Я прикрыла глаза, если бы могла — еще заткнула уши: Дэвид возражал, спорил, приводил доводы, что мы и так справимся, что я смогу выйти и выпустить всех из лампы, освобожу Джима первым же желанием, что мы вернемся в Нью-Йорк в нужное время, да даже если не так — у меня целых три желания: хватит и на нужное времяместо и на свободу. "Зизи, в отличии от них, точно не обманет и не предаст", — его слова укутывали душу в бесконечном тепле.
Да, я могу дать отпор Темным, но я на их территории. Могу сражаться. Могу вместе с Дэви убеждать джинна. Но я не могу подвергнуть Дэвида опасности. Вооруженный одной дешевой вилкой, он готов сражаться за меня против темных, вампиров и даже джиннов. Но я не готова принять такую жертву. И я знаю, что ты будешь сильно-сильно ругаться на меня, Дэви. Но такой исход был бы в любом случае. Просто мир, где я останусь, иной, не мой».
— Джим, — глухо произнесла Зефира, — пусть ты сейчас свободный джинн, но прошу, исполни моё желание и позаботься о Дэвиде, доставь его домой в целости и невредимости.
— Слушаю и повинуюсь.
«Как тихо стало. Странно, но сейчас в моей душе абсолютное спокойствие. Дэвид в порядке. И это главное. Пусть мне будет плохо, пусть они рвут мое тело и душу, но я буду думать о нем, и это предаст сил…
— Зефира! Ты чем думала?! — гневный окрик болезненно вырвал меня из состояния транса так, что я чуть не подскочила: лицо Дэвида было напротив моего. Глаза почти буквально пылали огнем, а ноздри возмущенно раздувались.
И обстановка. Где мы? Это мало походило на мир Темных. Мягкие пуфики, ковры всюду, кальяны, низкие столики с закусками и напитками.
— Аргументы Дэвида показались мне весьма убедительными. Но твою просьбу я гипотетически выполнил — точнее узнаем, как вернемся.
Джим, рассевшийся среди атласных подушек и пригревший к себе Марил, старался, чтобы его голос звучал беззаботно, вот только тревога все равно проскальзывала. Марил устало улыбнулась и кратко обмолвилась, что Темным феям однозначно доверять не стоит.
Кассандра же, затянувшись кальяном, пренебрежительно фыркнула и не упустила возможности напомнить, что теперь окончательное благополучное возвращение зависит от меня. Как будто сама не знаю.
Итак, мы в лампе. Что самое интересное, здесь к Джимми вернулся его человеческий облик, и я осталась человеческих размеров.
— Зизи, — Дэвид прижался лбом к моему, — сама подумай, каково мне было бы, останься ты там?
Я хотела возразить, что как раз о нем и думала. Но этот, на первый взгляд, эгоизм Дэвида заставил посмотреть на всё иначе. Я была готова пожертвовать собой? Или хотела пойти по легкому пути? Остаться у Темных, но зато больше не стоять перед выбором, точно уйти из жизни Дэвида. Думала, что он погрустит, но потом боль уйдет.
— Как я жил бы, зная, что тебе плохо и я не могу ничем помочь? Неужели, по-твоему, я не попытался бы вернуться туда, спасти тебя?
Дэвид говорил о себе, но я знала, что думал и беспокоился он обо мне. И таким образом через себя пытался достучаться до меня. Понял, что простыми просьбами быть осторожнее, не жертвовать собой, он ничего не добьется. И ведь прав. И это рвет мою сущность пополам. С одной стороны, я готова отдать свою жизнь за Дэва. С другой, разве могу я поступить так, зная, какую боль это принесет ему? Сплошные противоречия.
Чем дольше я с человеком, тем запутаннее становится для меня жизнь. Феи не так сильно привязаны друг к другу. Да, мы любим своих близких, но страдаем иначе. А я последнее время начала чувствовать почти как человек.
Дэвид обнял меня, зарываясь носом в волосы, приятно щекоча шею своим дыханием.
— Зизи, как вернемся домой, надо будет поговорить, — немного сурово и непреклонно произнес он.
И вновь прав, вот только чувствую разговор будет нелегким»
Лампа, как и мир Темных фей, были не лучшим местом для выяснения отношений. Зефиру он, конечно, сгоряча отругал — но это надо было до такого додуматься. Вообще склонность Зизи к самопожертвованию начинала напрягать. Оно, конечно, хорошо и благородно, самоотверженно. Вот только Дэву от этого не лучше и не проще. Всё ведь можно делать в разумных пределах.
И всегда можно достичь компромисса и сгладить противоречия. Дэвид в это искренне верил. Зефира может творить добро без ущерба для здоровья, он — не сниматься больше обнаженным и тем более больше никаких фиктивных отношений. А то и вовсе уйдет из модельного бизнеса в просто бизнес, размышлял Дэв. Век модели недолог — и рано или поздно, но лучше найти себе еще одно занятие. Зефира считала, что он может пойти в актеры или певцы. То и дело нахваливала его голос. Вот только все эти профессии — слишком на виду у остальных. А если он не заметит очередного папарацци, и Зефира вновь попадет в объектив. А он ее всему миру показать никак не может. Лучше жить более неприметно.
Странно, он думал так словно, они уже были парой.
Дэвид отстранился и ласково посмотрел на фею: он и раньше понимал, что Зефира красива, но теперь, когда они были одного роста, окончательно убедился, что чувствует к ней нечто большее, чем просто симпатию. И пусть у нее за спиной крылья, а когда улыбается, видны острые зубки, пусть она магическая, долго живущая, а он просто человек. Но Зизи, Зефира, Зефирка ему нравится, и нет смысла скрывать это от себя. Зачем? Чтобы избежать какой-то боли. Только больно будет в любом случае. Если она отвергнет его чувства и даже если ответит на них. Но не останется этой нависающей, давящей неопределенности.
И как только они выберутся из лампы, вернутся домой, он не упустит шанса, скажет ей, а лучше просто поцелует, и будь, что будет.
Сложно сказать, сколько точно времени они провели в лампе. Точнее, в межпространственном корабле, созданном магией джинна. Но по крайней мере здесь было весьма комфортно и уютно. Даже Кассандра не слишком раздражала.
Дэвид, конечно, честно сказал вампирше, что по возвращении завершит их фиктивные отношения, и если она хочет — то пусть для публики бросает его сама, Дэву без разницы.
— Ой, да, пожалуйста, сладенький, — фыркнула та, — я сама к тебе и твоей Светлой больше не горю желанием приближаться.
— Надо еще с Кодсом разобраться, — вздохнула Марил, — память ему подчистить. А потом я у тебя эксклюзивное интервью возьму, — подмигнула она Дэву.
— Все переговоры теперь только через Саманту, — засмеялся Дэвид, — мне инициативы с Кодсом хватило.
Зефира в разговор особо не вмешивалась. Да и Джим был молчалив. И каждый прекрасно понимал, что гнетет другого.
Наконец, до этого ощущаемое плавное движение, как будто в самом комфортном поезде, замедлилось, лампу сильно тряхнуло, их чуть подбросило. И всё замерло.
— Пора, — кивнул Джим фее.
Зефира прикрыла глаза, сосредотачиваясь, протянула вперед руки, на повернутых вверх ладонях засветилась пыльца.
«Наружу. Я должна выбраться отсюда наружу»
Пыльца на ее ладонях превратилась в искры. Яркая вспышка. И Зизи пропала. Мучительные секунды спустя кожа Джима снова стала темно-серебристой, а джинн исчез вслед за феей.
Дэвиду и Марил казалось, что время, как нарочно издеваясь, застыло, замедлило свой ход, секунда, пауза, секунда, еще более долгая пауза и так далее.
— Про нас не забыли, магическая парочка? — не выдержала и в итоге съязвила Кассандра, смотря наверх. — И нормально вам жить с нечеловеками? — поинтересовалась она у мрачных Дэвида и Марил, но прежде чем те успели ответить, мир вокруг померк.
Голова гудела.
— Джимми, я хочу, чтобы ты и Марил жили вместе, чтобы у вас все было как раньше, — услышал Дэвид звонкий мелодичный голос Зефиры.
Затем строгое:
— Слушаюсь и повинуюсь, — от Джима. И радостный вскрик Марил.
Поднявшись, Дэвид увидел обнимающуюся, счастливую пару и сам тепло улыбнулся. Вокруг простирался утопающий в зелени Риверсайд парк. На лавочке, головам друг к другу спали Карл и Дилан. Кассандра, равнодушно помахав рукой и сказав очередную скабрезность, направилась восвояси.
— У нас всё вышло, — опустилась ему на плечо уменьшившаяся до своих обычных размеров Зефира.
Глава 25
Чуть ранее
Зефира выпорхнула из лампы и с облегчением выдохнула — вокруг прекрасный Риверсайд парк, глухая ночь, город спит, магия просыпается. Не медля, она потерла лампу и улыбнулась: Джим появился в облике джинна и был намного-намного ее больше, как слон и маленькая мошка. Он осторожно, боясь повредить, склонился к ней, сел на колени и сколдовал скрывающий их от чужих глаз купол.
— Джинн, я хочу, — начала было Зефира, но тот жестом остановил ее.
— Подожди, — непослушание новой хозяйке отозвалось сильным жжением в груди, Джимми даже стиснул зубы. Но как только увидевшая это Зизи кивнула, давая магии понять, то не против, боль ушла. — Я хотел поговорить с тобой. Зизи, ты ведь последнее время используешь самую простенькую магию, — сразу перешел он к делу.
Зефира вновь кивнула, только на сей раз напряженно, — наблюдение джинна были абсолютно точным, но она сама ранее не предавала этому значения.
— И рост — он ведь менялся непроизвольно, без твоего согласия, — продолжил джинн. — Я видел, каких трудов тебе стоило выбраться из лампы, и в мире Темных ты почти не могла им противостоять, — джинн не укорял, напротив, смотрел на Зефиру с сочувствием и беспокойством. — Боюсь, твоя магия слабеет. Тот ураган Темных слишком сильно ударил по тебе. Как только крохи твоей магии восстановились, ты должна была сразу позвать врата. Должна была полностью излечиться в своем мире. Знаю, самые опытные феи могли прожить здесь человеческую жизнь, разве что без детей. Но ты ведь не столь могущественна.
— Ты прав, — Зизи опустила плечи и поникла. — Как думаешь, что будет, если магия совсем покинет меня?
Джим неопределенно мотнул головой.
— Зефира, я очень боюсь, не вернись ты в ближайшее время к себе, то можешь не вернуться вовсе. А ведь у тебя там родные — вы феи вообще как одна большая семья. Если честно, будучи джинном, я иногда вам завидовал. Дэвиду ничего не угрожает. Кодса мы от него отвадим. — Джим осекся, увидев блестящие слезы в уголках ее глаз. — Так и знал, — немного обреченно проговорил он.
— Зачем мне сотни лет жизни без него? — с болью спросила Зизи. — Может быть, я, — Зефира запнулась, боясь предположениями спугнуть, разбить хрупкую надежду, — стану человеком?
— А ты готова пойти на это? — серьезно спросил джинн. — Лишиться крыльев, пыльцы? Я очень боюсь, что наши способности срезонируют. Джинн и Фея вообще не должны пересекаться, мы из слишком разных магических миров. Но я готов рискнуть. В конце концов, если выйдет, у тебя останется третье желание.
«Сердце словно перестало биться, а в ушах повис опустошающий гул. Первым желанием вызволить всех из лампы, конечно, уточнить, чтобы их сущность осталась прежней, дабы они не превратились в джиннов. А вторым — рискнуть и попросить превратить меня в человека, в девушку. И остаться с Дэвидом навсегда. Отречься от прошлого и своей сути. Найти себя в чем-то другом, заниматься благотворительностью… И не видеть родных… Они ведь не будут посещать мир людей.
В хороших условиях люди живут около девяноста лет — для фей это не такой большой срок. Но когда он пройдет, что потом? Опытные феи, прожив смертную жизнь, забирали своих избранных к нам. Возвращались к семье. Вот только тут другой случай. Став человеком, я уже не смогу провести Дэва к себе. Еще не факт, что он захочет туда! А вдруг волшебство подействует неправильно? И меня потом ждет вечная молодость и столетия жизни на земле, но без Дэвида. И ведь не просто так я то росту, то уменьшаюсь. Матушка-судьба дергает за нить…»
— Вначале я хочу освободить всех из лампы, и чтобы они не стали джиннами, — с тяжелым сердцем проговорила Зефира.
— Слушаю и повинуюсь, — понимающе кивнул Джим и мгновение спустя лампа «выплюнула» на асфальт Кассандру, Марил и Дэвида.
Джим с любовью посмотрел на бессознательную женщину и, бережно приподняв, взял ее на руки, прижал к груди.
«И что будет, если магия джинна вмешается в волшебство фей? Не навлечет ли это беду на них? Смогу ли я использовать друга, пусть даже ради любви?»
— Джимми, я хочу, чтобы ты и Марил жили вместе, чтобы у вас все было как раньше, — абсолютно искренне проговорила Зефира.
Эта фея была неисправима. Дэвид понимал, что его мысли очень эгоистичны и на сей раз без оправдания, но поделать ничего с собой не мог. Зефира могла пожелать стать человеком, но не стала этого делать. Вместо этого сразу освободила джинна. Наверно, даже не думая.
«А может ей это и не надо», — тихо нашептал ветер.
Глубокая ночь, пешеходная дорожка, освещаемая мягким светом фонарей, с одной стороны — спокойная гладь воды, с другой — шелест деревьев и спящий город. Вот только мир словно потерял все краски.
Дэвид отстранено наблюдал, как Джимми подходит к Карлу и Кодсу, как касается по-очереди их висков, затем пробуждает, гипнотизируя, чтобы не могли соврать, задает вопросы о себе, Марил, Дэвиде.
Дилан Кодс помнил только фотосессию «ню» и как потом продал те снимки Саманте. Эти воспоминания пришлось оставить, так как иначе слишком многое нужно менять. Но раз «ню»-фото у Сэм — то ничего страшного. Марил и Джима Кодс не узнал.
Карл помнил, что придется делить контракт с Дэвидом, он был раздосадован, но не зол и тем более не хотел застрелить Дэвида.
Джим вновь «усыпляет» каждого из них, стирает воспоминания о разговоре, обещает избавиться от фотографий с Зефирой — он это сделает точно и наверняка. Затем пробуждает Карла, и тот, как сомнамбула, бредет домой. Кодса очень хочется оставить на лавке, но тогда у папарацци возникнет слишком много вопросов, приходится его тоже отправить восвояси. Джинн и фея также договариваются завтра сходить поставить защиту на модельное агентство.
Потом Джим спрашивает, не переместить ли Дэвида и Зефиру. Сейчас они это могут сделать спокойно с помощью магии. Зизи благодарно соглашается, легонько касается мочки уха Дэвида, тот вздрагивает, пытаясь выйти из ступора, и, кратко поблагодарив, соглашается. В это же мгновение он и Зефира оказываются в его пентхаусе.
«Я слетела с плеча Дэвида. Надо же, магия лампы залечила крыло. Как приятно снова летать. И так больно. Принятое решение маленькими острыми коготками скребло по душе. А еще вид Дэвида, его взгляд — такой опустошенный».
— Дэви, если тебя что-то беспокоит, скажи, не молчи. Я понимаю, мир Темных фей… — но договорить Дэв не дал.
— Причем здесь мир Темных? — хмуро посмотрел на нее Дэвид и, схватившись за голову, осел на диван. — Зизи, я так не могу больше. Скажи, как нам быть дальше? Ты ведь вернешься к себе, да?
«Не могу сказать, что вопрос Дэвида поставил меня в тупик. Напротив, он казался таким закономерным, давно напрашивающимся. Вернусь? Я не знаю. Джим прав, магия то слабеет, то выходит из-под контроля, и мне страшно. Очень-очень. Последней надежды я сама себя лишила. Но теперь поздно. Я готова провести остаток своих дней, пусть их будет совсем мало, с Дэвидом. Но я буду мешать ему. Скажу об этом прямо — начнет отрицать. Но это так. Зачем я ему? Я не смогу дать Дэвиду всего, что даст нормальная, обычная женщина»
— Завтра мы с Джимом поставим защиту на агентство, — мягко, неторопливо, как будто растягивая время, напомнила фея. — А потом, что еще мне остается?
«Каждое слово, каждая маленькая ложь, отрезало по кусочку души».
— А сюда, ко мне, потом не сможешь прилетать? — голос Дэвида был слишком ровен — принимал неизбежное, холодом старался заглушить боль внутри.
— Даже если я пройду инициацию, выложу все силы, покажу все свои возможности, стану опытнее — мне не дадут так скоро стать Старейшей. А когда дадут…в мире людей пройдет не один век. И куда и когда откроются для меня следующие врата, я не знаю. Если они вообще откроются после того, что тут из-за меня произошло.
«А произошло немало. Осознание ледяным железным лезвием прошло через сердце. Комната качнулась. Нет, не комната — это меня шатнуло в сторону.