Рассказывая о санях, влекомых мертвецами, Вадим был почти прав. Может быть, он и сам когда-то был запряжен в эти легкие белые сани, слепленные из болотных туманов. К своему счастью, Лефевр не мог разглядеть, кто именно тащит их с Хельгой вперед, к россыпи золотых огней огромного города - облучок растворялся в дымной пелене, она складывалась в мутную стрелу, и в ней Лефевр видел лишь неверные очертания: он и сам не мог сказать, на что они похожи.
Он и сам сейчас был таким: сгустком белого тумана, из которого проступали тяжелые черты - крылья снежного плаща, окутавшего тело, некрасивое посеревшее лицо, золотой обруч короны на голове. Король Севера летел в своих санях, страшные сказки стали былью, Хельга захлебывалась в криках и слезах.
«Но ведь это не я, - мысль была внезапной и горячей, словно вспыхнувший огонек свечи. - Эта власть не моя, и она не нужна мне».
Лефевр перехватил Хельгу поудобнее - она так и норовила вывалиться из саней - прижал к себе и свободной рукой швырнул пылающий сгусток личного заклинания вниз, в самый центр снежного урагана. И страшные сани, повинуясь его движению, двинулись следом за заклинанием, туда, где темнела знакомая крыша дома Знаменского.
Потом он так и не смог вспомнить, как они вернулись в комнату для тренировок: когда память вернулась, Лефевр увидел, что валяется на ковре беспомощной тряпичной куклой, Хельга лежит рядом и по-прежнему держит его за руку, и ее растрепанный локон щекочет его щеку. Это легкое, почти незаметное прикосновение заставило Лефевра встрепенуться и сесть.
Хельга смотрела куда-то в потолок. В ее широко распахнутых глазах клубились туманные снежные вихри. Осторожно высвободив руку, Лефевр похлопал девушку по щекам, окончательно приводя в сознание. Когда она посмотрела на него сперва испуганно, словно на его месте по-прежнему был Король Севера, а затем уже осмысленно и спокойно, Лефевр сказал:
- Похоже, у нас получилось.
Хельга резко села, словно очнулась от кошмара, и спросила:
- Артефакт? Это он сделал тебя… таким?
- Ты кричала, - собственный голос показался Лефевру чужим. Хельга кивнула и отвела взгляд, словно боялась смотреть. Он почти чувствовал исходящее от нее напряжение - дрожащее, болезненное, мучительное.
- Да, - кивнула она и добавила, обхватив плечи руками: - Мне холодно, Жень. Прости.
Лефевр помог ей подняться и довел до комнаты на втором этаже, бывшей гостевой. За несколько дней Хельга успела полностью переделать ее по своему вкусу: на стенах появились картинки в японском стиле, какие-то рисунки, пришпиленные к обоям фотографии, на подоконнике громоздилась куча самиздатовских книг со стихами, а в углу стояла гитара. Хельга опустилась на кровать и еле слышно попросила:
- Там в шкафу плед. Принеси, а?
Лефевр послушно накрыл ее пледом и на всякий случай бросил сверху Огонек, крохотное заклинание, не дававшее замерзнуть даже в самый лютый мороз. Постепенно Хельга согрелась, жуткие воспоминания о полете сгладились, и на ее губах проступила тихая улыбка.
- Я кричала, да? - спросила девушка. Тонкая рука вынырнула из-под пледа, нащупала пальцы Лефевра, сжала.
- В основном, матом, - сказал Лефевр и добавил: - У нас получился артефакт, Хель. Но он не открывает врата. Он увеличивает силы мага.
Прикосновение сбивало его с толку.
Хельга понимающе кивнула и закрыла глаза.
Глава 9. Человек из прошлого
Амиран справился с поставленной задачей намного быстрее, чем обещал. Он просил неделю, но уже через три дня назначил своим товарищам встречу в одном из столичных ресторанчиков и бодро отрапортовал о том, что вынес из хранилища все бумаги и артефакты Бьорка Бьоллы.
При себе у него ничего не было. На всякий случай Алита заглянула под стол, надеясь увидеть сумку или коробку. Ничего.
- Он пуст, - сказал Хариндер, по старой привычке нарезая еду на своей тарелке на тоненькие ломтики. - В гардеробе только его пальто и шляпа.
- Простите, но где же бумаги? - нахмурилась Алита. Эта ситуация начинала ее нервировать.
Эти три дня ожидания стоили ей значительного напряжения сил. Стараясь отвлечься, она гуляла по городу, проводила много времени в библиотеках, а вчера в компании Хариндера выбралась в театр на премьеру скандальной драмы. Самым скандальным в представлении была обнаженная грудь героини, но полиция, оцепившая театр от пуритан-фанатиков, яростно протестовавших по поводу такой похабной дерзости, была уверена, что на сцене творят как минимум свальный грех.
К тому же по вечерам оживал Паукка. Он слабел, но его сил пока хватало на то, чтобы терзать Алиту, снова и снова отправляя ее в объятия артефактора. Днем Хариндер старательно делал вид, что между ним и Алитой существуют только ровные дружеские отношения, и она была благодарна за это. А ночью занимались любовью, и это приносило пусть крошечное, но облегчение.
- Я их припрятал в надежное место, - признался Амиран. - Поймите меня правильно, Алита. Я не хочу, чтобы миледи Этель оставила меня на бобах. Поэтому предлагаю сейчас отужинать и отправиться в муниципалитет. Отделение регистрации брака работает круглосуточно.
Этель выронила вилку. Похоже, к такому резкому повороту событий она не была готова. Хариндер усмехнулся.
- Я буду вашим шафером, Амиран, а миледи Алита - подружкой невесты, - сказал он. - Мы к вашим услугам.
- Нет! - сдавленно воскликнула Этель и закрыла лицо ладонями. - Я обещала, что подумаю, но не обещала, что дам положительный ответ.
Амиран устало вздохнул.
- Тогда я отнесу бумаги обратно в хранилище.
Этель отвела руки от покрасневших щек и наградила принца яростным испепеляющим взглядом.
- Шантажист и вымогатель! - воскликнула она. Амиран обернулся к Алите в поисках поддержки, но та лишь руками развела.
- Я не собираюсь принуждать Этель к браку, - сказала она. - Что вы хотите за бумаги, Амиран?
Принц вздохнул и задумчиво подпер щеку ладонью.
- Хочу, чтобы моя любимая девушка стала моей любимой женой. Неужели я хочу слишком много?
Этель провела по щеке салфеткой и угрюмо отвернулась. За соседним столиком хлопнула пробка - открыли шипучее игристое.
- В конце концов, вы обещали подумать, - сказал Амиран и сделал знак официанту: через несколько мгновений тот уже нес десерт. - А сами, похоже, не собираетесь этого делать. Но при этом главный негодяй здесь - это получаюсь я.
- Вы шантажом вынуждаете девушку выйти за вас замуж, - Алита отодвинула вазочку с желе - она не очень любила медовые груши - и положила салфетку с колен на стол, в знак того, что трапеза окончена. - Бог с вами, ваше высочество, мы найдем какой-нибудь другой способ.
Хариндер согласно кивнул.
- В конце концов, возвращение Огюста-Эжена это только мое дело, - продолжала Алита. - Друзья могут мне помочь при желании, но заставлять их? Увольте.
- Хорошо, - негромко промолвила Этель и взглянула на Амирана: ее глаза были полны слез. - Ладно, хорошо, я согласна. Если такова цена, чтобы вернуть человека, которого я уважаю всей душой… Да, я готова ее заплатить. Едем.
В глазах Амирана мелькнули золотистые лукавые искры. Алите подумалось, что всем им приходится платить - и хорошо, что Этель действительно любит своего принца-телохранителя, а не ложится с ним в постель просто потому, что не хочет умирать. Она вдруг поймала доброжелательный взгляд Хариндера и ощутила, как в груди что-то дрогнуло. Это не имело никакого отношения к Паукке - так сквозь усталость и равнодушие медленно, но верно пробиваются острые ростки взаимного чувства.
«Что же я, влюбляюсь?» - подумала Алита. Вопреки ее ожиданиям, она не испытала ни страха, ни паники, когда совершенно честно ответила: «Да. Влюбляюсь».
Отделение регистрации брака действительно работало круглосуточно: во время предновогоднего поста предписывалось создавать новую семью исключительно после заката. Дремлющий сотрудник муниципалитета быстро составил свидетельство по шаблону, не оживившись даже тогда, когда Амиран назвал свое полное имя. В экипаже Этель смогла успокоиться и взять себя в руки и теперь смотрела на своего неожиданного жениха со спокойствием человека, который полностью подчинился воле судьбы. После того, как они поставили подписи и забрали документы, девушка вздохнула и сказала:
- Похоже, у меня такая судьба: выходить замуж без красивого платья…
Алита вздохнула. Огюст-Эжен как-то рассказал ей, как увез юную миледи Куатто из родительского дома в шубке поверх ночной сорочки. Амиран, довольный донельзя, приобнял Этель и промолвил:
- Дорогая моя, для красивых платьев у нас вся жизнь впереди.
Когда вся компания вышла на улицу и несколько минут провела на ступенях муниципалитета в ожидании экипажа, Амиран вынул из внутреннего кармана пальто тонкий конверт из грязно-желтой бумаги и протянул Алите.
- Это все, что было в хранилище.
Алита и Этель уставились на него с одинаковым выражением лица - как у ребенка, которого обманули взрослые, выманили что-то очень важное и наслаждаются своей победой. По пальцам на левой руке Хариндера пробежали бледно-голубые искры: артефактор был разъярен. Похоже, он ожидал, чего угодно, только не этого хлипкого конвертика.
- Это в самом деле все, - искренне сказал Амиран. - Я не стал бы вас обманывать, Алита.
Алита взяла конверт и рванула грубую бумагу, почему-то не чувствуя пальцев. Руки онемели - то ли от страха, то ли от осознания того, что сейчас она прикасается к тайне. В конверте был небольшой лист - развернув его, Алита увидела рисунок.
Изображение впечатляло. Этель, заглянувшая в рисунок из-за плеча Алиты, испуганно ахнула. Чудовище, набросанное быстрыми решительными штрихами, было похоже на огромную рыбину - конечно, если у рыб бывают уродливые спины, покрытые иззубренными шипами, и когтистые лапы, загребающие воду.
- Я вам верю, Амиран, - негромко промолвила Алита. Экипаж давным-давно подъехал к ступеням, но пока Алита была не в силах двинуться с места. Неожиданно ей все стало ясно. - Взгляните, Хариндер. Это он и есть. Наш Берег тысячи звезд. Огромная точка в пространстве, которая не имеет постоянных координат потому, что все время перемещается. Это исполинская рыба…
- Такая громадная, что на ее спине вырос лес, - внезапно подхватила Этель. Ее покрасневшие от холода пальцы вдруг сжали руку Амирана. - Жители Брекутты думали, что это остров. Они добрались до него на лодках, срубили деревья и построили хижины. Но, когда они развели костры, рыбе стало жарко, и она поплыла прочь от Брекутты в прохладные моря…
На Земле тоже была такая сказка. Чудо-Юдо-Рыба-Кит, который плыл по морям с городом на спине. Плыл через все миры, соединяя их и оставляя за спиной. На мгновение Алите стало очень легко и спокойно.
- Значит, будем читать сказки в поисках зацепок, - улыбнулся Амиран и добавил: - Но уже завтра. Сегодня нас с миледи Этель ждут другие дела.
С этими словами он подхватил новоиспеченную супругу и двинулся к экипажу. Алита и Хариндер смотрели им вслед с одинаковым выражением на лицах.
***
Служанка уже легла спать, и Этель открыла дверь своим ключом. Квартира встретила их уютной тишиной с запахом хвои, булочек с корицей и недорогих сладковатых духов. Амиран привычным жестом снял с Этель шубку, нанизал ее на крючок и принялся расстегивать пальто.
Этель не чувствовала ничего, кроме наползающей томной жути. Пол уходил из-под ног. Должно быть, такой приторно-сладкий страх охватывает всех невинных девушек в первую брачную ночь. Амиран, пожалуй, будет удивлен - он-то явно не считает Этель невинной девушкой.
- Хочешь кофе? - негромко спросила она. - На кухне есть.
- Не хочу, - глухо откликнулся Амиран. Дотронулся до светлой пряди, выпавшей из прически, и отвел руку. - Обойдемся без кофе, Файшан.
Этель кивнула. Он был прав, не было смысла откладывать неминуемое. Как там говорила мать? «Леди всегда остается леди, не выказывает неудовольствия, равно как и радости, лежит спокойно и думает о том, что это неотвратимое зло стоит перетерпеть». Этель нервно усмехнулась. Должно быть, поэтому все женатые мужчины ходят в бордели…
Она неслышно скользнула в сторону спальни. Амиран подался за ней, но Этель остановила его на пороге:
- Подожди тут. Я сейчас.
Спальня, к которой она давно привыкла, сейчас казалась чужой. Вещи, озаренные мягким золотым светом ночника, могли принадлежать кому угодно, только не ей. Этель быстро разделась, убрала платье в шкаф и, сменив сорочку на ночную рубашку, помедлила и все-таки сняла панталоны. Чем меньше Амиран будет возиться, тем лучше. Этель мельком взглянула на себя в зеркало, смахнула набежавшую слезинку и приоткрыла дверь, приглашая мужа - да, теперь уже мужа - входить. Когда Амиран вошел в спальню, Этель метнулась к кровати и юркнула под одеяло. Отступивший было страх нахлынул снова, и, стоило Амирану сесть на край кровати, Этель еле слышно ахнула.
- Я тебе настолько противен? - задумчиво спросил принц, мягко погладив Этель по колену, скрытому одеялом. - Тебе так страшно?
- Нет, - откликнулась девушка и быстро добавила: - Нет, не противен…
Амиран расстегнул жилет и бросил его на прикроватный пуфик. Галстук отправился следом. Этель смотрела на мужа с зачарованным испугом. Так амрутская кобра смотрит на укротителя, околдованная хриплым звуком его флейты.
- На мангровых болотах мы были намного ближе, чем сейчас, - с искренней грустью сказал Амиран. - Ты ведь мне сразу понравилась, Файшан. Сразу, как только спустилась с корабля на пристань и сломала каблук.
Этель невольно рассмеялась, вспомнив свое прибытие в Амрут. Тогда она действительно едва не полетела с пристани в грязную воду: каблучок угодил в щель между булыжниками и хрупнул, лишив хозяйку равновесия. Помнится, Амиран - тогда она, конечно, не знала его имени - подхватил ее, не давая упасть…
- У меня все всегда не слава богу, - призналась Этель и вдруг горячо попросила: - Амиран, пожалуйста. Не делай мне больно.
Амиран посмотрел на нее с искренним удивлением. Этель почувствовала, как горят щеки от неловкости и стыда.
- Что ты имеешь в виду? - удивленно спросил он, и Этель, понимая, что надо идти до конца, еле слышно проговорила:
- Я… в общем, у меня это будет первый раз.
В носу защипало, а к глазам снова подкатили слезы. Этель подумала, что готова сквозь землю провалиться от смущения. Амиран смотрел на нее с искренним изумлением: новость действительно привела его в состояние легкого шока.
- Ты же была замужем? - уточнил он, вынимая запонки из манжет.
- Так получилось… - Этель снова шмыгнула носом: маменька за такие манеры наверняка оттаскала бы ее за косы. Известное дело, леди так себя не ведут. Особенно перед супругом. Порядочная девушка должна вытянуться под одеялом и позволить мужу сделать свое дело. Это все, что от нее требуется. И уж конечно порядочная девушка не должна хныкать и хлюпать.
Амиран улыбнулся каким-то своим мыслям и, помедлив, осторожно опустился на кровать рядом с Этель, не делая попыток поднять одеяло.
- Ты, наверно, не помнишь, - сказал он. - Праздник бога Ларьякашми, тебе хватило двух рюмок рисовой водки, чтоб уснуть. Принц Хашиван тогда сказал, что ему всегда было интересно узнать, отличаются ли сузианские женщины от амрутских.
Этель лежала ни жива, ни мертва, застыв, словно мышь под лапой кота. Она прекрасно помнила этот день, вот только и представить не могла, что тогда задумал Хашиван.
- Он заявил, что непременно это проверит, - продолжал Амиран. - Потому что грешно упускать такой случай. Мы все тогда напились, как свиньи… и я пошел в твою комнату. Ты спала, я накрыл тебя плащом и сел рядом. Если бы Хашиван вошел, я бы отрубил ему голову. Но он выпил столько, что забыл обо всем. А наутро мы с тобой отправились на болота - надо было, чтобы он окончательно выбросил из головы свою идею.
- Я все помню, - тихо сказала Этель. - Я помню… Ты действительно отрубил бы ему голову?
Амиран коротко рассмеялся и осторожно поцеловал Этель в щеку.
- Конечно, - твердо произнес он. - А как иначе?
Этель пожала плечами. Почему-то мягкие объятия, в которые Амиран ненавязчиво заключил ее, оказались очень уютными, дарящими тепло, покой и понимание, что все идет правильно.