Пламя его кожи на моей ноге оставляет ожог даже через ткань джинсов, и в попытке от него защититься я упираюсь ему в плечи.
— Не надо вырываться. — твердо говорит Кейн. — Сделаешь хуже.
Его рука перемещается с моего бедра на мою ягодицу, и слегка сдавливает ее, пока лениво сощуренные глаза следят за моей реакцией. Я не дышу, продолжая удерживать руки на его плечах в слабой попытке себя отстраниться, и недоумеваю, почему его прикосновения не вызывают во мне отторжения или отвращения, ведь в сложившейся ситуации это естественная реакция.
— Расстегни джинсы.
От абсурдности этого предложения кровь начинает шуметь в ушах. Ни за что я не стану раздеваться сама. Отрицательно мотнув головой, предпринимаю попытку отшагнуть назад, но Кейн мгновенно фиксирует мои бедра на месте и, переместив руку на пояс джинсов, дергает к себе, так что я едва не падаю.
— Услуги гардеробщика только на этот раз. — замечает как бы между прочим, пока разделывается с тугой пуговицей. — В следующий раз срежу их с тебя ножницами.
С этими словами дергает джинсы до колен, словно раздевает капризного ребенка, и безапелляционно распоряжается:
— Снимай.
Закусываю губу и, потянув толстовку вниз, чтобы прикрыть оголившиеся бедра, вышагиваю из джинсов. Мое состояние удивляет меня: я не испытываю потребности расплакаться и не чувствую подступающей истерики, как это было с утра. Наверное, алкогольный наркоз подействовал и помог мне смириться с вопиющей реальностью.
Как только я избавляюсь от джинсов, Кейн встает и, подхватив меня под ягодицы, усаживает на край стола. Он неожиданности я хватаюсь за его шею, ударясь носом в покрытую рубашкой ключицу, и против воли вдыхаю запах дорого мускусного парфюма и кожи. До того, как успеваю подумать, почему внизу живота теплеет, Кейн подцепляет резинку моих скромных хлопковых шорт и, сжав в кулак, небрежно дергает их вниз. В его лице нет ни единой эмоции: ни похоти, ни страсти или ни агрессии, словно он выполняет заранее намеченный план.
— Ты всегда принуждаешь женщин спать с тобой? — хриплю, пытаясь свести ноги.
— Не приходится. — спокойно откликается Кейн и, положив ладони мне на колени, резким движением уничтожает мою попытку прикрыться. — Обычно они сами стремятся попасть в мою спальню.
— Я не хочу тебя.
— Об этом пока рано судить.
С этими словами он обхватывает мой затылок, заставляя посмотреть на себя, и как только наши глаза встречаются, толкает в мою раскрытую плоть два пальца. Из горла срывается сдавленный вздох, и я непроизвольно сильнее сжимаю тугие плечи, пока Кейн с тем же бесстрастным выражением на лице извлекает их из меня, чтобы вогнать снова.
— Не слишком разгульная жизнь была у тебя в университете, судя по тому что я чувствую. — медленно изучает мое исказившееся лицо.
С каждым новым движением внизу живота становится горячее, и от того, что Кейн тоже это чувствует, я испытываю стыд. Разве это нормально, что мне приятны его прикосновения? Как может мое тело так отзывчиво реагировать на него несмотря на прошлое и мое заточение?
Внезапно толчки пальцев прекращаются и, не дав мне опомниться, две руки снимают с меня толстовку и отбрасывают ее в сторону. Оставшись без последней защиты в своем небогатом арсенале, я съеживаюсь и машинально прикрываю грудь ладонями.
Рука Кейна ложится на мое горло и, слегка надавив, опрокидывает меня на стол. Ощущаю спиной холодное прикосновение: металла: кажется, это вилка или нож. Слышится звук открываемой молнии, шелест фольги и через секунду две нестерпимо горячие ладони дергают меня к краю стола.
— Будь громкой. — успеваю услышать, перед тем как вторжение тяжелой плоти обжигает лоно. Я вскрикиваю и распахиваю глаза, встречая потемневший взгляд Кейна. Он вдавливает пальцы мне в бедра, и выйдя целиком, упирается членом в мой вход, и с тем же непроницаемым выражением лица врезается в до упора.
Живот и внутренности тянет от суровости наполненности, и я со стоном скребу пальцами по столу и задеваю стоящий бокал, от чего тот со звоном разбивается. Следом за ним падает стакан минеральной воды, покрывая брызгами мое предплечье и запястье, но Кейна это не сильно беспокоит, потому что он продолжает методично вбиваться в меня, не переставая исследовать глазами.
— Не так уж я омерзителен, судя по тому что ты течешь на мой член.
Мое возражение тонет в громком шлепке сталкивающейся плоти и собственном крике, потому в этот момент Кейн дергает мои бедра на себя, одновременно толкаясь эрекцией навстречу. По телу прокатывается волна боли, граничащей со странным наслаждением, которое стремительно нагнетает пульсацию внизу живота. Неправильно, мелькает проносится в голове. Неправильно это чувствовать. И словно в попытке меня окончательно растоптать, пальцы Кейна ложатся мне на клитор и начинают его массировать. Это касание мягкое, но настойчивое, и так контрастирует с твердостью, раздирающей меня изнутри, что эти совместные ощущения производят ошеломляющее действие на мое тело. Ноги начинают трястись мелкой дрожью, спина выгибается дугой, и я распадаюсь на части, со стоном выпуская свой оргазм на свободу.
Еще до того как меня пульсация внутри меня стихает, и я успеваю открыть глаза, руки Кейна переворачивают на живот, и его член вновь врывается в меня коротким толчком. Положив ладонь мне на поясницу, он начинает быстро и резко вдалбливаться в меня, с силой сжимая ягодицы. Я стискиваю зубы, чтобы заглушить комок стонов, потому что хотя бы так хочу пойти наперекор его приказу быть громкой, но каждый новый толчок выбивает из меня новый крик словно пыль из лежалой подушки.
Грудь начинает ныть от сурового трения о стол, и каждый шлепок соприкасающейся плоти отдается искрами боли в животе, и когда мне кажется, что больше вынести я не смогу, наполненность внутри меня исчезает. Слышится странный щелчок, и в ту же секунду я ощущаю тяжесть раскаленной эрекции между ягодиц. Руки Кейна сжимают их и спустя несколько длинных толчков, слышится глухой звук, похожий на стон. Вздрагивая словно от ударов тока, я принимаю ожоги горячих брызг на спине и пояснице. А затем все стихает.
Я разлепляю веки, упираясь взглядом в упавшую бутылку с вином, рядом с горлышком которой растекается рубиновая лужа. Справа валяется разбитый стакан. Слышится звук закрывающейся молнии и короткое распоряжение:
— Не двигайся.
За ними следует стук шагов, звук включившейся воды, и через несколько мгновений я ощущаю прикосновение теплой влажной ткани к своей спине и к ягодицам.
До того как я сама предпринимаю попытку подняться, рука Кейна обхватывает в кольцо мой живот и ставит на ноги. Мои икры походят на некрепкое желе, от чего меня слегка заносит, и мне приходится ухватиться за стол. Кейн что-то тихо говорит себе под нос, после чего его ладони вновь смыкаются на моей талии и сажают на свой стул.
Он несколько секунд он исчезает, и возвращается с пледом в руках, который набрасывает мне на плечи. Не в силах поднять глаза и пошевелиться после произошедшего, я разглядываю ладони, торчащие из-под мягкой ткани.
— Зачем я тебе? — шепчу.
— Если уж ты на неопределенное время останешься в моем доме, не вижу смысла расходовать его впустую. — доносится ровный голос Кейна сверху. —Пять минут назад ты сжимала мой член и не совсем не жаловалась. Можешь идти?
Решив не отвечать, плотнее укутываюсь в плед и поднимаюсь. Мне необходимо поскорее оказаться в спасительном уединении, подальше от его подавляющей энергии и запаха. И даже новая комната для этой цели не так плоха.
— Завтра у тебя намечено несколько дел. - слышу уже у лестницы. - Прайд тебе обо всем расскажет.
глава 9
Когда утром я обнаруживаю себя в незнакомой постели, проходят долгие секунды, прежде чем реальность наваливается на меня своей неподъемной тяжестью. Низ живота слегка тянет, во рту сухо от выпитого вина, а душу царапает ощущение того, что я осталась одна против целого мира. Воспроизвожу в голове события вчерашнего вечера и чувствую как по лицу и груди растекается жар. То, что произошло — постыдно и унизительно, и я не понимаю, как получилось так, что я с легкостью достигла оргазма. Почему растаяла как свечной воск в руках мужчины, который принудил меня к сексу, удерживая возле себя шантажом, ведь это веский повод его ненавидеть.
Нащупав на подушке телефон, вновь набираю номер, с которого мне звонил Артур, но результат по-прежнему остается неутешительным: абонент находится вне зоны доступа. Если знать, что с братом все в порядке, мне было бы проще смириться со своей несвободой. Так я бы, по-крайней мере, понимала, что все не зря.
Поднявшись с кровати, иду в душ, где старательно смываю с себя следы минувшей ночи — вчера у меня совсем не было на это сил. Оглядываю к зеркале свое тело, перед тем как завернуться в полотенце, и замечаю на бедрах и ягодицах темные пятна — отпечатки пальцев Кейна, от чего живот стягивает горячий спазм. Да что, черт подери, со мной не так? Я должна презирать этого человека, а не испытывать волнение при мысли о нем.
Порывшись в тумбе под раковиной, я все же нахожу фен и, высушив голову, возвращаюсь в спальню. В сумке, собранной Прайдом, обнаруживаются черные льняные шорты и футболка, и я вдруг вспоминаю, что мое нижнее белье и толстовка так и остались валяться на полу кухни. И как теперь спуститься вниз? Кто-то из персонала наверняка их нашел и одному богу известно, что эти люди теперь обо мне думают. В нерешительности застыв посреди комнаты, гипнотизирую глазами дверь и начинаю пятится назад, до тех пор пока икры не упираются в изножье кровати. Сгребаю с покрывала телефон, чтобы вновь попробовать дозвониться до Артура, и вижу сообщение от Кристин:
«Как спалось с пятизвездочной клетке?»
Решаю не мучить себя перепиской и перезваниваю ей. Этого мне еще не запретили.
— Твои пальцы явно целы, если ты звонишь мне, а это уже хороший знак. — слышу шутливый голос подруги, который быстро меняется на серьезный. — Как ты, Эрика?
Рассеяно блуждаю взглядом по идеально ровной поверхности стены и тихо вздыхаю:
— В порядке.
— Ты так не звучишь. Видела Кейна? Он сказал, чего хочет от тебя?
Я молчу, кусая щеку изнутри, потому что не знаю, стоит ли рассказывать подруге об условиях, на которых я попала в логово дьявола, но, в конце концов, решаюсь:
— Он хочет, чтобы я спала с ним. Вчера это случилось.
— Ни хрена себе, черт подери! — раздается высокий визг в трубке, от которого я невольно морщусь. — Ты переспала с Кейном?! Исполнила мою девичью мечту! Да что там мою… Кто в Нью-Олбани не хотел с ним трахнуться? Думаю, даже Анжела была не против, хотя она и равнодушна к членам. И как он?
О том, что пять лет назад Кейн стал моим первым, я не говорила ни одной живой душе, даже своим лучшим подругам. Не потому что я им не доверяла, а потому что не хотела подвергаться расспросам и вновь вспоминать об унижении, последовавшем за самыми памятными моментами моей жизни.
— Что тебя интересует, — бормочу, ощущая, как уши вновь начинают гореть. — Он взял меня против моей воли. Вряд ли здесь есть, что обсуждать.
— Он сделал тебе больно? — осторожно уточняет Кристин. — Удерживал тебя силой?
— Нет. Он ведь угрожает моему брату… я просто делала, как он сказал, потому что..
— Ты кончила? — живо перебивает подруга, и в ее голосе звенит неподдельное любопытство.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Самое прямое. Кейн до сих пор тебе нравится. Не знаю, хорошо это или плохо, но в сложившейся ситуации это, скорее, плюс. Спать с тем, кто тебе отвратителен, это… нет ничего хуже.
— Он должен быть мне отвратителен. Я хочу его презирать.
— Ну а раз этого не произошло, значит что-то говнюк сделал правильно. — со смехом заключает подруга, от чего губы сами растягиваются в не приличествующей случаю улыбке. Кристин со своим неутомимым оптимизмом и практичным подходом к жизни кого угодно может развеселить.
До того как я успеваю ей ответить, раздается деликатный, но настойчивый стук в дверь.
— Я перезвоню. — быстро говорю в трубку, и не дав Кристин возможности попрощаться, сбрасываю вызов.
Дойдя до двери, обнаруживаю на пороге Прайда, как и вчера одетого в строгий костюм.
— Доброе утро, мисс Соулман. Рад, что вы уже проснулись. Я пришел сообщить, что завтрак готов.
— Я не голодна. — стискиваю дверную ручку при мысли о том, что я вновь сяду за тот самый стол. Ни за что больше не зайду на эту кухню.
— У меня есть распоряжение от мистера Кейна отвезти вас в клинику.
— В какую клинику?
— Плановый осмотр, — не роняя застывшей вежливости с лица, сообщает мужчина. — Ничего сверхъестественного или опасного.
— А что если я не поеду?
— Вы создадите для меня трудности.
Вздохнув, я в течение секунды изучаю перламутровую пуговицу на рубашке Прайда, и согласно киваю.
— Только возьму сумку.
Судя по представительному фасаду из белого камня и внушительной вывеске, Harrisons Medical Centre — это клиника, которую я вряд ли смогла бы себе когда-нибудь позволить. Это подтверждают значки именитых автомобильных ателье, красующихся на капотах припаркованных автомобилей, и царственный интерьер вестибюля.
— Мне назначено на десять, — стараясь не звучать смущенной, сообщаю миловидной блондинке на ресепшене. — Эрика Соулман.
Одарив меня благожелательной улыбкой, девушка начинает активно щелкать по лежащей перед ней клавиатуре, после чего выходит из-за стойки.
— Пройдемте. — взмахом руки указывает в пространство залитого светом коридора. — Доктор Шульман ждет вас.