— Все. И как ваша мать отпустила вас?
— Моя мать… моя мать…, - тут Рэчел отвернулась в сторону, — меня папа отпустил.
— Напрасно, _ покачал головой Фортенгейм, — вы далеко направляетесь. Мисс Вудвилл?
— Нет, уже почти приехали. Еще мили две, или три…
— Ясно. Вы и сами не знаете, куда едете.
— Знаю, — Рэчел начала сердиться, — я только не знаю, как далеко ведет эта дорога. Мне нужен Хеттерингтон-холл.
— Две мили, — сообщил ее спутник, — я вас провожу.
— Не надо, — запротестовала девушка.
— Почему? Я уже говорил, что вам не следует путешествовать одной.
— Я не одна.
— Да, это я уже слышал. Вы со своей горничной. Это одно и тоже.
Рэчел сдвинула брови и насупилась. Она даже отвернулась в сторону и ее взгляд упал на Денизу, которая улыбалась и многозначительно ей подмигивала. Это рассердило Рэчел еще больше. Да что она себе воображает, противная девчонка!
— Я доберусь самостоятельно, мистер Фортенгейм, — отрезала она, — и мне совсем не требуется сопровождение.
— Это вы так думаете.
— Да что же это такое! — вскричала Рэчел, — нельзя какие-то четыре мили проехать спокойно! Я уже взрослая, мистер Фортенгейм!
— Да, я вижу, — хмыкнул он, — вам, вероятно, ужасно много лет. Пятнадцать или даже страшно подумать, целых шестнадцать!
— Очень смешно, — прошипела девушка.
— Мисс Вудвилл, перестаньте сердиться. Это вам, конечно, очень идет, но подумайте о своих нервах. Говорят, это вредно.
— Ну и что.
— Может, все-таки скажете, куда вы едете? Я не собираюсь никому говорить об этом. Даю слово.
Рэчел искоса посмотрела на него. Потом уточнила:
— Правда, никому не скажете?
— Честное слово, — важно подтвердил Фортенгейм, пряча улыбку.
Девушка оглянулась на Денизу, решила, что расстояние не настолько мало, чтобы та что-либо услышала и тихо произнесла:
— Я еду к маме. Видите ли, они с папой поругались и разошлись. Понимаю, как это ужасно, но…
— Что же здесь ужасного? — фыркнул Фортенгейм, — ничего особенного. Мои родители тоже иногда ругаются. Правда, они стараются, чтобы никто об этом не догадывался. Но я-то знаю.
Рэчел повеселела. Раз такое в самом деле случается, значит ничего особенного тут нет.
— Я надеюсь, что они помирятся, — продолжала она, — поэтому и еду к маме. Хочу поговорить с ней.
— По моему глубокому убеждению, в такие дела не нужно вмешиваться, — заметил ее спутник, — это не поможет, а только обострит ситуацию.
— Да? Ну, а что же тогда делать?
— Ничего. Они сами поругались, сами и помирятся.
Девушка вздохнула, но совет был дельный.
— Да, наверное, вы правы.
— Конечно, я прав. Так что, не пытайтесь никого мирить, давайте лучше обсудим другой вопрос.
— Какой? — спросила Рэчел.
— Дело в том, что у меня к вам есть одно предложение.
Она приподняла брови, ожидая продолжения.
— Выходите за меня замуж.
— За-замуж? — от изумления и неожиданности Рэчел начала заикаться, — за-зачем?
Фортенгейм фыркнул:
— Просто так.
— Просто так? Это как? Я не понимаю. Вы что, шутите?
— Ни коим образом. Хотите, прямо сейчас поедем в церковь и обвенчаемся?
— Сейчас я не могу. Я должна навестить маму. И потом…
Он рассмеялся:
— Мисс Вудвилл, вот теперь я пошутил. Конечно, сейчас мы никуда не поедем. Для начала нужно поставить в известность наших родителей. Но сперва мне бы хотелось узнать ваше мнение по этому поводу.
Рэчел еще не пришла в себя после столь неожиданного заявления и поэтому ее реакция на него была не совсем обычна. Она и не подумала смущаться, просто смотрела на Фортенгейма широко раскрытыми глазами.
— Честное слово, я ничего не понимаю. Почему это вы вот так, ни с того, ни с сего и делаете мне предложение? Вы это сейчас придумали?
— А что? — он пожал плечами, — по-моему идея стоящая.
— Да? А, по-моему, это полнейший бред. Мы с вами знакомы всего-ничего, и я совершенно про вас ничего не знаю. Как можно так делать предложение?
— Что вы хотите про меня узнать?
— Перестаньте, мистер Фортенгейм. Вы должны понимать, что так не делается.
— А откуда вы знаете, как это делается? — вопросом на вопрос ответил Фортенгейм.
— Ну…, - Рэчел задумалась, а потом пожала плечами, — не знаю.
— Вот именно. Так что, какая разница, как это делается. Тем более, я не говорю, что мы должны пожениться немедленно. Годика через два, когда вы немного подрастете. Я знаю, что вы уже взрослая, — торопливо добавил он, видя, что она хмурится, — но через два года станете еще взрослее.
— Да, — признала Рэчел.
— А помолвленными можно быть прямо сейчас. Вот, к чему я клоню, мисс Вудвилл.
— Понятно. Значит, вы хотите быть со мной помолвленным.
— Правильно, — кивнул Фортенгейм, — ну как, согласны?
— Я не знаю, — отозвалась Рэчел, — никогда еще не бывала помолвленной. А что я должна делать?
— Ничего, — тут он фыркнул, — ведите себя, как обычно. Тем более, что помолвку всегда можно расторгнуть. Это на тот случай, что вам что-то не понравится.
— Да, теперь я понимаю. Ну хорошо, я согласна.
— Вот и отлично, — резюмировал новоиспеченный жених, — значит, договорились. Когда я смогу приехать, чтобы познакомиться с вашими родителями?
— Даже не знаю. Они ведь поссорились. Наверное, тогда, когда помирятся.
— Хорошо, тогда дадите мне знать, когда они помирятся. Я оставлю вам адрес, пошлете кого-нибудь с запиской. Наше поместье находится недалеко от вашего.
— Конечно, — согласилась Рэчел и посмотрела вперед, — о, кажется, это мамин дом.
— Хеттерингтон-холл, — подтвердил и Фортенгейм, — ваша мать из Хеттерингтонов?
— Должно быть, да, раз она там живет.
Когда Фортенгейм вручил ей свой адрес, они распрощались и дальше Рэчел поехала вместе с Денизой, которая вела себя тихо, как мышь, хотя на самом деле была в восторге, что им все-таки выпало настоящее приключение.
Девушка думала о том, как все странно. Особенно, то, что произошло совсем недавно. Ей предложили выйти замуж и теперь она считается помолвленной. Как интересно! Оказывается, это так просто. Но все-таки, как-то необычно. Она знает Фортенгейма очень мало и даже для себя не может решить, как к нему относится. Скорее всего, пока никак. Тогда зачем она согласилась на его предложение? Загадка. Может быть, потому, что ей хотелось попробовать быть помолвленной? Интересно, что скажет мама?
Подъехав к Хеттерингтон-холлу, Рэчел спустилась с лошади и направилась по дорожке к дому. За ней спешила Дениза.
Дверь отворили после двухминутного ожидания. На пороге возникла Лиз. Она узнала Рэчел и улыбнулась.
— Прошу вас, мисс Вудвилл, проходите. Ваша мать в гостиной.
Она кивнула Денизе и мигнула ей, чтобы та задержалась. У них было, что обсудить.
Беатрис в самом деле сидела в гостиной, обдумывая план действий на сегодня. Она слегка удивилась, когда увидела свою младшую дочь.
— Рэчел, это ты?
— Мамочка! — девушка кинулась к ней и почти повисла на шее, — я ужасно соскучилась! И папа тоже скучает, — добавила она осторожно.
— Так ему и надо, — проворчала Беатрис, целуя дочь в щеку, — садись. У тебя все в порядке?
— Да, конечно. Вот, решила вас навестить. Где Кэт?
— Сейчас спустится и мы выпьем чаю.
— Это хорошо, — девушка села в кресло рядом с матерью, — мамочка, а когда вы вернетесь?
— Не знаю, — кратко отозвалась женщина, на эту тему она предпочитала не говорить вообще.
Рэчел поняла это и больше ничего не спрашивала.
Вскоре появилась Кэт.
— О, — воскликнула она, — у нас гости! Рэчел! Привет, сестричка!
— Привет, Кэт! — обрадовалась девушка, обнимая ее, — сто лет тебя не видела.
— Так уж и сто, — фыркнула она.
— Чай готов, миледи, — сообщила Лиз, появляясь в дверях.
— Значит, пойдем пить чай, — Беатрис поднялась с места.
И они отправились в столовую.
— Какой мрачный дом, — заметила Рэчел, оглядываясь по сторонам, — как ты здесь жилая, мамочка?
— Самый обычный дом, — Беатрис пожала плечами, — и мне здесь очень нравилось. Здесь жутко запущенный чердак весь в пыли и паутине. Я любила там играть. А в саду высокие, раскидистые деревья.
— А зачем тебе деревья, мамочка? — поинтересовались ее дочери.
— Было так здорово сидеть на ветке и болтать ногами.
Они рассмеялись.
— Мама, ты, наверное, была сорвиголовой? — спросила Кэт.
— Еще какой, — фыркнула та.
Кэт сделала себе бутерброд, увенчала его тремя ложками варенья и всю эту внушительную массу отправила в рот.
Рэчел заметила это и приподняла брови. Это был уже третий такой бутерброд за последние десять минут. Обычно, Кэт следила за тем, что ест и сколько, беспокоясь за свою фигуру.
— Вкусно, Кэтти? — хихикнула она.
— Очень. Обожаю варенье.
Рэчел не выдержала и рассмеялась.
— Странно, раньше ты его терпеть не могла.
— А сейчас полюбила.
Кэт помрачнела и допила чай. Она становится жуткой уродиной. Скоро не пролезет ни в одну дверь. Кто тогда на ней женится? Ей захотелось плакать.
— Я неважно себя чувствую, мамочка, — поднялась она из-за стола, — можно, я пойду лягу?
Беатрис кивнула.
— Конечно. Иди и ложись.
— Кэт, что с тобой? — огорчилась Рэчел, — ты такая бледная, на себя не похожа.
— Все со мной в порядке, — Кэт поспешно направилась к двери, — полежу немного и пройдет.
Когда за ней закрылась дверь, Рэчел посмотрела на мать.
— Ты заметила, что с Кэт что-то не так? У нее ужасно больной и убитый вид. Чем она больна?
— Да ничем она не больна. С ней все в порядке, Рэчел. Просто немного болит голова. Все это от переутомления. Через месяц она так изменится, что ты ее не узнаешь.
"Тем более, что это святая правда", — мрачно закончила Беатрис про себя.
— Но ты ведь не собираешься жить здесь целый месяц! — испугалась Рэчел, — это ведь очень долго!
— Я ведь уже сказала, что не знаю.
— И папочка уже готов к примирению, — добавила девушка, — честное слово, он очень переживает.
— Ничего, ему полезно, — проворчала Беатрис.
— Нельзя так, — лицо Рэчел вытянулось.
— Ладно-ладно, успокойся. Я подумаю. Но мне нужно время. Я не могу так сразу ничего решать, тем более, что мне страшно некогда.
— А чем ты занимаешься? — полюбопытствовала дочь.
— Есть кое-что, что мне нужно решить очень срочно, — пояснила Беатрис, — потом объясню.
6 глава
Когда Гордон Фортенгейм сообщил своей матери о своем намерении жениться, она лишь приподняла брови, будучи достаточно спокойной женщиной:
— Кто она, мальчик мой?
— Рэчел Вудвилл, мама.
— Вудвилл? — ахнула леди Памела, всплеснув руками.
— Что с тобой, мама? — удивился Гордон, — чем тебе не нравятся Вудвиллы?
— Ее мать, должно быть, Беатрис Хеттерингтон. Все Хеттерингтоны немного того, — и она покрутила пальцем у виска.
— Странно, ни разу не замечал, — Гордон пожал плечами.
— Впрочем, не знаю. Но Беатрис Хеттерингтон точно. Помню, лет двадцать назад на приеме она устроила такое!
— Что? — сын сел ближе к матери и весь обратился в слух, — ну что, мама? Очень интересно.
Памела обожала разговоры, особенно, когда она сама была главным рассказчиком. И разумеется, не смогла удержаться от соблазна.
Любовница молодого короля, леди Не будем называть ее имени, слишком уж она была неприлична, направлялась к карточному столику. Она была очень азартной особой. И на полпути подвернула ногу и упала. Правда, ее тут же подхватили услужливые руки, и женщина даже не успела коснуться пола. Но легкомысленной Беатрис Хеттерингтон этого было достаточно.
— Она расхохоталась на весь зал, — рассказывала Памела, — у нее был такой заразительный смех, что через минуту половина народу тоже начала посмеиваться. У Хеттерингтон всегда ветер в голове гулял. Ее муж, как же его звали? — она задумалась, — у нее их было слишком много, чтобы всех запомнить. Господи, кажется, Хауэлл. Да, тогда еще Хауэлл. Так вот, он покраснел и пытался ее успокоить. Но куда там! Разве ее возможно успокоить!
Гордон рассмеялся:
— Это и в самом деле смешно. Что же здесь возмутительного? У леди Вудвилл хорошее чувство юмора, только и всего.
— Оно у нее чересчур хорошее, прямо-таки какие-то обостренное. Да что там, она постоянно хохотала, все ей казалось ужасно смешным. Лошадь молодого Брэдли понесла, и бедняга упал в лужу, а Хеттерингтон — ха-ха-ха! Леди бишоп наступила на подол, опять приступ смеха. Бедный Вудвилл, как он ее терпит!
— Рэчел не такая, — отозвался Гордон, — если на то пошло, у нее чувство юмора несколько слабовато.
— Очень хорошо, — обрадовалась Памела, — надеюсь, что это так. Второй Хеттерингтон я бы не вынесла. Она хорошая девушка?
— Да, — согласился сын, — только еще слишком молода. Думаю, придется подождать годика два.
Его мать кивнула.
— Впрочем, — добавила она, — та особа тогда получила по заслугам. Я рада, что ее высмеяли. Ее поведение было просто возмутительным.
Беатрис предприняла вторую попытку поисков и верила. Что та окажется более удачной, чем первая. Правда, из всех названных дочерью мужчин, более порядочным ей показался только Уэдли. Его можно было склонить или убедить жениться на Кэт. Остальные еще не перебесились.
В Лондоне женщина немного замедлила ход коня и призадумалась, где ей, собственно, искать этого самого Уэдли? Его адреса она не знала, да и потом, было бы странно, если б она явилась к нему домой и начала активно уговаривать парня жениться на ее дочери. Нет, встреча должна казаться случайной. А где его можно случайно встретить? Вот, разве что, в трактире каком-нибудь или в другом увеселительном месте.
Трактиры показались Беатрис наиболее приемлемыми, и она принялась обходить их все подряд, те, которые встречались ей на пути. Задача была тем более сложной, что женщина и понятия не имела, как выглядит Уэдли, пришлось задавать вопросы. А именно вопросов ей и хотелось избежать. Однако, именно вопросы помогли ей сориентироваться в направлении поисков. Кто-то из посетителей сообщил ей, что Уэдли и его приятели любят бывать в трактире, находящемся у заставы.
Это было уже кое-что и Беатрис, не теряя времени даром, отправилась, куда было указано.
Трактир так и назывался "У заставы". Открыт он был недавно, поэтому женщина ничего о нем не слышала, хотя в былые времена сама посещала подобные места вместе со своим прежним мужем.
Обстановка в трактире была именно такой, чтобы привлечь внимание золотой молодежи: в меру чисто, в меру разнузданно, необходимый набор развлечений, блюд и напитков.
Оглядевшись вокруг, Беатрис заметила за ближайшим из столиков компанию молодежи. Они были еще вполне трезвыми и вели себя спокойно, но только до поры до времени. Следовало торопиться.
И в это время, когда Беатрис сделала несколько шагов вперед, кто-то преградил ей дорогу. Женщина повернула голову и увидела молодого человека, который показался ей смутно знакомым, но вот где она его видела, Беатрис вспомнить не могла.
— Миледи, это вы! — воскликнул он, — какими судьбами?
— Простите, — отозвалась Беатрис, — у меня, наверное, плохая память, напомните мне, где именно мы могли с вами встречаться?
Лицо молодого человека вытянулось.
— Вы забыли? — произнес он таким тоном, словно женщина не оправдала его надежд, — помните, на празднике, в толпе…
— Ах, да, — припомнила Беатрис, — ну конечно. У вас была очень шумная и веселая компания. Вас зовут…
— Кристофер.
— Кристофер… как там дальше?
— Стэнфорд.
— Очень приятно, мистер Стэнфорд. Я — Беатрис Вудвилл.
— Присядете с нами? — спросил Стэнфорд, правда, без особой надежды, ибо прием, полученный им только что не располагал к теплым отношениям.
Беатрис кинула взгляд на столик, за которым сидело еще четверо или пятеро молодых людей. Она припоминала, какие имена тогда ей назывались. Кажется, среди них встретилось имя Фрэнк. Да, точно.