидела Олесю с первой встречи и с каждым годом ненависть росла. Та уж вышло, что им пришлось дружить. Жанна бы сдохла от одиночества, если бы не простачка-Олеся, которая терпела язвительные комментарии в свой адрес, не обижалась на оскорбления и вообще была бабочкой-однодневкой: беззаботной, беззащитной, а главное — глупой. За эту "дружбу" Жанна даже иногда проявляла снисходительность и помогала: то советом, то монетой. Она считала себя покровительницей этой большеглазой дурехи, но при этом терпеть ее не могла.
Лена не объяснила, на кой черт ей сдалась Олеся, да Жанна и не расспрашивала: заказчица дала понять, что в данной игре Жанна не кошка, а обычная мышь.
Лена пообещала отправить смс-ку с планом действия. И вчера Жанне было велено ехать в Смоленск; а сегодня — проехать по координатам, указанным в сообщении, и провести с Лаптевой "разъяснительную беседу". Иными словами — напугать до седины и бросить у ворот заброшенных складов. Но перед этим съездить туда, проверить замок от склада и оставить где-нибудь на видном месте ключ и "подсказку" про руки в крови.
Музыка лилась точно воды неспокойной реки. То взрывалась искрами, то успокаивалась и замирала.
Жанна подъехала к воротам, с облегчением выпрыгнула из внедорожника. Ей было неуютно в махине, подаренной мужем на годовщину. Массивная и не маневренная, лишенная изящества. Жирная как сама Жанна. Но супруг на отказ ею пользоваться разозлился.
— Я огромные бабки в тебя вкладываю, а ты артачишься? Или ездишь и не вякаешь, или забываешь о своих развлекухах.
Иногда Жанна жалела о поспешном решении выйти замуж за депутата. Повелась на деньги и не подумала о человеческом факторе. Но жаловаться поздно. Да и не так ей и плохо: кормит деликатесами, одевает от кутюр, денег не жалеет.
А что не любит — ерунда; кого вообще нынче любят?
Жанна осмотрела все ангары на наличие колюще-режущих предметов. Будет нехорошо, если Лаптева в панике зарежет саму себя. Руки в перчатках двигались проворно и быстро.
Жанна обыскивала нелепую комнату, оформленную в советском стиле, когда открылась дверь. Жанна повернулась. На пороге высился толстый и неуклюжий Сокольников.
— Ты?! — выдохнула Жанна и попятилась.
Что он забыл тут, эта неухоженная свинья? Он следит за ней?!
Сокольников наступал. Его толстое лицо с отвисшими щеками покраснело. Маленькие глазенки смотрели с жестокостью.
Жанне показалось, что он забьет её до смерти…
Пистолет она выхватила не сразу; пальцы не слушались. Направила на Сокольникова и приказала: