Марина подтолкнула Сато к выходу. Он не протестовал. Дверь на кухню закрылась, за ней разгоралась ссора. Почему-то родителям казалось, что если кричать шепотом, то никто не услышит.
— Да он просто обалдел от вседозволенности! — пояснял Саша. — Меня в его возрасте за такое пороли!
— И что?! Хорошее что-то из тебя вышло?! Да ты хоть понимаешь, что он больной?! Мы его будем водить к психологу и пороть?
— Да не нужен ему никакой психолог! Только деньги зря переводим! Его на место поставить надо! Контр-адмирал он, видите ли!
— Ну хоть кто-то должен быть мужиком в семье! — нашла неожиданный аргумент Марина. — И мне уже надоело им быть!
Сато остановился у двери их с сестрой комнаты. Скорее всего, его ждет засада. Лиза — существо довольно мстительное.
Дверь кухни распахнулась, и в коридор вышел Саша. Он быстро протопал к прихожей, на ходу то ли специально, то ли нечаянно толкнув сына, и принялся обуваться.
— Ну и вали! Как всегда! — бросила ему вдогонку Марина.
Сато хмыкнул и вошел в комнату. Кажется, он начал улавливать стратегию.
Глава V
Саша надел куртку и вышел на балкон. Лицо сразу же приятно защипало от мороза.
— Холодно там? — спросила Марина с кухни.
— Градусов двадцать точно, — Саша был убежден, что умеет определять температуру по ощущениям.
Например, если бы сопли прихватывало — то за двадцать пять, если дышать холодно — это уже около тридцати.
— Косте крикни, пусть домой идет. Заболеет опять.
Саша не стал ничего говорить. Достал сигарету и принялся искать глазами сына. Во дворе толпилась детвора. Мальчишки и девчонки сбились в две тесные кучи и что-то обсуждали.
Саша посмотрел на лавочки, где обычно сидел Костя. Как правило, он не принимал участия в общих играх. Но на привычном месте сына не обнаружил.
— Начинаем! — разлетелся по двору звонкий мальчишеский голос.
Две плотные кучки детей рассыпались и стали закидывать друг друга снежками. Судя по правилам, тот, в кого попали, должен был сесть и ждать конца баталии. Даже с учетом того, что половину попаданий дети не замечали или просто игнорировали, правая банда, состоящая в основном из мальчиков постарше и вообще не имевшая в своем составе девочек, явно доминировала.
Битва кончилась. Левая группа понуро поднималась со снега.
— Давай еще раз! — Саша с удивлением узнал голос сына, разнесшийся по двору.
Костя, как и ожидалось, оказался в левой группе. Где собрались аутсайдеры и девчонки.
Дети снова скучковались.
— Ну что там? — Марина вышла на балкон.
— Смотри, — Саша показал пальцем на сына.
— Куда?
— Да вон Костя стоит, видишь? В центре круга. Что-то объясняет остальным.
Костя будто бы инструктировал свою команду, уверенно при этом жестикулируя. Но вдруг замер и повернулся к одному из мальчишек. Кажется, прислушался к его мнению.
— Надо домой звать, — покачала головой Марина. — Простудится.
— Подожди, — не отрывая взгляда от происходящего, попросил Саша.
— Подождать, пока заболеет?! — вдруг ни с того ни с сего завелась супруга. — Ты его потом по врачам таскать будешь?!
— Успокойся… — Саша хотел сказать что-то еще, но прервался. — Ой…
Костя не дослушал мнения оппонента. Коротко и немного неловко ткнул его кулаком в нос. Мальчик такого не ожидал, плюхнулся на задницу и заныл. Костя продолжил инструктаж.
— Так, надо это прекращать, — Марина набрала воздуха в грудь, чтобы крикнуть, но Саша ее остановил.
— Подожди.
Что-то в его тоне заставило супругу послушаться.
— Замерзнешь, — буркнул Саша и накинул жене на плечи свою куртку. Марина положила голову мужу на плечо и стала наблюдать за происходящим.
— Погнали! — снова крикнул кто-то из правой группы.
Пацаны рассыпались и стали лепить снежки.
— Собрались! — пронесся по двору голос Кости.
Марина и Саша переглянулись.
Команда аутсайдеров преобразовалась. Они сжались еще плотнее. Но не просто столпились, а… образовали строй?
В первом ряду оказались четверо полных, неуклюжих и более-менее рослых мальчишек. Вторым рядом встали три мальчика и бойкая девочка. Причем на правом фланге, судя по всему, оказался левша. Бойцы второго ряда одну руку положили на плечо впереди стоящих, вторую зачем-то протянули назад. Совсем мелкая детвора столпилась за третьим рядом. Они стали лепить снежки и вкладывать их в руки впереди стоящих.
Но все это заняло время, да и плотность огня у команды аутсайдеров хромала. Весь первый ряд мгновенно получил по несколько попаданий. Как и положено, ребята выбыли из игры, но не просто сели на задницу, а опустились на одно колено, формально правил не нарушив.
И тут Саша понял замысел. Высокорослый и неуклюжий первый ряд — всего лишь живой щит. Немногочисленные, но очевидно лучшие в команде снайперы второго ряда укрывались от снежков противника и неторопливо выбивали рассеянных по пустырю врагов. Даже не тратя время на лепку боеприпасов.
— «Игра Эндера» какая-то! — улыбнулся Саша.
— Что? — не поняла Марина.
— Да так, не забивай голову.
Тем временем правая группа поняла свою ошибку, но не успела скоординироваться. Кто-то попытался обойти с фланга, кто-то стал метать снежки навесом, создавая что-то вроде минометного огня. Но было поздно. Снайперы из второго ряда выкосили всех, кто был в их зоне поражения, а от бросков более сильных и, как следствие, более дальнобойных противников укрывались за первым рядом. При необходимости смещая его вперед. Для этого и клали одну руку на плечо впереди стоящего.
Костя же наблюдал за происходящим, сложив руки за спиной и расставив ноги на ширину плеч. Периодически недовольно морщился.
— Так нечестно! — закричал кто-то из правой команды. — Читаки!
Игра прервалась. Началось выяснение правил.
— Это что было? — уточнила у мужа Марина
— Это наш контр-адмирал разгромил сельское ополчение, — хихикнул Саша.
Толпа детей что-то гомонила. Обе команды пытались продавить свою трактовку правил.
— А что, если… — Марина не решилась завершить фразу, но муж ее, конечно, понял. Понял и ничего не ответил.
Дети тем временем пришли к какому-то общему знаменателю, снова разошлись на две группы. Костя вновь принялся за инструктаж.
— Я пропустил, они что решили?
— А? — не поняла Марина.
— Ну, можно прикрываться погибшими или нет?
— Не знаю, — отмахнулась Марина. Но и сама с интересом наблюдала за развитием событий.
— Начали! — уже третий раз прозвучал сигнал.
Правая группа на этот раз действовал осторожней. Не кинулась врассыпную, стремясь поскорее выбить как можно больше противников, а неторопливо разбрелась, приглядываясь к действиям оппонентов.
Группа бывших аутсайдеров, напротив, сразу после сигнала рванула в разные стороны. Точнее, в две стороны. Они растягивались цепью вокруг двора.
— Это они их окружают? — уточнила Марина.
— Наверное, — пожал плечами Саша.
Тактика казалось проигрышной. Большая часть левой группы состояла из бойцов младшего возраста, в то время как правые все же были постарше и снежки кидали лучше.
Хитрость стала очевидной буквально через полминуты, когда полетели первые снаряды правой группы. Рассредоточенная по краям пустыря группа жалась к машинам, припаркованным у дома, полукольцом охватывающего пустырь.
Зазвенели первые сигнализации. Сбитые с толку и напуганные мальчишки упустили момент, когда мелюзга рванула в контратаку и выбила часть команды противника. Судя по всему, правила все-таки изменили, и теперь выбитые покидали поле боя, а не оставались на нем.
Саша с интересом наблюдал. Судя по всему, после неожиданного наскока ребята должны были откатиться обратно. Но мелюзге не хватило дисциплины, чтобы все сделать правильно. Азарт не позволил им вовремя отойти. В итоге они потеряли не меньше бойцов, чем противник. Но даже такой размен их устраивал.
— Назад, выродки! — заорал Костя. Голос его сорвался, и получился скорее истеричный визг, чем грозный рев.
— Костя! — заорала Марина так, что все игроки прекратили сражение и посмотрели на нее. — А ну домой!
Единственным во всем дворе, кто никак не отреагировал на этот рев, был именно Костя. Даже Саша уловил у себя желание забиться в квартиру, и поскорее. Мальчик же по-прежнему рассматривал поле боя, сложив руки за спиной.
Саша заметил, как из подъезда вышла женщинав накинутой на плечи куртке. Она быстрым шагом двигалась в сторону Кости, а за собой, за руку, но словно на привязи, тащила мальчика, недавно получившего по носу.
— А ну-ка, ты! — она ткнула пальцем в Костю. — Это ты его ударил?!
Женщина указала пальцем на своего сына. Костя повернулся, посмотрел на приближающуюся разъяренную мамашу, на ее сына и спокойно кивнул.
— Если ты еще раз хоть пальцем его тронешь! Я тебе сама нос разобью! Ты понял?! — женщина буквально нависла над Костей. Но тот сохранял спокойствие. Происходящее скорее удивляло его, чем пугало.
Саша получил в бок локтем и удивленно посмотрел на жену.
— Скажи ей! Ну! — потребовала Марина.
— Но… Он же правда его… — Саша прервал фразу, поняв, что жена скривилась и бросила в его сторону какое-то слово. Кажется, что-то обидное. — Что?!
— А ну не ори на моего сына! — рявкнула Марина не на шутку разошедшейся мамаше, оглушив Сашу и полностью утратив к нему интерес.
— Тогда воспитывай его нормально!
— Поучи меня!
— И поучу!
Саша тихонько вышел с балкона, не желая присутствовать при женских склоках, и не заметил пристального взгляда сына.
Глава VI
Даша быстро поправила прическу и оценила результат. В очередной раз недоуменно покачала головой, глядя на трещину в зеркале. Почему его не заменят?
Она вышла в приемную и буквально наткнулась на супервизора.
— Филипп Викторович, добрый день!
— Дарья! Проходите, — пожилой мужчина улыбнулся, приоткрыл дверь своего кабинета и жестом пригласил девушку войти. — Я через минуту буду, нужно распечатать ваши материалы.
Даша на секунду замерла, глядя на его волосы. Красится? Седины раньше было больше.
В знакомом кабинете ее встретил привычный, едва уловимый запах велюра. Запах, вероятно, исходил от ковра. Либо ей всегда казалось, и никаким велюром тут и не пахло.
Даша села в кресло и от скуки начала осматриваться. Еще одно кресло, большое зашторенное окно и книжный шкаф, конечно же, заполненный исключительно профессиональной литературой. На самом заметном месте, на полке, сразу бросающейся в глаза, стояли книги, написанные самим хозяином кабинета.
— А вот и я, — в кабинет вошел Филипп Викторович и потряс папкой, как бы объясняя причину своей задержки. — Как ваше настроение?
— Хорошо.
— Ну и прекрасно, — супервизор улыбнулся, сел в свое кресло и надел очки. — Начнем?
— Да, — Даша тяжело вздохнула и обратила внимание на удивленный взгляд Филиппа Викторовича. Это ее немного смутило, и она сбилась с мысли.
— Я слушаю, — супервизор покачал в руке папку и постучал себя по подбородку указательным пальцем левой руки.
— Что мы имеем? Полная семья, двое детей. Лиза и, собственно, Костя. Ребенок, по утверждению родителей, стал вести себя странно. Утверждает, что он контр-адмирал карательного корпуса «Ишимура». При этом периодически ведет себя соответственно придуманному образу. Особенно стоит обратить внимание, что в его роль включено множество деталей, заимствованных из фантастики или видеоигр. Некоторые же элементы придуманы им самим, причем весьма детально. В первую очередь стоит упомянуть устав карательного корпуса, согласно которому любой, посмевший поднять руку на офицера корпуса, должен быть немедленно подвергнут пыткам и расстрелян. Иногда ведет себя отстраненно. Например, оказавшись под давлением, становится по стойке «смирно» и не реагирует на воздействие. Реже проявляет агрессию. Например, дал пощечину сестре, разбил нос сверстнику, спорящему с ним о тактике игры в снежки.
Удивительно собран и внимателен для своего возраста. Логичная, я бы даже сказала, недетская речь. Как ни странно, разбирается в электронике. На моих глазах собрал из игрушек что-то вроде радиостанции.
Главная гипотеза — диссоциативное расстройство личности в результате травмы.
Некоторое время оба психотерапевта молчали, потом Филипп Викторович понял, что рассказ закончен, и спросил:
— Какой у вас запрос на супервизию?
— Я сомневаюсь… — Даша нахмурилась, задумалась о чем-то и закончила: — Сомневаюсь в диагнозе. Есть очень странные и нетипичные моменты.
— А если конкретно?
— Его речь и познания в электронике…
— Подождите, — откровенно удивился супервизор. — То есть вы колеблетесь не между диссоциативным расстройством и шизофренией, признаки которой тут есть, а не можете решить, есть ли нарушения как таковые?
— Нет, я… Просто… — Даша помассировала виски. — Нет, конечно.
— Почему вы сейчас так смутились? Что произошло? — внимательно глядя на Дашу, поинтересовался Филипп Викторович.
Девушка какое-то время молчала, глядя в одну точку, потом призналась:
— Я боюсь, что если всерьез скажу о том, что я ему верю, то мне самой можно будет ставить диагноз.
— А вы ему верите?
— Нет, нельзя сказать, что я верю. Меня просто смущают некоторые моменты. Он на моих глазах собрал радиостанцию и… кажется, даже связался с кем-то.
— Интересно, — хмыкнул супервизор. — Вам кажется, или он связался?
— Не уверена.
— А вы что-нибудь понимаете в радиоэлектронике? Вы можете быть уверены, что он действительно собрал радиостанцию, а не просто играл? Накрутил плат и проводов, предполагая, что это радио?
— Нет, — покачала головой Даша. — Конечно, нет.
— Хорошо. Вы сказали, что у него совсем недетская речь. Что это значит? — поинтересовался Филипп Викторович.
— Он использует термины, которых не знают обычные пятилетние дети. Он свободно строит довольно сложные предложения. Юмор, кстати, тоже недетский.
— Я понял. Давайте запомним эту странность и перейдем к другим вопросам. Позже вернемся к речи.
— Хорошо, — кивнула Даша, отметив в себе некоторое раздражение манерой речи супервизора.
Филипп Викторович полистал расшифровки сессий и постучал пальцем по какому-то ему одному видимому месту.
— Откуда возникло слово «Костик»?
— Я так написала? — вопрос вырвался сам.
— Именно.
— Контрперенос?
— Вполне вероятно, — кивнул Филипп Викторович, листая расшифровки. — Меня смущает скудная информация по семье.
— К сожалению, не было предварительного собеседования. Родители буквально впихнули мне ребенка. Как будто надеялись, что я его быстренько поправлю, и все будет хорошо. В итоге пришлось уже потом дособирать данные, и я могла что-то не записать. Работать пришлось сходу.
Филипп Викторович неодобрительно покачал головой.
— Родители заинтересованы в прогрессе?
— Пока не могу сказать точно. Возможно, сложившаяся ситуация — это главное, что сохраняет семью в целости. Необходимость сплотиться вокруг проблемного ребенка.
— Как всегда, — кивнул супервизор. — Система и хочет меняться, и не хочет. А что за травмирующее событие привело к расстройству?
— Я предполагаю, что брокколи.
— Боже, опять брокколи. Почему этот жуткий овощ не запретить законодательно?
Даша не сразу поняла, что Филипп Викторович пошутил.
— Я, конечно, имею ввиду интерпретацию резкой смены питания, — пояснила девушка. — Для Марины, мамы Кости, любой специалист — авторитет.
— Да, я обратил внимание, — Филипп Викторович снова ткнул пальцем в распечатку и прочел: — «Саша, не перебивай доктора!».
— Да, именно. Костя раньше много болел, и, по словам мамы, ей порекомендовали исключить из рациона ребенка, а лучше всей семьи, некоторые продукты и добавить как можно больше овощей.
— Что было воспринято как насилие. На фоне всего остального насилия. Плюс, наверняка на этой же почве произошел конфликт родителей.