Пережитый стресс и подступающая простуда сделали своё дело — последующие десять дней я провалялась в номере гостиницы с высокой температурой, а после Рождества началась новая жизнь, уже в официальном статусе воспитанницы госпожи Грин.
* * *
Мы обосновались в районе старинного рынка на Генри — стрит, в маленькой уютной квартире из трёх комнат и кухни — студии. Школа, куда меня определила Лоис, находилась в двадцати минутах ходьбы, что было очень удобно, ведь я всегда любила спать до последнего момента. Учёба в школе — такие мелочи по сравнению с тем, сколько новых занятий ждало меня после школы и до позднего вечера!
Не могу сказать, что так уж быстро отделалась от теней прошлого, нет: кошмарные сновидения, и приступы отвращения к своему телу преследовали меня ещё много месяцев, пока я не научилась закрываться от собственных воспоминаний. С помощью интересных занятий это было сделать проще. Что касается Элизабет Кейн — очевидно, милости Фаррела не хватило, чтобы оставить её в живых. Больше я никогда о ней не слышала.
Верная своему принципу не создавать никаких иллюзий, Лоис сразу объяснила, какой род деятельности ждёт меня в ближайшем будущем. Задолго до того момента, как открыть шоу — рум изделий из драгоценных и полудрагоценных камней, в дни своей молодости, Лоис Грин носила другое имя и была одной из лучших специалисток по вскрытию сейфов и взлому систем безопасности в банках и индивидуальных хранилищах. Да, она была воровкой — успешной настолько, что за всю свою сомнительную карьеру не попалась ни разу. А вот её супругу повезло меньше…
Мне неизвестны подробности дела, из — за которого госпоже Грин после гибели мужа на месте преступления пришлось бежать из Англии, сменив имя и документы. Она это сделала уже в зрелом возрасте, осев в Белфасте. Лоис Грин решила слегка «остепениться» и перешла от, так сказать, полевой работы к другой, связанной с оценкой и перепродажей драгоценностей… сменивших хозяев. Недавно она перебралась в Дублин.
— Милая Пэнти, с тех пор, как существуют драгоценные камни и изделия их них, особенно редких, всегда найдутся те, кто желает владеть ими — люди, эльфы ли, да без разницы! Процесс перераспределения ценностей неизбежен, и просто отлично, когда он бескровен. А бескровен он, если за дело берутся профессионалы, чья работа, поверь мне, хорошо оплачивается…
Поначалу я немало дивилась странной философии этой дамы, посещавшей церковь каждое воскресенье и щедро жертвующей на благотворительность, но не стесняющейся способствовать нарушению одной из заповедей: «не укради». Лоис не искала себе никаких оправданий:
— Да, я так живу уже много лет, и не вижу необходимости менять стиль жизни и занятие, которым владею в совершенстве.
Шоу — рум «Алмазная кошка», закрытый клуб для владельцев и покупателей изделий из камней, являл собой идеальное прикрытие для занятия Лоис при активном участии Кревана Бойла. Фактически, без ведома последнего, не возможно было реализовать краденое изделие на территории всего графства. И мне предстояло стать тем инструментом, который должен был сокращать путь между заказчиками камней и Креваном. Не могу сказать, что я была в диком восторге от такой перспективы, но я была обязана Лоис и, как ни крути, Бойлу тоже. Если бы он не вмешался, Лоис ничего не смогла бы сделать. Теперь я принадлежала им…
Первым пунктом закрытой программы моего обучения была геммология, моментально увлёкшая меня в удивительный, таинственный и потрясающе красивый мир самоцветов.
Прим. авт.: Геммология — наука о драгоценных камнях. Изучает различные свойства драгоценных камней, достоинства и недостатки с точки зрения декоративности, источники их происхождения и особенности обработки и огранки.
Минералы, их структура, совершенство, их названия и истории, связанные с ними — всё это околдовывало, заставляя забыть даже о времени на часах. Над атласами и справочниками я просиживала в сети до глубокой ночи. Наглядных же пособий было немало в бутике госпожи Грин. Я довольно быстро научилась ориентироваться в камнях неорганического и органического происхождения, в редких и редчайших камнях, в камнях поделочных и синтетических аналогах драгоценных камней, в имитациях камней и облагороженных версиях камней натуральных и их заменителей. Геммология опьяняла.
Второй моей задачей было изучение тех механизмов, систем и их носителей, с которыми предстояло столкнуться в ближайшем будущем: сигнализации различного рода, сейфы разных систем, образчики скрытых хранилищ для домашнего использования, — как от человеческих, так и от эльфийских фирм — производителей. Лоис была асом в отношении первых, но эльфийские были для неё тайной за семью печатями, поэтому она нашла мне учителя.
Это были самые загадочные уроки, происходившие по сети, и камера никогда не показывала лица моего собеседника по ту сторону экрана. Голос тоже был изменён, так что не представлялось возможным узнать, кто это — мужчина или женщина. У меня всё — таки были подозрения, что я имею дело с эльфом, иначе, откуда такие обширные и совершенные познания в области наномеханики?.. Мой отец был самоучкой, многие вещи постигал интуитивно, на уровне дара. Сейчас же я беседовала со специалистом высочайшего класса.
Я слушала рассказы о принципах устройства нано — механических сейфов, о ловушках, о хитрых многоярусных системах защиты, которые были не по зубам даже многим искушённым и опытным наномеханикам. Что ж, те, кто разрабатывает подобные механизмы, могут допускать утечку информации, или даже продавать такую информацию. Есть спрос — есть предложение, законы рынка никто не отменял, даже если этот рынок касается кражи и сбыта драгоценностей.
Самыми же сложными для меня на первых порах были уроки самообороны.
— Ты должна уметь за себя постоять! — Наставляла Лоис. — С одной стороны, в деле бывает всякое, с другой — ты слишком быстро хорошеешь, а вокруг Бойла полно всякого отребья. Не сомневаюсь, что в случае успеха ты станешь неприкосновенной, но лучше подстраховаться.
Три раза в неделю мне приходилось садиться на велосипед и ехать в другую часть квартала, к господину Смиту. Несмотря на то, что он был ровесником Лоис или даже постарше, он до сих пор являлся инструктором рукопашного боя в школе для мальчиков. Со мной он занимался отдельно, у себя дома, изначально взявшись «за бестолковую девчонку» с большой неохотой, только по настойчивой просьбе госпожи Грин.
Господин Смит обладал неуклюжим обаянием представителя собачьей породы «мастино» и даже походил на такого вот пса: с виду — плюшка, а сунься — и хана тебе, руку отхватит.
— Штаны Святого Патрика, девочка! — Орал он на меня, закатывая глаза, брызгая слюной и всем видом показывая, какая я бестолочь. — Как ты двигаешься?! Легче, резче, расчётливей!
Поскольку штаны упоминались регулярно, и не один раз на дню, выражение очень быстро и прочно прилипло и к моему языку, за что мне периодически доставалось от Лоис.
— Самые доступные точки поражения противника — пальцы рук, запястья, предплечья, если ты не рассчитываешь на летальный результат, конечно. Но запомни, Пэнти: не переоценивай повреждения рук противника, никогда! После поверхностного разреза никто не истечёт кровью, не упадёт в обморок и не оставит тебя в покое — это всего лишь умножение агрессии нападавшего. Лучше будет, если ты сможешь удержать его на дистанции поражения… Есть точки, удар в которые может быть чреват смертью — шея, область печени, крупные артерии. Это на крайний случай…
Господин Смит ворчал, кричал, давал мне подзатыльники, от которых я училась уворачиваться с помощью его же собственных приёмов. Периодически он брал меня на занятия в разношёрстную группу мальчишек, и вскоре я стала получать гораздо меньше синяков и шишек, научившись грамотно управлять своим телом в коротких драках.
Смит подогнал под размер моего предплечья ножны особой конструкции, позволяющие рукояти ножа моментально «впрыгивать» в правую ладонь. Вторые ножны, без механических ухищрений, крепились на правой лодыжке.
Одной из любимых поговорок господина Смита было утверждение о том, что на «ноже любого ирландца должно быть хотя бы одно лезвие, что бы пырнуть ненавистного англичанина!». А шотландские ножи, добавлял он, сгодятся и для ирландцев тоже. Для меня он подобрал именно шотландский нож, как самый удобный.
На мой вопрос, что лично ему сделали англичане (сам же носит английскую фамилию!), Смит ответить не мог, уходил в какие — то сумбурные исторические воспоминания и вообще, как мне казалось, в своих воспоминаниях путал англичан и эльфов — особенно, после того, как пропустит стаканчик.
Но во всём, что касалось ножей и их применения, Смит знал толк.
— К таким коротким «дамским» ножам никогда не прицепится даже эльфийская полиция, чего уж говорит о нашей. — Пояснял он, напоминая о недавних временах, когда женщинам запрещалось владеть оружием вообще, в том числе и холодным. — В любом случае, мой совет — использовать нож только тогда, когда это действительно нужно. Как и любое оружие.
Полтора года регулярных занятий не прошли даром, и господин Смит явно был доволен, стараясь, правда, не демонстрировать позитивных эмоций. Я воспользовалась его уроками где — то на границе семнадцатилетнего возраста, когда один из дружков Кревана счёл меня достаточно взрослой, и от прозрачных намёков на секс попробовал перейти сразу к действию. Он и так не был красавцем, а после знакомства с моим скином, ему пришлось делать дорогостоящую пластику. По крайней мере, этот случай поставил точку в эротических поползновениях ближайшего окружения Кревана, а сам Бойл строжайше запретил меня трогать.
Прим. авт.: скин — версия шотландского ножа sgian achlais (гэльск. — скин окклс), подмышечный нож, который носили в левом рукаве, клинок прямой односторонней заточки, длиной 7 — 10 см.
К восемнадцати годам я получила права на байк, и с тех пор это средство передвижения для меня стало основным и самым удобным. А потом было первое дело с кражей уникальной фамильной камеи в Коннахте, и мой первый эльфийский сейф, и первый гонорар в размере трёх тысяч фунтов.
Прим. авт.: Коннахт — провинция, объединяющая графства западного побережья Ирландии.
После встречи с прекрасными местами для сёрфинга в графстве Слайго и их посетителями, у меня появилась мечта с большой буквы, которую я долгое время держала втайне даже от Лоис (пришлось сознаться после выполнения второго заказа, когда она спросила, что я собираюсь делать с вознаграждением). И ради этой Мечты я готова была и дальше участвовать в «процессе перераспределения ценностей», откладывая существенную часть денег, заработанных отнюдь не праведным путём. Для реализации Мечты нужны большие средства, поэтому перспектива её осуществления при нынешнем темпе моих накоплений и трат — годы.
В этой Мечте у меня была собственная гостиница на побережье, в красивом месте, гостиница для сёрферов (именно для людей, а не эльфов), и — никаких криминальных занятий больше! Сама я пока не созрела для того, чтобы встать на сёрф в прохладной водичке, но думаю, что смогу.
Каждый раз, обходя системы сигнализации, вскрывая сложные механизмы защиты сейфов и вынося камешки, я рискую жизнью и свободой. Кто — то получает свои драгоценные камни, а я — деньги, очень даже неплохие. Моя маленькая гостиница, номеров на десять, будет почти на берегу. Она будет светлой, уютной, как диковинная раковина, найденная в полосе прибоя после шторма, — и я стану хозяйкой, и заберу к себе Лоис — к тому времени, когда я скоплю хотя бы подобие нужной суммы, она уже отойдёт от дел по причине преклонного возраста и захочет покоя. У меня будут жить те, кто вечно движется в поисках волн и ветра — сёрферы. Особые люди, за которыми я имела удовольствие наблюдать на побережье, немного пообщаться и пропустить пивка в местных пабах. Лёгкие на подъём, всегда готовые рвануть туда, где можно оседлать волны. Возможно, я смогу когда — нибудь войти в их мир, стать своей. Мне кажется, это так здорово: общаться с интересными людьми и предоставлять им возможность комфортно организовать отдых, разделяя их увлечения. И не привязываться ни к кому. Пусть следуют за волнами, а моей надёжной пристанью будет берег.
Приличная сумма, обещанная мне за Dоrcha Сlоch, могла стать солидным вкладом, приближавшим исполнение заветных желаний.
Глава 5. Кэслин Эльдендааль
Невзирая на протесты Лоис, Креван отправил её домой с Джеком. Когда за ними закрылась дверь, я поинтересовалась тоном, не лишённым сарказма:
— Как мне себя вести, если госпожа Грин не захочет удовлетвориться простыми объяснениями произошедшего?
— Убеди её. — Равнодушно бросил Креван, давая понять, что тема исчерпана.
Убеди… Мне бы самой себя убедить, что всё произошедшее — не страшный сон.
В той самой бильярдной, где некогда состоялось моё знакомство с Креваном Бойлом, сейчас находились трое: Креван, господин Анрэй Томпсон, а также моя скромная персона. Кто такой господин Томпсон? Если пользоваться терминологией итальянской мафии, можно назвать его консильери. Так оно и было, включая решение разного рода юридических вопросов.
Прим. Авт.: От итал. «Cоnsigliere» — советник.
Томпсон был несколькими годами старше своего работодателя, Бойла, и имел юридическое образование, полученное не где — нибудь, а в Тринити — колледж в Университете Дублина, и дополнительно — докторскую степень. А Тринити, на минуточку, это один из лучших колледжей Старого Света. Для меня оставалось загадкой, какие жизненные обстоятельства свели этого безукоризненно вежливого, спокойного и элегантного человека, отца трёх детей, и воротилу преступного мира?..
С другой стороны, как сошлись столь разные люди, как Лоис и Креван — такой же странный вопрос, от ответа на который госпожа Γрин предпочитала уходить, избегая, по её меткому выражению, «излишнего словесного стриптиза». У Томпсона, при всей его внешней сдержанности, был грешок азарта — собачьи бои, имеющие дурную славу нелегального подпольного развлечения. Я редко сталкивалась с консильери, и ни разу не беседовала вот так, лицом к лицу. Мне сложно было представить, как он ведёт себя во время такого вот зрелища. Да и само зрелище у меня не вызывало ни малейшего интереса, хотя Бойл звал неоднократно — посмотреть на его любимца — питбуля, которого он выставлял на самые кровавые хватки. Какая мерзость.
Креван сразу отошёл в игровую зону — вяло катать шары по зелёному сукну и периодически вставлять комментарии в разговор. Господин Томпсон расположился в кресле и указал мне на второе, рядом. Он был собран, сдержан и скуп в словах, но лёгкие подёргивания века над левым глазом выдавали некоторое волнение. Вряд ли за меня — скорее, за успех всего предприятия.
— Пэнти, — начал он, выложив на столик прозрачную тонкую папку с бумагами, — это подборка сведений о Тёмном Камне. Никаких поисков в сети с твоего айтела, слышишь? Не показывать госпоже Грин, почитать, запомнить, сжечь. Настоящей информации немного, и она собрана здесь — остальные сведения на уровне слухов, домыслов, легенд. Они тут лишние.
Я подтянула к себе папку. Почитаем.
— Твоя чувствительность к эльфийским девайсам должна помочь выявить подлинное место хранения Алмаза. Я не исключаю, что тебе придётся столкнуться с многочисленными фальшивками, ловушками или чем — то подобным. На тебя работает время…
— Сколько? — Вырвалось у меня.
— Думаю, месяцев семь или около того. Я поясню, откуда такая цифра. Tы должна ориентироваться на срок отъезда Эрика Эльдендааля, Владыки Тёмных, и его сестры за океан, к ветви семьи, управляющей Новым Светом. Они стабильно совершают одно такое путешествие в год, весной — чаще всего в конце марта или начале апреля. Сейчас у нас тридцатое июля. По моим прикидкам, ты сможешь попасть в Кэслин Эльдендааль в середине августа или даже раньше: срок зависит от работы с документами в агентстве по найму… Только не перебивай, слушай внимательно, потом вопросы.